Возродиться вместе с заклятым врагом в день свадьбы

Линь Ячжи снова хотел курить. Поскольку его сыну это не нравилось, он бросил курить полгода назад. Но теперь Линь Ячжи был совершенно безразличен, когда собирался закурить перед Линь Цянем. Он хотел, чтобы сын знал, что его отец также будет мятежным. Единственная проблема заключалась в том, что в доме не было сигарет, потому что он бросил курить. Поэтому после того, как он избил Чжэн Пинцина, Линь Ячжи должен был спуститься вниз и купить пачку сигарет. Линь Ячжи был настолько зол, что прибег к мелочам. К счастью, Линь Цянь все еще ненавидел его привычку курить. Когда сын увидел, как Линь Ячжи вернулся домой с пачкой сигарет, у него не было другого выбора, кроме как попытаться убедить своего отца: – Папа, курение вредно для твоего здоровья. Видя, что сын все еще заботится о нем, Линь Ячжи почувствовал себя немного лучше. Но ему нужно было показать протест, поэтому он вынул зажигалку и зажег сигарету. Он холодно фыркнул: – Курение лучше, чем злиться на тебя. Линь Цянь замолчал и тихо наблюдал за ним. Линь Ячжи: «……» Я внезапно чувствую сильное давление. Закаляя свое сердце, Линь Ячжи намеренно вдыхал дым прямо перед сыном. – Ты не можешь контролировать мою привычку курения. В конце концов, я был недостаточно важен, чтобы сначала ты раскрыл свои отношения мне. Чжэн Пинцин, лежа на диване, скулил: – Дядя, мы уже говорили тебе, ах. Мы специально не исключали вас. Мы были так заняты вступительными экзаменами. Разве мы сразу не сказали тебе после них? Бедный Чжэн Пинцин покрыт синяками. Крови не было, но разноцветная кожа все еще выглядела довольно пугающей. Без сомнения, опытный Линь Ячжи выбрал наиболее заметные места, чтобы ударить его. – Кхе-кхе… – Линь Ячжи слишком быстро вздохнул и закашлялся. Снова разозлившись, он сказал: – Мне все равно! Линь Цянь мой сын! Я должен быть первым, кто узнает, ах! Губы Линь Цяня растянулись в почти прямую линию. Они выжили, выйдя из шкафа, но теперь они спотыкаются о сроках их выхода. По сравнению с сексуальной ориентацией своего сына, Линь Ячжи был зол на тот факт, что он не первый, кто узнал, что его сын гей. Ген соперничества семьи Линь действительно проник во все аспекты их жизни, ах. Линь Цянь вздохнул. – Хорошо-хорошо. Я позволю тебе выкурить сигареты только сегодня. Линь Ячжи вздохнул. – Ты не имеешь права говорить, сколько сигарет я могу курить! Линь Цянь уставился на него и слегка ответил: – О. Линь Ячжи: «……» Почему я вдруг чувствую себя опустошенным? Линь Цянь спросил: – Так ты больше не хочешь, чтобы я заботился о тебе? Линь Ячжи: «……» Конечно, нет! Что произойдет, если сын будет игнорировать его в будущем? Линь Ячжи вынул сигарету изо рта и горько ответил: – … Только сегодня. Чжэн Пинцин жаловался и плакался на диване, пытаясь вызвать сочувствие, все еще украдкой наблюдая за ситуацией. Когда он услышал ответ Линь Ячжи, Чжэн Пинцин забыл изображать пострадавшего. Чжэн Пинцин: «……» Тесть, у тебя должно быть немного больше амбиций, ах. Линь Цянь кивнул. – Хорошо. Сколько сигарет ты выкуришь сегодня? Линь Ячжи надулся и сказал: – Не нужно контролировать! Линь Цянь повторил: – Сколько сигарет? Губы Линь Ячжи задрожали, и он сухо ответил: – Одну пачку. Под острым взглядом Линь Цяня Линь Ячжи постарался показать, что у него есть хребет. Он сказал: – Я не сдвинусь с места. Чжэн Пинцин больше не мог притворяться «раненым». Он не сумел удержаться и выдохнул «пфф!» Линь Цянь и Линь Ячжи одновременно посмотрели на него. Чжэн Пинцин быстро обнял ноги и начал кататься по дивану. – Больно, больно, больно, так больно… Посмотрев на ушибленного Чжэн Пинцина, Линь Ячжи почувствовал себя намного лучше. Он подошел к балкону и сказал: – Я собираюсь выкурить целую пачку. Ты не можешь говорить мне, что делать, ах. Чжэн Пинцин посмотрел на Линь Цяня и сказал: – Я с радостью позволю тебе управлять моей жизнью. Линь Ячжи: «……» Я действительно хочу ударить его снова! Но он уже шел к балкону. Было бы слишком позорно возвращаться. Линь Ячжи прижал руку к груди. Он быстро притащил с собой плетенное кресло, затем начал зажигать несколько сигарет в пачке, упрямо намереваясь выкурить их всех. Линь Цянь увидел, что его отец, наконец, немного успокоился, поэтому пошел помогать Чжэн Пинцину. Хотя он знал, что у Чжэн Пинцина были только поверхностные травмы, он все еще очень расстроился, когда увидел его трагическую ситуацию. Линь Цянь схватил семейную аптечку и сказал: – Пойдем в спальню. Я нанесу лекарство. Чжэн Пинцин повернул свое (притворное) наполненное слезами лицо к Линь Цяню и ответил: – Хорошо. Когда они вошли в комнату, Чжэн Пинцин направился прямо к кровати. Он лег и начал продавать жалость, говоря: – Дорогой, думаю, я умираю. Линь Цянь достал лекарственное масло из маленькой аптечки и сказал: – Я знаю, я знаю. Где ты умираешь? Я нанесу лекарство. Чжэн Пинцин застонал и указал на несколько частей своего тела: – Здесь, здесь, здесь, здесь… Он указал на свою грудь, живот, бедро. Бесстыдный Чжэн Пинцин даже указал на промежность. Линь Цянь покачал головой и с грустью сказал: – Мой отец слишком суров. Он даже избил это место, желая помешать мне достичь счастья на всю оставшуюся жизнь. Чжэн Пинцин с силой кивнул. – Да, дядя слишком силен. Но теперь ты можешь все спасти, ах. Быстрее, пожалуйста, добавь немного лекарственного масла. Линь Цянь на мгновение задумался, а затем выхватил из груды бутылок просроченное лекарственное масла. – Тогда попробуй это. Чжэн Пинцин: «……» Чжэн Пинцин прикрыл важные органы руками и сказал: – Потрясающе, ах. Может быть, потому что почувствовал тепло твоей вечной любви, но, похоже, он уже исцелился автоматически. Линь Цянь спокойно положил бутылку обратно в коробку и ответил: – Отлично. Линь Цянь взял новую бутылку лекарственного масла и пошел раздевать Чжэн Пинцина. Чувствуя себя немного застенчивым, Чжэн Пинцин сказал: – Твой отец все еще там, ах. Разве это не опасно? Линь Цянь проигнорировал его. Он стянул рубашку, затем прижал руку прямо к синяку на плече Чжэн Пинцина, которое стало фиолетовым. На этот раз крики Чжэн Пинцина были настоящими. – Ау! Линь Цянь: – Чиста ли твоя желтая зона в мозгу [1]? Чжэн Пинцин со слезами на глазах ответил: – Чиста, чиста. Ты можешь сейчас нанести лекарство. В то время как Линь Цянь тщательно втирал лекарственное масло в синяки Чжэн Пинцина, он подтвердил, что Линь Ячжи действительно был опытным бойцом. После подтверждения того, что Чжэн Пинцин на самом деле не пострадал, Линь Цянь изменил тон и поцеловал Чжэн Пинцина. Он ласкал ушибленную кожу своего парня и мягко говорил: – Береги себя, пока восстанавливаешь силы. Не заставляй меня волноваться… Чжэн Пинцин положил руку на затылок Линь Цяня и поцеловал его в ответ. Чжэн Пинцин размышлял, затем сказал: – В прошлом ты сильно меня бил, но тебя это не беспокоило. Линь Цянь сделал паузу, затем сказал ему правду: – На самом деле… тогда я тоже волновался. – В самом деле? – Чжэн Пинцин был внезапно взволнован. – Тогда, когда ты сказал мне, что я тебе не нравлюсь, это была просто ложь? Линь Цянь ударил его подушкой, его глаза изогнулись в полумесяцы: – Что я могу сделать? От старшей школы до взрослой жизни я уделил тебе все свое свободное время. Поскольку у меня не было возможности встретиться с другими людьми, ты единственный, к кому я мог что-то почувствовать, ах. Чжэн Пинцин посмотрел на Линь Цяня, а затем внезапно прижал его к кровати. Он уткнулся головой в шею Линь Цяня и сказал: – Тогда почему ты не признал свои чувства раньше, ах? Ты заставил меня долго страдать! Линь Цянь усмехнулся. – Сначала я не думал, что ты серьезен. Чжэн Пинцин раздраженно прошептал. – К настоящему времени ты нравишься мне две жизни. Как я могу не относиться к тебе серьезно? – Хорошо, – Линь Цянь погладил затылок Чжэн Пинцина и прикусил его ухо. – Просто тогда я беспокоился о личных потерях и выгодах и не смел надеяться на взаимность. ____________________ Линь Ячжи сидел на балконе и курил. Чем больше вы курите, тем чище вы становитесь. Всякий раз, когда Линь Ячжи вспоминал тот факт, что он последний, кто узнал об отношениях сына с Чжэн Пинцином, он злился. В этот момент сексуальные предпочтения сына отступили в его размышлениях на второй план. Вместо этого он сомневался в своей значимости в семье. Темнело. Линь Ячжи не знал, как долго он пробыл на балконе, но вдруг зазвонил телефон. Линь Ячжи посмотрел на номер звонящего – это оказался Чжэн Булу. Линь Ячжи предположил, что Чжэн Булу знал о любви их сыновей уже довольно давно. В конце концов, он был главой семьи Чжэн, очень важный человек. Он был единственным, кто ничего не знал. Когда эта мысль мелькнула у него в голове, Линь Ячжи бросил несколько сигарет на пол и растоптал их. Затем он ответил на звонок и грубым тоном спросил: – Что? Чжэн Булу был шокирован внезапно жестким тоном Линь Ячжи. В конце концов, он всегда думал о Линь Ячжи как о нежном и элегантном человеке. Из-за этого Чжэн Булу проглотил свои дружеские приветствия. Он мог только слегка рассмеяться и спросить: – Брат Линь, мой помощник позвонил и сказал, что вы не ходили в ресторан на ужин? Я просто хотел спросить, случилось ли что-нибудь. Линь Ячжи холодно фыркнул и сказал: – Ты разве не знаешь, что случилось? Чжэн Булу был смущен. – Почему ты так думаешь? Линь Ячжи саркастически рассмеялся и сказал: – Тебе больше не нужно притворяться. Твой сын уже сказал мне сегодня днем. Я все знаю. Чжэн Булу стал еще более озадаченным. – Что он сказал? Я не совсем понимаю. Линь Ячжи начал ругать Чжэн Булу в своем уме. Как подло, ах! Он все еще притворяется невежественным! Линь Ячжи произнес безразличным тоном: – Я уже знаю, что твой сын и мой сын влюблены. Как только Линь Ячжи закончил говорить, с другого конца телефона раздался вопль потрясения: – Что ты только что сказал?! Линь Ячжи нахмурился, когда услышал вопрос Чжэн Булу. – Что? Ты не знал? Чжэн Булу казался сумасшедшим, когда ответил: – Почему я не знаю, а? В чем дело? Ты не шутишь? Как могли Пинцин и А’Цянь… Мысли Чжэн Булу находились в хаосе, и у него какое-то время не получалось правильно сформулировать фразу. Он спросил: – Брат Линь, расскажи, пожалуйста, что именно произошло? Когда Линь Ячжи ответил, в его голосе звучала радость. – Что? Ты действительно не знал? Эта радость была почти неуловимой, но Чжэн Булу оказался достаточно заинтересован, чтобы ее заметить. Он был сбит с толку. Чжэн Булу не знал, чему радовался Линь Ячжи, но, тем не менее, он ответил: – Я действительно не знал. Если бы я знал такую большую вещь, то не смог бы сохранить это в тайне, ах. На другом конце телефона уголки рта Линь Ячжи начали подниматься. Оказалось, что он не последний, кто узнал. Линь Ячжи думал, что все знают. Шао Сыцзя была его сокровищем, поэтому он мог принять то, что она узнала столь важную новость раньше него. Чэнь Шии также являлась дорогим для него человеком, поэтому он мог смириться с тем, что и она была в курсе ситуации. Тем не менее, он не мог принять, что и Чжэн Булу опередил его. Но на удивление, Чжэн Булу ничего не знал! Линь Ячжи, который находился в депрессии большую часть дня, внезапно почувствовал себя счастливым. По крайней мере, для членов двух семей он был важнее, чем Чжэн Булу. Чжэн Булу долго ждал, но не получил ответа от Линь Ячжи. Итак, он поспешно крикнул: – Эй? Брат Линь? Расскажи мне больше об этом, ах. В чем дело??? Настроение Линь Ячжи стало намного лучшее, и он даже ощущал странное чувство удовлетворения от ситуации. Он почувствовал превосходство над Чжэн Булу: – Брат Чжэн, почему ты так взволнован? Они просто геи. Не то чтобы они нарушали закон. Чжэн Булу: «……» Чжэн Булу был шокирован. Если он правильно помнит, у Линь Ячжи было плохое настроение в начале разговора. Как он мог стать таким счастливым всего через две минуты? Чжэн Булу, самый богатый и успешный бизнесмен города, заикался: – Нет-нет, брат Линь, мы говорим о моем и твоем сыновьях. Как мы можем смотреть на ситуацию так просто? Линь Ячжи подражал тону Чэнь Шии, когда говорил: – Я думаю, это здорово, что они вместе. Просто посмотри, как хорошо они ладят. Как бы то ни было, Линь Ячжи уже мог сказать, что никоим образом не мог разлучить сына и этого маленького ублюдка. С таким же успехом он мог бы сделать вид, что его согласие не было ему навязано. Думая о паническом выражении на лице Чжэн Булу, Линь Ячжи почувствовал себя намного лучше. Как и ожидалось, Чжэн Булу был озадачен его, казалось бы, легким принятием. – Брат Линь, ты шутишь? Ты думаешь, я просто быстро с этим соглашусь? Внутренне Линь Ячжи высмеял его за то, что он не соответствует нынешней ситуации, а внешне мягко ответил: – Да, я так думаю. Чжэн Булу был измотан. Он сказал: – Нет, нет, нет. Я возвращаюсь. Прямо сейчас. Я должен поговорить с ними лицом к лицу! Между тем психологическое состояние Линь Ячжи было полностью искажено. Желая, чтобы другие страдали от того же эмоционального беспорядка, от которого пострадал он, Линь Ячжи немедленно ответил: – Хорошо, возвращайся скорее. После того, как Линь Ячжи повесил трубку, он бросил оставшиеся сигареты в мусорное ведро. Он бодро вернулся в дом и радостно закричал: – Я закажу еду на вынос! Что вы двое хотите съесть, а? Никакого ответа не было. Линь Ячжи нахмурился. Он почувствовал, что что-то не так, и подошел к двери спальни Линь Цяня. Линь Ячжи попытался войти внутрь, но обнаружил, что дверь заперта. Линь Ячжи: «!!!!» Линь Ячжи громко постучал в дверь. – Почему дверь заперта? Выходи, не прячься там, ах! Выходи! – Выйди прямо сейчас, или я сломаю дверь! Через некоторое время дверь Линь Цяня внезапно открылась. Сонный Линь Цянь посмотрел на него и сказал: – Чжэн Пинцин позволил тебе избивать его так долго, что сильно устал. Мы уснули, ах. Линь Ячжи: «……» Увы, он больше не мог быть беззаботным мужчиной средних лет. ____________________ [1] Желтый часто ассоциируется с порнографическими материалами.