По ту сторону

В страшных сказках места нет героям, Не напишут здесь счастливого конца. Каждый — не храбрец, не бравый воин, И принцесса здесь совсем не ждёт венца. Этот монстр — плод твоих ночных кошмаров, Эта кровь на твоих собственных руках, Зло приподнесёт тебе подарок: Обратит добро и жалость в прах. Не герой и не злодей становится, кем хочет, Может быть охотником, мишенью — Жуткий враг не скрылся в мраке ночи, Жуткий враг в твоём таится отраженьи. Демон в зеркале глядит с немым укором. Ты его так долго ждать заставил. Но теперь совсем чуть-чуть, совсем уж скоро, Этот мир падёт и тёмным станет. Грех свершился, дальше только больше; С каждым злом тебе становится всё гаже. В страшных сказках места нет хорошим — Эти сказки детям не расскажут.       Когда время придёт, им никто не поможет…       В комнате было тихо. Молчание нагнетающе застыло в воздухе, словно предвещая начало чего-то жуткого. Окна были занавешены плотными тёмными шторами, и царящий здесь полумрак рассеивал лишь стройный ряд свечей. Их маленькие огоньки едва заметно колыхались, словно от дуновения ветра, но в помещении не было даже намёка на сквозняк.       Возле уставленного свечами стола замерла тёмная фигура. Она склонилась над какой-то книгой — удивительно, как ей удавалось увидеть хоть что-то. Крупные буквы, почти стёртые временем, было нелегко прочесть даже при ярком дневном освещении, но для читающего, казалось, не было ничего невозможного.       Фигура подняла глаза от книги, и мягкий оранжево-жёлтый свет озарил её лицо. Оно оказалось женским, и совершенно не подходило к окружающей её атмосфере: острые, изящные черты, словно выточенные из камня рукой опытного скульптора. Её полные губы беззвучно шептали что-то, а глаза неестественно блеснули ярким сапфиром. Всего на какое-то мгновение, короткое, неуловимое — и вот они снова обыкновенные, привычные для человеческого взора.       — Чёрт возьми, — тихо прорычала она, и её негромкий, бархатный голос напоминал свистящее шипение змеи. Он, казалось, не мог принадлежать существу земному — у того, кто его слышал, по телу сразу же пробегали крупные мурашки, а в сердце поселялось неконтролируемое чувство ужаса.       Её ладонь потянулась к лежащим рядом картам. Ручная работа — все иллюстрации на арканах были выполнены знакомой художницей и стоили немалых денег. Благо, она могла себе такое позволить. Колдовство не терпит мелочности.       Несколько минут женщина тасовала карты и по одной вытягивала из колоды, раскладывая их рубашкой вверх. Она глубоко вздохнула, пряча волнение куда-то на задворки сознания, ведь во время гадания необходимо было сохранять холодное спокойствие. Никакие потрясения не должны были сбивать ход мыслей, иначе карты могли трактоваться неправильно.       Тонкие холёные пальцы одну за другой перевернули карты. Женщина впилась пристальным взглядом в рисунки на обратной стороне, а затем ненадолго отвлеклась от них, выжидая, пока все её мысли сплетутся в единую паутину. Только так из маленьких деталей, о которых говорила каждая карта, можно было сложить целую картину будущего.       Их успеху могло что-то помешать. Какая-то магия совершенно иного толка.       Она не успела поразмыслить над этим. Двустворчатая старая дверь, покрытая белым и золотым лаком, с ужасным скрипом отворилась, и в комнату грациозно вплыла ещё одна женщина. Гадающая скользнула взглядом по ней, секунда осознания — и она уже склонилась в глубоком поклоне, выражая своё почтение Верховной ведьме ковена.       Вторая женщина казалась выше, внушительнее, и, наверное… сильнее? От неё буквально исходила аура безграничной духовной мощи, властность читалась в каждом её движении. Она подошла к другой и ласково подняла кончиками пальцев её голову за подбородок.       — Бросай эти штучки, моя дорогая, ты давно уже не простой адепт, — в каждом её слове слышался напор, её речь напоминала горную реку, чьё течение уничтожало всё на своём пути. — Ну, что ты сегодня мне расскажешь?       — Карты говорят о возможных неудачах, — раболепно пробормотала гадавшая, стремясь сбежать от цепкого взгляда чёрно-карих глаз. Она слишком резко повернула голову, и её светлые волосы упали на плечи, рассыпаясь по изумрудной блузе червонным золотом. Ладонь Верховной заставила её вновь вернуться в исходное положение.       Со стороны такая перемена наверняка казалась странной. В одиночку светловолосая выглядела угрожающе, почти опасно, а сейчас превратилась в змею, пресмыкающуюся у ног своего хозяина.       — Позволь я посмотрю, милая.       Такое обращение должно было успокоить, но стоящая на коленях едва ощутимо задрожала. Повинуясь приказу, она встретилась с прищуром Верховной.       Перед глазами потемнело. Она почти физически ощутила, как женщина ломает все её барьеры, податливо скользит в памяти, перебирая воспоминания как карточки и ищет нужную. Верховная хотела заглянуть чуть дальше — но натолкнулась на глухую стену.       — У тебя секреты от меня? — голос ведьмы был холоднее тысячи айсбергов. Мысленный удар отозвался жгучей болью в висках, и очередная преграда пала, как облитый водой песочный замок.       — Нет, как вы могли подумать, — собственные слова слышались как будто через толстый слой ваты в ушах. — Мне нечего скрывать от вас.       — Что ж, я уже увидела то, что мне было нужно, — Верховная грубо оттолкнула женщину, и та, потеряв равновесие, рухнула на холодный мраморный пол. — Мне плевать на неудачи. Время почти пришло. Если вмешаются Хранители — разберёмся. Моя дочь сделает всё правильно.       — Но… — её собеседница хотела возразить, но в последний момент передумала. — Как прикажете.       Когда время придёт, им никто не поможет…