Adopted death

Утро миддаса означало лишь одно: сегодня его ждёт бесконечная тренировка с мечом, потом — занятия магией и после, если останутся силы, изучение очередной вехи истории Тамриэля. Люсьен любил миддасы. Любил, как в конце дня приятно ноет спина, тянет мышцы, перетруженные на тренировке. Любил ощущение магического почти-истощения после сотен попыток — и успеха. Любил узнавать новое, продумывать, как можно использовать полученные знания, как применить. Казалось бы — обычный мальчишка, только встретивший свою двенадцатую зиму. — Пожалуйста, наставник, покажи ещё раз ту технику. Рисование мечом, так, кажется? Рукоять меча до боли привычно легла в руку, и Люсьен прикрыл глаза на несколько мгновений, ища внутри своего разума точку для концентрации. В бою все обычно напрягаются, но он уже знал, что именно расслабленное состояние, ровное дыхание и чистые мысли могут привести к победе в поединке. На тренировках, собирая носом пыль по полу, он, конечно, не мечтал о победе — что может противопоставить смертный ребёнок трёхсотлетнему вампиру? Удержаться на ногах уже само по себе было бы маленькой победой. — Пожалуйста, наставник, расскажи о смешанных заклинаниях. Как нужно направлять и распределять магию? Жадный до знаний, голодный до совершенства, Лашанс стремился превзойти самого себя с каждым новым занятием — тренировался ночью, в одиночестве, пока от недостатка маны не начинало жечь в груди, пока на трясущихся от напряжения пальцах переставало получаться зажечь даже самую слабую магическую искру. Братство усыновило его, оказало великую честь — и он станет достойным этой чести. — Пожалуйста, наставник, расскажи о событиях меретической эры. А о магических башнях расскажешь? Живое воображение рисовало яркие картинки прошлого, пока Винсент рассказывал, заставлял заучивать даты и события, названия и имена, ранги и статусы, титулы и прозвища. Люсьен сидел у его ног, с любопытством заглядывая в книгу, очарованный бретонской напевностью речи, словно бы невинное дитя попало под гипнотическое действие ночного хищника, грозного вампира. Он слушал, пока у него в мыслях не начинали путаться неды с нетчами, а Исграмор с Исмиром. — Пожалуйста, наставник, расскажи о своих учениках. У тебя есть любимый ученик? И Винсент замолкал, укрывая мальчишку тонким, но тёплым одеялом — опять, поганец, засиделся и задремал прямо на промёрзших камнях в подземных покоях Вальтиери. Люсьен, пробормотав последний вопрос уже безотчётно, сквозь сон, доверчиво спал, уронив голову на колено своего наставника, и тот не спешил с ответом. Впрочем, однажды Люсьен об этом снова спросит — когда сможет заслужить ответ. А пока он — обычный мальчишка, только встретивший свою двенадцатую зиму.