О чем плачут боги

Плечом к плечу со знахарками, Локи пытался привести в чувство Бальдра. Но какой бы силы заклинания не использовались, все старания целительниц и младшего принца были тщетны. Ни одно из возможных зелий не смогло стать подходящим противоядием для бога весны. И такой исход не был удивительным, ведь старший принц принял не просто легкий галлюциноген, а один из самых убийственных токсинов девяти миров – рицин. Казалось, будто Бальдр заранее готовился к самоубийству, ведь он выбрал именно тот яд, от последствий которого не в силах исцелить ни одно колдовство. Провозившись с бездыханным телом еще какое-то время, главная из знахарок - Мерида заключила факт смерти старшего принца. На момент такого заявления в покоях молодожен собралось уже около дюжины присутствующих. Среди них был и Один с Фригг. В то время, как опечаленная царица пыталась хоть как-то успокоить убитую горем Нанну, Всеотец лишь невозмутимо наблюдал за манипуляциями лекарей и младшего принца. Со стороны поведение правителя выглядело так, будто он заранее понимал, что его сына уже не вернуть. Взгляд Одина был тяжелым и затуманенным, его лоб был испещрен глубокими морщинами – царь не горевал, он думал. - Расходитесь! Чего вы встали здесь? - раздался голос Локи, который пытался разогнать любопытных служанок и стражников. - Вы ему не поможите своими зоркими взглядами и длинными носами. Идите занимайтесь своими делами! Практически вытолкав посторонних из помещения, трикстер закрыл дверь за своей спиной и прошел обратно в центр комнаты. Его смятение и испуг понемногу начали уходить. Брюнет практически не испытывал горя утраты за братом: за все сотни лет долгой разлуки и разрозненности в воспитании бог обмана слишком отдалился от Бальдра, чтобы сейчас убиваться по его загубленной судьбе. Единственной, кому он искренне сопереживал, была Нанна. Девушка все никак не могла прийти в себя - ее била мелкая дрожь от каждого громкого всхлипа. Даже Фригг уже перестала лить слезы, всецело переключив свое внимание на невестку. - Нанна, милая, я понимаю, что ты сейчас не в том состоянии, - мягко начала царица, - но расскажи нам что случилось. Неужели Бальдр действительно сам решился на такое? Глаза бедной девушки все еще были затуманены слезами, ее голос был хриплым от отчаянных рыданий. Она еле заметно кивнула головой. - Откуда у Бальдра оказался необходимый яд? - вступил в разговор бог хитрости. Черноволосая несколько секунд молча смотрела на младшего принца, будто бы пытаясь одним лишь взглядом рассказать целую вереницу событий. В ее глазах читалось безмерное горе, которое так и не нашло выхода. Но кроме немой скорби было на дне фиолетовых омутов что-то еще, какая-то другая эмоция, пока непонятна трикстеру. Спустя мгновение девушка все же качнула головой в сторону выхода на террасу и произнесла дрожащим голосом: - Он взял яд из медицинского сундучка. До этого неподвижный Тор, который внимательно наблюдал за всем происходящим стоя неподалеку от балюстрады, опустил глаза вниз. У своей ноги он увидел упомянутый кейс. Бог грома поднял его и, рассмотрев, отдал главной целительнице. - Это ведь один из медицинских наборов “первой помощи”, - удивленно отметил громовержец. Все перевели взгляд на присутствующих знахарок, чтобы те подтвердили догадку блондина. Мерида утвердительно кивнула: - Да, у нас около пяти таких сундуков. Одни с лекарствами, другие - с ядами. Но даже отраву из них в определенных дозах можно использовать как снадобье от болезней. - Так, может быть, Бальдр просто перепутал ящики и взял этот с ядами, вместо нужного? - предложил Тор. - Нет, братец, - возразил Локи. - На кейсе ясно написано «Яды. Категория: смертельные. Крайне опасно». Не думаю, что Бальдр был в такой спешке, что мог не только взять неправильный сундук, но и принять убийственный токсин с заметной этикеткой на нем случайно. Он совершил само…, - поймав на себе пониклый взгляд Нанны, трикстер перефразировал еще не сказанное предложение, - сделал то, что сделал, намеренно. Возможно, его что-то подтолкнуло к такому решению или кто-то... На этих словах бог хитрости окинул строгим взглядом собравшихся родственников. Внимательно разглядывая каждое лицо, каждую отведенную пару взгляд, Локи пытался уличить собравшихся во лжи. Особенно пристально он наблюдал за Одином, слишком собранный и непроницаемый образ которого, абсолютно не подходил под сложившуюся ситуацию. Но вместо разоблачения правителя колдун получил нечто иное. - Нет, боже мой, это была я! - вдруг испуганно вскрикнула Нанна. - Если бы не я, то он бы не убил себя! Слезы опять потекли по ее щекам. Она закрыла лицо, пытаясь заглушить рыдания, но получалось слабо. - Нанна, это мог быть кто угодно, но явно не ты, - ободряюще произнес Тор. Он осторожно провел рукой по волосам девушки. - Как такая светлая и добрая дева, как ты, могла причинить кому-то хоть немного вреда, да еще и своему возлюбленному. - Тор, ты не понимаешь… - сдавленно начала принцесса, как тут внезапно ее перебили. - Фригг, уведи Нанну в нашу комнату, успокой девушку. Ей нельзя оставаться рядом с погибшим, - впервые за долгое время произнес Один. - Нет, пожалуйста! - с уст брюнетки слетел крик. Она бросилась к неподвижному телу супруга, хватая его за руку, будто обороняя от внешнего мира. - Позвольте мне побыть здесь еще немного. Не забирайте Бальдра у меня так рано! - Ты сможешь провести с ним время, как только знахарки приведут его в порядок, - с нажимом сказал Всеотец. - Надо убрать возможные остатки яда с тела, чтобы последующий контакт был безопасным. Закончив фразу, Всеотец угрюмо уставился на Нанну. Его взгляд был тяжелым, давящим. Даже Локи отвернулся в сторону, чтобы не видеть эту картину. Но на удивление девушка не подчинилась приказу. - Да как вы смеете, - хриплый голос Нанны был тихим, но чувствовалось, что каждое ее слово буквально пропитано ненавистью. Черноволосая поравнялась с Одином и продолжила: - Как вы смеете относиться так к своему ребенку? К частичке вашей крови и плоти? Вы даже его имя произнести не можете! Распоряжаетесь с драгоценным сыном как с трупом какого-то бродяги! Каждая фраза вырывалась изо рта девушки, как раскаленная пуля на поражение. Глаза Нанны полностью просохли и теперь их наполняла лишь злоба. - Неужели вам плевать на собственного сына настолько, что вы даже не проронили и слезинки от боли утраты? Или теперь вы думаете исключительно о том, как возьметесь за кого-то другого для… Обрывая девушку на полуслове, Один схватил ее за предплечье, принуждая умолкнуть. Локи готов был поклясться, что хватка правителя была как никогда сильной - было заметно, что ногтевые фаланги пальцев мужчины побелели от нажима. - Фригг, ты слышала меня, - не отрывая взгляд от разгоряченной Нанны, обратился Всеотец к царице. Королева подошла к брюнетке и осторожно приобняла девушку со спины. - Пойдем, моя дорога. Я обещаю, что лично отведу тебя к Бальдру после того, как его приведут в порядок. Не волнуйся, ты сможешь провести с ним столько времени, сколько сама пожелаешь. Ведомая свекровью, бывшая невеста не глядя ступала в сторону двери. Взгляд ее был прикован не себе под ноги, а в сторону повелителя: Нанна будто бы пыталась испепелить Одина взглядом. Выходя из покоев, она больше не проронила и слова, но пламя, которое бушевало в ее фиолетовых глазах говорило само за себя. Каждый из братьев был изрядно удивлен произошедшим. Старшая знахарка жестом приказала покинуть комнату всем, кроме своей помощницы, в надежде утаить королевские ссоры от посторонних ушей. Никто и подумать не мог, что скромная и робкая Нанна могла позволить себе такую дерзкую выходку - перечить самому Одину, да еще так смело. У самого младшего принца пробежали мурашки по телу от такой непоколебимой храбрости брюнетки. Локи даже стало страшно за нее: что же сделает с девушкой Всеотец за такую ее вольность? Но, на удивление бога коварства, Один даже ничего не сказал в ответ на обвинения Нанны, не попытался поставить ее не место, не прокомментировал ситуацию. Возможно, царь не сделал этого из уважения к горю принцессы или потому, что во дворце к девам в принципе было почтительное и сдержанное отношение. Но Локи все же сомневался в таком оправдании бездействия отца. - Возможно, это нам стоило уйти? - разразила повисшую тишину смелая фраза. Услышав свой голос со стороны, колдун слегка вздрогнул. Он не планировал произносить эти слова вслух. Кажется, произошедшая трагедия все же не смогла оставить принца равнодушным. Или дело было в другом? Но вне зависимости от причин такого бесконтрольного поведения, по мнению Локи, теперь всеобщее внимание было приковано к нему, а, следовательно, надо было закончить мысль. - Я имел ввиду, может быть, было бы более разумным нам всем уйти и дать время Нанне проститься с ее мужем. Я уверен, что на теле Бальдра уже не осталось никаких следов яда, так что контакт с ним вполне безопасен. - Думаю, Локи прав, отец, - поддержал брата Тор. - Нанна так сильно плакала… Надо было дать ей больше времени… - Тор, прекрати, - раздраженно бросил отец. - Девушке надо успокоиться и привести мысли в порядок. К тому же она была в плачевном состоянии. Кто знает, на что она способна из-за настигнувшего ее горя, - витиевато ответил Один. Затем Всеотец обратился к двум оставшимся знахаркам: - Мерида, будь добра, подготовь старшего принца к прощальной церемонии. - Будет сделано, Всеотец, - послушно ответила Мерида и принялась за дело вместе с помощницей. - Думаю, нам тоже стоит уйти, - сказал Один сыновьям, жестом указывая на дверь. Настолько отстраненное поведение правителя поражало Локи. Пусть трикстер и не был самым сочувствующим и мягкосердечным по натуре, но даже его самоубийство Бальдра не оставило равнодушным. А тут Всеотец не удосужился сказать и слова о погибшем сыне, не попытался спасти своего любимца, и, как верно отметила Нанна, даже ни разу не назвал Бальдра по имени. Такая странность вновь заставила бога обмана спросить: - Вы сами не хотите уделить вашему сыну немного внимания? - вопрос трикстера заставил царя задержаться у двери. - Я думаю, Тор и знахарки будут не против удалиться и оставить вас наедине, - сказал колдун, указывая взмахом ладони на присутствующих. Озвученным вопросом Локи хотел достать из Одина то, что не удалось заполучить Нанне, - эмоцию. Правитель повернулся к богу озорства, задержал ненадолго свой холодный взгляд на нем и наконец ответил: - У меня еще будет время проститься с Бальдром, сказать ему свои напутственные слова и прочесть благословенную молитву для его легкого пути в Вальхаллу. Не беспокойся. Лицо Одина ни капли не поменялось на этих словах. План Локи не удался. - Как пожелаете, Всеотец, - учтиво ответил трикстер и первым вышел за дверь. Спустя пару шагов сделанных в сторону своих покоев, теперь уже младшего принца остановил голос правителя: - Темница в другой стороне, Локи. На лице брюнета тут же появилось удивление. “Он не шутит?” - пронеслось у него в мыслях. - Что? Вы хотите сослать меня за решетку именно сейчас? - Да, - невозмутимо ответил Всеотец. - Если ты забыл, то твое освобождение было временным, а именно на период торжества. Как видишь, праздник окончился. Не совсем так, как нам того бы хотелось... - царь взглянул в сторону двери, ведущей в покои старшего сына. - Стражники проведут тебя в твою камеру, - добавил Всеотец, переведя взор на младшего принца. - И что же, мне даже нельзя будет проститься с братом во время похорон? - Боюсь, что нет. Да я и не уверен, что твое присутствие пойдет на пользу остальным собравшимся на церемонии. Могут возникнуть лишние вопросы. Приказ Одина менял весь построенный Локи план по поиску убийцы Вёльвы, но делать было нечего. Противиться правителю не было смысла. Трикстер услышал за спиной тяжелые шаги приближающихся стражников. Они ждали дальнейших распоряжений от Всеотца. - Смотрите, как бы вы за этот день не потеряли последнего оставшегося у вас сына, - бросил напоследок колдун Одину, а затем обратился к брату: -Тор, попрощаешься за меня с Бальдром. И удачи тебе, братец. - Хорошо, Локи, - живо отреагировал бог грома, провожая печальным взглядом уходящего в сопровождении охраны младшего принца. - Береги себя, брат! - тихо прошептал золотоволосый. *** Тишина, абсолютная изоляция, золотистые полупрозрачные барьеры вместо двух белых стен - интерьер камеры остался нетронутым даже спустя несколько недель вне темницы. В этой светлой камере Локи всегда чувствовал себя жутко некомфортно: будто бы под большой лупой, на ладоне у Одина. Даже минимальное количество утвари (а именно кровать, тумба и стул) никак не сглаживали режущую глаз пустоту камеры. Очутившись в темнице, бог коварства понял, как же сильно он не хотел опять оставаться взаперти этих белых стен и золотых экранов. Упомянутая камера отличалась от всех остальных в темнице - ее специально было сконструировано с учетом всех пожеланий Всеотца. Изучив поведение и повадки приемного сына, правитель создал белоснежную комнату с ярким светом, который придавал помещению эффект стерильной чистоты. Такое освещение работало круглосуточно, из-за чего заснуть пленнику было практически невозможно. Барьеры с двух сторон также были необычными. Их затонировали, поэтому только посетители могли видеть происходящее в камере, а заключенный, в свою очередь, имел возможность рассмотреть хоть что-то только в том случае, если пришедшие сами решат снять отражающий барьер. Так же камера была полностью изолирована от звуков как снаружи, так и изнутри. Подобные нюансы были учтены специально для того, чтобы осужденный, а именно Локи, был лишен любой приватности и общения с окружающими. Чтобы мужчина не мог наблюдать за окружающим миром, как делает это обычно. Абсолютная тишина заставляла погружаться в самокопание снова и снова, буквально выворачивая сознание наружу, а отсутствие сна из-за беспрерывно струящегося яркого света, добавляло усталости и было причиной постоянной депрессии и головных болей. Такая особая камера была скорей пыточной, нежели местом отбывания заключения. Конечно Локи мог попросить мать или даже самого Одина о смягчении условий содержания или переводе в другое помещение, но трикстер был слишком горд для такой просьбы. Поэтому, несмотря на сильные недомогания и психологическое давление, брюнет упрямо продолжал отбывать свое наказание в отведенной для него камере. Все, что хоть как-то скрашивало его времяпрепровождение - это редкие визиты царицы Фригг и Тора, а также чтение принесенных ими книг. Вот и сейчас, спустя пару недолгих недель вне изоляции, Локи бездумно смотрел в тонированный барьер напротив себя. Ему казалось, что прошло уже несколько дней, а то и недель, с момента его возвращения в темницу, но на самом деле в камере он находился всего пару часов. Принц даже не пытался строить догадки о своем расследовании. Сейчас он решил просто очистить свои мысли. Для того, чтобы решить загадку с Вёльвой и Рагнарёком у него будет вся вечность, исходя из приговора всегда мудрого и справедливого Одина. Но богу обмана на этот раз не пришлось долго пребывать в одиночестве. Неожиданно отражающая поверхность экранов сменилась на прозрачную. “Ну и что на этот раз?” - пронеслось в голове у Локи. Но тут же раздражение в мыслях колдуна сменилось удивлением - за открывшемся зеркальным барьером никого не оказалось. Лишь темнота окружала комнату заключенного. Внезапно оглушительный звон стекла разнесся по темнице - один из золотых экранов в камере принца разлетелся на мелкие осколки от нанесенного неведомо кем удара. От такого грохота у Локи зазвенело в ушах. С трудом поднявшись на ноги и пытаясь сфокусировать зрение на темных участках тюремных коридоров, трикстер услышал нечеткие возгласы. Сначала принц даже подумал, что ему послышалось или это голос его подсознания, который прозвучал слишком громко. Но затем произнесенные слова повторились и переросли в связные предложения: - Локи, ну же! Выходи скорее! Бог обмана не мог разобрать откуда доноситься голос. Он начал осматриваться по сторонам, но в глазах все еще расплывались блики. Вдруг кто-то схватил принца за запястье и уверенно потянул к выходу из камеры. - Локи, мой хороший, пожалуйста, скорее. Нам надо выйти отсюда пока стражники не пришли, - мягко, но настойчиво прошептал женский голос. На этот раз колдуну удалось не только разобрать сказанное, но и рассмотреть свою спасительницу: - Нанна! - чуть не вскрикнул трикстер. - Это ты?! - Да, я. Но давай скорее отсюда уйдем, и позже я все тебе расскажу, обещаю, - тихо протараторила девушка и потянула бога коварства к выходу из темницы.