hole in the heart

      Тяжёлый стук поезда очень не вовремя вырывает Ли из объятий сна, заставляя поморщиться и накрыться одеялом с головой. Очередной день, всё те же проблемы, всё тот же Ли Ёнбок, но для друзей Феликс.       В голове ни единой мысли, а тело затекло, спать на продавленном и жёстком матрасе — херовое решение, как ни посмотри. Желудок неприятно урчит, напоминая о своём существовании, в особенности тем, что не получал еды последние трое суток. Подняться — сверхзадача. Лёгкая слабость и головокружение всегда преследовали голодное состояние Ли, но делать нечего.       Он — изгой общества, семьи и жизни, кажется, тоже. С пятнадцати лет приходится кружиться, словно на пилоне, лишь бы не умереть с голоду да за квартиру заплатить. Платит, к слову, гроши, и то, старенькая бабуля пожалела мальчонку, узнав его историю.        Ли выгнали из дома, стоило ему сообщить, что он, как бы, по парням и делать с этим ничего не собирается, а вот отец быстро решил все проблемы одной фразой: вон из дома, и чтобы я никогда тебя больше не видел. И он не видел. Феликс адаптировался быстро: воровство стало частью его жизни, а на ломбарды вовсе молился.       Только такая жизнь потрепать может кого угодно. Иногда он не выдерживал, хоть и очень старался, только морально вся эта депрессуха душила, когтями впиваясь в глотку и в секунду лишая последнего вздоха. Тогда-то Ли и брался за любые острые предметы, намереваясь закончить всё здесь и сейчас. А потом становилось жалко арендодательницу. Помирать на улице — не комильфо. Так и крутился в этом бесконечном круговороте заёбов. — Мяу, — послышалось со стороны. Ли разлепил глаза вновь, смотря на рыжую морду кота. — Суни, еды нет, — вздыхает блондин, переворачиваясь на спину и мягко поглаживая кота по голове. Кот лишь тихо мяукает и влажными глазами смотрит на хозяина. — Так и быть, добуду чего-нибудь.       Тяжелый вздох, скрип кровати и вот Ёнбок уже в сидячем положении окидывает комнату грустным взглядом, благодаря всех и вся, что имеет хотя бы это, после чего натягивает огромную худи оверсайз, очень неудачно открывающую ключицы, учитывая ветреную погоду за окном, и уже по дороге к двери, натягивает ободранные джинсы (и не ясно, задумка такая или жизнь потрепала).       Улица встречает парня резким порывом ветра, противно забирающимся под одежду через капюшон худи, так непредусмотрительно открывающий ключицы. Ли морщится, но против ветра идти продолжает, хотя бы до ближайшего магазина, чтобы потратить последние воны на кошачий корм и для себя что-то не забыть.       В продуктовый он заходит под грозный взгляд охраника — уже попадался на воровстве и не раз — а сам ёжится, виновато опуская взгляд в пол. Не он выбрал такую жизнь и не ему его осуждать — считал он про себя, пока полки с кормом оглядывал.       Уже у выхода его тормозит всё тот же мужчина, начиная тщательно осматривать юношу, тихо цокая и головой кивая к выходу, мол, проваливай, пока добрый. — Если так хотели меня потрогать, могли просто сказать, — язвит Ли, срываясь на бег, пока мужчина вовсе не собрался его здесь, как вариант, убить.       Скрип двери послужил сигналом для кота, тут же появившегося из-за угла. Довольно потираясь боком о стену и с любопытством поднимая хвост повыше, Суни подбежал ближе на шелест пакета. Феликс лишь улыбнулся уголками губ, угощая питомца едой. Хоть кто-то в этом доме должен нормально питаться.        Лениво взглянув на часы, блондин понял, что пора выходить. Хочется думать, что на работу, но работой это назвать сложно, лишь лёгкие деньги. Никому на работе не нужен малолетка беспризорник в драной одежде, ещё и без образования. Ли остаётся на это только горько усмехнуться. — Так, через двадцать минут начнётся час-пик и если я не успею, то мы снова останемся без ужина, Суни, — кот лишь трещал сухим кормом, полностью игнорируя хозяина. — Ну да, я останусь без ужина, спасибо, Суни, что напомнил.       Звякнув ключами в дверях, Феликс спрятал те подальше, ведь понимал, что сегодня придётся побегать, раз уж он собрался на своеобразную охоту. Охоту на овец. Город давил своей тусклостью на Ликса, который и без того страдал от беспросветной депрессии уже не первый год. Попытки лечиться выглядели как ещё больший урон себе: Ли курил безобразно много, отчего и без того низкий голос стал ниже.       На главной улице уже давно сновали мужчины и женщины в дорогих костюмах с не менее дорогими портфелями и хмурыми лицами. Капюшон был натянут пониже, а взгляд исподлобья упорно искал жертву.       Бинго.       Какой-то зевака стоял посреди улицы, разглядывая высотки: по-видимому, потерялся, но Феликсу это только играло на руку. Ли направился к мужчине, случайно задевая того плечом и ошарашенно охая, пытаясь показать всем своим видом — ему жаль. Ловкость рук и никакого мошенничества, а толстый портмоне проскальзывает во внутренний карман джинсовки, пока юноша виновато кланяется, тараторя извинения, как на духу. — Простите! Виноват! — Ли начинает красться назад, так и не поднимая взгляда на мужчину. Приходится по-настоящему охнуть, когда крепкая рука резко притягивает парнишку обратно, чуть ли не вжимая его в грудь своего обладателя. — Простите? — За дурака меня держишь? — голос мужчины заставил поджилки трястись, а взгляд устремить в тёмно-карие глаза напротив. Губы брюнета были поджаты, и весь его вид ясно давал понять — он зол. — Портмоне. Живо.       Перед глазами вся жизнь за секунду пролетела, а Феликс всё-таки потянулся свободной рукой в карман, передавая мужчине портмоне. Отбиваться смысла не было. В таких ситуациях Феликс выбирал тактику «делай, что говорят, и обойдётся без полиции». Хватка ослабла, и Ли попытался вырваться, но запястье сдавили в разы сильнее. Блондин взвизгнул, хватаясь рукой за чужую кисть, моля отпустить. — С чего вдруг? Сейчас пойдём в полицию, — мужчина вздыхает, зажимая пальцами переносицу. Устал. — Вот зачем ты это сделал? — Какая, нахуй, разница? Мы в полицию собирались, а не мило беседовать за чашечкой кофе, — фыркнул Ликс, закатывая глаза и стараясь держать лицо максимально, пока сердце отбивало чечётку, страшно. — Тебе даже не страшно, как я вижу, — уголки губ непроизвольно поползли вверх, а в глазах даже что-то заблестело, Феликс поклясться готов, правда, не знает чем. Ли держится из последних сил на ногах, совсем не вовремя трёхдневная голодовка даёт о себе знать, и ноги слегка подкашиваются, а Ли валится на колени, смягчая падение лишь ладонями. — Эй, парень, ты в порядке?       Ли кивает. Просто кивает, соскребая себя с асфальта, и с тяжёлым вдохом поднимается на ноги, закидывая голову назад. Какая нелепость. Он ведь не в дораме, чтобы неожиданно сваливаться в объятия богатого мужчины, что внезапно потом поймёт, что Ли — это Золушка 21-го века. Ворующая, но время никого не щадит. Хватит самому себе сказки рассказывать. — Мы идём в полицию или так и будем любоваться друг другом? — Ли тихо прокашлялся, голос совсем осип и стал будто не его вовсе. Лицо мужчины ничего не выражало, от этого становилось не по себе. — Голоден? — Ёнбок пару секунд смотрит на мужчину непонимающе, хмурит брови, а тот лишь повторяет. Ли мотает головой, а желудок будто своей жизнью живет и начинает завывать слишком громко, намекая, что среди них завелась крыса. — Знаю вас таких: воруешь, чтобы жить, но гордости при этом — жопой жуй. Пойдём. — Да никуда я с вами не пойду! — вдруг вскрикнул юноша, руку всё-таки вырывая. — Вы больной?! Я обокрасть вас пытался, а вы спрашиваете, голоден ли я? — По-хорошему закрой рот и садись в машину, — мужчина почти сорвался на рык, заставляя мурашки по худой спине пробежаться табуном. Ли послушно сел в автомобиль, напугано поглядывая на мужчину, усевшегося на водительское сидение.       Ли нервно теребит рукава худи, подцепляя чуть отросшими ноготками край бинта, что охотно цеплялся нитками и весь расходился. При очередном приступе он снова нанёс себе увечья, а на утро лишь устало вздохнул, бинтуя всё это почти профессионально. Видел бы его обжшник. Брюнет же молчал, давил на мальца тишиной, тот неохотно поддавался, доедая собственную губу. Нервы ни к чёрту.        Автомобиль останавливается, заставляя блондина оторваться от рук и поднять взгляд на высокое офисное здание. Феликс в таких не был ни разу, реакция была соответствующей: открытый рот и огромные глаза. Мужчина открыл перед ним дверь, выпуская на волю, словно клеточного попугайчика.       Внутри их встретила миловидная девушка, без конца обращающаяся к брюнету как к директору, отчего Ли стало ещё страшнее. Он до сих пор не знает, зачем он здесь, и больше всего на свете хочет просто домой, приласкать Суни и позалипать в окно, вместо шипящего ТВ. — Йеджи, скажи, а у нас нет открытых вакансий? — вдруг перебивает девушку, останавливаясь проседи коридора. Ёнбок еле успевает среагировать, чтобы в мужчину не впечататься лицом. Какая ирония. — Ммм, — девушка чуть отвела взгляд, думая. Вопрос действительно неожиданный. — Хван всё ещё нуждается в менеджере, больше ничего на ум и не приходит. — Больше не нуждается, — брюнет произнёс это так, что дал явно понять, что диалог окончен, и слушать девушку дальше он не намерен. Ликс, словно мышь, следовал за ним, рукава худи натягивая посильнее. Снова нервничает. — Чем занимаются менеджеры, знаешь? — Ли мотает головой. — Придётся учиться находу, освоишься, если воровать научился. — Что происходит? — голос вернулся к Ли неожиданно для них обоих, ведь брюнет буквально вздрогнул, отрывая взгляд от телефона и устремляя его на парня. — Красивый, — мужчина медленно ведёт языком по верхнему ряду зубов, оглядывая Ли с большим интересом. — Кстати, Хан Джисон. Это моё скромное музыкальное агенство, а ты — менеджер моего артиста с этой минуты… Как тебя там? — Ли Феликс, — блондин резко осёкся, сводя брови к переносице. — Что за чушь? — Тебе нужна работа, а мне — чтобы ты отработал моральный ущерб за кражу, — Хан оказался с Ли одного роста, но всё равно умудрялся смотреть на светловолосого свысока. — Теперь захлопни рот, пока пыли не наглотался, и иди за мной. Придётся устраивать тебя к Хвану.       Феликс дальше даже не слушал, полностью ушедший в свои мысли. Работа? Только доверия всё это не вызывало. Мотивы Хана были совсем неясны, а Ли прозрачность в общении любил намного больше, просто общаться было не с кем. Руки зудят неимоверно, хочется сорвать бинты и расчесать всё в кровь; голова вовсе трещит, желудок крутит, и хочется попросту лечь на пол, свернуться до размеров эмбриона и обо всём позабыть к чёртовой матери. Чтобы этот день оказался дурацким и неправдоподобным сном, а Суни старательно будил его под ухом, потому что корм Ли купил лишь во сне.        И всё бы ничего, если бы прямо перед открытой Ханом дверью он не свалился в голодный обморок, перепугав всех свидетелей подобного перформанса. Он и сам бы перепугался, если бы видел себя со стороны. <I>Лучший первый рабочий день в моей жизни, сука.</i>