Монстр

— На колени пред своим господином, — грозный голос стражника, внушительных размеров, стоящего по правую сторону от трона, заставил горбатенького иноземца с черными глазами и такой же чёрной бородкой пасть на ледяной мрамор дворца. С виду иноземец был чумазым, но поблёскивающие золотые перстни на пальцах тощих рук говорили о том, что по крови он был отнюдь не простолюдином. Мужчина был похож на помесь гиены с горным козлом, отчего сидящий на троне юноша лишь странно усмехнулся. — Говори, — произнёс король после того, как наступила напряжённая тишина, которую можно было рассечь танто как тёплое масло. Мужчина слегка вздрогнул из-за внезапно раздавшегося хриплого голоса и, не поднимая головы, зашелестел, словно старый дуб. — Повелитель, я владею небольшим участком земель на востоке царства, мои люди работают с драгоценностями и разными ценными товарами, прошу, посмотрите редчайшие камни, привезённые специально для вас, — закончив свою речь, мужчина лишь раз глянул из-подо лба на короля, а затем вновь быстро опустил свой взгляд в пол, надеясь, что ни один из сотни стражников, находящихся во дворце и вокруг него, не заметили этого опрометчивого поступка. — На востоке? — юноша задумался, нахмурив и без того постоянно угрюмое лицо. — Сынри, разве не на Востоке недавно пришлось усмирять восстание каких-то жалких торговцев омегами? — он выгнул бровь, даже не переведя взгляда с уткнувшегося в пол торговца. Тот в свою очередь покорно молчал, дрожа и ожидая своей участи. — Да, господин, — отозвался всё тот же стражник справа. — Их предводителя не удалось поймать, а все остальные были повешены на главной площади две луны назад. Злобный оскал коснулся бледно-фарфорового лица, изуродованного длинным вертикальным шрамом вдоль глаза, и король поднялся со своего трона, громыхая хуже тысячи молний. — Отвечай, ты был предводителем восстания на Востоке? — в зале раздался стук небольших каблуков и шорох дорогих тканей, тянущихся за самой смертью. Мин Юнги. Это имя звучало словно приговор и собирало вокруг себя легенды похлеще всей истории царствования династии Мин. Будучи ещё принцем, Юнги сковал себе репутацию злого и жестокого альфы, от запаха которого можно было задохнуться, а количество крови и смертей на худых и бледных руках превышало все допустимые рамки. Первый наследник династии Мин, в совершенстве владеющий Кендзюцу — искусством убивать. Катана короля не обнажается ради простых провинившихся, и лишь некоторые видели его в страшном гневе. И если люди не сходили с ума от ужаса, то точно оставались в помутнённом рассудке. У отца Юнги было два сына, однако Тэхён предпочёл оставаться молодым и очаровательным принцем-омегой, ради которого все девы и половину юношей мечтали оказаться в гареме младшего из сыновей. Именно поэтому королём, на чьи плечи после смерти отца легла вся тяжесть правления царством, стал именно Юнги. Хоть и не такой большой, но и у него имелся гарем, в который, в отличие от гарема Тэхёна, мало кто мечтал попасть. Юные омежки тряслись при виде королевской заколки, которая собирала чёрные, как и глаза парня, волосы. — Отвечай! — прогремел голос, и ноги в мягких туфлях оказались перед носом мужчины. — Повелитель, я не хотел, я лишь хотел продать пару омежек, которые были сами на это согласны. Я ничего такого не предполагал! — торговец поднял голову, упираясь взглядом в пояс, на котором висела та самая катана. — Разве я не издал приказ, запрещающий подобное? — Юнги развернулся спиной к сидящему на коленях с уже вновь прижатой к полу головой торговцу и направился обратно, стальной тон его резал каждым словом и не оставлял надежды на спасение. — Да, повелитель, но мне нужны были деньги, я не мог поступить иначе. Прошу, пощадите меня, я сделаю всё что угодно, — залепетал голос, пытаясь зацепиться за последнюю попытку выжить. Ведь когда торговец решил посетить замок, то ожидал обогатиться, продав королю некоторые из своих самых ценных драгоценностей, и даже не предполагал, что о его недавнем бунте узнают. А сейчас оставалось лишь надеяться, что король не заберёт самую важную драгоценность, которая у него имеется, — его жизнь. — Казнить, — холодный голос пробирал до мурашек, на троне восседал по истине великий король. Все слуги дрожали при виде правителя, и один лишь Бог знал, какие молитвы они читали по вечерам. Те, кто обращался к нему, не смели поднять взгляда, опасаясь гнева, страшась потерять собственную голову. Слухи о нём ходили настолько страшные, что холодный пот медленно стекал по позвоночнику каждого, кого посещала хотя бы одна мысль об этом страшном монстре. — Монстр, — шептали придворные, закрыв глаза, когда прямо в тронном зале один из стражников лишь взмахом руки отсёк голову еще минуту назад молившего о пощаде, в то время как король сидел, с бесстрастным лицом наблюдая за тёмно-багровой лужей, расползающейся на белом мраморе, и одним взмахом руки приказывая убрать тело оборвавшейся его словом жизни. — Я устал, — оповестил он стражу, — и иду в свои покои. Приведите мне наложника для массажа. Слуги низко поклонились и отправились в гарем, подготовить очередную, как они считали, жертву. — Монстр, — усмехнулся юноша, проходясь уже по своей спальне и распуская чёрные, достающие до плеч волосы, и едва слышно прошептал: — Если я монстр, то кто же, в таком случае, вы…