🗡🗡🗡
Хисын, Сонхун и Чонвон неспешно ступают вдоль коридоров, направляясь в любимую учениками столовую, разговаривают на отдалённые темы и отвлекаются на мимо пробегающего злого Сону. Он что-то пыхтит себе под нос и вовсе не замечает друзей, что встревоженно замирают и окликают его. — Сону, эй! Что-то случилось? — Случился этот переросток щенок, который оказывается все это время потешался надо мной! — у Сону в глазах слезы, и друзья это видят, ещё больше начиная переживать за Кима. Сону шмыгает носом и, не желая проявлять слабость в столь людном месте, стремительно убегает дальше по коридору, покидая здание школы. Парни переглядываются, не зная, как поступать в этой ситуации и Хисын как старший берет себя в руки первым. — Так, вы бегите за ним и успокойте, а я пойду поищу Ники! Вампиры без лишних слов синхронно кивают и со своей скоростью удаляются в направлении сбежавшего, а Хисын обычным человеческим бегом исследует ближайшие коридоры в поисках младшего и находит его довольно быстро. Ники с места не сдвинулся — сидит на корточках перед дверью библиотеки и кусает свои губы в попытках сдержать напрашивающиеся слезы. Хисын осторожно подходит к нему и опускается на пол рядом, приобнимая за плечи, давая понять, что рядом есть человек, на которого тот может положиться. Ники доверчиво жмется ближе и утыкается носом в ткань чужой рубашки, которая ловит первую маленькую слезинку с чужих глаз. Ники испуганно глаза трет, не желая плакать перед старшим, но Хисын отстраниться не дает — ладошку кладет на блондинистый затылок и крепко удерживает в своих объятиях. — Что произошло? — шепотом спрашивает Ли, не желая крушить хрупкую атмосферу доверия и вслушиваясь в малейший шорох со стороны японца. — Я не знаю, хен. — Ники отвечает тоже шепотом, прерывисто вдыхая воздух. — Я сам себя не понимаю. Не понимаю, что происходит со мной. Это так странно и… ужасно. Будто чего-то внутри меня не достает, а я даже не понимаю чего. Я что-то хочу, но не знаю что. — Ники дышит через каждое слово, усиленно сдерживая слезы, накопившегося непонимания. Хисын рефлекторно поглаживает его по волосам и немного раскачивается, и Ники все сложнее сдерживать себя. Рядом с Хисыном можно показать себя, можно проявить слабость, и Ники плачет. Громко, навзрыд, шмыгая соплями и пачкая рубашку старшего, а Хисын молча продолжает обнимать того уже обеими руками и неустанно покачивается, не прекращая гладить трясущееся тело. — Хен, я в заблуждении. — Ники отчаянно хватается за рубашку старшего на лопатках и лбом в плечо утыкается. — Это нормально. Все мы в какой-то момент не понимаем своих желаний и чувств — это просто очередной этап взросления. И тебе не надо оправдываться ни перед кем. Главное не отказывай своим чувствам и не бойся их. — Ники не совсем понимает о каких чувствах говорит старший, но сил на то, чтобы уточнить нет и он лишь бездумно кивает. Парни замолкают, и Хисын терпеливо ждет, когда истерика младшего спадёт, все также качая того и гладя, хотя его ноги уже начинают неприятно покалывать от долгого нахождения в неудобной позе. Хисын за Ники искренне переживает и желает ему только счастья, вот только совсем не понимает, как его дикая ненависть к одному конкретному вампиру переросла в абсолютно противоположные чувства. И пусть даже Ники этого сейчас не понимает, Хисын видит, как поменялось его отношение к Сону, и честно негодует, как так вышло. Не сказать, что Сону держится лучше своего «врага», Хисын ещё помнит яркие щеки Кима, когда тот сбежал с рук младшего оборотня, но что-то все равно не дает ему покоя. — Он не так меня понял. — неожиданно звучит голос блондина, и Хисын отстраняется, заглядывая ему в глаза. — Он подумал, что я издевался над ним. Хисын все ещё не понимает суть слов оборотня, но не решается на него давить и лишь виновато губы поджимает, и Ники понимает, что начал не с того. У него вообще в голове сейчас сумбурный поток мыслей, в чувствах хаос, а на лице страдальческая мина, поэтому адекватно выражаться и соображать сейчас он не способен, но все же настраивается на конструктивный диалог и рассказывает старшему всё, начиная дракой в библиотеке, заканчивая ссорой у этой самой библиотеки. — И знаешь, хён, когда он спросил, зачем мне нужна была его благодарность, я не смог найти ответа. Но я точно не хотел его унизить, и не чувствовал превосходства, когда он вручил мне этот гребаный рюкзак, мне стало так… так приятно? Я не знаю как это описать! Просто мы в кое-то веке не бычились, а общались нормально и это… это было комфортно. — сокрушённо признается младший, чувствуя как на душе становится легче, после того, как он высказал свои переживания вслух. Хисын на это признание добродушно улыбается, обнажая свои ослепительно белые зубы, и стискивает в ладошках плечи Нишимуры, передавая свою поддержку. — Ты молодец, что рассказал всё, только теперь ты должен все то же самое рассказать Сону, если не хочешь, чтобы ваши отношения вернулись в прежнее русло. — Ники отрицательно качает головой и смотрит так, будто просит придать ему больше уверенности и сил, чтобы поговорить с вампиром. Хисын снова притягивает младшего в объятия и куда-то в макушку шепчет: — Если ты не можешь сделать это сейчас, дай себе время. Не заставляй себя. Я могу поговорить с Сону и попросить его не держать на тебя зла и подождать твоих объяснений, чтобы ты не пережи… — Хисын! — старшего прерывает громкий крик Сонхуна, который бежит к ним на обычной скорости и выглядит чересчур взволнованно, что заставляет Ли нахмурится в предвкушении плохих новостей. — Сону…он убежал слишком далеко, мы пытались догнать, но там такие лучи, что Чонвон в обморок грохнулся! О да, несмотря на то, что на дворе зимний сезон, а на улице жуткий холод, солнце на небосводе светит так, будто вот-вот весна вступит в свои права, и этот период не зря считается одним из опасных для юных вампиров. Хисын брови к переносице сводит, переваривая полученную информацию, а до Ники доходит вся суть ситуации. В мозгу испуганное: «Сону!» проносится, и старшие удивленно смотрят на спину удаляющегося оборотня. Сонхун порывается ринуться за ним, но Ли его останавливает. — Где Чонвон? — вкрадчиво интересуется Хисын, стараясь сохранять рассудок холодным. — В мед кабинете, его Джей опекает. — Джея придётся отлепить от Чонвона и отправить за Ники, ты ещё Джейку напиши, пусть они ему помогут. А мы приглядим за Чонвоном. Сонхун послушно достает телефон, собираясь написать возлюбленному, как на экране высвечивается сообщение от одноклассника, и Сонхун не выдерживает. — Блять! — Хисын удивленно глаза округляет, потому что на его памяти старший вампир никогда не матерился, стараясь быть примером для младших, поэтому сейчас это только больше волноваться заставляет, а Сонхун ещё поднимает на него перепуганный взгляд. — Джейк в драку ввязался, прости, мне нужно идти! Сонхун удаляется с коридора, под нос ругая этот день за такие, мягко говоря, неприятные сюрпризы, и мчится в сторону заднего двора, где чаще всего происходят все потасовки. Хисын остаётся один и нервно в волосы пальцами зарывается. «Так ладно, у меня все ещё есть Джей!», думает Ли и направляется на первый этаж искать парочку.💌💌💌
Сонхун сбегает по ступенькам, практически не глядя под ноги, и мысленно молится, чтобы он успел во время. Нет, он не сомневается в силе своего парня, Джейк прекрасно может постоять за себя и за него тоже. Только если противник вызовет его на волчий бой… Сонхун головой трясет, отгоняя плохие мысли и просто бежит вперёд. Если у вампиров в период взросления — пубертата — сильная восприимчивость к солнечным лучам и недостаток сил, то у оборотней этот период проходит в приручении волка внутри себя. Обычно с этим не много проблем, но у Джейка это не получалось от слова совсем. Его волк будто был отдельной личностью, и Джейку элементарно было страшно выпускать его, поэтому он редко обращался, за что получал ругань от отца и старшего брата. Однако ему было невероятно больно наблюдать разруху и страх в глазах окружающих после обратного обращения в человека, а потом со слезами стирать с рук кровь. Потаенные страхи Сонхуна оправдывают себя, и он с ужасом наблюдает за бойней двух волков, без сомнений находя своего. Волк Джейка вцепляется противнику в глотку и утробно рычит, заставляя того скулить. Сонхун видит как из пасти разливается чужая кровь, и его передергивает. Но сейчас он не может поддаваться вампирским инстинктам, поэтому быстро оказывается рядом с волками и с силой выдергивает второго из пасти коричневого волка. — Джейки, это я, Сонхун, твой парень! — он отвлекает волка на себя активно, размахивая руками, и испуганно ежится, когда тот смотрит на него и скалится. Оборотень больше вампира чуть ли не в два раза, и эта разница ощутимо давит на Пака, но он не сдаётся. Слишком уверенно он делает шаг вперёд, и волк откровенно рычит, клацая зубами. Ему только однажды доводилось видеть волка Джейка, и тот раз оставил болезненные воспоминания в голове оборотня, и шрам на теле Сонхуна в районе предплечья. Джейк тогда ещё хотел прекратить их отношения, чтобы он больше не мог причинить боль своему любимому, но Сонхун не тот, кто так просто отпускает. Его настойчивость и упорство не дали осуществить Джейку желаемое, и в конечном итоге он только больше влюбился в этого неземного вампира. А Сонхун пообещал, что всегда будет рядом. — Джейки… я знаю, ты сможешь! Я верю в тебя! Ты же у меня самый сильный, самый умный, самый лучший! — Сонхун понемногу приближается к злобно скалящемуся волку и слишком смело вытягивает руку вперёд. Тот только громче рычать начинает и к земле прижимается, готовясь напасть, но неожиданно принюхивается и поддается немного вперёд, утыкаясь влажным носом в холодную ладошку. Сонхун дыхание задерживает, наблюдая за волком, и руку немного выше перемещает, оглаживая шерсть на мордочке. Волк фырчит, но на провокации вампира поддаётся. Сонхун приближается ближе и лбом в шерстяной утыкается, заглядывая в самую глубь карих глаз. — Верни мне моего Джейка. — тихо проговаривает он и прикрывает глаза. Волк что-то рычит и отстраняется. Сонхун уже готовится отбиваться в случае чего, но через минуту перед ним сидит его парень, глотая горькие слезы и испуганно осматривая тело старшего. Пак мысленно ликует и накрывает его собой, обнимая и прикрывая наготу. Он с сожалением смотрит на клочки школьной формы, что порвалась во время обращения, и стягивает с себя пиджак, отдавая младшему. — Хён, я не навредил тебе? — со всхлипами спрашивает Джейк, рукой скользя по телу Пака, чтобы убедиться точно, что повреждений нет. — Ты никогда не сможешь навредить мне, Джейки. — Сонхун успокаивающе целует висок любимого и большим пальцем утирает дорожки слёз. — Что случилось? Почему ты полез в драку? — Он сказал, что мы неправильная пара. Что клан тебя не примет и что он лично разорвёт тебя, если я приведу тебя домой. — Джейк косится на поднимающегося парня, который зажимает рану на шее и кидает в их сторону уничтожающий взгляд. — Да кто он вообще такой, чтобы такие вещи говорить?! — вскипает Сонхун, понимая, что так взбесило младшего, как быстро успокаивается от тихого: «Брат». Оу, неловко вышло. — Дома поговорим! — выплевывает старший Шим и гордой походкой уходит с территории школы, совсем не стесняясь своего нагого вида. Джейк только сильней к старшему жмется, не прекращая руками бродить по его телу, и чувствует тепло, исходящее от любимого, хоть это и звучит абсурдно. Кожа Сонхуна может быть холоднее всех льдов антарктики, но Джейк всегда рядом с ним чувствует тепло, которое старший таит глубоко в своём сердце и делится им исключительно с ним. — Я так люблю тебя! — Джейк целует розовые губы и чувствует умиротворение. Только Сонхун обладает такой уникальной способностью успокаивать его одним своим присутствием рядом. — Я тоже люблю тебя. — Сонхун крепче обнимает тело в своих руках и целует более напористо, вкладывая всего себя в это касание губ.🩸🩸🩸
В мед кабинете как всегда пахнет медикаментами, на столе разбросаны бумаги, а школьной медсестры нет. Обыденную тишину нарушают пыхтения Джея, который спешно бегает от санузла к мед кабинету с мокрой холодной тряпкой в руках. Он осторожно обтирает неестественно красное лицо вампира и практически воет, когда на коже проступают капельки пота. Волнение огромным цунами накрывает его, пока руки бездумно перебирают мокрую холодную ткань, прикладывая то к горящему лбу, то к поалевшим щекам, то на острый нос, на котором успел расцвести первый ожог. Он корит себя, за то, что прослушивал уроки оказания первой помощи, и продолжает бегать от туалета до кабинета, пока в его блондинистую макушку не приходит гениальная идея просто набрать воды в тазик и поставить его рядом. Когда задуманное исполняется, он садится на стул чуть поодаль от койки и, ни на секунду не прерываясь, остужает тело Чонвона, с нескрываемым переживанием наблюдая, как тот хмурится, в бессознательном состоянии. Джей сменяет полотенце на темной макушке на новое холодное и возвращается к своему делу. С лица он переходит на шею, что пострадала не так сильно, и протирает ладошки. Не удержавшись, он притягивает одну ладошку ближе к себе и оставляет легкое прикосновение губ на пересекающихся линиях. — Чонвона, очнись, пожалуйста. Ты не представляешь как мне больно наблюдать за твоими страданиями. Я так безрассудно влюблен, что готов сделать все, ради тебя. Готов отдать тебе свою гордость, забрать твою печаль и посвятить тебе жизнь. Всю, до последних секунд. — Джей через слово целует раскрытую ладошку младшего, внимательно наблюдая за реакцией, но у того даже ресницы не дрожат. Он выпускает вымученный вздох и снова начинает охлаждать тело вампира. Нет, он вовсе не трус, что говорит такие слова младшему в бессознательном состоянии. Он просто не хочет давить на того своей любовью, ведь каждый в современном мире прекрасно знает, что оборотни однолюбы и их любовь может стать как спасением, так и разрушением. И Джей не простит себе, если Чонвон из-за него будет чувствовать себя некомфортно, вот и держит в себе эти слова, дожидаясь подходящего момента. — Джей! — громкий вскрик старшего заставляет его оторваться от своего занятия и поднять на вбежавшего человека удивленный взгляд. — Нужна твоя помощь!