Братские игры

На моей голове надет латексный колпак-маска или как он там называется? Я не знаю, но у меня закрыто полностью лицо, кроме рта, в котором стоит кольцо расширитель, мешающее мне закрыть рот. Слюна стекает по подбородку и капает вниз на грудь и живот, заливая меня вплоть до самого члена. Я не могу шевелить головой из-за высокого ошейника с мягкой подкладкой, довольно туго обхватывающего мою шею. Мое тело, втиснутое в сетчатый комбинезон из стрейча, открывает только пах, а соски прижаты сеткой, отчего ощущения такие, будто их режет. Мои руки связаны за спиной специальными ремнями, зафиксировавшими руки так, будто я сижу спиной за партой. Я стою на носочках, моя задница закупорена шаром-крюком, который зафиксирован веревкой, перекинутой через балку под потолком, а второй конец веревки привязан за кольцо на ошейнике. Она натянута так, что если я начинаю заваливаться вперед, крюк тянется вверх и это приносит боль. А если опускаюсь на пятки, то еще и ошейник тянется вверх, начиная душить. Не знаю, сколько я так уже стою, но у меня трясутся ноги. Мой член, смазанный мятной зубной пастой, которая не высыхает из-за моей слюны, горит от каждого сквозняка. А я нахожусь на чердаке и сегодня очень ветреная погодка. Это одновременно возбуждает и причиняет боль. Пару раз, кажется, я засыпал, но тут же просыпался, стоило ощутить натяжение веревки. — Доброе утро, сладкий. Вижу твоя ночь была чрезвычайно долгой, — откуда-то с боку раздается голос брата. Я пробыл тут всю ночь?! Не удивительно почему так трясутся ноги. Еще немного, и я просто не смогу стоять. — Уверен, ты хочешь поскорее освободиться, но знаешь. Мне вот не слишком хочется делать это просто так. Пытаюсь сказать хоть что-то, но даже шевеля языком я не могу произнести внятно ни одну букву. — Тебе так не терпится? — смеется он. — Что ж, хорошо. По звукам все, что я слышу, это как брат подходит ближе и отстегивает карабин от ошейника, к которому привязана веревка, тут же подхватывая меня падающего. Опустив меня на колени, он заставляет меня согнуться чуть вперед. К переднему кольцу ошейника прицепляется карабин, и я при всем желании не смогу выпрямиться, а упасть вперед мне не дает натянутая все та же веревка, перекинутая через балку. Если до этого страдали мои ноги, то теперь будет страдать спина, потому что я согнут где-то под углом в сорок градусов. Брат снова куда-то отходит и подтаскивает что-то ближе ко мне. Наверное, тащит камеру, которая всю ночь записывала мои страдания. А потом заставляет меня поднять голову и засовывает мне в рот свой член. Кольцо довольно широкое, позволяет легко проникать внутрь, и он безжалостно трахает мой рот, вбиваясь своим членом по самое горло. Рвотные позывы сжимают горло, а дышать становится практически невозможным. Только брата это останавливает лишь на долю секунды, за которую я едва успеваю сделать вдох. А в тот момент, когда я пытаюсь проглотить слюну, он насаживает меня на свой член до самого основания. Головка тут же оказывается в моем горле, судорожно сжимающимся в попытке выплюнуть вторженца. Я задыхаюсь, хриплю. Желудок сводит судорогой, меня начинает трясти. Я задыхаюсь! Но брат удерживает мою голову так, что нос расплющивается о его лобок. И в тот момент, когда я едва не теряю сознание, он сдергивает меня с члена. Никогда не думал, что буду так рад дышать. Из-за маски мой нос закрыт и дышать я могу только ртом. Отпустив меня, брат ждет, когда я прокашляюсь. Мой желудок пустой, отчего по языку стекает противная желчь. Но едва я перестаю кашлять, как брат повторяет эту же пытку. Меня уже конкретно трясет, я впиваюсь пальцами в свои локти безжалостно карябая кожу ногтями. А брат дерет мое измученное горло трахая грубо и жестко, пока снова не насаживает до предела. Я чувствую, как судорожно сжимается мое горло вокруг его головки и как пульсирует его член готовый вот-вот излиться прямо мне в желудок. Но он снова отпускает меня, позволяя откашляться и изрыгнуть очередную порцию желчи. Даже сквозь латекс я ощущаю противный горький запах. Но едва я сумел отдышаться, брат снова засовывает свой член мне в рот, упираясь головкой в небо, и кончает. Противная сперма бьет по нежному небу. Кончив, брат заменяет свой член пальцами и размазывает свою сперму по моим зубам, языку и щекам, только после этого оставляя в покое. Слизкая и горькая сперма охотно размазывается по моему рту. — Язык высунь, — приказывает он и я повинуюсь, а в следующую секунду он цепляет зажим на мой язык, довольно больно сжимающий его. Отпустив зажим, брат цепляет на него гирю, оттягивающую мой язык и принося этим только неприятные чувства. Теперь я не могу даже слизать сперму и она медленно растекается по моему рту и языку вниз на гирю. Но на этом мои пытки не закончились, потому что он цепляет такие же зажимы на мои соски. Протиснутые между сеткой соски, отзываются неприятной ноющей болью, а в следующее мгновение срабатывает вибрация, и мое тело прошивает огромной иглой, отзывающейся дрожью во всем теле. Я начинаю подвывать в такт крупной дрожи. От следующего прикосновения я протяжно мычу и скулю, потому что брат сжимает мой член в своей ладони. Тепло его руки обжигает, перед глазами словно взрываются фейерверки, а сердце в груди стучит оглушающе. — Сейчас будет неприятно, — предупреждает брат, удерживая одной рукой мой член. Холодный металлический шарик касается головки и размазывает по ней холодную жидкость, отчего едва утихнувшее жжение вспыхивает вновь. Нет, только не это! Я пытаюсь протестующе мычать, только брат не обращает на это внимание и в следующую секунду вставляет этот шарик в уретру. Боль и жжение выбивают из глаз слезы, которые едва вытекают из-под маски рядом с носом к губам. А брат издеваясь, вытаскивает буж и вставляет его снова, но теперь глубже. Меня снова трясет. Мне хочется свести ноги, но даже если я это сделаю, сжаться у меня все равно не выйдет. Я протяжно вою, мотая головой пытаясь дать понять брату, чтобы он остановился, но ему плевать! А я лишь больше боли приношу сам себе дергая головой, отчего зажим тянет язык, а ошейник придушивает. Брат пропихивает буж до конца и цепляет его кольцом под головкой. А потом сверху еще и натягивает насадку с уже работающей вибропулей. Меня выгибает в спине, отчего шар-крюк неприятно тянет. Я, кажется, разодрал свои локти в кровь пальцами. — Отдыхай, сладкий, — брат хлопает меня по плечу. Он снова переставляет камеру и уходит. Нет! Нет, пожалуйста, не надо! Я пытаюсь кричать и звать брата. Но он все равно не откликнется. Мне хочется плакать. От скачущей по всем ладам вибрации на члене и сосках я с трудом соображаю. Мне до безумия хочется кончить, но едва оргазм подступает, как вибрация на члене глохнет, а на сосках усиливается. Я подставляю колени чуть ближе, отчего крюк натягивается сильнее, но в таком положении я хотя бы устойчивее стою. Мои яйца гудят и ноют. Вибрация то пропадает, то резко включается. Я болезненно хнычу, буж внутри отзывается на вибрацию, отчего кажется, будто вибратор находится внутри. Вибрация все играет на все лады. Соски, кажется, я уже не чувствую. Меня лихорадочно трясет. В очередной раз, когда вибрация резко включается, меня прошибает на пот и внутри все пульсирующее сжимается. Глаза невольно закатываются, а тело болезненно выгибает в спине. Вибрация в этот раз не отключается, перед глазами все полыхает. Я обвисаю на веревке и начинаю задыхаться. Из последних сил беру себя в руки, пытаясь удерживать себя, но в это мгновение вибрация снова усиливается и судороги сводят ноги и спину. Обвиснув на веревке так, что ошейник сдавливает шею, я, кажется, теряю сознание, но прихожу в себя от оглушительной пощечины. — Видел бы ты себя, шлюшка, со стороны! — едва разбираю слова брата сквозь шум вибрации и собственных стонов. Он подпер меня своим плечом, чтобы я не заваливался и не душился. А потом он уменьшает вибрацию на минимум и снимает с сосков зажимы, но засовывает вибраторы под сетку, прижимая их к соскам. Я даже не успел облегченно выдохнуть, потому что едва пульсация боли в сосках начала утихать, как грудь тут же прошивает вибрация. Мне кажется, что даже мое сердце вибрирует. Он снова отвязывает веревку и роняет меня на бок, но моя попытка сжаться в узелок легко предотвращается им. Брат перехватывает одну мою ногу, отцепляет карабин от шара-крюка и цепляет за кандалы на ноге, заставляя меня поднять ее так высоко, как могу. Теперь я лежу на боку с высоко задранной ногой и стоит мне ее ослабить, как она потянет веревку ошейника. Затем подсовывает мне под бедро и живот подушку. Опять перетаскивает камеру и вытаскивает крюк-шар. Громкий чвокающий звук оглушает и мне становится до безумия стыдно! Все это записывается и он собирается выкладывать это в интернет! — Классная дырка, — комментирует зрелище брат, оглаживая мой пульсирующий анус пальцами. — Просто создана для ебли! И я запоздало понимаю, для чего он сунул подушку под меня. Его согнутый немного вбок член с трудом входит в мой зад только головкой. Я слышу, как брат охает от удовольствия, сжимая мою ягодицу и раздвигая их шире, чтобы на камеры было отлично видно, как он входит в меня. Дрожащей ногой пытаюсь оттолкнуть его от себя, но лишь двигаю себя по полу, отчего веревка натягивается. — Надумал бежать, шлюха? — зло рычит брат и меня прошибает холодным потом. — Ты моя дырка для ебли и я буду делать с тобой, что хочу! — он резко дергает меня за бедро и входит целиком до основания. Его головка проходится по простате и меня снова выгибает в спине. Брат включает вибрацию на средний уровень, и я давлюсь собственными стонами и оханьем. А брат начинает грубо и жестко трахать меня, вдалбливая так, что я трусь об пол, словно половая тряпка. — Ха-ха, ты только глянь! Я только начал тебя ебать, а ты уже кончил, — развлекается брат, не останавливаясь. А меня конвульсивно бьет об пол, я снова начинаю терять сознание. Распирающая боль в пенисе невыносима. Мое дыхание, кажется, синхронизировалось с вибрацией и ритмом толчков. Зад гудит, внутри все пульсирует. Кажется, снова на какое-то время отключался, но тут же прихожу в себя. Неожиданно брат останавливается, кончая глубоко в меня. И не выходя, стягивает с моего члена сначала насадку с вибрацией, а затем аккуратно достает буж. До моего измученного сознания долетает девичий стон. Брат смеется о том, что я уже стал девкой, раз такие звуки издаю. Зудящий и ноющий член конвульсивно подрагивает и мне кажется, будто я обмочился. А брат снова продолжает меня трахать. Я уже не понимаю, кончаю я или нет, потому что меня трясет всего и внутри, и снаружи. Словно я стал огромным пульсирующим сердцем, которое безжалостно дерут. Брат останавливается только после того, как кончил около четырех раз.

***

— Течешь со всех дыр, — смеется брат, показывая мне уже выложенную запись. А я с ужасом смотрю на крупный план собственных гениталий и лица, хотя я был в маске. С моего потемневшего члена почти безостановочно вытекает смесь спермы и мочи. А из моей задницы вытекает его сперма. Подбородок весь в слюне и сперме. Мои почти непрерываемые стоны с углубленным и учащенным дыханием. Все это доводит меня до жуткого стыда и я ощущаю, как пылают щеки, а вместе с тем и обида на брата. — Разойдется, как горячие пирожки! Мне уже поступило предложение делать все в прямом эфире, — хвастается брат, крутясь в кресле возле стола. — Ты же не станешь этого делать? — хриплю я, потому что мое горло еще не восстановилось после позавчерашнего. Брат выразительно смотрит на меня и я понимаю, что если ему захочется, он сделает все и даже больше.