***
Привет, Куро, Мне нужно быть честным. Я ничего не писал несколько недель из-за того, что битва со злодеем привела меня к медикаментозной коме. Не просто злодей. Монстр. Тот, что сидел на троне крупнейшей преступной империи Японии, если не всего мира. Его руки испачканы кровью моей наставницы. И сейчас я покончил с ним. Наверняка ты не слышал о нем до этого письма. По крайней мере я надеюсь. Правительству и моей пиар команде удалось скрыть это. Большинство даже не знают о его существование, несмотря на то, что он пережил два столетия. Учитывая его послужной список, лучше, чтобы о нем не знали. Его последователи и конкурирующие организации все еще на свободе. Он прятался в тенях так долго, что были слухи о его смерти. Мы хотим воспользоваться их незнанием о его смерти настолько долго, как мы можем. Вопрос в том, буду ли я частью этих усилий. Если комы не было достаточно чтобы понять, что я не вышел невредимым. Одно мое легкое и желудок были повреждены без шанса на восстановление и их пришлось удалить. Доктор заверяет, если я буду стараться заботится о себе, у меня будет долгая и здоровая жизнь. Пойми, я больше не буду чувствовать легкого голода, однако, если я не буду перекусывать каждые два-три часа, я начну умирать от голода. И мне так же нельзя сладости. Это было бы проблемой, будь я кем нибудь другим. Но нет. Я герой. Всемогущий. Символ Мира. Они хотят, чтобы я перешел может выдержать даже карандаш, но не тот, кто борется со стихийными бедствиями и уничтожающий покой злодеи каждый день. Не пойми меня неправильно, я постараюсь войти в программу, но, чтобы продолжить делать свою работу как раньше, мне нужно приложить огромные усилия. Гран Торино и Ночноглаз хотят, чтобы я ушёл в отставку. Исцеляющая Девочка тоже. Они не хотят видеть, как я гублю себя еще сильнее. Директор Юэй, Незу, предлагает мне место учителя в школе. “Используй остатки своей силы, чтобы направить следующее поколение”, или что-то вроде того. И, возможно, найти себе преемника. Это тоже. Они не понимают, Куро. Они не понимают, какого это выходить на улицу, будучи главной мишенью, с улыбкой на лице. И весь мир ждет от меня действий, чтобы можно было надеяться и на других героев, а злодеи не думали, что у них есть свобода буйствовать. И все они хотят, чтобы я переложил весь этот груз, боже упаси, на ребенка. Я сказал им. Я не могу сделать это. Нана не нанимала меня. Я гонялся за ней, умоляя дать мне шанс. В тот день это был мой выбор. Я не жалею об этом ни секунды, но вес моего груза слишком огромен, чтобы на кого-то переложить. Все За Одного мертв. Один За Всех умрет с ним. Это то, что я им сказал. Это не ложь, но и не полностью правда. Истина в том, Куро, что я не хочу прекращать. Я уже говорил, насколько сложно быть героем, но я люблю быть им. И, если ты позволишь мне быть еще откровеннее, я не знаю, чем бы я занимался, не будь я героем. Я не знаю, кто я за маской Всемогущего. Может поэтому, годами ко мне не обращались, как к Тошинори… Я так же не знаю, писал ли я тебе действительно настоящие письма. Конечно, я все еще пишу каждый день, а если пропущу день, попытаюсь скомпенсировать это. Но в этом плане, это скорее дневник, чем письма моему сыну. Я тебя даже не знаю, но для меня, ты единственный, с кем можно поговорить. Тебе должно быть около девяти сейчас. Когда мы с твоей матерью обсуждали расставание, мы согласились, что свяжемся через десять лет, чтобы обсудить, безопасно ли воссоединится… Я скажу ей “нет”. Сегодня. Как только допишу. Я еще на восстановление, и сейчас я не могу защитить ни ее, ни тебя. Тем более, мое состояние сейчас скрыто от публики, и еще есть шанс, что это все выйдет наружу. Пол больницы знают кто я, и почему я здесь. Не говоря уже о тех подонках из комиссии героев, что отвечают за отключение средств массовой информации. Теперь это шантаж. И последний кусочек правды: я не хочу, чтобы вы видели меня в таком состоянии. Я сломлен и жалок. Из места, где должен быть мой желудок выходит столько труб, что я не вижу своих ног. Я боюсь, что не смогу спать по ночам, не зная, что будет дальше. И хуже всегото, что я выплескиваю всю эту злость на близких мне людей. Я не хочу, чтобы вы были ранены из-за меня, или мной. Мне так, так жаль, сынок. Потерпи еще немного. Прошу простить меня. Папа.***
Изуку был оттолкнут к пластиковой стене, и затем отскочил к колену Каччана. Прямо лбом. Его дружки язвительно засмеялись. Шум смешался с громкими звуками шипящего вентилятора, удерживая полосу препятствий раздутой. - Делай дальше, чел, продолжай! - Да! Посмотрим, сможет ли он отскочить дважды от твоего пинка! - Не- не надо, - захныкал Изуку. Его голова раскалывалась от боли. Вокруг было шумно, но он до сих пор ничего не расслышал. Пытаясь встать на ноги, его оттолкнули сильнее, чтобы потрясти его. Каччан потянул его вверх за волосы – Ай! Прекрати это! – как бы он не боролся со слезами, они лились безудержно. - Снова льёшь слезы? – усмехнулся Каччан. Он опустил того к его коленям. – Клянусь, Деку, ты с каждым разом ломаешься все быстрее и быстрее! - Он как собака с колокольчиком того чувака! – Ониши расмеялся – Может, он даже начнёт плакать лишь увидев нас! - Тогда ты поймешь, где твоё место и перестанешь мешаться у нас под ногами, - присоединился Нагано. - Но я же ничего не сделал! – закричал Изуку. Он и в самом деле ничего не сделал. Он лишь стоял на очереди к надувной полосе препятствий на школьном фестивале. Но Миссис Ямаока решила, что беспричудному мальчишке это слишком опасно делать одному, поэтому она позвала Каччана в качестве сопровождающего. – Лишь отпусти меня, и я больше не буду мешать вам! Я обещаю! - Хм… Нет! – Каччан пнул его в плечо. Двое других его "приятелей" начали чесать языком – Училка заставила пообещать, что мы присмотрим за тобой, и теперь мы пропускаем фестиваль, нянчась с твоей жалкой задницей! Ты наш должник! – неважно, что он до начала фестиваля назвал его тупым и скучным. Изуку свернулся калачиком и накрыл свою голову. Один из них, не разглядев кто именно, перевернул его и пнул прямо в лицо. Боль, словно волна медленно прошлась через его голову. Пробираясь сквозь туман в голове, он и не заметил следующего приближающего пинка. Чужой смех вместе с собственным сердцебиением прошелся через его уши. Внезапно он не мог дышать через нос. Кто-то снова схватил его за голову и прижал лицо к углу. Пытаясь схватить воздух ртом, туда попала грязь и пыль. Его горло покрыло горячим, наполненным пластиком воздух как сухой шлам. Они отскочили, чтобы он не смог найти опоры. Он не мог дышать. Изуку не на шутку запаниковал. Из его горла вырвался оглушительный крик. Его мучители отступили назад на мгновение, застыв с ошеломленными лицами. Ему хватило и того мгновения. Он побежал от них со всех ног. Он не думал, лишь бежал вперёд. Изуку, зрение которого было затуманено слезами и болью, неуклюже проходил через надувную полосу препятствий в сторону выхода. Яркие цвета расплывались перед его глазами. В его уши просачивался истекающий из крошечных отверстий воздух. Куда бы он не повернулся, его лицо бил холодный, грубый пластик. Каждый удар усиливал его головокружение. - Вернись сюда, Деку! – закричал Каччан, побежав вслед за ним. С икотой Изуку продолжил бежать. Последним препятствием была стена для скалолазания, за которой следовала горка. Он вспрыгнул настолько высоко, насколько мог. Но будучи низким, он всё еще был далеко. Кто-то схватил его за ногу. -Попался! – усмехнулся Нагано. Его паучьи пальцы сжали обувь Изуку. Каччан и Ониши не оставались позади. Не задумываясь, Изуку вытащил свою ногу, и пнул со всей силой обидчика в ответ. Нагано с криком повалился на остальных. Не обращая на них внимание, Мидория сосредоточился на подъеме. Приземлившись, он со всех ног развернулся вдоль полосы препятствий. Разум начал возвращаться. А именно пришло понимание, насколько сильно он влип. Каччан действительно собирается навредить мне всерьёз! Изуку начал задыхаться в своих слезах. Мне нужно спрятаться! Они могут прекратить гоняться за мной! Он проталкивался сквозь толпы учеников и учителей. Школьный фестиваль был в полном разгаре. Киоски с едой и с играми стояли у школьной парковки, а на ней было ещё больше людей. Изуку с нетерпением ждал фестиваль, ведь даже если учителя держали его поблизости, он всё ещё получал вкусную еду и выигрывал призы. Теперь всё – о чём он мог думать, это накрытые столы, под которыми он мог спрятаться. Но под каким именно? Каччан может подумать, что я продолжу убегать, и если я спрячусь где-нибудь поблизости, то я могу провести его. Но вдруг он догадается об этом? Он ведь такой умный. Как только они придут сюда, он со своими дружками могут начать проверять под столами и сразу найдут меня. Изуку врезался в мальчишку по старше, обратно упав на землю. - Эй, чего нужно? - Мне жаль, - всхлипнул Изуку и продолжил убегать. Что если он тоже начнёт преследовать меня? Он не посмел оглянуться назад. Может я смогу убежать домой! Но тогда мне влетит за то, что я ушёл из школы раньше времени. Он повернулся за углом между киосками, чтобы перевести дыхание. Мне всё равно влетит и за то, что я прячусь. Учителя всегда злятся на меня, если они не увидят меня на перемене. Постой. Учителя! Вот оно что! Каччан не будет избивать меня на глазах у взрослых! Он выглянул в поисках знакомых лиц. Большинство взрослых были родителями. Он не был уверен, что они помогут ему. Ему нужен был учитель. Желательно, которого он знал. Но не то, чтобы, он мог отличить других учителей от родителей. Вот! Розовая антенна Миссис Ямаоки был как маяк. Изуку вздохнул с облегчением и побежал к ней. Путь к ней не был занят. Он репетировал в голове то, что он скажет. Миссис Ямаока! Каччан с остальными избили меня на полосе препятствий! Они тянули меня за волосы, пинали меня и затолкали в угол, чтобы я- - Берегись! – Ониши поднял руку быстрей, чем Изуку смог среагировать. Он врезался прямо в шею и заткнул рот из-за удара. - Хэй, - Нагано схватил его сзади и закрыл его рот. Каччан появился ниоткуда перед ним. – Думал, сможешь убежать от нас, болван? – И с глаз Изуку обратно потекли слёзы. – Думаю, твой побег увеличивает твой долг, - засмеялся он. Он ударил кулаком свою ладонь, заставив Изуку вздрогнуть. – Правда? Как жалко! – присоединился Ониши, всё ещё держа Изуку. Он кричал под их руками. Путь не был занятым, но там всё еще было много людей. Некоторые из-них даже посмотрели ему в глаза, но продолжали идти. Помогите хоть кто-то! Прошу! Миссис Ямаока была в тридцати шагах от него. Разговаривая с кем-то. Лицом к лицу. Прошу! Посмотрите сюда! - Фу! Его слёзы капают на мои руки! – жаловался Нагано. - Замолчи и продолжай держать его! – Каччан вонзил свои пальцы в плечо Изуку. – Вот чего заслуживают беспричудные ничтожества, смеющие тратить моё время. – И он врезал в желудок Изуку. Сильно. Достаточно сильно, чтобы того вырвало. - Ах! - Мерзко! Все трое отпрыгнули назад. Изуку сквозь боль побежал снова. - О нет, ты не посмеешь! – Каччан снова потянул того за волосы, потянув его назад. - Прекратите! – закричал Изуку, громче чем когда-нибудь. Каччан ещё раз потянул его назад, и затем отпустил. Миссис Ямаока повернулась назад. Изуку потерял равновесие. Словно в замедленной съемке, он наблюдал, как мир смещается в сторону, пока он падает.***
Хруст. Изуку проснулся плачущим. Всё болело. Его нос, лицо, голова, всё. Было больно даже открывать глаза. - Чт-что происходит? – всхлипнул он. – Где я? – Ярко белый размылся алым. Моргать было больнее. Его лицо было мокрым. Он протянул руку, чтобы убрать что-то на его лице, но чья-та рука схватила его. - Нет, не делай это, - он узнал голос медсестры. Изуку всё равно вздрагивает от её прикосновения. – Это просто полотенце. Но тебе нужно давить на неё. – Она насильно перенесла его руку на его голову. Только тогда он понял, что он лежит. Она прижала его больное место, и он заплакал ещё. - Ох, милый… - сказала Миссис Ямаока из ниоткуда. Изуку не видел её, но предположил, что пальцы, держащие его пальцы принадлежат ей. – Ты сильно упал. - Что случилось? – тихо спросил он снова. - Ты упал и ударился головой об бордюр, - ответила медсестра. - Хм? - Бакуго рассказал мне, - Изуку напрягся. – Ты слишком возбудился и тебе стало плохо на батуте. Тебя стошнило прямо на твоих друзей, и от стыда ты попытался убежать. - Н-но… - Но потом ты споткнулся и упал, - похоже, она была готовить заплакать. – Твоя мама придёт забрать тебя. Мне жаль, Мидория, но ты не можешь вернуться на фе-… - Всё было не т-так! – сказал Изуку. Его правый глаз пульсировал. – Они избивали меня и мне пришлось убежать! Меня вырвало, потому что Каччан ударил меня! – Миссис Ямаока убрала свою руку. – Он, он тянул меня за волосы и сбил меня с ног! - Мидория, - вздохнула она, - мне кажется, ты путаешь вещи. Ты ударился головой сам. - Нет! Я говорю правду! – слеза капала ему в рот. – Это Каччан, Ониши и Нагано! Это они удерживали меня на полосе препятствий, чтобы я не мог дышать! Они всегда плохо со мной обращаются! - Милый… - она начала говорить тем фальшиво-заботливым тоном, якобы пытаясь разъяснить что-то, а на деле насмехаясь над тобой. – Кацуки в будущем собирается быть героем. Разве герой будет делать те вещи, о которых ты говоришь? - Но он это сделал! Я не лгу! Почему Вы мне не верите?! – заплакал Изуку. Его голова раскалывалась. Он до сих пор не видел чётко. - Мидория, хватит. – твёрдо сказала она. Он всхлипнул. – Я понимаю, что ты опозорился, но это не повод выдумывать сказки про других людей. – Всего за миг, вся боль переключилась из головы в сердце. – Особенно что-то настолько ужасное. Просто представь, что, если бы другой учитель, не зная правды поверил тебе! Это записали бы на его личное дело, и никакая хорошая геройская школа не приняла бы его. Ты мог разрушить его жизнь, потому что ты хотел быть в центре внимания. – её слово запечатлелись глубоко во время паузы. – Тебе действительно нужно научится думать, прежде чем говорить, Мидория. Изуку молчал. Эти слова не покидали его ни до конца дня, ни других дней после.***
Привет, Куро. В последнее время я много о тебе думаю. Я имею в виду гораздо больше, чем обычно. Просыпаясь, я всегда начинал свой день с письма тебе за столом, однако сейчас я не могу не думать о тебе и ни минуты. Это чуть было не принесло мне хлопот. Я задержал злодея, пытающегося ограбить ювелирный магазин, рутина героя. Никто не пострадал, но меня окружили фанаты с просьбой раздать автографы. Я знал, что мне нужно было идти, ведь мой лимит лишь семь часов, а преступность не дремлет. Но я хотел немного передохнуть. В любом случае, там был мальчишка на вид по младше тебя. Его звали Каору, но я чуть было не написал Куро. Я поймал себя на этом прежде, чем испортить его день, но меня всё еще терзает совесть из-за этого. Твоя мать так же не уходит из моей головы, и боже, как же я по ней скучаю. Я вижу всё меньше и меньше моих друзей, и мне не хватает кого-то близкого. Даже не встреч, но именно мелочей. Завтракать вместе. Рассказывать о прошедшем дне. Для такой крошечной женщины её объятия были самыми крепкими и тёплыми. Наверняка ты знаешь об этом, хех? На своём перерыве она высылала мне те смешные картинки и видео, которые я получал во время встреч с маркетологом или ещё с кем-то. Те парни в строгих костюмах. Я всегда смотрел их под столом и старался не засмеяться, хоть и не все они были смешными, но мне просто нравилось их получать. В ответ я присылал ей что-то милое, например малыша какого-то зверя. Будучи медиком, она видела много чего неприятного. Не особо нравилось говорить об этом. Чтобы ты представил, насколько всё было плохо, она не могла сдерживать это в себе. Когда мы приходили домой, она часто нелестно отзывалась на грубого пациента, жалующегося на её попытку спасти ему жизнь, или на глупое действие медсестры, которую она терпеть не может. Однако это не делает её злым человеком. Она далеко от этого. Требовалось пять минут, чтобы выпустить пар, и она обратно становилась святым человеком. Не говоря уже о её прекрасном навыке рассказчика. Все её тирады поваливали меня на пол! Отличный способ завершить день! Теперь же я прихожу в пустую квартиру, думая, насколько было бы лучше, если бы я имел лучшего друга. Прошлой ночью до меня дошло, что мы с твоей матерью были дольше в разлуке, чем вместе. Примерно два раза дольше. Осознавать это больно. Я не уверен, сможет ли она узнать меня сейчас. Я в худшем состояние, чем когда-либо. В отражение я вижу свои рёбра. Мои брови начали отбрасывать тень на мои глаза. Я знаю, что в будущем будет ещё хуже. Моё раненое тело и ограниченная диета не способны уравновесить объем моей работы. И ещё хуже, даже если я перестану быть героем, я никогда не смогу вернуть своё былое состояние. Я надеюсь, что превзойду все шансы. Или по крайней мере не буду тратить их в пустую. Я хочу иметь возможность носить твою мать на руках по городу, как я делал это раньше. И тебя, Куро. Я люблю тебя. Надеюсь, вы с Мамой заботитесь о друг друге. Люблю, Папа.***
Изуку не осознавал, что половое обучение может стать ещё более неловким. Однако именно так и случилось, когда учительница включила видео о незапланированной беременности. Это дешёвая лента показала, как рождение внебрачного ребёнка разрушило всю оставшуюся жизнь главной героини. Любые реальные проблемы были захоронены под играющей гиперболе. Все знали, что это фильм ужасов, но Изуку знал больше, Каччан и его приятели заполняют свои списки оскорблений, адресованных ему. Всё началось, когда Каччан убрал руку с подбородка на моменте, что залетевшие женщины чаще всего, остаются одинокими. Затем его плечи расправились, когда упомянули о финансовых трудностях. И наконец, он одарил своих дружков жестокой улыбкой, когда сказали, что внебрачные дети имеют низкий шанс на успех в своей жизни. И Изуку понимал, что он в дерьме. - Для кого-то это звучит слишком знакомо, не так ли, Деку? – отметил Каччан прямо во время уборки. Не обращай внимание, думал Изуку. Он старался сосредоточиться на подметание пола. Он скажет всё, лишь бы разозлить тебя, и ты это знаешь. Учителя не поверят мне, если я скажу это, и я попаду в неприятности, если попробую дать ему сдачи. Он поднял свои плечи, чтобы скрыть своё лицо. Просто закончи уборку, и ты сможешь вернуться домой. - Какого это знать, что ты рушишь жизни людей со своего рождения? – тень Каччана пробегла между глазами Изуку, но он не обращал на неё внимания. – Просто представь, если бы не ты, то у твоей мамы была бы по-настоящему счастливая семья. Так Мама не замужем. Ну и что? Изуку подумал. Она всегда была одна и всё было в порядке. Это не значит, что она не хотела меня. Он прикрыл свой рот кулаком, чтобы не бормотать вслух. Мама любит меня, независимо от того, есть ли на фотографиях другой родитель или нет. Мама никогда не упоминала моего отца, и всё хорошо. Мне он и не нужен. Она не обязана говорить об этом, если она не хочет. Это ничего не говорит. Прилипшая к метле обёртка от жвачки была такой интересной. Может, если она не имела бы меня, то ей было бы легче найти отношения и... заткнись! Ты даже не знаешь, хочет ли Мама с кем-то встречаться! Она сама это сказала! Это нормально хотеть быть одному! Но она ответила так на мой вопрос, нормально ли не иметь друзей… - Кстати, а как она поживает? – спросил он с долей невинности. – Я не вижу её часто. Она всегда приходила к нам поговорить с моей мамой, но сейчас ей нужно быть на второй работе, чтобы обеспечить твой жалкий зад! Брови Изуку сузились. Ладно, да, какое-то время назад ей нужно было найти другую работу. Но это не значит, что мы разорены. У нас есть квартира и мы не голодаем. Он прикусил свою губу. Но что, если это так, и она просто не жалуется? Вряд ли, что она искала вторую работу ради забавы. Он вернулся к мысленным поискам того, что мог упустить. Разговоры и комментарии говорили о их плохом положение. У них была квартира, а у Бакуго дом. Это имело значение. Он, щурясь вышел на солнечный свет. А почему она искала работу? Я. Мне нужно была медицинская помощь, чтобы исправить мой глаз. Им пришлось восстановить часть моего черепа и подправить нервы на моём глазу. Мама пошла на вторую работу после моего лечения… Но, но это Каччан в первую очередь поранил меня! Это его вина! Он мельком увидел себя в своём отражение. Его правый значок был постоянно расширен. Каччан заметил его уязвимость. – Ты хоть видишь её, когда она пахает как конь? Нет, я часто её вижу! Это просто, иногда не вижу её утром или до поздней ночи. Но всё в порядке. Мне двенадцать, со мной не нужно нянчиться. Мне не нужно всегда находиться рядом с Мамой… Изуку фыркнул. - Эй! – рявкнул тот, приближаясь к нему. Изуку ещё ниже опустил свою голову. – Ты смеёшься над о мной? Грубо. Наверняка твоя мамка берёт столько смен, чтобы не быть с тобой! - Это не так… - пробормотал он. - Чт-что это было? – поддразнивал его Каччан, наклоняясь. Кое-кто из ребят в коридоре захихикали. Изуку придержал свой язык. – Хех. Всё как я и думал. Ты настолько жалок, это так унизительно. Не могу поверить, что твоя мамочка ещё не сдала тебя в приют. Не обращай на него внимание. Он представил счастливую Маму с его игрушкой Всемогущего, когда она раньше ждала его. Раньше. Нет, нет, всё хорошо. Я перерос это. - Наверное и поэтому твой папаша сбежал от вас. В отличие от твоей мамы, его инстинкты получше, раз он не застрял с тобой. – Изуку почувствовал горячее дыхание Каччана на своей шее. Он прислонился к стене, чтобы отдалиться от него. – Наверняка он где-то уже завёл настоящую семью. Это могла бы быть твоя мама, если бы не ты. Заткнись… Всхлипнул он. Другие дети почувствовали назревающую драку и подошли поближе. - Можешь себе представить? Посвятить свою жизнь какому-то беспричудному неудачнику! Изуку замер и закрыл глаза. Каччан попал в больное место. - Ты точно никуда далеко не уйдёшь! Кто попробует дать шанс просто внебрачному ребёнку? – Пока Изуку отвлёкся на его слова, Каччан создал взрыв прямо за его головой, заставив того подпрыгнуть. Остальные засмеялись. Изуку крепче сжал метлу. Его руки окружили лицо крошечными хлопками, вынуждая его сдвинуться. - У тебя всё равно не будет и шанса! Ни тогда, когда твоя родословная состоит из никчёмных неудачников! Или, когда твоя жирная сучка ма- Треск. - Ох! Всего за миг, Каччан был на полу и его лицо от подбородка и до виска покрылись красным. Изуку стоял перед ним, держа метлу побелевшими костяшками. Весь класс окружил их. Потребовалось двенадцать лет, чтобы терпение Изуку закончилось. И он не собирался растрачивать возможность впустую. Зашипев сквозь стиснутые зубы, он снова взмахнул метлой по мальчику. Застывший Каччан не смог увернуться. На этот раз он ударил его в щёку, оставляя покрасневший след в форме Х. - Ого! – насмехалась толпа. Видеть того, кто превращал каждый его день в пытку, раненого и испуганного на земле, заставлял незнакомою, но отнюдь приятную тяжесть в груди расцвести. Это не продлилось долго. Каччан с легкостью поймал третий удар метлой. Без колебаний он дёрнул её назад, потянув за собой Изуку. Он приземлился прямо на взрыв из ладони его бывшего друга. Толпа обрушилась на него раньше, чем он успел почувствовать боль от удара об пол. Те, кто решили не присоединиться к его избиению, смеялись над ним. Его гнев так просто не пропал. Сквозь шквал ног он царапался в ответ, крича отстать от него как дикий зверь. Каччан скрылся сзади за чужими спинами. Он не видел его, пока учителя не пришли разобраться с шумом. Просто небрежно прислонился к окну, вешая им лапшу на уши про произошедшее. Следующие затянувшие два часа прошли как в тумане. Учителя заперли его одного в кабинете медсестры с салфетками и со сломанным носом. Он не сомневался, что все медсестры пошли баловать бедного Каччана льдом и сладостями, чтобы его милое личико не испортилось и не разрушило его геройскую карьеру. Изуку безнадёжно вздыхал снова и снова. Хотя бы он позволил Каччану немного почувствовать того же, что он. Может, он даже прекратит приставать к нему. Почему все набросились на него, не тронув при этом Каччана, издевавшегося над всеми? Что если меня исключат? Предательски прервала его удовлетворение мысль. Большинство школ вряд ли возьмут беспричудного ребёнка. Он сглотнул. Тогда Маме будет ещё сложнее… Через час пришла Мама. Всё ещё в рабочей одежде, её глаза были покрасневшие от слёз. Оба не промолвили ни слова до прибытия домой. - Ты отстранён на неделю, - грустно вздохнула она. Потерев уставшие глаза, та села на диван. Изуку сел рядом с ней. Адреналин от драки уже иссяк. Он и не хотел больше драться. Он хотел к своей маме. Он попытался прижаться к её плечу, но она встала. – Я не могу, Изуку. Не сейчас. - А? - Ты не можешь продолжать так делать. Чего ты хочешь добиться этим? – спросила она. Её голос звучал отчаянно. - О чём ты? - Не прикидывайся дураком. Я о тех всех драках. Ты подкрался сзади Кацуки и ударил метлой по голове! Что с тобой не так? Её слова раскалённым железом вонзилась ему в сердце. – Нет, это было не так! Он был прямо у меня перед носом и собирался атаковать своей причудой! - Изуку! – закричала она. – Не лги мне! - Я не лгу! Он использовал её и обозвал тебя плохим словом! – заспорил он, спохватившись. - Правда? Тогда все в коридоре соврали? - Да! - Даже учителя? - Д-да! – его голос ломался. – Каччан ударил меня в ответ и повалил на землю, и затем все набросились на меня! Учителя оттащили меня подальше, чтобы они прекратили! Они врут! – Она не выглядела убеждённой. – Смотри, я могу доказать это! – он снял свою школьную форму, чтобы показать ей синяки, но ничего не нашёл. - Изуку… - Нет, у одной есть исцеляющая синяки причуда, помнишь? - Достаточно… - она ушла в кухню. Изуку последовал за ней. - Мама, прошу! - Прекрати, - заявила она, громче и твёрже, чем когда-либо. Изуку поморщился. – Все эти годы я всегда была на твоей стороне. Я поддерживала тебя с каждыми трудностями, с которыми ты приходил домой… - она прикусила свою губу и покачала головой. – Я заявляла учителям все эти вещи, и они понятия не имели о чём я… Было ли это тоже ложью? – крупные слёзы покатились по её лицу. Изуку отшатнулся, словно его ударили. – Зачем мне всё это делать, Мама? - Я не знаю… - она скорее дышала, чем говорила. – Я-я знаю это трудно быть беспричудным ребёнком. И я не сомневаюсь, что люди не очень добры к тебе… Но сынок, это не повод набрасываться на людей… - Мама посмотрела вниз и убрала взгляд в сторону. – Но это только всё усложняет. У Изуку отвисла челюсть. Он отступил назад, сперва медленно, но затем убежал в ванную. Он не стал ни переодеваться, ни ждать, пока вода нагреется. Он лишь хотел выплакаться, чтобы Мама не услышала этого. Он уже сделал достаточно. Я уже более чем, достаточно. Я всего лишь ходячая проблема. Вода была слишком холодной, чтобы облегчить боль от ушибов. Медсестра убрала отметины, но не саму боль. Как удобно. Она наверняка сделала это намеренно. Все ненавидели его. Но за что? Что я сделал не так? Его голая спина коснулась холодной плитки. Я родился. Я существую. Это всё моя вина. Он болезненно вздохнул. Я беспричинный. Но это ещё не конец света. Беспричудные люди существовали всегда. Все они не могут быть беспомощными. Всё дело во мне. Дело всегда было во мне… Он поскользнулся на пол. У меня нет друзей. У меня нет будущего. Кто возьмёт меня на работу, не говоря уже о геройстве. Что за шутка. Я даже не могу постоять за себя. Дышать становилось всё сложнее, так как он пытался сдерживать слёзы. Мой собственный отец не хочет быть со мной… и вряд ли Мама тоже хочет. Просто признание разбило ей сердце. Она не заслуживает всего этого. Ей было бы лучше без меня. Почему я такой? Что со мной не так? Сдерживаться уже не было сил. Изуку завыл под шум воды. Он не знал насколько. Его пальцы онемели. Но он не вышел из душа. Его ничего не ждёт. Ему некуда смотреть вперёд. Так… Так будет всегда, не правда ли? И в тот момент, сидя на холодном кафеле под струями ледяной воды, двенадцатилетний Изуку плакал, впервые задумавшись о самоубийстве.