"Бунтарка для Накамару"

- Ты уверена, что не хочешь пойти с нами? Маш, ты уже три недели валяешься уставившись в потолок, так и с ума сойти можно! - Лен, я тебя прошу, оставь меня в покое. И Маша поглубже закопалась в одеяло, шмыгнув носом. Подруга каждый день пыталась вытащить её куда-нибудь повеселиться и развеяться, но Маша не ощущала сил даже для того, чтобы вылезти из кровати, как следует привести себя в порядок и приготовить поесть, единственное на что ей хватало сил - это плакать, что она и делала почти весь день если не спала. Выглядела она ужасно: зубы не чищены, волосы напоминали воронье гнездо, пижама уже начинала попахивать, под глазами залегли темные круги, но... ей было все равно. Она находилась в такой прострации, чувствовала себя настолько потерянной и разбитой, что даже думать о том как жить дальше было невмоготу. И Накамару...как же она скучала по нему! Только уехав Маша осознала, что никогда больше его не увидит, никогда не ощутит нежные поцелуи, не услышит его мягкий смех. Она знала, что больше никогда не встретит такого мужчину, да и не хотела этого! Ей нужен был её Юичи. И совершенно все равно, что он айдол. Он был её Накамару - любимый, веселый и смешной, искренний и мужественный, умный и добрый, самым лучший на свете мужчина! Но она потеряла не только его, Маша потеряла все свои мечты, все свои надежды. При мысли о том, что ей придется до конца жизни прожить тут и работать как-нибудь экономистом, накатывало беспощадное отчаяние. По возвращении в Москву у неё не было ни малейшего понятия, что делать. С тех пор прошло три недели, но её состояние не улучшилось, наоборот, с каждым днем становилось все хуже, и она все глубже погружалась в пучину депрессии. О своем приезде рассказала только Ленке - лучшей подруге, у которой Маша нашла убежище. Даже родители не знали, что она снова в России. Ей казалось, что если все узнают, то это окончательно станет реальным и дороги назад уже никогда не будет. Она пыталась убедить свой разум в том, что все кончено, что ничего не возможно изменить, но сердце упрямо верило: Мару приедет за ней, не смирится с её отъездом, не поверит, что она бросила его по собственной воле. Поэтому Маша хотела оставаться инкогнито, быть наедине со своими мечтами и не превращать свое возвращение в реальность, не вливаться в привычную жизнь. Даже сама мысль об этом, что в какой-то момент придется двигаться дальше...без Мару, причиняла боль. Поэтому она упросила Лену не рассказывать никому и сама не выходила из дома. Но сегодня подруга снова предложила ей выйти в свет, и снова Маша отказалась. Она прикрыла глаза, пытаясь отключиться, но вдруг почувствовала, как матрас слегка просел, и спустя мгновение ощутила, как Ленка поглаживает её по плечу. - Мась, ну так нельзя, ты же себя в могилу сведешь. - Ну и что. - Не будь такой эгоисткой, есть множество людей которые тебя любят! Как ты до сих пор родителям не позвонила, я просто поражаюсь! - Лен, отвали. Подруга помолчала немного, а потом принялась её тормошить. - С меня хватит, я не могу больше на тебя такую смотреть! Поэтому оставлю в покое сегодня, но, черт меня побери, если не вытащу тебя на завтрашнюю патьку! В кои-то веки мы добились того, что в плейлисте не будет корейцев, все девчонки придут, будет весело! И ты должна начинать когда-нибудь жить заново, так что возьми себя в руки, сходи, наконец, в душ, и к завтрашнему дню чтобы была в порядке! - Я не пойду. - Пойдешь! Иначе...Иначе я всем расскажу, что ты тут! Маша села на кровати, гневно посмотрев на подругу, но та ответила ей таким же гневным взглядом. - Ты не сделаешь этого! - Сделаю. Рано или поздно всё рано все узнают, но чем позже это случится, тем сильнее ты превратишься в размазню и пугало, я просто не могу этого допустить! Так что решай сама, либо ты появляешься завтра в полном блеске и показываешь всем, что ты все еще та Маша у которой хватает яиц справиться с любыми трудностями, либо все узнают что ты жалкая трусиха! У тебя есть ровно день на раздумья. После этого Маша долго ругалась, кричала, уговаривала, но Лена была непреклонна, и в конце концов она сдалась. Но причина была не только в Лене, просто слова подруги заставили её вспомнить о том, что она всегда была сильной, и как бы не было плохо, становиться слабой не хотелось, этому словно противился её инстинкт самосохранения, поэтому, спустя два часа жарких споров, она все же ответила: - Ладно, пойду, но для твоего же блага будет лучше, если там действительно не будут играть корейцы. Накамару прижимал к себе пакеты с одеждой, с трудом передвигая ногами, но упорно продолжая следовать за дамой в шубе. Ему пришлось прищурить глаза и слегка наклонить голову, чтобы падающий снег совсем уж не ослеплял. Тот начал валить с серого неба так стремительно, что буквально за пару секунд пропала видимость на расстоянии вытянутой руки. Кончик носа отмерз полностью, пальцы ног Накамару не чувствовал, и хотя успел отогреться в магазине, выяснилось, что для полного отогрева необходимо как минимум десять минут, а вот заледенел обратно он в считанные секунды. Может именно это стало причиной того, что он вдруг согласился на предложение совершенно незнакомой дамы переночевать у неё дома. Когда она помогла ему с пакетами, то вдруг смерила внимательным взглядом. - Голубчик, да ты совсем потерянным выглядишь. Вроде парень состоятельный на вид, а вид как у ребёнка малого который родителей потерял, есть у тебя ночлег то на сегодня? - Гоменне, я не понимаю. - Ох, да что ж с тобой делать то? Мммм..- женщина задумалась, а потом её лицо просияло.- О! Отель?! Ду ю хэв отель? - Наи. Ноу отель. - Тогда... ты...можешь...поспать...у меня... сегодня...если хочешь... - Женщина отрывисто и медленно говорила слова, сопровождая их жестами. Накамару понял, когда она показала на него, потом сложила две ладони вместе вместе и прижалась к ним щекой, изображая сон, а затем указала на себя, что женщина пригласила его к нему на ночь гости. На пару секунд он застыл в шоке:​ " Ничего себе, она же меня совсем не знает! Как можно совершенного незнакомца пустить в свой дом?!". Будучи японцем его первым инстинктом было посчитать это дикостью, так как японцы даже с друзьями соблюдали некую дистанцию, а уж позвать в свой дом чумазого иностранца - просто немыслимо!". Но женщина выглядела такой доброй и гостеприимной, к тому же помогла ему, что вдруг Мару вспомнил, как он встретился с Мари, которая разбила аквариум с рыбами в магазине, после чего поцеловала его в кладовке. Тогда он тоже испытал такой же шок, но разве потом не полюбил её всем сердцем? Может многие русские были такие как она: открытые, прямые, бесцеремонные но в хорошем смысле, и всегда готовые помочь? У него была возможность остановиться в самом лучшем отеле Москвы, но сейчас он чувствовал себя настолько маленьким в этом городе, где всё вокруг было таким здоровым, был так утомлен всем что с ним произошло за последние 24 часа, что к новым приключениям был не готов. Хотелось почувствовать себя в безопасности хотя бы сегодня, чтобы отойти от всех не самых приятных впечатлений. Тем более, что начни он искать себе отель сам, наверняка вляпается в очередную историю. А дама выглядела такой...уютной, что-ли, поэтому он сделал то, что для прежнего Накамару было просто невозможно, он кивнул. - Хай! - После этого Мару низко поклонился и в самой вежливой форме, чтобы женщина по интонации поняла, насколько он благодарен, проговорил - Меня зовут Накамару, я не хочу навязываться вам, но был бы безмерно благодарен, если бы вы позаботились обо мне сегодня. - Да ты парень с манерами, я погляжу. Я ничегошеньки не поняла, но это ничего, дома доча поможет с переводом, не зря же уже третий год с репетитором по вашему разговаривать учится! Вот она обрадуется то, когда живого Японца увидит. Ну, пойдем, пойдем голубчик, а то ты на вид совсем замерзший и голодный! Она похлопала его по плечу, и Мару понял, что она предлагает ему идти за ним. Собрав всю свою волю в кулак, он побрел следом, продираясь через бьющий по лицу снег, и чувствуя как кусачий ветер беспощаден к его щекам. Они прошли по широкому мосту, и на секунду Мару остановился посередине. Еще никогда он не видел зрелища замерзшего большого города и широкой артерии реки, которая сейчас была похожа на дорогу, усеянную пухом. Снег мешал видеть, но его в очередной раз поразила впечатляющая монументальность всего вокруг. Но эта остановка стоила ему еще миллиметра отмороженного носа, поэтому он заторопился вслед за своей спасительницей. Спустя минут десять они завернули в переулок между двумя домами, а потом зашли во двор, в котором расположилась детская площадка. Даже не смотря на крайнюю степень замерзлости, Накамару не мог не отметить, сколько же тут места. Дом из розового кирпича был построен Г-образно и выглядел довольно старой, но внушительной постройкой с лепниной по фасаду, словно настоящий дворец. А двор представлял собой широкое парковое пространство с качелями и прочими атрибутами для досуга детей. В Японии такого просто не могло произойти, чтобы такая огромная площадь была использована возле жилого дома только как небольшой парк и место для детей. Япония была маленькой страной с невероятным дефицитом пространства, и все японцы воспринимали это как должное. Но в России, похоже, все было крупным и широким. Однажды Маша сказала ему:​"Россия большая, как русская душа", и сейчас Мару начал понимать о чём она говорила. Дама подошла в одному из подъездов, набрала код на домофоне, а потом пропустила его вперед в симпатичный светлый холл, где сидела старушка в шерстяном свитере и очках, напряженно глядя в телевизор. Когда за ними закрылась дверь, она обратила на них свой взор. - О! Илинична! Малахов же наш начинается, ты куда запропастилась? - Потом она заметила Накамару. - А это с тобой что за мальчик узкоглазенький? - Петровишна, ну сколько раз тебе повторять, неправильно это, такие слова говорить. - Это твоя дочка тебя научила, а я женщина старая и ничего плохого в виду не имею. Хорошенький мальчик, только чего грязный то такой? И откуда взялся вообще? - Да представляешь, иду домой значит, и тут вижу сидит на дороге испачканный весь, вещи разбросанные собирает, как котёнок потерявшийся. - И ты его домой привести решила? С ума спятила что-ли на старости лет? У тебя же дочурке только 13 исполнилось, а вдруг он насильник какой-нибудь? - Да ты сама посмотри, Петровишна, одет дорого, из ГУМА выходил когда я его нашла. Вежливый такой, да и откуда он мог знать, что у меня дочка есть? По моему виду то точно не скажешь, а на меня саму вряд ли такой красавчик мог позариться. Мару ничего не понимал из их разговора, но, судя по настороженному выражению лица второй старушки, она ему не доверяла. И он мог её понять, ему до сих пор не верилось, что его позвали в чей-то дом после пяти минут знакомства. - Да посмотри на него, какие глаза добрые! - Илинична, ну как можно незнакомцев в дом из-за глаз приводить? Я тут консьержка и я не одобряю, случись чего у нас в доме, кто виноват будет? Накамару понял, что эта дама тут нечто вроде заведующей, и она совершенно не так дружелюбно настроена как его спасительница. - Эээ..джотто матте... Он достал из сумки свой айфон и нашел нужную папку. - Мне вполне понятно, что вы мне не доверяете, но в Японии я известный человек, певец и актер, у меня есть репутация, я никому не причиню вреда. В Россию меня привело стремление найти свою любимую. Прошу вас, помогите мне! Он знал, что женщины ничего не понимают, но сопроводил свою речь демонстрацией фотографий. Первой он показал премьеру своей недавней дорамы, где ему на сцене вручали букет и куча журналистов брала интервью, эту фотографию сделал на его телефон Коки из зрительного зала. Потом он показал пару фотографий с площадки их нового клипа, где по оборудованию и куче камер можно было понять, что они что-то снимают. И последним он показал их совместный снимок с Машей, где он целовал её в щеку, а она улыбалась и показывала пальцами знак "мир". - Я...здесь...чтобы..найти...её! Он, как сделала до него дама, сопроводил свои слова жестами, показав на фотографию, потом на себя, а потом изобразив двумя пальцами сердечко. Обе женщины на пару мгновений уставились на него неверящими взглядами, а потом старушка произнесла, схватившись за сердце. - Батюшки, да это по-моему артист, который приехал сюда любовь свою искать. Эх, жалко, что Светику только 12, такой бы жених из него вышел! Накамару лежал в мягкой кровати, натянув тяжелое пуховое одеяло до подбородка, и чувствуя себя впервые за долгое время по-настоящему спокойно. Желтый свет ночника на прикроватной тумбочке создавал невероятно уютную атмосферу, освещая обои с замысловатым узором. И хотя потолок был просто невообразимо высоко, а вся мебель была внушительных размеров, всё равно все тут веяло уютом. От мороза на окне расползалась красивая ледяная паутина, которой Мару на какое-то время залюбовался. Так приятно было ощущать, что там за окном бушует вьюга, а он тут в спасительном тепле. Внезапно его ноздри пощекотал аромат душистого чая, и он потянулся за кружкой, сперва подув, а потом отпив глоточек. Чай тут был совершенно не такой, но Валентина Илинична заварила его очень вкусно, добавив потом немного того, что она назвала вареньем из малины. Горячая жидкость разлилась внутри, навевая сонливость, а во рту осталось приятное ягодное послевкусие. Все располагало ко сну... кроме огромного плаката Каме, висящего прямо напротив кровати, смотрящего на него типичным завлекающим Каме-чановским взглядом. Да уж, если бы кто-то сказал ему вчера, что сегодня он будет засыпать в доме весьма необычной русской семьи под неусыпным взглядом Каменаши, Накамару бы вызвал для этого человека неотложку с психиатрической помощью... Пару часов назад, когда он зашел в квартиру, которая напомнила ему виденные в исторических фильмах про запад особняки, он снял верхнюю одежду и обувь, нерешительно потоптавшись на коврике, так как хозяйка скрылась в недрах квартиры, разоблачившись намного ловчее чем он, видимо привыкнув к этому за многие пережитые зимы. Пока её не было, он осмотрелся. Вперед уходил длинный коридор, из которого вело 5 дверей, на стенах повсюду были развешаны фотографии, а так же какие то медали и ордена. Потолок был до неприличия высоким, наверное метра четыре, не меньше, и с него свисали две хрустальные люстры, давая помещению неяркий, но очень теплый и мягкий желтый свет. И еще тут стоял невероятно приятный запах. Он сам это плохо понимал, но было такое ощущение, что после мороза теплый воздух имел не такой как обычно запах, и в нем неуловимо присутствовал аромат выпечки и чего-то сладкого. - Уваааа!!! Внезапно Мару подскочил на месте от девчачьего визга, который сопровождался появлением в коридоре симпатичной девочки в очках и с двумя хвостиками. - Мама! Мама! Я глазам своим не верю! Это же Накамару Юичи!! Мама! Он же поет в той группе, которую я люблю! Это чудо! Чудо!! Он с радостными визгами запрыгала вокруг него, ввергая в легкое смущение, но два слова он понял совершенно точно - свое имя! Эта девочка знала его! Такое было просто уму непостижимо! - Щитеру дес ка? Ты меня знаешь? - Ой, точно! С этими словами девочка перестала прыгать вокруг него, и к его огромнейшему изумлению вдруг отвесила традиционный японский поклон, а потом заговорила на японском! - Меня зовут Света, и я тебя знаю. Ты Накамару Юичи из КАТ-ТУН, и я... я вас так люблю! Вы самые лучшие! Добро пожаловать в Россию, мы о тебе позаботимся! У Накамару в прямом смысле отвисла челюсть. Эта страна и эти люди не переставали его поражать. Наверное он завис на пару секунд, потому что девочка повернулась к маме. - Мамуль! Ну я же тебе показывала их, не помнишь разве? - Ой, Светусь, ну ты же знаешь, не могу я их лица запомнить, кроме этого твоего неприличного Камуняши. - Каменаши, мама! - Не цепляйся к маме, и вообще, раз это такой дорогой гость, будем его приветствовать по всем правилам! Девочка и женщина вдруг засуетились, взяв его за руки и потянув за собой в глубь коридора. Девочка взяла его пакеты и сумку и понесла в какую-то из комнат, а дама вела его собой в то, что оказалось кухней. - Ох, вот ведь радость для Светочки, никогда её такой счастливой не видела! Ну раз так, то и угощение нужно под стать! Сейчас пирожков напеку, шарлоточку сделаю, супчика наварю, котлетки пожарю! Ах, как хорошо, так давно не готовила для молодых юношей! Странным образом Мару начал вникать в смысл сказанного, прямо сейчас дама, которая представилась Валентиной Илиничной ( Если Валентину он еще с трудом выговорил, то Илинична стала для него непреодолимым препятствием), говорила наверняка про еду, которую хочет ему приготовить. Усадив его за круглый стол, накрытый белоснежной кружевной скатертью, она начала хлопотать вокруг холодильника, доставая оттуда разнообразные продукты. Мару осмотрелся. Эта комната так же как и коридор имела высоченные потолки и была не меньше половины его квартиры в Японии! Все-то одна комната! Холодильник был невероятно огромным, да и для готовки и нарезки продуктов тут было выделено огромное пространство, так же как и для хранения круп, специй и прочего. Валентина Илинична открыла и закрыла не меньше десятка шкафчиков и полочек, прежде чем достала все необходимое. Повсюду стояли растения в горшочках, на окнах висели тяжелые шторы такого же мягко кофейного цвета, что и обои, и раздавался мерный звук тикающих часов. Через минуту вернулась девочка, которая села рядом с ним, поставив на стол небольшой ноутбук и смущенно хихикнув. - Это словно сон! - Нани? - Ой, прости. Я говорю, что это как сон. - Ты хорошо говоришь по-японски, почему решила его выучить? - Секундочку. - Она забила что- то в компьютер, а потом кивнула, набрала еще несколько фраз, а потом ответила ему. - Прости, я еще не так хорошо говорю на вашем языке, иногда мне нужна помощь электронного переводчика. - Ты давно начала учить его? - Уже третий год, мама наняла мне сенсея и я занимаюсь дома. А Японию люблю с трех лет. - У тебя здорово получается! Лицо девчушки просияло, а щеки покраснели. - Аригато! - Светочка! Ну о чем вы там говорите? Ты мне переводи иногда, интересно же! А пока скажи, что я велю сходить ему в душ, переодеться и возвращаться к столу в чистой одежде. - Мааам. - Не мамкай. Он хоть и знаменитость, но за моим столом никто в грязной одежде сидеть не будет. Света перевела ему слова хозяйки, и Мару поспешно закивал, чувствуя, что и сам не прочь освежиться и переодеться в чистое. Тогда Света отвела его в ванную комнату, дав чистое полотенце и показав на полку с шампунями и гелями для душа, и спустя полчаса он вернулся на кухню посвежевший и окончательно согревшийся. Света тут же усадила его за стол, на котором уже красовалось несколько салатов,десять видов кусочков нарезанного мяса, которого он раньше никогда не пробовал и как выяснилось позже назывался "колбасой", красная и белая рыба, огромная вазочка с красной икрой, дымящаяся стопка блинчиков возле неё, и столько хлеба сколько он в жизни не видел. - Пускай садится кушает закуски, котлетки и картошечка с грибочками совсем скоро уже будут готовы, а пирожки и шарлотка как раз в духовке доходят. - Накамару, мама говорит, чтобы ты кушал закуски, а горячее будет готово совсем скоро. - Это только закуски?! Он изумленно воскликнул, оглядев ломящийся от еды стол, но девочка со смехом потянула его вниз сесть на стул, приговаривая: - Кушай, мама очень строгая по отношению к еде, так что готовься к сытому...- и тут она смешно изобразила, словно падает в обморок, потому что видимо не знала этого слова на японском. Она была забавной, и Мару рассмеялся, чувствуя себя странно и удивительно комфортно в компании этих двух совершенно чужих ему девочки и её мамы. Может дело было в их гостеприимстве, но он действительно чувствовал себя как дома. Усевшись за стол, он принялся накладывать себе на тарелку салатов. - Это салат мимоза? Я раньше пробовал, он очень вкусный. И блинчики с икрой мне тоже нравятся! О, а это солёная капуста? Только сейчас он осознал, насколько голоден, поэтому набросился на еду едва проговорив итадакимас. Все оказалось просто невероятно вкусным и насыщенным. Нельзя было сказать, что он был фанатом русской кухни, но когда ему готовила Маша, почти всё ему нравилось, понравилось и сейчас, тем более что половину блюд он уже пробовал и любил. - О...А это...ты знаешь про эти блюда, потому что тебе твоя русская девушка их готовила? Кусочек солёного огурца застрял в горле и он поперхнулся. - Нани? - Ну... мама мне сказала, что ты сюда приехал свою невесту искать. Света старался выглядеть скромно, но было видно, что она просто умирает от любопытства. - Рассказать тебе про неё? - Хааай! Накамару вдруг ощутил странное чувство, глядя на это милое девичье личико, это чувство говорило ему, что не просто так оказался здесь, что он должен рассказать ей всё что случилось от начала и до конца, каким бы диким это не казалось. И он рассказал. Не утаивая практически ничего кроме участия в этом Коки, Каме и Джина ( так как считал, что детям в таком возрасте знать о нетрадиционной ориентации айдолов совершенно ни к чему). Когда он закончил, в кухне воцарилось молчание. Света и Валентина Илинична, для которой дочка тоже все переводила, сидели напротив него, утирая глаза от слез. - Хоспади, как романтично то! В нашей стране таких не встретишь! - Я же тебе говорила, что они замечательные! - Этот мальчик хороший, а про твоего длинноволосого я не знаю. - Ой, мам, ну не время сейчас занудствовать. - Самое время котлетки есть! Женщина засуетилась, подавая горячее, а Света легонько сжала его руку, и этот жест его внезапно очень тронул. - Ты найдешь её, я точно знаю! - Но... город такой большой. К тому же я, как выяснилось, совсем не готов к зиме. - Так ты только адрес её родителей знаешь? - Да, но совершенно не обязательно, что она всё еще живет с ними. Маша всегда была такой независимой. - Но попытаться нужно обязательно! Ведь даже если она не живет больше с ними, они наверняка знают где её можно найти. Всё, решено! Я пойду с тобой и помогу тебе найти твою Машу! - Эээ? - Мама не будет против! - Но тебе же только... - 13? Накамару, в нашей стране в этом возрасте подростки уже спокойно на другой конец города в школы ездят, а ты без моей помощи опять можешь в беду попасть, тем более где ты еще найдешь переводчика, который будет так хотеть тебе помочь? - Ну... - Отказы не принимаются! И девчушка уперла руки в бока, решительно посмотрев на него, так что Накамару улыбнулся невольно и согласно кивнул, разве мог он отказать такой строгой командирше? И вдруг понял, что и она ему напомнила его решительную и смелую Машу, которая была готова помочь в любой ситуации любому человеку. Странный народ, эти русские, но он начинал испытывать к ним настоящую любовь. После ужина, который оказался выше всяких похвал ( после котлет, которые были невероятно сочными и просто таяли во рту, он едва ли не расплакался, и хотя был просто до отказа сыт, все же съел добавку), Накамару постелили в комнате Светы. И хотя он напрочь отказывался, девчушка была непреклонна. И вот сейчас он лежал и думал о прожитом дне, который казался самым невероятным приключением за всю его жизнь. Да и в дом он попал интересный. После того как он закончил отвечать на многочисленные вопросы про обожаемого Светой Каменаши, Мару начал интересоваться её жизнью и как она в таком раннем возрасте пришла к любви к Японии. Выяснилось, что папа Светы, муж Валентины Илиничны, был известным ученым-экспедитором, который большую часть времени проводил на ледоколе в Баренцевом море. Светочка была поздним ребёнком и единственной в семье, так что родители очень оберегали её и воспитывали в строгости. Маму и папу она очень любила, училась на радость им хорошо, но правда в одном Светочка была непреклонна, никто не мог посягать на её любовь к Японской культуре, кат-тун и в частности Каменаши, который был её кумиром. Накамару только в затылке почесал, вспомнив как однажды застукал его и Коки в доме у Маши кое за каким пикантным занятием. Но решил, что Света слишком молода для того, чтобы он разбивал её иллюзии. Так же он узнал, что Света полюбила Японию после того как увидела мультики Хаяо Миядзяки, и с тех пор лелеяла мечту выучить язык и побывать в стране восходящего солнца. Вообще его просто поразило, как загорались её глаза во время того как она говорила про Японию. Ему казалось удивительным, что кто-то, никогда не видящий земли своими глазами, может настолько глубоко и искренне её любить. Накамару просто поражало насколько хорошо для своего возраста она владеет их языком и как много знает про их историю и культуру. Это снова напомнило ему о Маше. А ведь та говорила, что в их стране Японию многие любят, но Мару не до конца осознавал значение её слов, а сейчас мог воочию в них убедиться. Кончилось тем, что они со Светой проговорили допоздна, пока Валентина Илинична не разогнала их спать. И вот сейчас он зевал, лежа в уютном одеяльном коконе и чувствуя, как слипаются глаза. - Ну что, Камуняши, - он усмехнулся, вспомнив как назвала его хозяйка, а потом бросил последний взгляд на гигантский плакат Каме. - Вот мы с тобой и снова ночуем в одной комнате. Оясуми и пожелай мне удачи завтра. С этими слова он выключил ночник, повернулся на бок, и очень скоро погрузился в спокойный и глубокий сон. Совсем не думая о том, что все это затишье перед бурей.