bloody horizon

Перебирая ногами как можно быстрее, Джемин направляется в сторону дома. После короткого диалога с Донёном он чувствует себя полностью выжатым, как лимон, от которого оставили лишь сухую мякоть. Хоть и их разговор был закончен, Джемин всё равно чувствует неприятный узел внутри, словно совсем скоро произойдёт что-то нехорошее. Парень старается отвлечься как-то, вытащить со дна сознания какую-нибудь шутку или вспомнить строчку из любимой песни, наполнить и так забитую голову чем-то положительным. Но как бы он не пытался, Джемин продолжает чувствовать необоснованную тревогу, что запрещает мыслить хоть о чём-то кроме всей этой ситуации, в которую он ввязался, как в зыбучие пески, без возможности выбраться. Парень подходит к дому и оглядывается вокруг, прежде чем зайти внутрь. Рядом никого нет. Ни души. Он оставляет калитку незакрытой на замок, зная, что с минуты на минуту должен прийти Джено. И эта мысль, о приходе Ли, становится сильным обезболивающием для его сознания, с точностью распознавая где болит и что так сильно тревожит, забирая все лишние переживания на глубокое дно разума. Стоя на кухне, он смотрит на часы. Видимо, Джено медленно идёт или задерживается где-то, потому что он вышел за рамки обозначенного времени. Но Джемин продолжает ждать. Изначально он зашёл на кухню, для того, чтобы сделать чай, который понравился Джено утром. Зелёный. Без сахара. Но он понятия не имеет, когда тот придёт, и чай может остыть к его приходу. Джемин даже связаться с Ли сейчас не сможет, потому что его телефон, скорее всего, успел разрядиться. Поэтому Джемин садится на стул, смотря в окно. Он снова волнуется. Но это не такое волнение и тревога, которое испытывал какое-то время назад. Это нечто иное. Парень пытается не обращать внимания на учащённое дыхание и сердцебиение, смахивая на усталость, ведь он не спал всю ночь. Хоть и сознание пытается доказать, что это совсем не так, Джемин не слушает. Он не хочет слушать. Ладони потеют, когда в грудной клетке начинается пожар, который прожигает все внутренности. Но Джемин не может его потушить, и он разрастается ещё сильнее, словно кто-то подливает туда бензин. Парень встаёт со стула, непроизвольно нарезая круги по маленькой кухне. Он кусает губы и хрустит пальцами, случайно замечает маленький заусенец на мизинце, который сдирает моментально. Джемин кидает взгляд в окно, и замечая, что Джено заходит во двор, закрывая за собой калитку, пожар становится гораздо тише, будто он работает внутри по принципу кухонной плиты, на которой регулируют мощность огня. И Джемин даже догадывается, кто регулирует этот огонь. На удивление, чай не успел остыть, и пар от кружки продолжал витать в воздухе, превращаясь круги и вырисовывая разные рисунки. А ещё этот пар был отдаленно похож на дым сигарет. Джено совсем тихо заходит внутрь, закрывая дверь, сразу проходит на кухню, будто он заранее знал, где сейчас находится Джемин. — Привет, извини, немного задержался. В магазине очередь большая была, — у него слабая отдышка, а на лице вновь царит улыбка. — Привет, — пожар становится ещё тише, но все равно продолжает гореть, напоминая о том, что На всё ещё живой, и оказывается, испытывает не только отрицательные чувства. — Что за магазин? — Да так, решил тоже купить тебе что-то к чаю и не только. Правда я совсем не знаю твои предпочтения в еде, поэтому взял то, что могло бы тебе понравиться, по моим предположениям. — он ставит большой пакет, что был до краев наполнен разными продуктами, на стул, где ранее сидел парень. Он начинает доставать содержимое по одному, выкладывая на стол и не упуская возможности прокомментировать каждую свою покупку. А Джемин просто наблюдает за ним, как за маленьким ребёнком, который хвастается подарками. И ведь Джено действительно чем-то напоминает ребёнка. — Лично я люблю крабовые чипсы, и подумал, что тебе они тоже могут понравиться, — парень вытаскивает большую упаковку и крутит ее в руках, прежде, чем отложить на стол. — Тебе нравятся крабовые чипсы? — Очень, — негромко отвечает Джемин, будто боясь перебить Джено, хотя тот сам задал вопрос и молчит, ожидая ответа. — Правда? Это круто, что у нас ещё и в чипсах сходятся вкусы. Так, еще я взял попкорн, и сладкий, и солёный. Вдруг тебе и тот, и тот нравится, — Джено продолжает разбирать пакет, что становится меньше на глазах. — Так, а это шоколадный батончик. Я в детстве любил такие, но почему-то перестал их видеть в магазинах, — он рассматривает рисунок на небольшой упаковке, поднимая уголки губ вверх. — А сейчас снова увидел и не мог не взять. Попробуй, думаю тебе понравится. Джемин подходит к столу мельком разглядывая покупки Джено. — Так много всего взял. Ты мог купить что-то себе, не стоило на меня тратиться, — парень смотрит на профиль Джено, который уже опустошил пакет. — Ещё как стоило! Я тут у тебя уже вторые сутки нахожусь с пустыми руками. Это, можно сказать, моя благодарность за всё, — Ли говорит на выдохе, словно оправдываясь. — И благодарить меня не за что, Джено, это всё мелочи, — Джемин берёт что-то со стола, вчитываясь в буквы на упаковке. "Это мне нужно благодарить тебя." — Но для меня это совсем не мелочи, — он наконец смотрит в лицо Джемину и пытается понять, что тот чувствует сейчас. Но Джено совершенно не умеет "читать" людей. — Кстати, я хотел взять что-нибудь сладкое, вроде торта или печенья, как раз к чаю, но из головы вылетело. — Хочешь сладкое? — Джемин спрашивает с какой-то нотой азарта, которая не совсем понятна Ли. — Если честно, да, — парень пытается ответить спокойно, но в итоге смеётся тихо. — Тогда давай приготовим? — На ловит его заразный смех, демонстрируя свою ухмылку. — Давай.

***

Солнце спешит сесть за горизонт, а эти двое толком ничего не сделали. Только перепачкались в муке, случайно разбили пару яиц и благополучно рассыпали сахар на пол. Джемин вымешивает тесто, которое у них все таки получилось сделать после нескольких неудачных попыток до этого. Джено наблюдает за ним, рассматривая его руки, на которых периодически выступают вены. Завораживает. На чешет нос ладонью, что была в муке, пачкая его, а после чихает рефлекторно. А Джено не может сдержать громкого смеха, смотря на то, как парень жмурится, пытается вытереть белую пыль с носа, вновь чихая. — Ты как кролик, серьёзно, — Джено чуть ли за живот не хватается, продолжая смеяться до боли в скулах. Джемин сначала тоже смеётся, опираясь на стол, наконец полностью убрав муку со своего носа. Но через пару секунд он переваривает слова Джено, и улыбка заметно тускнеет. — Мне папа так в детстве говорил, — его лицо окрашивается грустью и веселая улыбка приобретает совсем другой оттенок. — Оу, извини, я не должен был этого говорить? — отвечает Джено, запинаясь и мысленно проговаривая себе насколько он глупый. — Ты так резко погрустнел. — Джено, ты прочитал моё последнее сообщение? — Джемин резко вспоминает, как хотел поговорить с Ли, когда выходил из ресторана, но когда Джено пришёл домой, все лишние мысли словно втрясли из головы. — Ты что-то писал? Нет, я не читал, телефон разрядился, — Ли перестаёт улыбаться так ярко, сглатывая вязкий ком во рту, и чувствует, как непроизвольно начинает переживать. — Можем мы поговорить кое о чём? — Да, конечно, — Джено глазами по комнате гуляет и нервно хрустит худощавыми пальцами. — Что-то серьёзное? — Ну относительно серьёзное. Просто мне интересно. Если ты не хочешь об этом говорить, то я сразу закрою рот и продолжу возиться с тестом, — Джемин садится на стул, взглядом намекая Джено, чтобы он тоже присел рядом. — Раз я случайно затронул тему семьи, то, — парень делает паузу, стараясь грамотно сформулировать свои мысли и не показаться странным. — Скажи, в твоей семье всё в порядке? Тебя не принижают? Тебе комфортно дома? Но как бы Джемин не старался, вопросы все ровно кажутся странными и неуместными. Просто ему действительно важно и интересно узнать, что происходит в семье парня на самом деле, и тогда, возможно, вся эта картина, связанная с заказом станет чёткой. Потому что сейчас Джемин смотрит на неё, словно у него минусовое зрение. — С чего это такие вопросы? — Джено пускает нервный смешок, надеясь, что парень шутит. После такой довольно положительной обстановки совсем не хочется открывать ворота своей души. И не потому что он не может рассказать это своему собеседнику. Просто сейчас не самое подходящее время. — Просто, если тебе некомфортно дома, то ты можешь оставаться у меня сколько угодно. Я тебе буду готовить чай по утрам, — говорит Джемин, стараясь улыбнуться, и встаёт со стула, направляясь к тесту, чтобы снова приняться за готовку. — Спасибо, — Ли проговаривает одними губами. Он нуждался в этих словах. В них, вроде, нет ничего особенного, но от этого сердце начинает трепетать в грудной клетке, словно маленькая птица. "Я не хочу причинять тебе боль, Джено." 11 декабря 2011 года. Джемин поднимается с кровати резко, чувствуя холодные капли пота на своей спине, и как всё тело снова мелко трясёт. Он смотрит на часы, которые твердят, что сейчас самый разгар ночи. На накрывает ладонью грудь, в которой сердце мечется невероятно сильно и быстро, что даже больно становится. В какой-то момент, он ловит себя на мысли, что всё произошедшее днём оказалось страшным сном. Но ружье, стоящее возле шкафа, говорит о том, что это была самая настоящая реальность. И родители всегда говорили, что сны и мечты когда-нибудь обязательно станут реальностью. Но они не сказали, что кошмары — тоже сны. Джемин прекрасно понимает, что сейчас он не заснёт, поэтому садится на край кровати, хватаясь за голову. Только сейчас до него доходит полное осознание того, что он натворил. Он убил человека. Лишил его жизни. Вмешался в его судьбу. Меньше всего, Джемин хочет думать о том, что его может найти полиция и ему грозит тюрьма. Моральная тюрьма, в которую он сам посадил себя, когда нажал на курок, куда страшнее, чем реальная, физическая. Он достаёт из ящика деньги, которые получил за это убийство. И так хочется разорвать каждую бумажку на мелкие кусочки и пустить по ветру, словно пепел от сигарет. Это грязные, кровавые деньги, без которых семья Джемина могла бы обойтись. Да, деньги сейчас необходимы и важна каждая копейка. Но не таким образом. Осознание этого доходит до Джемина только сейчас. Только сейчас, этой тёмной ночью, без звёзд и луны на небе, он понимает, что совершил нечто больше, чем просто "ошибку". Джемин добровольно стал убийцей. Он совершил то, из-за чего его жизнь никогда не вернётся в прежнее, привычное русло, от чего отмыться не сможет. Он больше никогда не будет жить как раньше. Теперь до конца своих дней Джемин будет ненавидеть собственное отражение в зеркале, свой голос, и эту руку, которая нажала на курок ружья. Он откидывает стопку купюр обратно в ящик. Что-то жжётся под рёбрами, парализуя всё тело на несколько секунд, а затем вся боль, душевная и физическая, вырывается наружу тихим криком и стеклянными слезами из уставших, сонных глаз. Не проходит и минуты, как в дверном проёме появляется испуганная мать. Она подбегает к сыну, хватает его за тонкие плечи, смотря в заплаканные глаза. Женщина понятия не имеет о том, что случилось, но отдалённо осознаёт, что произошло нечто серьёзное. — Джемин, мальчик мой, что с тобой? — она прижимает его к себе, шепча как можно нежнее рядом с ухом На, стараясь успокоить его своим бархатным голосом. Джемин не отвечает ничего. Он обнимает мать крепко, всхлипывая ей в плечо, пока она аккуратно гладит его по спине тонкими, изящными пальцами. Через пару минут в комнату забегает и отец, вопросительно смотря на них двоих, пока страх нарастает у него внутри. — Мама, — Джемин отстраняется от родного плеча на секунду. — Папа, — слёзы с новой силой стекают по щекам. — Я так хочу, чтобы вы были счастливы, я так хочу, чтобы у вас всё было хорошо, — он снова прижимается к матери, обнимая, будто в последний раз. — Я люблю вас, — говорит тихо, одними губами, сквозь частые всхлипы. — Милый, посмотри на меня, — женщина заглядывает в его глаза, собираясь сказать о том, насколько сильно они любят его, что он самое драгоценное сокровище в их жизни. Но не успевает даже начать свою речь, как её добрый взгляд сменяется на испуганный. — Боже, у тебя кровь пошла, — она натягивает рукав кофты на ладонь, вытирая тёмную дорожку, что побежала мелким ручьём из носа Джемина. — Это ты так разволновался? Голова болит? Кружится? — он молчит, не зная, что ответить. Потому что Джемин не понимает, что чувствует сейчас. — Подожди минутку, я сейчас схожу за аптечкой. После женщина выбегает из комнаты и её шаги эхом раздаются по дому. Джемин на секунду смотрит в окно и сначала глазам своим не верит. Белые снежинки сыпятся с тёмного неба, будто хлопья. На впервые видит, чтобы первый снег выпадал так рано. — Джемин, ты сделал что-то плохое, так? — отец подходит ближе, кладет руку ему на макушку, медленно поглаживая. Джемин кивает положительно несколько раз, вытирая рукавом кофты алую кровь, что не собирается останавливаться. — Сможешь рассказать? — Простите меня, — Джемин вновь шепчет, слово забыл, как он обычно разговаривает, и отрицательно машет головой. "Простите меня."