Тебе не будет больно.

Вечер для игр. Довольный Британец, сидит в кресле, расставив ноги в сторону, абсолютно голый как собственно и русский. Что касается Российской Империи, то он сейчас на четвереньках стоит у англичанина, который надел на него всего пару минут назад коженный ошейник с коротким поводком, обвязал спину тонкими ремешками, а главным атрибутом сиво спектакля являлся кокетливый, белый, пушистый хвостик который в такт движениям следовал за ним. - Прогнись, сучка. - британец, ощутимо бьёт монарха по спине, своим хлыстом. Кнут тут же рассекает нежную кожу, до появления маленьких капелек крови. Русский, сжимает зубы прогибается при этом выпячивая задницу. По просьбе Англии, он пару раз вертеть пушистым хвостиком, мяукая и после так же на четвереньках подходит ближе. - Оближи. - следует приказ сверху, к сомкнутым губам подставили ладонь, смоченную в сладком ликёре. Ри, выдыхает не выдавая своего волнения открывает рот, высовывая розовенький язычок. Он, тщательно обрабатывает каждый пальчик, чуть посасывая и потягивая на себя за, что получает одобрительную ухмылку со стороны иностранца. Российская империя, спускается чуть ниже, мягко целуя голень или проводит по ней короткие, мокрые дорожки продолжая так до ступ. Закончив своего рода обряд, Англия берёт со стола графин с водой и благополучно выливает содержимое на светлую макушку, Ри покорно опускает голову не в силах устоять перед запахом альфы. Но зная Великобританию, расслабляться было ещё рано. Ри, лёгким движением усаживают на старый стул, что стоит по центру комнаты и приказывают держаться за спинку стула. Монарх, полностью подчиняется догадываясь что хочет сделать альфа и поэтому закрыв глаза начал ожидать болезненных ударов. Англия, наслаждаясь этим чудным мгновением не спеша, растягивая каждый миг берёт со стола плеть. Он, обходит русского награждая того ударами который приходились больше на спину, но иногда рваные удары попадали на лицо от чего русский шипел, дёргался. Спустя минут тридцать Англия отходит любуясь своей работой, нехитрыми ударами он смог выбить на белой спине букву «В», кровавые отёки его ничуть не смущали, даже наоборот приносили какое-то садистское удовольствие. Он снимает русского со стула, беря за поводок и таким образом доводит до кровати. Британия резко выдёргивает хвост, чем вызывает болезненный всхлип который так грел ему душу. Он берёт рядом лежащий тюбик, быстро откручивает крышку и вводит его в сжатое колечко мышц, выдавливая внутрь добрую половину холодной смазки. Россия, не осознано выпячивает задницу, дразня иностранца который тут же срывается, грубо входя до основания чем вызвал тихий вскрик, голос был безнадёжно сорван ещё час назад, Англия не давал ему продохнуть. Разум теснил запах альфы, аромат яблочной шарлотки будто окутывал его тело забирая себе во власть всё, что только можно себе забрать. Движения внутри, насыщенны и ритмичны им движет та скрытая страсть которую он испытывал каждый раз при виде покорённой Империи. Англичанин, умело задевает простату быстро, но при то не забывая о нежности это продолжается до тех пор пока, до слуха Британии не доносится в полу стоне имя его врага, а именно из русских уст срывается «ах,Ги». Великобритания, тут же останавливается не видя, но ощущая как русский сейчас сжавшись проклинает своё разгильдяйство. Англию, не волнует что чувствует русский каждый раз когда, он бьёт его, трахает до потери пульса или же просто оскорбляет его при других странах для него имеет лишь значение, чтобы русский не смотря не на то был податлив в постели, искренне ввёл с ним разговор и тому подобное. Его злит тот факт, что в этот чудесный миг, русский вместо него представляет паршивого немца который дальше своего носа не видит нечего! Он ощущает, что внутри что-то будто закололо похожее на... ревность? Великобритания, помотал головой, а после зло цокнув он берет телефон и быстро набрав номер отдаёт приказ: - Можешь приступать, Москва. - Ри, с непониманием смотрит на своего мучителя который зло процедив сквозь зубы говорит: - Можешь забыть о своей невинной столице, Ри. - Русский вздрагивает и кидается к ногам Великобритании, моля чтобы тот отказался от своих слов пообещав, что всё сделает о чём бы он не попросил. Только вот Англия, был глух к его просьбам и даже не взглянув на него опустив свой стеклянный взгляд на шкаф с «игрушками».... *трунь Санкт-Петербург, затравленно смотрит на довольного брата который зачем-то устанавливает две видео камеры сразу после того как золотоглавому кто-то позвонил. Северный, вжался в углу когда старший брат начал подходить к нему, вальяжной походкой. Москва, облизывает пересохшие губы от вида северного у которого все ноги в крови от ударов плети, почти порвонная рубашка свисала тряпкой с худых плеч, а во рту так и поблёскивает кляп который очень подходил городу на взгляд столицы. - Ну что пора поиграть. - с удовольствием тянет каждую гласную Москва и резко хватает брата за волосы и тянет его к кровати по полу, ох как же ему нравиться слушать эти всхлипы и видеть перед собой дёргоющее тело на белых простынях. Москва, сделал бы это ещё бы раньше, прямо там на зимней улочки невского в разгар гражданской войны, но к его несчастью СССР был против этого, хоть отлично понимал чувства теперешней столицы сказав «Монархическая омега, которая к тому же до сих пор чиста большая редкость, он нам может ещё пригодиться для заключения контракта» да, всё верно северного бы продали за символическую плату какой-то стране и чем быстрее бы был заключён такой договор, тем быстрее Москва бы получил желаемое, только войну никто не учёл и русская столица вновь проглядела младшего брата, который был сомкнут в кругу немцев и финнов. Петербург, не может оторвать взгляд от объектива фотокамеры даже когда брат наваливается на него сверху. Питер, начинается извивается под ним когда до него доноситься звук расстегивающейся ширинки, а после подозрительное шуршание одежды, Москва поворачивает его лицо к себе и одним лишь ударом в лицо остовляет синяк и прекращая какое либо сопротивление. - Пора стать взрослой омегой, Питерок~ С этими словами, он закидывает худощавую ногу к себе на плечо, приподнимает за бёдра и вот наконец-то этот сладостный момент которого он так долго ждал. Он вводит только на половину и этого хватает, что бы город под ним прогнулся до хруста в позвоночнике, крик что так ласкал слух был приглушен кляпом, из глаз не перестали течь слёзы на это можно было бы смотреть целую вечность. Москва, рыкнул, было чертовски узко чужое нутро плотно сжимало его агрегат, он шипит что-то вроде «расслабься» и толкается до самого основания, наслаждаясь. Петербург, уже не кричит, он лишь слабо подергивается сжимая до боли зубами кляп. Неожиданно москвич наклоняется к его лицу, снимая кляп он говорит : - Улыбайся, покажи папочке как ты счастлив. - Питер, широко распахнув глаза смотрит на брата не веря его словам, он не успевает ничего сообразить как вдруг одним резким толчком старший брат изливается в него, горячим семенем от чего внутри всё так тепло. Златоглавая столица, лёгким движением усаживают брата к себе на колени, лицом в камеру. Чуть подрагивая Петербург, уткнулся в грудь брата и обнимая себя руками, не перестаёт смотреть в злощастную камеру. Он сдавленно выдыхает, когда чувствует что Москва обнял его, уткнувшись в растрёпанные волосы. Питер, сжавшись пробует обнять в ответ. Он всем сердцем любил старшего брата, ведь на самом деле Москва очень добрый и заботливый город, нет не потому что в то время на Петербурге была корона, а потому что они семья. А тот 1917 год был просто случайной ошибкой, его Москва никогда бы не дал в обиду своего северного брата, лихорадочно крутились мысли в голове. - Тебя никто не будет любить сильнее, чем я. - целуя, произносит столица. - Питер, заторможенно кивает, его Москва любит всё и вся. Его Москва, не сделает ему больно потому что они семья... Питер, чуть отстранившись укладывает брата на кровать и неуверенно касаясь агрегата, он берёт влажную головку в рот, слизывая белые капельку, после проводит вдоль своим языком, иногда заглатывая головку на столько, сколько может выдержать. Когда же ротик наполняется горьковатой жидкостью, он послушно проглатывает ведь никто не будет его любить сильнее, чем Москва. А сейчас нужно лишь улыбнуться в камеру, после лечь под бочком брата и погрузиться в долгожданный сон, ничего не боясь ведь рядом старший брат.