Возродиться вместе с заклятым врагом в день свадьбы

После разговора о том, как связаться с семьей Линь, Чжэн Булу отвел сына в кабинет. Пара отца и сына сидела напротив друг друга с письменным столом между ними. Некоторое время они смотрели друг на друга, не разговаривая. Атмосфера на какое-то время стала неуловимой. Прошло несколько минут, прежде чем Чжэн Булу тяжело вздохнул и заговорил первым. – Реакция Ицзюнь была немного странной. Чжэн Пинцин ответил с легкой улыбкой: – Только немного? Чжэн Булу уже проанализировал прошлые действия Хэ Ицзюнь и теперь очень сомневался в ее поведении. Но Хэ Ицзюнь обычно использовала мягкие ножи [1], поэтому, несмотря на недавние сомнения, не было никакой новой информации, которую Чжэн Булу мог бы использовать против нее. Многие из ее слов могут быть истолкованы по-разному, и было очень трудно различить, умышленно ли она поступала так или просто случайно. В конце концов Хэ Ицзюнь была с ним много лет. В отсутствие каких-либо фактических доказательств Чжэн Булу не хотел использовать в своих интересах и отрицать все ее с трудом заработанные достижения. Но как только семена сомнения были посеяны, их было трудно удалить. С тех пор каждое предложение Хэ Ицзюнь, которое касалось Чжэн Пинцина, должно было обдумываться снова и снова. Конечно, в то же время Хэ Фэй неизбежно подвергся придиркам. Слова Хэ Ицзюнь были слишком расплывчаты и не имели очевидного значения. Это сделало Чжэн Булу неуверенным. Но на этот раз все было иначе. Чжэн Булу посмотрел на сына с очевидным смыслом в глазах. Чжэн Пинцин откинулся на свое кресло, его поза казалась безразличной. Он ждал, пока Чжэн Булу решит. Двое долго смотрели друг на друга. В итоге проиграл Чжэн Булу. Он постучал указательным пальцем по столу и спросил: – Ицзюнь, что она сделала? По правде говоря, еще до того, как Хэ Ицзюнь предложила пригласить семью Линь Цяня на Новый год, Чжэн Пинцин уже рассказал Чжэн Булу о Линь Цяне и Чэнь Шии. Они уже достигли понимания, но Хэ Ицзюнь не заметила. Чжэн Пинцин попросил Чжэн Булу не рассказывать Хэ Ицзюнь о Линь Цяне и Чэнь Шии. Чжэн Пинцин не назвал ему причину, а вместо этого сказал отцу просто подождать и посмотреть. Только теперь Чжэн Булу понял, что его сын хочет, чтобы он сам все увидел. – Теперь ты знаешь. Мне все равно, веришь ты этому или нет, только не говори моей маме об этом. Чжэн Пинцин встал и вышел из кабинета, оставив Чжэн Булу все еще немного смущенным. До сегодняшнего дня Чжэн Булу думал о многих различных планах, которые он, возможно, сумел себе представить. Женщины всегда были немного хитрее противоположного пола, но Чжэн Булу был человеком, который имел дело с самыми разными людьми в деловом мире. Он считал себя терпимым человеком. Конечно, до тех пор, пока они не переходили черту. К сожалению, сын был для него самым важным. После долгого молчания Чжэн Булу поднял трубку и позвонил по телефону. – Привет, Хэ Фэй? Тем временем Хэ Ицзюнь бегала по дому семьи Чжэн, отчаянно думая о мерах, которые она могла бы предпринять, чтобы справиться с предстоящим визитом Чэнь Шии. Как раз, когда она собиралась успокоиться, Хэ Ицзюнь повернулась и вдруг увидела, что ее брат вернулся. Хэ Ицзюнь была ошеломлена. – Почему ты вернулся? Унылый Хэ Фэй подошел к ней и вручил ключи от машины. – Брат Чжэн сказал, что ему нужна машина, поэтому я поехал обратно… Хэ Ицзюнь все еще была в замешательстве. – У семьи Чжэн очень много машин, ах. Зачем ему просить вернуть именно эту? Выражение лица Хэя Фэя было мрачным, когда он ответил: – Брат Чжэн сказал, что он приглашает некоторых важных людей на китайский Новый год, и что… понадобится больше машин… Я не осмелился спросить подробностей… Хэ Ицзюнь: «……» Она была секретарем Чжэн Булу в течение многих лет, но не могла понять, каковы были намерения Чжэн Булу. Зачем семье Чжэн так много автомобилей, чтобы праздновать? Это было просто оправданием. Пока они разговаривали, Чжэн Булу спустился по лестнице и посмотрел на них обоих. Выражение его лица было равнодушным, когда он сказал: – О, так ты вернулся? Просто оставь ключи от машины в обычном месте. Тебе следует быстрее купить автобусный билет. Ты же не хочешь застрять здесь на Новый год. Затем он очень щедро сказал: – Компания возместит тебе билет на автобус. Хэ Фэй: «……» Билет на автобус от города Rong до его дома стоит всего 50 юаней! Глаза Хэ Ицзюнь слегка задрожали, но лицо не изменилось. Она показала улыбку и спросила: – Лао Чжэн, каких гостей ты пригласил? Почему ты мне не сказал? Я бы помогла тебе договориться заранее. Чжэн Булу ответил с улыбкой. – Хорошо. Позже я пришлю тебе список гостей. Пожалуйста, устрой все. Видя, что отношение Чжэн Булу было таким же, как всегда, Хэ Ицзюнь немного растерялась. Значит, машина, которую использовал Фэй, действительно была как-то нужна? Он не специально мешал Хэ Фэю? Хэ Ицзюнь становилась все более и более взволнованной. Ничто не казалось неправильным, но она продолжала чувствовать, что что-то не так. В конце концов, Хэ Ицзюнь на мгновение перестала беспокоиться о личных выгодах и потерях и вместо этого занялась делами, чтобы не случилось ничего неожиданного. _____________________ Кажется, что политика запрета фейерверков в городе Rong обречена на провал. Утром Нового года можно было слышать, как петарды взрываются один за другим. Воздух был наполнен слабым запахом пороха, завершающего новогоднюю атмосферу. Чжэн Пинцин встал рано, чтобы подготовиться. Он переоделся в простой белый свитер, и после того, как парень определил, что он достаточно презентабельный, покинул свою комнату. Но когда спустился вниз, Чжэн Пинцин обнаружил, что кто-то встал еще раньше его. Хэ Ицзюнь была занята на кухне, готовя блюда. Когда она увидела Чжэн Пинцина, она встретила его улыбкой. – Пинцин, с Новым годом. Ты довольно рано? Чжэн Пинцин оглядел ее. Волосы Хэ Ицзюнь были собраны в обычный пучок, а одежда была простой и неукрашенной. Это был тот же стиль, который она всегда носила, когда встречалась с Чэнь Шии. – Да, – Чжэн Пинцин хмыкнул. – У нас в конце концов гости приходят. – Ах, думаю, у нас была одна и та же мысль. Я специально проснулась немного раньше, чем обычно, чтобы подготовиться, – сказала Хэ Ицзюнь. Легким тоном Чжэн Пинцин сказал: – Зачем проходить через все это? Разве у нас нет домработниц, чтобы позаботиться обо всем? – Мне нравится быть занятой, – Хэ Ицзюнь, аккуратно расставила несколько тарелок и сказала: – Кроме того, уборка не начинается до 8:00. Ты и твоя мама давно не виделись, поэтому я хотела быть полностью готовой… Ее тон был полон любви, когда она сказала: – Твой отец был так занят последние несколько лет, и он пренебрегал тобой. Надеюсь, ты не доставишь неприятностей своей матери… Мы оба будем более уверены, если она будет с тобой, пока нас нет рядом. Чжэн Пинцин молча посмотрел на нее. Под глазами Хэ Ицзюнь был синий оттенок, и макияж не мог его скрыть. Она, вероятно, крутилась и вертелась всю ночь. С «ах» Чжэн Пинцин ждал, пока она продолжит говорить. Конечно же, Хэ Ицзюнь чувствовала беспокойство из-за отсутствия обратной связи и продолжала говорить: – Говоря о твоей матери, я весьма удивлена. Ты обычно сердишься, когда кто-то ее упоминает. Я бы никогда не подумала, что ты позволишь ей и ее новому мужу прийти… Чжэн Пинцин ответил: – Разве не ты всегда говорила, что я должен помириться с мамой? Ты была так добра ко мне, что я чувствую, что не должен тебя подвести. Хэ Ицзюнь: «……» Хэ Ицзюнь использовала все свои силы, чтобы приклеить к лицу яркую улыбку. – Я рада, что ты так думаешь. Не моргая, Чжэн Пинцин продолжил: – Если честно, я тоже был удивлен. Не думал, что папа так легко согласится пригласить мать и ее мужа. Скажи, почему сердце моего отца такое большое? Хэ Ицзюнь: «……» Хэ Ицзюнь заставила улыбку остаться на месте. – Что в этом странного? Лао Чжэн всегда был очень великодушным человеком. Хэ Ицзюнь прямо не сказала Чжэн Пинцину обо всей этой лжи о Чэнь Шии. Вместо этого она позволила ему «непреднамеренно» услышать ее, когда разговаривала по телефону. Поэтому перед Чжэн Пинцином Хэ Ицзюнь все еще могла притворяться, будто ничего не произошло, и что мальчик не знал о так называемой распущенности Чэнь Шии. Чжэн Пинцин пристально взглянул на нее и произнес еще одно неуклюжее «ах». В настоящее время она не знала, как все будет развиваться. Неопределенные слова Чжэн Пинцина, пронизанные неясными значениями, конечно же, не помогли. Это сделало ее чрезмерно испуганной и взволнованной. То же самое верно и сейчас при этом разговоре. Через некоторое время Чжэн Булу спустился вниз. Он подошел к обоим и спросил: – Можете ли вы проверить, подходит ли моя одежда? Чжэн Пинцин, сделавший глоток воды в этот момент, посмотрел на Чжэн Булу и сразу же закашлялся. Хэ Ицзюнь была явно шокирована, но годы профессионализма помогли ей быстро отреагировать. – Да, это очень уместно. Чжэн Пинцин успел прекратить кашлять и спросил сквозь слезы: – Папа, ты планируешь сегодня встретиться с мэром? То, что сейчас носил Чжэн Булу, уже нельзя было назвать просто «уместным». Вместо этого следует использовать слово «великий», с добавлением «очень» впереди. Даже Хэ Ицзюнь, которая всегда была щедрой на комплименты, не могла сдержать кислое выражение лица. – Является ли эта одежда чем-то, что Лао Чжэн специально приготовил для визита сестры Шии? – Ни за что, – Чжэн Булу выразил неодобрение Хэ Ицзюнь. – Это для встречи с ее мужем. Хэ Ицзюнь: «……??» Чжэн Пинцин: «……» У Чжэн Пинцина было неописуемое выражение лица. – Извини, но можно спросить, что ты думал, когда выбрал эту одежду? Ты хочешь сразиться с ним? Чжэн Булу фыркнул. – Это первый раз, когда я встречаюсь с ним, конечно, я хочу выйти с оружием в руках. Пусть он увидит, насколько великолепен бывший муж Шии, пусть он увидит, что он чрезвычайно удачливый человек, чтобы найти такое большое сокровище. Тогда он не посмеет плохо относиться к Шии в будущем. Хэ Ицзюнь: «……» Чжэн Пинцин не мог не жаловаться. – Когда мама стала такой хорошей и достойной в твоих глазах? Если она действительно сокровище, почему ты с ней развелся? Хэ Ицзюнь: «+1!» Но Чжэн Булу на самом деле ответил обоснованно: – Да, сокровище, но она кусок нефрита. А я люблю бриллианты, ах. В конце концов, это вопрос предпочтений. Чжэн Булу также не забыл сказать о матери своего сына. – Брак, ну, это как те шары в играх. Ты не знаешь, что получишь, пока не раскроешь. Чжэн Пинцин налил себе еще воды, чтобы успокоиться. Выпив чашку, он сказал с пустым выражением: – Делай все правильно, ах. Держись подальше от грязных и ядовитых вещей, таких как азартные игры. Чжэн Булу: «……» _____________________ Линь Цянь привел свою семью к дому Чжэн, привлекая к себе взгляды многих прохожих. Линь Ячжи гордо сказал: – А’Цянь и Сыцзя так хороши, ах. Кажется, всегда собираются толпы, когда они выходят. Чэнь Шии: «……» Линь Цянь: «……» Шао Сыцзя не могла не дать этому человеку невозмутимый взгляд. – Почему бы тебе не посмотреть внимательно. Разве эти люди не смотрят на тебя? Линь Ячжи был озадачен. – Почему люди смотрят на меня? Чэнь Шии не могла не сказать: – Посмотри на свою одежду. Линь Ячжи посмотрел вниз и изучил свою одежду. – Но моя одежда обычная. Другие: «……» В этот новогодний день ты одел одежду, которую носил бы первоклассный лидер. Разве это не необычно? У Линь Ячжи, как всегда, совершенно не было понимания. – Мы здесь, – Линь Цянь остановился. Чэнь Шии также остановилась и посмотрела на знакомый, но все-таки чужой дом. Некоторое время она испытывала смешанные чувства. Но затем Линь Ячжи повернулся к ней с нетерпеливым выражением лица. – Шии, твой бывший муж такой богатый, ах… пожалуйста, не переживай старые чувства к нему… Уголок рта Чэнь Шии дернулся. – … Тебе не нужно беспокоиться. – С Новым годом, – Чжэн Пинцин открыл входную дверь и вышел, а Чжэн Булу и Хэ Ицзюнь были позади. – С Новым годом, Сяо Чжэн, – Линь Ячжи встретил его улыбкой. Затем его глаза загорелись. – О, вы снова носите одинаковые наряды с А’Цянем? Линь Цянь был одет в тот же белый свитер, что и Чжэн Пинцин, но из-за того, что вышел на улицу, сверху он еще накинул куртку цвета хаки. Когда двое парней стояли рядом, их привлекательные черты – один очаровательный, а другой нежный – естественно, стали центром внимания толпы. Шао Сыцзя холодно посмотрела на пару и со смехом сказала: – Папа, не говори ерунды. Их одежда слишком проста. Чэнь Шии была рада видеть, как ее сын и пасынок стоят рядом и приветствуют друг друга с Новым годом. Она почувствовала тепло, охватившее ее сердце. – Шии, давно не виделись, – Чжэн Булу взял на себя инициативу в приветствии Чэнь Шии. – Давно не… – Чэнь Шии неохотно отвернулась от двух детей и собиралась поздороваться со своим бывшим мужем, но, когда она увидела, что на нем надето, она потеряла дар речи. Она в ужасе посмотрела на своего бывшего мужа, затем повернулась, чтобы посмотреть на своего нынешнего мужа. Два изображения… совпали?! Линь Ячжи, этот великодушный человек, сам вышел вперед и сказал: – Вы, должно быть, отец Сяо Чжэна. Здравствуйте, я отец А’Цяня. Гены семьи Линь довольно обманчивы, ах. Все они выглядели утонченно и нежно, без каких-либо признаков насилия. Как и ожидалось, Чжэн Булу пожал протянутую руку Линь Ячжи и сказал: – Здравствуйте, приятно познакомиться. Они оба посмотрели на одежду друг друга и в одно мгновение почувствовали, что встречают старого друга на чужбине [2]. Линь Ячжи улыбнулся. – Мой ребенок недавно приходил к вам домой, чтобы учиться. Спасибо за заботу. Чжэн Булу улыбнулся в ответ. – Нет-нет, это я должен быть благодарным. Благодаря усилиям Сяо Линя в обучении Пинцина… Эта сцена с двумя мужчинами, пожимающими друг другу руки и приветствующими друг друга, была наполнена основными социалистическими ценностями. Настолько, что окружающие их люди не могли не чувствовать себя ошеломленными. Чэнь Шии в трансе стояла в стороне. Она чувствовала, что не сможет встать между двумя мужчинами, которые все еще пожимают друг другу руки. Беспокоишься о том, чтобы она не разожгла старые чувства с бывшим мужем? Как она могла, когда ее нынешний муж счастливо беседовал с ее бывшим? Все мужчины – свиньи [3]! ___________________ [1] 软刀子 [ruǎn dāozi] – «мягкий нож», образно: закулисные махинации для причинения вреда кому-либо; коварство. [2] 他乡遇故知 [tāxiāng yù gùzhī] – «на чужбине встретиться со старым знакомым». Идиома, означающая нахождение чего-то знакомого в незнакомом месте, нахождение чувства безопасности в странной ситуации. [3] 大猪蹄子 [dà zhūtízi] – «свиные копыта»; образно: свиньи, ничтожество, лжецы.