Потому что снег летит вертикально вверх

      Утро Сичэня опять пошло не по плану: будильник, зазвонивший ровно в шесть, пал смертью храбрых от метко прилетевшей подушки, а в коконе одеял было так хорошо и уютно, что встать вовремя не было ни единой возможности. Когда мужчина все-таки проснулся, было уже около половины восьмого, еще полчаса и он начнет безбожно опаздывать на очередной совет директоров корпорации Гусу Лань, да простит его за это дядя Цижэнь. Скинув Ванцзи смску с просьбой попридержать резвых старцев до его приезда, господин Лань привел себя в порядок, облачился в светло-серый накануне приготовленный костюм и направился на кухню, в надежде найти там если не завтрак, то хотя бы кружку кофе.       Это утро для Сичэня не могло быть еще хуже, по крайней мере, он до последнего на это надеялся, но баночка для кофе была абсолютно пуста, даже пыли на дне не осталось. Кого за это благодарить Хуань догадывался, но с этим человеком в его жизни сделать что-либо было ровным счетом невозможно. С мерзким металлическим звуком мужчина отставил банку и бросил взгляд на часы. Если сильно постараться, можно успеть заскочить в кофейню у работы. Гуанъяо несколько раз упоминал ее, и уверял, что кофе у них превосходный, как и пирожные, а он всегда был знатным сладкоежкой, и в этом вопросе ему можно было доверять.Не теряя больше ни минуты, Сичэнь накинул пальто, рассеяно похлопал себя по карманам в поисках ключей от машины и, подхватив кожаный туго набитый портфель, вышел из дома.       Кофейня встретила Хуаня теплом, тихой музыкой, множеством людских голосов и сбивающим с ног запахом выпечки. На окнах весело мигали разноцветные гирлянды, а посреди зала пара девочек-официанток украшала блестящими шариками небольшую пушистую ёлочку. Всюду царила та самая непередаваемая атмосфера домашнего уюта и предпраздничного возбуждения. И хотя до главного праздника года оставалось еще чуть меньше месяца, людей, соскучившихся по новогодней суете, было не остановить.       Сичэнь вдохнул запах корицы, позволил ему осесть в легких и наполнить все его тело ощущением тихого, спокойного счастья. Хуань вытянул из-под рукава пальто часы и задумчиво закусил губу. В надежде, что у Ванцзи все-таки получится немного задержать почтенных советников, мужчина подошел к стойке. Бариста с ярко-красными волосами улыбнулась тонкими губами и с легким неузнаваемым акцентом поинтересовалась: где Сичэнь будет пить кофе, в зале или возьмет с собой. Хуань мысленно попросив прощение у младшего брата, которого буквально оставил на растерзание остальным директорам, уверенно ответил: здесь. Ему просто нужно было еще хотя бы десять минут спокойствия, не так уж и много, с учетом сумасшедшего ритма его работы, с которой он почти не вылезал целыми сутками.       - К сожалению, все столики заняты, но вы можете подсесть к кому-то, - неуверенно произнесла бариста, кофейня и правда пользовалась небывалой популярностью, особенно сейчас, когда на улице становилось все холоднее.       - Не волнуйтесь, - Сичэнь мягко и успокаивающе улыбнулся. – Я присяду вон там, - мужчина указал на круглый столик в самом углу у большого панорамного окошка, на котором белой витражной краской были нарисованы нелепые кривоватые снежинки.       - Хорошо, официанты принесут ваш заказ, присаживайтесь, пожалуйста, - девушка упорхнула за кофемашину, оставляя Хуаня в одиночестве.       Сичэнь аккуратно, стараясь никого не задеть, протиснулся между людьми и остановился перед молодым человеком в фиолетовой рубашке с закатанными до локтей рукавами. Перед ним стояла кружка с крепким черным чаем и апельсиновое пирожное, которое пахло настолько умопомрачительно, что Хуаню на секунду показалось, что они где-то в Испании, в апельсиновых рощах.       - Могу я тут присесть? – Сичэнь натянул на лицо максимально вежливое и приветливое выражение, которым обычно пользовался при разговоре с раздражающими клиентами.       Молодой человек выглянул из-за книги, которую читал и смерил Хуаня нечитаемым взглядом, после чего хмыкнул и демонстративно дернул плечом, что, скорее всего, означало «я крайне против и чертовски раздосадован, что вы выбрали именно это место, но вижу что вариантов у вас немного, так что садитесь».       - Спасибо, - мужчина сел в удобное плетеное кресло с мягкими красными и зелеными подушечками.       Парень отложил книгу в сторону и взял в узкие ладони большую белую кружку с аляповатым узором. Сичэнь обратил внимание на длинные тонкие пальцы и прикипел взглядом к маленькой родинке на безымянном пальце левой руки. Человек напротив неловко повел плечами, не понимая, почему незнакомец с таким интересом смотрит на него.       - Прошу прощения, у вас очень красивые руки, - Сичэнь проказливо улыбнулся, не иначе у жениха брата научился, а то и вовсе у Гуанъяо подсмотрел.       Юноша в фиолетовой рубашке неловко поставил кружку и схватился за книжку, пряча за ней вмиг полыхнувшие румянцем щеки.       - Я не имел намерения смутить вас, за это тоже прошу меня извинить, - Хуань благодарно кивнул подошедшему официанту, который поставил перед ним его заказ и спешно удалился.       Молодой человек не отозвался, лишь крепче сжал в руках книгу, в которой господин Лань с изрядной долей изумления опознал Гарри Поттера. Переплет был изрядно потрепан, а страницы достаточно пожелтели, чтобы стало понятно, книга стара, горячо любима и постоянно перечитываема.       - Вам нравится Гарри Поттер? –Сичэнь не оставлял возможности завести разговор с заинтересовавшим его человеком. –Жених моего брата иногда устраивает нам марафон просмотра фильмов, чаще всего как раз под Новый Год.       Из-за книги показался заинтересованный серый глаз.       - Мне больше всего нравится третья часть, - продолжил Сичэнь, неспешно отпивая свой кофе так, будто никуда не опаздывал. – На весь книжный цикл у меня, правда, не хватило времени, я осилил только первые пять.       - Первая часть, - тихо, будто не привык рассказывать о своих увлечениях, отозвался молодой человек и заложил книжку закладкой. – Моя любимая.       Хуань удовлетворенно улыбнулся: незнакомец начинал открываться.       - Меня зовут Сичэнь. Еще раз прошу прощения за столь несвоевременный комплимент. Мой друг – дизайнер ювелирных изделий, и я подумал о том, насколько хорошо вы подошли бы в качестве модели для фотосессии его новой коллекции колец, чисто профессиональный интерес, - успокоил Хуань вновь напрягшегося парня.       Неловкий момент извинений прервала трель мобильника Сичэня, на экране высветилась фотография дядюшки Цижэня. Хуань посмотрел на телефон, на молчаливого юношу с печальным красивым лицом и восхитительными руками, нахмурился и, почти без зазрения совести, отключил звук на телефоне.       - Что-то срочное? – спросил парень, заметив перемену в настроении собеседника.       - Ничего срочнее моего желания узнать ваше имя, - господин Лань убрал телефон в карман пальто и вновь вернул все внимание молодому человеку.       - Ваньинь, - ответил юноша, снова заливаясь неловким румянцем, переходящим на шею.       - Вы так чудно смущаетесь, - Сичэнь, похоже, задался целью вывести парня из равновесия.       - Спасибо? – полувопросительно отозвался тот, нервно стуча длинными пальцами по подлокотникам.       Хуань зачарованно наблюдал за алеющими щеками, мочками ушей и шеей, впервые встречая такого удивительного человека, которому, кажется, никогда в жизни не делали комплиментов. По мнению молодого Ланя это было самое большое упущение всех людей, которые окружали Ваньиня. Этот юноша с чуть высокомерным, но одновременно таким одиноким и потерянным видом, заставлял что-то в груди Сичэня сжиматься от необъяснимой тоски. Как можно выглядеть так гордо и так несчастно одновременно, это же форменная несправедливость. Что за противоречивый человек. И этот тихий неуверенный голос человека, интересы которого всем вокруг всегда были безразличны.       - Вы чувствуете себя похожим на него, да? – Хуань никогда не был хорошим психологом, по крайней мере, в сравнении с названным братом, но тут кто угодно бы догадался.       Молодой человек напротив вскинулся, сжал губы в тонкую полоску, а потом выдохнул разом и опустил взгляд в тарелку с нетронутым пирожным.       - Не понимаю о чем вы.       - Вы не живете в чулане под лестницей, но не чувствуете любви родных людей, - Хуань ступал по тонкому льду, но он точно знал, что довериться человеку, которого видишь первый и последний раз, намного проще.       - Мне пора, - ломко поднялся Ваньинь и, подхватив книгу, стремительно покинул кофейню.       Сичэнь посмотрел на пустое место напротив, потер подбородок и достал телефон. Посмотрев на количество пропущенных и смсок от брата и дяди, мужчина смахнул уведомления и набрал совершенно другой номер.       - Минцзюэ, мне нужна помощь твоего младшего, я хочу найти одного человека, но мне известно только его имя, - Хуань допил кофе и поспешил на собрание.       Младшенький Не на заднем фоне не очень культурно озвучил свою позицию по поводу скудости данных, но пообещал сделать все возможное.       ***       - Что ты тут делаешь, брат Сичэнь? – Вэй Ин крутился вокруг жениха и его старшего брата с интересом разглядывая столы с напитками и едой. – Ты же ненавидишь все эти благотворительные вечера.       - Никогда не поздно начинать их любить, какая чудесная атмосфера, не находишь Ванцзи, - Хуань упорно делал вид, что это не он каждый год спихивал все эти мероприятия на младшего брата и его вечного плюс один.       - Мгм, - недоверчиво отозвался Ванцзи, подхватывая своего молодого человека под руку, пока тот не сбежал к алкоголю.       Со встречи в кофейне прошло две недели, в которые Сичэнь работал как одержимый, спал урывками, а ел и того реже. Хуайсан выяснил кем был молодой человек, встреченный Хуанем в кофейне, хотя если бы наследник корпорации Гусу спросил о нем напрямую у ходячего бедствия по имени Вэй Ин, когда тот в очередной раз обитаясь в его квартире попивал его любимый кофе, он бы выяснил все намного раньше. Ваньинь, точнее Цзян Ваньинь, единственный наследник корпорации Цзян, которому Усянь приходился сводным братом, был фигурой неоднозначной, впрочем, как и вся семья Цзян. Зато теперь Сичэнь понимал, отчего парень сбежал от него, стоило разговору зайти о нелюбви.       На первый же прием, на котором должны были появиться Цзяны, Сичэнь попросил секретаря достать приглашение и для него. Удачно, что это оказался благотворительный вечер у Цзиней, женой наследника которого была сестра Ваньиня. А советником главы – названный брат самого Хуаня.       Сичэнь подхватил у проходившего мимо официанта бокал шампанского и с веселой усмешкой отсалютовал Вэй Ину, который тоже не являлся большим любителем подобных мероприятий, но был вынужден посещать их сначала с Цзянами, а теперь с Ланями. Усянь повторил жест Хуаня и опрокинул в себя бокал. Ванцзи предпочел ничего не говорить.       Не то чтобы господин Лань ненавидел благотворительные вечера и прочие сборища сильных мира сего, просто не видел в них смысла, предпочитал потратить это время с большей пользой. Поэтому отдуваться за всех представителей семейства Лань всегда приходилось Ванцзи, который, к слову, на попойку обычно не оставался, а исчезал сразу после торжественной части, подхватив под белы рученьки жениха. Им определенно тоже было чем заняться.       Хуань без интереса рассматривал знакомые и не очень лица, выхватывал взглядом отдельных мужчин и женщин, слегка кивал, головой обозначая приветствие, и продолжал потягивать вкусное ягодное шампанское. В какой-то момент рядом появились братья Не и Гуанъяо, завязался оживленный разговор о поставках и продажах, и Сичэнь перестал следить за происходящим в зале, очнулся только когда услышал позади холодный спокойный голос.       - Усянь, у тебя никаких манер, ты еще не муж господину Лань, так какого черта на все мероприятия ты ходишь с ним, а не со своей семьей, - Ваньинь в черном смокинге, идеально сидящем по фигуре и обтягивающем длинные тонкие ноги, сразу привлекал внимание.       Идеально ровная осанка, поставленный голос, жесткость и властность в каждом движении, он был похож на дорогой, заточенный в боях клинок – ничего от того юноши из кофейни. Здесь и сейчас он был в первую очередь наследником семьи Цзян. Перед Сичэнем стоял хищный зверь, который прекрасно знал, что может заполучить все, что пожелает. Хуань почувствовал, как от сердца по спине ползут предательские мурашки.       - Вот такой я бесстыжий, А-Чэн, - фыркнул Вэй Ин прячась за спину жениха.       - Наследник семьи Цзян, мы, кажется, не знакомы лично, - Гуанъяо чуть наклонил голову, отчего его челка упала на глаза, прикрывая хитрый взгляд брошенный в сторону Сичэня.       Хуань сделал вид, что он совершенно ни причем, и это не он две предыдущие недели, как только появлялась свободная минута, выносил мозги названным братьям о том, как вляпался в мальчишку Цзянов. Минцзюэ почти демонстративно окинул парня оценивающим взглядом, отчего красными пятнами чуть не пошел сам Сичэнь.       - Не знакомы, - молодой человек развернулся к троим мужчинам всем корпусом, потеряв интерес к сводному брату.       Сичэнь нервно перебросил косу через плечо за спину и крепче сжал ножку изящного бокала.       - Я Цзинь Гуанъяо, советник директора ювелирной компании Цзинь и дизайнер ювелирных украшений, - мужчина улыбнулся, и умилительные ямочки появились на его щеках.       - Не Минцзюэ, главный поставщик драгоценных металлов на севере страны, - господин Не крепко пожал протянутую для приветствия руку.       - Лань Сичэнь, генеральный директор фармацевтической корпорации Гусу Лань, - Хуань несколько стушевался под пронзительным взглядом серых глаз, в которых не осталось ни следа мягкости.       - Цзян Ваньинь, - чуть растягивая гласные, будто на распев произнес юноша. – Наследник IT компании Цзян, рад познакомиться.       - Так значит вы тот самый брат Вэй Усяня, - решил сходу взять быка за рога Гуанъяо.       - А вы значит тот самый друг, - отбрил юноша и выразительно посмотрел на присмиревшего Сичэня. – А вы, господин Лань, сегодня необычайно тихи.       Хуань перехватил этот смеющийся шальной взгляд, и понял «мстит». Похоже, сам одуревает от собственной смелости, но правда дерзит.       - А вы потрясающе красивы, - раньше, чем успел подумать, ляпнул господин Лань, за что был награжден полным смятения видом Ваньиня.       - Вы снова это делаете, - возмутился юноша, отчаянно стараясь не краснеть и враз теряя всю свою холодность.       Гуанъяо тактично кашлянул в кулак и, подхватив открывшего было рот Минцзюэ под руку, потащил его в другой конец зала. Хуань тоскливо посмотрел вслед парочке предателей, и вернул свое внимание юноше.       - В этот раз я не стану просить прощения, - Сичэнь улыбнулся и отставил бокал на стол позади себя.       Ваньинь покрутился в поисках семьи, убедившись, что они заняты разговором с Яньли и ее супругом и не смотрят в его сторону, парень схватил Хуаня за запястье и потянул из яркого украшенного зала, наполненного громкими разговорами и музыкой приглашенного оркестра. Мужчины спустились по белокаменной лестнице и оказались в просторной прихожей. Юноша целенаправленно заводил Сичэня в глубину особняка, ориентировался тут как дома, шел стремительно, пока не вывел их в летний сад госпожи Цзинь. Гуанъяо рассказывал о нем Хуаню, говорил, что Цзысюань умудрился обустроить прямо в помещении пруд с лотосами - подарок любимой супруге, которая первое время сильно тосковала по дому.       В саду стояла гулкая тишина, из освещения только свет, падавший в окна от уличных фонарей и светильников на фасаде дома. На плиточном полу лежали длинные темные тени, выделялись только полукруглые светлые пятна от арочных окон, в которых медленно кружились пушистые хлопья снежинок. Ваньинь подошел ближе к окну и легко запрыгнул на широкий дубовый подоконник, устраиваясь боком. Теперь падающие за окном снежинки весело танцевали на его плечах и руках, замирали веснушками на узкой переносице, целовали нежные губы. Сичэнь неосознанно сделал несколько шагов вперед к юноше.       - Я кажется…- начал мужчина, хриплым голосом подаваясь вперед и вжимаясь бедрами в жесткое дерево.       Ваньинь развернулся и мазнул носом по щеке Хуаня, вздрогнул, и отпрянул, упираясь спиной в ледяное стекло окна.       - Вы кажется? – нервно сглотнул молодой человек, Сичэнь пристально посмотрел на дернувшийся вверх вниз острый кадык.       Хуань издал невнятный скулящий звук и впился губами в чужую шею, прикусывая нежную светлую кожу, зализывая появляющиеся красноватые пятнышки, будто извиняясь за собственную несдержанность.       - Сичэнь, Сичэнь, что же вы творите, не останавливайтесь, - сбивчиво шептал юноша, перемежая почти неслышный шепот с тихими постанываниями.       - Зови меня Хуань, - выдохнул мужчина, чем вызвал у молодого человека мурашки. – И я, кажется, влюблен в тебя.       - Только кажется? – потянул Ваньинь за намотанную на кулак чуть растрепавшуюся косу.       - Не кажется, - сквозь сжатые зубы ответил Сичэнь. – Поехали отсюда, Ваньинь, немедленно.       - Чэн, - поправил мужчину парень, обхватывая чужие бедра ногами.       Хуань перехватил юношу и снял с подоконника, легко удерживая его на весу.       - Если мы не уедем отсюда сейчас же, мы рискуем опорочить этот цветущий сад госпожи Цзинь, - Сичэнь направился к выходу, совершенно не обращая внимания на живую ношу.       - Одно упоминание этой страшной женщины, и мне вообще перехотелось, - ехидно пробубнил Цзян Чэн.       - Тогда думай о том, как я вылижу тебя всего от макушки до пяток, как только мы окажемся в кровати, потому что так просто я тебя не отпущу, - Хуань даже не думал опустить парня на землю, так и вышел с ним в коридор.       - Оу, - стоявший с пальто в руках Вэй Ин попятился, пока не наткнулся на своего замершего в шоке жениха. – Оу.       Ваньинь услышавший голос брата обернулся, но даже не подумал слезть с рук Сичэня, сам себя не узнавал, тянулся и ластился, как кошка по весне.       - Вам бы потрахаться, - не стесняясь в выражениях, пожелал Усянь.       - А мы как раз туда, - отшутился Хуань, опустил свою ношу на стоящую тут же софу и направился к вешалке.       - Хорошего вечера, брат, - отошедший от появления брата Ванцзи тактично подхватил Вэй Ина под локоть и увел его от греха подальше.       Сичэнь накинул свое пальто, помог Цзян Чэну с его верхней одеждой и потянул его на улицу.       Снежок сыпался большими мягкими комочками, налипал на фонари, светящиеся ровным желтоватым светом, укутывал деревья и землю в белоснежное одеяло. Ваньинь остановился под фонарем, вскинул голову вверх, подставляя лицо, снежинки путались в длинных ресницах, таяли, сползая по щекам прозрачными каплями. Сичэнь смотрел на него и так и тянуло прикоснуться, прижать к себе, заставить забыть обо всем. Рассказать, как он прекрасен, как важен, как драгоценен. Прогнать из стылых серых глаз застарелое одиночество, но пока понимал: рано. Он пока не был даже другом, придется подождать. И это щемящее чувство нежности, расползающееся под сердцем, вытесняющее горящее огнем желание, было тем, что Хуань так долго ждал, и теперь собирался дарить его всецело и без остатка.       Сичэнь смотрел на юного нежного Ваньиня и сердце сбоило раз за разом. Сичэнь смотрел и понимал, теперь правда не отпустит, не сможет. Сичэнь смотрел, а снег летел вертикально вверх.