надо найти выход

мальвина найтивыход — ну и как, сильно досталось от насти? — артем говорит это, когда петрова оставляет их наедине, потому что ей срочно нужно было пойти с мальчишками и костьей в магазин за бухлом, чтобы отпраздновать это событие. он расценил это как знак о том, что ей нужно немного времени, чтобы все обдумать. все-таки его не было четыре года. — да нет, все хорошо было, — старается придать голосу как можно более спокойный оттенок, чтобы не выдать своего вранья. — бэлл, я не вчера родился. я знаю…какой она может быть, — усмехается, но глаза грустные. господи, копия никиты, правда этот хотя бы улыбается много, а ничего прекраснее его улыбки нет. — а смысл уже что-то говорить? сейчас все хорошо. — хорошо? уверена, да? — резко, она даже не успевает понять, протягивает руку, дотрагиваясь до уже совсем бледного засоса на шее. она хочет отодвинуться, но только накрывает его руку своей, улыбаясь как-то чересчур нервно. — я люблю её, — такого она точно ещё не говорила, даже сама себе не признавалась, но вдруг поняла, что очень хочет поделиться этим с артемом. — я тоже, — не задумываясь, отвечает он, но потом мгновенно поднимает взгляд, встречаясь с её растерянными глазами. — бэлл, в том смысле, что я люблю её, правда люблю, как сестру, даже больше, если это вообще возможно. — молчит несколько секунд, а потом сам добавляет, — я знаю, что ты любишь по-другому. — как можно не любить, правда?.. —  поднимает на него свои глаза, а в них уже скопились слезы. отчего она плачет? артем прижимает её к себе, целует в макушку, качает как маленькую. — правда. она прижимается к нему ближе и понимает, как скучала. ей всегда не хватало того тепла, которое сейчас дает ей артем, молится, чтобы это никогда не закончилось. все возвращаются домой с аней, решили не говорить ей об артеме, чтобы сделать сюрприз. настя не заметила, как костья переглядывалась с ней пару раз и о чем-то шепталась, пока остальные выбирали продукты. все время настя была на иголках, острое чувство грусти и страха засело где-то в глубине, заставляя её бояться своих мыслей. артем вернулся, разве это не то, чего она желала больше жизни, разве это не счастье? — мой маленький! — кидается ему на шею, у него во рту её рыжие волосы и он не может насладиться их запахом. целует в щеку, пока она не может оторвать от него взгляда. аня единственная, кто может сказать, что он маленький. они так и не выяснили, кто из них больше заботился о друг друге, ведь у обоих присутствует этот синдром. — ты знала… — тянет настя, скрещивая руки на груди. аня разворачивается к ней, наконец отпустив артема, улыбается остальным мальчишкам, они понимающе кивают, только после этого она берет настю за плечи и уводит из гостиной, на ходу потрепав волосы мелкой, присосавшейся к бутылке на диване. никита дает ей подзатыльник, выхватывая бутылку и отдавая её артему, который смешно отшучиваясь, потирает затылок, выслушивая ругания в свой адрес. — эй я не маленькая! — вдруг недовольно восклицает бэлла. тут уже смеются остальные. — ты как? — аня встревоженно вглядывается в её глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то, но лишь натыкается на барьер, поставленный самой настей, чтобы защитить себя от упреков остальных, как она думала. аня последняя, кто будет её уперкать, можно даже не сомневаться в этом, поэтому настя немного расслабляется, отдаваясь в бережливые анины руки. может она поможет разобраться? — честно, ты первая спросила это. никак…то есть непонятно… короче, — путается в словах, обессилено прислоняясь к стене и откидывая голову. — все думают, что ты на седьмом небе от счастья, да? — горохова поняла все тут же, стоило только увидеть огонек беспомощности, разгорающийся в её глазах. — да, и это наверное так… я, наверное, последняя мразь, но даже не представляю как жить дальше. типо, я понимаю, что надо радоваться и так далее, но я не могу, — у неё просто опускаются руки, а голос становится все тише и обрывистее с каждым словом. — это нормально, думать о себе. — я думаю о нем… в первую очередь, — пристально смотрит ей в глаза, чтобы показать насколько она уверена в своих словах. — настя, я прекрасно знаю, что он для тебя значит, — кладет ей руку на плечо, знает, что настя ищет поддержку, пытается дать ей то, чего она хочет, но аня не бог. то, чего она хочет, может дать ей только артем, но они оба ещё не созрели для такого разговора. — боже, ань, как же сложно, — легонько бьет в стену, словно просто чтобы сделать хоть что-нибудь. мальчишки постепенно стали все реже приходить в квартиру, аня приезжала только по выходным, казалось, началась спокойная размеренная жизнь. они уже несколько недель живут как на иголках, общаются либо чересчур мило, либо слишком жестоко по отношению друг к другу. настя нашла поддержку в бэлле, которая постоянно крутилась рядом, а артем нашел утешение в легком косячке. настя выхватывала их прямо изо рта, била по рукам и много ругалась, но он все равно не мог бросить курить. её достал пепел, то и дело появляющийся на полу, даже мальчишки, казалось начали курить. один раз настя выхватила косяк прямо из руки маленького мити, да он же блин с бэллой почти одного возраста. в шестнадцать слишком рано начинать, знает по своему опыту, до сих пор с ужасом вспоминает бессонные ночи, слезы артема, его бешеный взгляд и неестественно вывернутые руки. наконец решается сказать ему о своем давнем решении, о котором она думала всю последнюю неделю. собиралась, собиралась, но так и не смогла сдержать слез, наткнувшись на родные и добрые, но такие жестокие в этот момент глаза. — я не хочу тебя отпускать. — его голос такой отдаленный и такой незнакомый сейчас. артем категоричен, как никогда. он знает, что может поехать с ней и она не сможет отказаться, но вечно будет убегать от него, где бы они не были. он прекрасно знает, что она всегда будет любить его, как сейчас, но отпускать её так больно, боится, что не найдет ничего, что сможет затмить эту боль. — но я хочу уехать! — «пожалуйста» шепчет настя после выкрикнутых слов, а её сердце разрывается на части. она не хочет оставлять его здесь, не хочет оставлять нигде, но и тянуть не хочет, знает же, что все повторится снова. его холодные глаза причиняли ей так много страданий сейчас, но настя должна говорить, ведь это поможет им обоим, хотя они и не осознают этого сейчас. — нет. — проговаривает сквозь зубы и уходит, громко хлопая дверью, оставляя настю беззвучно плакать в ладони, не понимая, что делать дальше. он ломает её каждый день, он очень изменился, и она не может объяснить это. стал другим. — я должна уехать. говорит она себе каждое утро, она уверена, что так будет лучше. им лучше по отдельности. настя готова прибежать по первому зову, она думает, что приедет, как только он скажет о своих проблемах по телефону, ведь никто не говорит им, что нельзя продолжать общение, просто нужно свести его на минимум, хотя бы на первое время, на несколько первых лет. им надо научиться жить поодиночке. когда артем был в тюрьме, каждый день думал о насте, а она переживала все ли у него хорошо. теперь, когда все свободны, и жизнь начинает налаживаться, им срочно нужно отдалиться, иначе все снова станет плохо, если не хуже. артем поступает эгоистично и по-собственнически. он жуткий собственник, в этом убеждается никита. каким бы хорошим не был человек, каким бы он не был добрым, у него всегда найдётся та самая ложка дегтя в бочке меда. — ты не прав, — говорит артему в первый раз, но тот не слышит. — она должна уехать, — говорит громче и чаще, но артем все еще не хочет слышать. никита замечает подавленный взгляд бэллы, слонявшейся за настей туда-сюда. его маленькой девочке определенно передалось настроение возлюбленной, конечно, возлюбленной, кажется, этого не замечают только они сами. он видит, как бэлла мечется от артема к насте весь день, потому что любит их обоих, а потом обессилено садится рядом с никитой на диване вечером, положив голову на плечо, потому что любит его, видит в нем свою огромную опору, рядом с ним нет тех сложностей, от которых она убегает, прижимаясь к нему и посмеиваясь над очередной комедией. — ты понимаешь, что делаешь только хуже? — уже не просто говорит, вдалбливает эти слова в голову. артем поднимает на него глаза, такие знакомые и добрые, что даже не верится, что этот человек способен на такое, способен причинить насте моральную боль. — да она плачет каждый день! — подключается данил, который устал видеть настю такой. они жестоко давят на артема, но он остаётся при своём мнении, просто уверен, что ей будет хорошо только с ним. — я знаю как будет лучше! — он срывался и раньше, но сейчас он ударяет кулаком в стену, заставляя даню с никитой остепениться и понять, что спорить с ним бесполезно. они будут долго шептаться, когда он уйдёт, а затем купят бухло и затопят в нем переживания. артем, хоть и неосознанно, но снова потянул их всех на дно. — надо поговорить, да? — слишком громко ставит стул рядом с ней, они в квартире вдвоём, а как будто каждый сам с собой наедине. — думаешь? — печально улыбается настя, наконец поднимая на него глаза, а они такие пустые сейчас, артем не замечал, потому что она избегала показывать их, знала ведь, что сразу заметит. — ты изменилась… — говорит тихо, все ещё пристально вглядываясь в её глаза. все ещё находит в них старую настю, но от той старой насти осталось слишком мало. — ты изменился больше. — её взгляд резко становится твердым, отчего он даже теряется. — стал жестоким, обозленным, агрессивным. он пытается прервать её, но она настроена решительно высказать все, что уже давно копилось в ней. — а ведь я помню тебя другого, маленького светленького мальчика с большими темненькими добрыми глазками, что ты с ним сделал? ты ведь говорил, что никогда в жизни никому не причинишь вреда. — ты не знаешь, что мне пришлось пройти там, — опускает взгляд, пару секунд бездумно пялясь в тарелку. — так расскажи, — почти кричит, но все ещё сдерживается. — помнишь, у нас не было секретов никогда, — теперь её очередь заглядывать в его глаза, словно для того чтобы убедиться, помнит он или нет. — ты не простишь, никогда не простишь, — качает головой, все больше замыкаясь. — артем, — заставляет поднять голову лишь только одним словом. — там ходили героин, спайс, соли, гашиш, — он перечислял так, будто считал по считалочке. у насти уже появляются слезы в глазах, она затуманено смотрит на него, тянет хриплым голосом: — как ты слез? — меня перевели в одиночку. меня ломало так, что я рад, что тебя не было рядом. я слишком сильно люблю тебя, и я не хотел рассказывать именно поэтому. — я люблю тебя, — она встает с места и подходит к нему, прижимая голову к своему животу и поглаживая по шелковистым волосам. он не хочет её отпускать, потому что боится остаться один, а настя боится, что теперь сама не сможет оставить его одного. артем проигрывает диме в карты: — неплохо, малой. — трепет по светлой макушке, не обращая внимания на двузначные взгляды всех мальчишек. в их компании была настолько напряжена обстановка, что находиться вместе было уже практически невозможно. — ребят, тут документы пришли, — бэлла заходит в квартиру, внимательно разглядывая бумаги, — деньги от матери, — протягивает диме достаточно плотный конверт, его мать была жутких консервативных взглядов, поэтому отправляла деньги по гребанной почте, — артем, твои, — проходит мимо каждого, — о тут ещё для насти, — бережно складывает в карман толстовки. — кстати где она? — поднимает голову, до этого сосредоточенно листающий документы, артем. — она…- да они все прекрасно знают, что она делает. бездумно болтается по городу, потому что находиться с артем в одной квартире ей пока что невыносимо. они оба хороши, и никто отступать не намерен. оба уверены в том, что знают как будет лучше друг для друга. кто-то в конечном счете все равно ошибается? — она гуляет. — так мы поедем в москву? — молчаливый до этого митя вдруг затрагивает интересующую на самом деле всех тему. — я за, — поднимает обе руки данил, толкая в бок никиту. он цедит что-то типо «можно». — без насти не поеду, — снова показывает свой характер, он взял слишком много, он и защитник, и любящий брат для каждого здесь, и самый добрый человек на земле, но они замечают в нем изменения. он был таким всегда? или это тюрьма? или просто ситуация? куча вопросов и ни одного ответа. — как же ты заебал душнить, — медленно охрипшим голосом тянет никита, затушив косяк в пепельнице, откидывается на спинку кресла. — я не… — начинает артем, и все уже знают, что через несколько минут пререканий они нервно разойдутся, так и не закончив адекватно разговор. — боже, хватит, — дима поднимает руки над головой и встает между ними, — кто-нибудь вообще спрашивал, может настя всё-таки хочет поехать. — вряд ли, — качает головой даня. — я поеду. они не заметили, как она минут пять назад зашла в квартиру, облокотившись на косяк, слушала их разговор. все резко поворачивают голову в её сторону, а артем даже порывается встать, но видит как к ней уже подскакивает мелкая, настя только слабо улыбается ей и позволяет увести себя на кухню. маленький укол ревности, но такой болезненный, что артем даже морщится. никита наблюдает за ним исподлобья, но ничего не говорит. после того, как обе поняли, что держать обиду друг на друга бесполезно, они начали даже по-тихоньку разговаривать. приезд артема положительно повлиял, кажется, только на их взаимоотношения. настина нервная система, определенно, пошла к черту. она сама не помнит, когда в последний раз так много плакала и переживала. хотя, конечно, помнит. четыре года назад, когда ей казалось, что выхода нет, что артема посадили, поэтому все закончилось. она нашла выход тогда, а теперь, когда он снова появился в её жизни, все потеряло смысл. она любила его, очень, больше жизни любила, но понимала, у них нет хорошего совместного будущего. да его и не было никогда, это даже нельзя никак логично объяснить, вот просто нет и все. просто настя поняла это раньше. артем скуривает косяк, пока стучится в дверь ванной комнаты, где настя закрылась от него. замечая это, даня отталкивает его, спокойно стучась в закрытую, казалось бы от всех, дверь. — открой, насть. она вытирает слёзы рукавом, она же не слабая, блять. знает, что свихнется одна, поэтому аккуратно впускает его, захлопывая дверь прямо перед носом артема. у него самого из красных накуренных глаз чуть ли не текут слезы, они же были когда-то неразлучны. лучшими друзьями были. как же ему теперь вернуть детство. — сколько можно сидеть и ныть? — грубо, как всегда. она обхватывает колени руками, утыкая в них лицо. понимает, что он прав. — але, насть. — толкает в бок, заставляя поднять лицо, на котором уже нет следов только что прошедшей истерики, словно никаких слез вовсе не было. молодчинка, натренировалась. — даня, я заслужила все это? — заслужила, — коротко и ясно, что она даже кивает, соглашаясь. конечно он знает, что она не заслуживает вообще никаких проблем, которые достались ей от артема. наркотики, тюрьма, срывы. даня должен был сказать ей то, что она хотела услышать, даже если это очевидная ложь. — но я люблю его, я так его люблю, поэтому мне надо уехать сто процентов. неужели он не понимает? он делает только хуже…своими разговорами…заставляет жалеть. — ты пыталась хотя бы объяснить причину твоего такого огромного желания уехать? — я просто знаю, что мы тянем друг друга на дно, неосознанно, конечно. ведь пока он, как говорит, защищает меня, да и вообще всех вас, — голос даже приобретает нотки обиды, — он в первую очередь гробит именно свою жизнь. артем даже не хочет слышать об этом. — ты не можешь просто, блять, смириться с этим, тебе так плохо с нами? — на самом деле он сразу озвучивает мысли всех. — как я могу смириться с тем, что самый дорогой в моей жизни человек так бесполезно теряет себя? — но ведь он делает это ради тебя, по той же причине, вы завязаны друг на друге, и без друг друга вы никто. — даня пытается поставить точку в этом бессмысленном диалоге. — хорошо. что бы ты делал, если бы, к примеру, ради тебя никита проебал свою жизнь? что бы ты делал, если бы знал, что это только из-за тебя? — а ты не много на себя берешь? — она затронула то, что трогать было нельзя. данил вытаскивал никиту из такого дерьма, какого она не видела никогда. тяжелые наркотики, депрессия, попытки суицида, реанимации, реабилитационные центры. — а ты? — да, она умеет дерзить. да, ей тоже больно. да, он может понять её сейчас. — окей, — он поднимается с пола и собирается выйти, но она хватает его за руку, вынуждая обернуться. — что мне делать? смотрит в её пустые, заплаканные глаза, он так хочет ей помочь. даня обхватывает её голову руками, прижимая к себе. если бы он только знал, что ей делать… настя перестала говорить о том, что хочет сбежать, потому что решила дать всем отдохнуть. они всё-таки решили поехать в москву, и портить настроение другим она не хотела. отношения с артемом постепенно налаживались, они говорили друг другу уже намного больше, чем два слова как несколько недель назад. и настя даже погрузилась в эту уютную обстановку без криков, косяков, наркотиков и слез. погрузилась ровно до того момента, как не увидела у мити очередной косяк. дело ведь было даже не в артеме, она уже просто не могла находиться рядом с подростками, которые убивают себя, не слыша ничего и никого вокруг. молча забрала его, слила в унитаз его заначки, тупо прошарив все вещи, он даже не смог возникнуть, настолько она была сурова, один взгляд говорил о том, что она не принимает никаких возражений. «слушаюсь и повинуюсь» митя издевается над ней, шуточно поднимая руки. для него это всего лишь игра в кошки мышки, он ребёнок. настя же слишком рано стала взрослой. — ты уедешь? — спрашивает у неё мелкая, они остались одни в квартире, и бэлла решила, что пришло время поговорить. — нет. — настя проходит мимо неё по направлению к ванной, даже не поднимая взгляда. — потому что артем не отпускает? — потому что я не хочу. — значит артем. — она не хочет никак обидеть её или оскорбить, но настю эти слова очень сильно трогают. — ты ебанутая? — бьет в стену рядом с её головой. не хочет срываться на эту маленькую и глупую девчонку, но та как будто назло доводит её. испуг мелкой, к слову, проходит как по щелчку. словно она любит, когда настя такая, словно бэлла мазохистка. — ударь, — щурится, вскидывая голову. настя встречается с её голубоватыми глазами, резко ударяя кулаком в живот. не так уж и сильно, но бэлла складывается пополам. — бросаешь вызовы? — шепчет, наклоняясь к её уху. хватается за плечо, ставя её снова ровно напротив себя. в её глазах не капли беспомощности, только прежняя нахальность. поверила в себя, когда появились защитники? — еще раз, — шепчет в ответ, приближая лицо к её губам. настя сглатывает, рассматриваясь пульсирующую жилку на её шее. — бэлл, я всё ещё могу тебя избить так, что ты сядешь в коляску на всю жизнь. и никакой никита тебе на поможет. — гонит все ту же тираду, что и обычно. — скучно, насть. придумай че нить новое, — закатывает глаза, прекрасно зная, что провоцирует, пытается уйти, но оказывается грубо прижатой к стене. настолько грубо, что болит затылок от сильного удара. — малыш, хватит играть, — мурлычет на уже красное от томного шепота ушко. у бэллы по спине бегут мурашки, она смотрит на настины губы, зная, что хочет сделать, но не делая этого. — а я не играю. — не отрывается от пухлых красных губ, по которым то и дело проходится язык. — бэлл! — кричит откуда-то из глубины квартиры артем. бэлла хочет ответить, но настя рукой закрывает её рот и проталкивает в ванную комнату, закрывая дверь на ключ. — что ты хочешь сделать? — хочу трахнуть тебя. — у бэллы округляются глаза, конечно, она давно хотела этого, но не готовилась. даже не представляет, как они вообще будут это делать. — я…я…- заикается бэлла, уходя в глубь комнаты. — что ты? ну покажи свою смелость, бэлл! —  она насмехается, медленными шагами сокращая расстояние между ними. вскоре бэлла натыкается на раковину, испуганными глазами смотря на настю. хотела поцеловаться и разойтись, но петрова настроена решительно. — але, бэлла! — артем настойчиво стучит в дверь ванной, мелкая распахивает глаза, хватаясь за мраморный край умывальника и закусывая губу, чтобы не выкрикнуть лишнего, когда настя бесцеремонно запускает руку в её штаны. проводит пальцами между мокрых складок, трёт медленно, неспешно. обводит клитор, слыша, как девчонка давится воздухом, и надавливает. — я моюсь! — быстро кричит бэлла, тут же почти оседая на пол, потому что ноги вдруг подгибаются. хорошо, что настя крепко держит её свободной рукой за талию. бэлла кое-как нащупывает винтиль с холодной водой, прокручивая его так, что настину руку мигом обдаёт ледяной водой. она одергивает руку, зашипев, но продолжая настойчиво двигать другой рукой у мелкой в трусах, а бэлла хватается за её плечо, чтобы не упасть. ей так хорошо сейчас, она готова кончить только лишь от пальцев, достаточно грубо натирающих клитор. это все неправильно, думает она, но полностью отдаётся в сильные и властные настины руки, от которых сейчас так приятно. — что я там не видел? — своим стуком он уже раздражает барабанные перепонки. нахмурившись, настя останавливается, впиваясь в мелкую глазами. — ниче ты там не видел, — бэлла выгибается, чтобы настя снова начала двигаться, от этого голос дрожит ещё больше, но та вовсе вытаскивает руку из штанов, разворачивая мелкую к зеркалу и прижимая к своей груди за шею, выключает воду одной рукой, другой сжимая скулы мелкой в пальцах. бэлла смотрит на свое отражение, некоторые волосы выбились из хвоста, а уши покраснели от настойчивости насти. малышка чуть выдыхает, понимая всю безысходность своего положения. куда же делалась вся смелость? — скажи ему, что ты со мной, — шипит ей в ухо, наклоняя её так, что она практически лежит на умывальнике грудью и смотрит прямо на отражение своих бегающих глаз. у насти будто в мозгу что-то переключило, она вдруг решила, что бэлла стесняется того, что любит её. конечно, все знают, что мелкая влюбилась в неё. как жаль, что настя не знала о том, что бэлла уже давно рассказала артему о своих чувствах к ней. может если знала бы, то не мучилась сейчас от внезапной и дикой… ревности? господи, да она же так устала за последние несколько недель, что ей уже плевать, на кого срываться. она же все равно не любит мелкую. — скажи, — проталкивает два пальца, оттягивая волосы на затылке. в ней так узко сейчас, черт. настя догадывалась, что мелкая, конечно, девственница, но ощутить это самой, в разы охуительнее, прикрывает глаза, поглядывая на неё через зеркало. такая маленькая и беззащитная, а трахают как грязную сучку. настя видит, как расширяются её глаза, бэлла быстро мотает из стороны в сторону. — насть…перестань, я не хочу. — шепчет, в следующую секунду прикрывая рот рукой, чтобы заглушить стон. — да? а твоя текущая пизда, говорит, что хочешь. бэлла морщится от грубых слов, старается быть как можно тише, она лишь глотает слезы, сжимая руки в маленькие кулачки, когда настя сильно вцепляется в её бедра, притягивая ближе к себе, ускоряя темп и вбиваясь все глубже. слышит совсем негромкие всхлипы, но останавливаться сейчас она хочет меньше всего. настя на секунду задумывается о том, что! возможно! она поторопилась, решив, что мелкая готова. бэлла-то хотела всего лишь вывести её из себя, а вот как получилось. вывела, молодец. — скажешь, и я сделаю тебе приятно. ты же хочешь, чтобы тебе было приятно, бэлл? — наклоняется к ней ближе, все ещё глубоко и быстро вгоняя пальцы до самих костяшек. хватает её за волосы, заставляя смотреть в зеркало. бэлла пытается отцепить её руки от волос, но как только перестает держаться за бортик, теряет равновесие, поэтому лишь безнадежно продолжает таращится безумными глазами на свое отражение. боится смотреть на настю. «я не дядя» проносится в её голове, но остановиться она уже не сможет. мелкая довела её, артем довел её, злость копилась слишком долго. тут же выбрасывает все эти дурные мысли, снова обращая все свое внимание на невинную бэллу, так сильно ломавшуюся в её руках, словно её имеет не та самая любимая настя. мечтательно обводит клитор большим пальцем, представляя как вгоняет в эту скулящую сучку третий палец, но два пальца и так еле-еле проходят, а двигаться быстро получается только из-за того, что настя прикладывает силу. — мне неприятно сейчас, — она хнычет как маленький ребёнок, и голос петровой от этого становится ещё более слащавым. — а ты скажи: артем, меня трахает настя! и все, тебе не будет неприятно, все так просто, да? бэлла вглядывается в её глаза и не узнает их, то ли зеркальная поверхность искажает так сильно, то ли настя слетела с катушек. мелкая закусывает губу и опускает взгляд вниз, покрепче хватаясь за края белоснежной раковины. вопреки тому, что бэлла готовилась к худшему, настя вдруг принимает размеренный темп, вгоняет пальцы также глубоко, но куда медленнее. несколько толчков и мелкая привыкает, сама немного начинает насаживаться на пальцы. её потряхивает, острое чувство наполненности уже не такое болезненное, она расслабляется, получая наслаждение, которого она так ждала, и в ту же секунду петрова усмехается и резко отпускает её, заставляя сердце мелкой пропустить удар от страха, а затем просто направляется к двери. бэлла закусывает губу и не может пошевелиться от шока, неужели?.. настя открывает дверь, бросая на артема двусмысленный взгляд, молча проходит мимо него, оставляя тупо пялиться на растерянную и заплаканную бэллу, быстро поправляющую штаны. пытается что-то сказать, но не может. ну конечно он знал о бэлле и о её влюбленности, оттого становится ещё больнее смотреть на её красные глаза. — настя, ты охуела? — он догоняет её возле выхода, хватая за руку и разворачивая к себе. — мм? — как ни в чем не бывало смотрит на него милыми глазками. — ты ебанутая? боже! настя… — он не может отдышаться. перед глазами маленькая настя, со слезами рассказывающая ему свою историю. он внутренне содрогается от её безмятежного взгляда. он сам был холодным и жестоким в последнее время, и это, казалось, передалось сегодня насте. — хочешь сказать она не заслужила? — изнасилования? нет. — кто её насиловал? — настя смеётся ему в лицо, надевая кожанку. — она сама хотела, спроси, если так интересно. — пошла нахуй. — говорит тихо и уверенно, впервые смотрит на неё такими своими глазами. она недоуменно замирает, рассматривая его лицо. это шутка? он серьёзен, как никогда. быстро выходит из квартиры, громко хлопнув за собой дверью, направляется к костье, срочно нужно снять ебаное напряжение. он оборачивается на бэллу, прижимающуюся к косяку, скрестив руки на груди. — все нормально, это я виновата, — пожимает плечами. она правда слишком сильно любит настю. — что нормально блять? — он злится на настю, на бэллу, которая несет сейчас какой-то бред. быстро сокращает расстояние между ними, хватая её за плечо. — она изнасиловала тебя? — бэлла морщится, получая такая прямой вопрос прямо в лицо. — нет, ты… конечно, нет. — а в глазах слёзы. — почему ты плачешь тогда? — я… я хочу ещё, — и тут же заливается румянцем, закрывая лицо в ладонях. артем резко выдыхает от такого признания, обнимая её. маленькая, глупая девчонка. — дима! — возмущенно кричит на симпатичного парня аня, пиная его в колено. она, дима, костья, никита и бэлла уже достаточное количество времени трясутся в маршрутке до аэропорта, и вдруг дима вспомнил о забытом паспорте. — проверяй сумки, придурок. — костья берет его рюкзак, вытряхивая все содержимое на анины колени. дима открывает чемодан и быстро просматривает вещи. — ничего нет блять, — говорят они практически одновременно, только костья протягивает как-то угрожающе, а дима растерянно. — ало, — никита убирает голову мелкой со своего плеча на колени, чтобы было удобнее разговаривать. — дима забыл паспорт.—  убирает телефон подальше от уха, потому что даня явно повысил голос. он, настя и артем ехали на тачке и были уже не так далеко от места встречи, как те, кто ехал на маршрутке. митю обещала подвезти мать, но когда аня пыталась дозвониться, тот не брал. слышно как даня и артем переговариваются, а потом рыжий протягивает недовольным голосом: — скинь координаты следующей остановки. — вот скажи, ты дурак? — даня не может отойти, бросая злые взгляды на диму, благодаря которому они сейчас ехали обратно на квартиру. артем за рулем, только слегка посмеивался. они решили взять бэллу в машину, поэтому сейчас она спокойно спала на коленях у насти, которая нежно поглаживала её волосы. артем пару раз поглядывал на них через зеркало, но ничего не говорил. стоило бы умиляться и радоваться, что хоть у кого-то все хорошо, но противное чувство ревности поедало изнутри. после той самой, наверное, серьезной ссоры они поговорили втроем и во всем разобрались. потом настя с бэллой долго говорили вдвоём, и говорили они совсем неоднозначно. обычным извини от насти явно ничего не закончилось. после того разговора все будто стало как прежде. настя и бэлла вели себя даже чересчур мило по отношению друг к другу, а артем просто не вмешивался, постепенно отдаляясь от них. он был в предчувствии того, что вернутся из москвы они уже без его двух самых любимых девочек, как бы сильно он не хотел обратного. ровно в восемь часов вечера в аэропорт вбегают аня, костья и никита. рейс на 20:20, а они ещё не проходили регистрацию, да и остальные вообще хуй пойми где. никита разговаривал с даней по телефону, они вроде как уже подъезжали, а аня никак не могла дозвониться до мити. как только в здание вбегают остальные, аня отвешивает крепкий подзатыльник диме, обнимается с настей, обхватывает заспанную бэллу за плечи, и они все вместе идут к стойке. данил пытается дозвониться до мити, но тот не берет трубку уже третий час. наконец-то все усаживаются в самолёт, без криков не обошлось, конечно, но в итоге все занимают свои места. — я переживаю за него, может лучше остаться? — вдруг выдает аня, уже, как всем казалось, спокойно занявшая свое место. как только она договаривает, в салон вбегает митя в солнцезащитных очках, улыбаясь во все тридцать два, счастливо направляющийся к ребятам. занимает свое место рядом с димой под молчаливые взгляды. русоволосый срывает с него очки, демонстрируя свету огромную гематому на глазу. — да ладно че, первый раз что ли, — митя пожимает плечами, выхватывая у него очки. аня тянется к нему, чтобы обнять, а никита с данилом пожимают руки. в тот же вечер они решают прогуляться и случайно натыкаются на разноцветный парк аттракционов, увидев вдалеке виднеющееся огромное колесо обозрения. даня, митя, дима и даже никита радостно бросились в сторону парка, аня побежала за ними, лишь настя нервно потирала локти, а бэлла топталась рядом с ней в нерешительности. костья ушла по своим каким-то делам, но обещала вернуться, поэтому артем скинул ей смску с названием парка. — да все нормально, — толкает настю в бок артем. — это всего лишь парк для детей, ничего страшного там не будет. обхватывает её за плечи и успокаивающе шепчет на ухо, чтобы бэлла не слышала: — это все было уже очень давно. маленькая девочка в темно-зеленом платьице и мужчина среднего роста с небольшой бородкой заходят, держась за руки, в достаточно большой и красиво обустроенный парк аттракционов. маленькая девочка, которую звали настя петрова, сразу бросилась к автомату со сладкой ватой, а мужчина смеясь пошел за ней. куда только они не купили билеты. дядя получил зарплату и решил сводить любимую племянницу поиграть. горки, качели, колесо обозрения. она веселилась и громко смеялась весь вечер, пока огромное и, казалось, нерушимое колесо не зависло в воздухе на высоте около пятидесяти метров. сначала захватило дух от вида, раскинувшегося на темный город, покрытый маленькими огоньками, но потом дядя неожиданно притянул её к себе и поцеловал, оставив мокрый след на щеке. он делал так и раньше, целовал, но сейчас уйти некуда. она плакала пока он трогал её своими грязными руками, умоляла отпустить её. — ты же хочешь, чтобы тебе было приятно? а она просто хочет, чтобы все закончилось. хочет домой к матери, к бабушке, которой похуй на неё и на всю её семью. у насти мутнеет в глазах от нахлынувших слез, но она не показывает их, лишь берет артема за руку и уверенными шагами пересекает порог. бэлла плетется за ними, ничего не понимая. хочет повеселиться как следует, но без насти это будет уже не то. петрова оборачивается на неё, замечая подавленные любимые маленькие глазки, хочет чтобы мелкая была рядом сейчас, протягивает руку, и бэлла хватается за неё, как за спасательный круг. на лице сама по себе расплывается улыбка, а в душе уже расцветает то самое счастье, о котором она так давно грезила. — я хочу туда! — бэлла восклицает совсем как маленькая, указывая на колесо обозрения, тут же чувствуя, как настина рука сжалась крепче. — мы не пойдем, — как-то слишком задумчиво качает головой артем, а затем машет рукой данилу с ребятами. они подходят, и артем легонько подталкивает к ним бэллу. — повеселись с ними, нам надо поговорить — он буквально видел, что настя находится в секунде от того, чтобы разрыдаться. мелкая надувает губы и сопротивляется, но настя уже отпустила её руку, значит ей реально нужно уйти. — ну бэллка, пожалуйста! и она сдаётся. никита обхватывает её за плечи, аня что-то весело щебечет на ухо, а данил и мальчишки постоянно смеются, перепачканные в сладкой вате. вот так выглядит счастье. настино счастье и детская радость улетучивалась каждую секунду пребывания в этом месте. артем отводит её в тень, усаживая на лавочку, обнимает: — все в прошлом? — нет, все сейчас! сейчас перед моими глазами. сейчас вон там! — подскакивая от переполнявших эмоций, указывает на верхнюю кабину мигающего разноцветными огоньками колеса. — нет. — он встает вслед за ней, прямо напротив, хватает за плечо, слегка встряхивая. — все сейчас в твоей голове. она кладет свою руку на его, а по щеке уже бежит первая слезинка. да он прав, но все равно так больно, что сердце готово разорваться. она не вспоминала об этом уже много лет, не допускала ни одной мысли. — настя, — ласково обращается к ней, заглядывая в глаза. она, наверное, впервые за последнее время замечает, что он все тот же. те же светлые волосы, непослушными прядями свисающие на лоб, те же темные, большие и добрые глаза. — я знаю, что ты чувствуешь сейчас, но надо преодолеть страх. там ничего нет. ничего! — вытирает её слезы ладонью, слегка поворачивая её голову на колесо. она порывается обнять его, прижимается ближе, словно боится, что больше не увидит артема таким родным. — пойдем вместе? — берёт её за руку, ведет в сторону кассы. к ним навстречу идут ребята, уже машущие билетиками на то самое колесо. с ними костья, она веселая как никогда. нет того серьезного взгляда, как прежде. даже потрепала диму по голове и отвесила шуточный пинок данилу. настя искренне удивляется, когда она вообще позволяла себе такое? мальчишки и новая жизнь определенно повлияли на неё с лучшей стороны. артем смотрит на них, видит абсолютно каждого. все друзья с ним рядом, все те, кто прошел с ним трудные испытания, которые могут выдержать далеко не все подростки. прошли с ним длинный путь принятия себя. странные игры на выживание, порезы на руках, наркотики, ломка, заключение, агрессия и жестокость. ведь это далеко не все, что было с ними. самая первая искренняя дружба, начавшаяся с детской книжки. знакомство, начавшееся с игры в футбол. ежегодная летняя традиция, начавшаяся с первой поездки в лагерь. взлеты и падения. первый медляк, первое «люблю», первые посиделки у костра. перед ним костья, грубая и холодная на первый взгляд, сейчас весело смеется, передавая сладкую вату и вытирая рот рукавом. она больше не думает о будущем, о смерти и о своем предназначении в жизни. живет сегодняшним днем, наслаждаясь каждым моментом. рыжеволосый даня, несерьёзный и слишком весёлый. в нем артем увидел не по годам серьезное и развитое мышление, готовность поддержать в любой ситуации и огромное чувство эмпатии, не свойственное грубым чертам лица и смеющимся глазам. его маленькая копия, аня, такая же рыжеволосая, была маленькой лишь если сравнивать их по росту и телосложению. аня непоколебимая, решительная и очень заботливая девчонка, напоминающая артему самого себя. он восхищался тем, как она могла найти подход к абсолютно любому человеку, хотя сам был точно таким же. дима, невероятно симпатичный русоволосый парнишка, был его любимцем. при всех его деньгах и родителях он был самым простым, веселым, безответственным мальчишкой, который был готов помочь всем и сразу. несмотря на его тягу к азарту и легким деньгам, он был невероятно практичен и дипломатичен, иначе как объяснить то, что родители ни разу не приехали к своему безалаберному сыну. митя, самый младший, удивительный мальчик самой настоящей загадочной внешности. темные волнистые волосы и долгий взгляд привлекали внимание сразу. он был таким запуганным и молчаливым раньше, что артему просто не верится, что это он сейчас, светя своим синяком на всю округу, весело смеётся вместе со всеми, да ещё и сам шутит громче всех. натыкается на печальные глаза никиты, которые никогда уже, наверное, не будут вновь счастливыми, как раньше. трогательная история его семьи никого не оставит равнодушным, а сам никита, нашедший в бэлле свою маленькую ксюшу, по-настоящему наслаждался тем счастьем, что видел перед собой. в его жизни осталось всего два смысла жизни: бэлла и даня, и никто не мог его в этом винить. сама бэлла была связующим всей их дружбы. она была везде. маленький ребенок рос на их глазах, они сами воспитали его, вырастили таким, какими были сами. от каждого по чуть-чуть. и сколько бы плохого не было раньше, в каждом из них она до сих пор видит авторитет. его любимая настя, маленькая девочка настя петрова, превратившаяся в невероятно сильную личность, стояла сейчас рядом. казалось, то время, когда он учил её читать настолько сильно отдалилось, что скоро и вовсе испарится из памяти, но такое не забывается. они оба не забудут. они могут вечно клясться друг другу в любви и не делают этого только потому, что знают это и так. счастье перед глазами. его не надо искать, оно нашло его ещё очень давно. почти двенадцать лет назад, когда настю петрову первый раз привели в тот самый детский дом. артем постоянно держит её за руку, не отпускает даже тогда, когда их уже прикрепляют к сидениям, которые, кстати, были совсем не похожи на те кабинки из настиного детства. это были два простых сидения с перекладиной. она могла дышать свободно. она была готова отпустить все, что было раньше. начать новую жизнь прямо здесь и сейчас. — я долго думал, — вдруг говорит артем. — ты можешь уехать. куда захочешь. если ты будешь счастлива, я буду счастлив в разы больше. она не может сдержать улыбки, а её глаза блестят от счастья. ему действительно хорошо от того, как она сейчас смотрит на него, от того, что она счастлива. понимает, что был обязан сделать это ещё очень давно. настя отпускает все, просто выдыхает и верит в то, что все начнется с чистого листа с этой же секунды. машет бэлле, стоящей за перекладиной, артем, замечая это, решает сделать ещё одну очень важную вещь. поднимает свою защиту, улыбается насте и говорит о чём-то с охранником. тот подзывает бэллу, у которой глаза загораются, она присаживается рядом с настей, долго задержав на ней блестящий от радости взгляд, улыбается. колесо начинает набирать скорость и настя хватается за бэллину руку, а мелкая все ещё не может оторвать от неё взгляд. настя сейчас выглядит совсем по-другому. так, словно в её жизнь вернулись все краски жизни. — я люблю тебя, — вдруг выдает бэлла, и тут же пугается своих чувств и слов. — я люблю тебя. — повторяет настя тверже, она абсолютно уверена в своих словах и в своих чувствах. приближается к её губах, накрывая своими. этот поцелуй не похож на все прежние. он нежный, чувственный и трогательный даже. — мы уезжаем в канаду. завтра. «в канаду, ого. это же так далеко» проносится в голове у бэллы, но с настей хоть на край света. возможно канада именно тот выход, который они так давно искали. даже если не канада, бэлле будет достаточно любой другой страны, где будет настя.