Skillet — Watching for Comets
Джено закидывает голову к небу, любуется яркими звёздами. Они похожи на родинки, которыми усыпаны руки Джемина. Парень замечал их всякий раз, когда тот находился в домашней футболке. От этой мысли пробивает на улыбку, что в ночном мраке была почти незаметна. Но смотря на Джено, Джемин во всей красе мог разглядеть веселые огоньки, что тлели в глубине дремучих, сумрачных глаз Джено. Они тлели. Угасали. Морозный воздух застывает на лице и ложится на ресницы. Джемин медленно прикрывает веки, позволяя ветру пронизывать его тело, что мелко дрожит от низкой температуры. Джено стоит где-то сзади, и На чувствует его взгляд. Чувствует. Что-то не так. — Вообще, я наврал тебе, — Джено подходит медленным шагом, но всё ещё остаётся позади. — Мне кажется, что я завалил экзамен. Даже твоих надежд не оправдал, — он хихикнул неискренне. — Но всё же будет хорошо, да? — его голос дрогнул, и он решил замолчать, продолжая тянуть уголки губ вверх, лишь бы эмоции, что он заточил глубоко внутри, не вырвались, не показали себя и настоящего Джено. Того Джено, что готов кричать, реветь навзрыд, лупить стены ногами. Потому что его радостный спектакль подходит к концу. Актеры больше не справляются со своими ролями. А сам Джено не в силах держать маску на лице, что казалось, стала его частью. Той самой частью, что всегда генерировала положительные мысли, выдавливала улыбку, притупляя режущую боль. Джемин разворачивается к нему. В его глаза врезается болезненная улыбка. Он её узнает из сотни, из тысячи. Потому что сам выдавал её из себя, из недр сознания. Сейчас Джемин смотрит в зеркало. Чарли Чаплин говорил, что зеркало — это твой лучший друг. Потому что когда ты плачешь, оно не засмеётся. И они стали зеркалами друг для друга. Джемин видит в Джено тени былого, что так хочется забыть. Вычеркнуть из жизни, замазать белым корректором эти чёрные полосы, лишь бы ничего больше не напоминало о старых ранах, что казалось, успели зажить. Это как успешно перенести сложную операцию. Вроде всё осталось позади, и боль, и хирургический нож. Но белёсые шрамы на теле всю жизнь будут напоминать о старых проблемах и о режущих воспоминаниях. Всё аналогично. — Почему ты улыбаешься? — вопрос непроизвольно вырывается наружу, хотя На и сам может додумать ответ на него. Но он хочет услышать его именно от Джено. Он хочет помочь. — Потому что... — протяжно начинает Джено, гуляя глазами по тёмной улице, покусывая обветренные губы, пока черепная коробка пытается сформулировать достойный ответ. — Потому что улыбаясь, я притворяюсь счастливым, но в один момент, уверен, я забуду что притворяюсь и буду улыбаться от искреннего счастья, — он останавливает туманный взгляд на лице Джемина. Эти слова парень запомнит надолго. Навсегда. Они словно татуировка безвозвратно въедаются в мозг и будут всю жизнь напоминать об этом дне. Джемин не любит случайно сталкиваться взглядами, но сейчас он заглядывает в хрустальные глаза Джено. И видит в них огромный океан, Джемин удивляется, как младший ещё не утонул в нём. А приглядевшись, он видит, что этот океан наполнен слезами и болью. Джено разбит. Но он никогда не признается в этом никому. Себе в первую очередь. Он также будет жить, уверяя себя, что он любит жизнь, что всё наладится и все дела пойдут в гору. Но этот экзамен был последней каплей для него. Джено всхлипывает как можно тише, надеясь, что Джемин не услышит, опуская голову. Но у последнего сердце сжимается, от осознания того, что Джено сейчас плачет. Первый раз.И он понимает, что не сможет помочь ему. Джемин лишь смотрит на его макушку, чувствуя как внутри что-то ломается, рушится, разрывается на куски, словно стеклянный шар, что со звоном ударяется о пол. Его осколки острые. — Ты самый сильный человек из всех, что я знал, — всё, что смог выдавить из себя Джемин. И он чувствует себя жалким, ужасным, противным. Потому что это не те слова, которые могут помочь Джено. Всё не то. Джемину хочется залезть в голову, в мысли Джено, узнать о чём он думает сейчас, и что у него на уме. Перепечатать каждое слово на тонкий лист бумаги, и перечитывать из раза в раз. Лишь бы помочь ему. Но есть ли смысл в этой помощи? — Я хочу напиться, — это желание приходит в голову Джено слишком быстро, неосознанно и вырывается наружу тихим шёпотом. — Что, прости? — Джемин вскидывает брови, делая шаг назад. — Напиться? — эта фраза из уст младшего прозвучала слишком непривычно и неожиданно, и парень переспрашивает, с мыслью, что ему послышалось. — Напиться какого-нибудь алкоголя. В фильмах и книгах людям становится легче от этого, — он втягивает воздух через заложенный нос, а рукой проводит по влажным щекам, вытирая солёные капли. — Что ж, тогда пошли, — Джемин берёт холодную руку Джено и слабо тянет на себя. Парень поднимает голову, и второй рукой продолжает судорожно вытирать лицо. — Хочешь побыть у меня? Джено молча кивает, крепче сжимая ладонь Джемина. — Я не заслуживаю тебя, — он произносит тихо-тихо, одними губами, но эти слова долетают до ушей Джемина, вместе с холодным ветром «Ты прав. Потому что ты заслуживаешь куда большего» — Удивительно, мне хватило всего трех месяцев, чтобы привязаться и найти в тебе новый смысл жизни, — эта фраза вяжет язык Джемина, скручивает мысли, и остаётся во рту вместе с вязкой слюной. Джено не должен услышать этого. Джено не должен узнать этого. «Что мне теперь делать…?»
***
You were a comet and I lost it
Ты был кометой, и я упустил тебя.
Watching for comets, will I see you again?
Наблюдая за кометами, увижу ли я тебя снова?
Кровать Джемина мягкая, хоть и совсем не новая. Для Джено она стала привычным и самым комфортным местом посадки, особенно сейчас, когда в нём пол-литра вина. Он впервые чувствует алкогольное опьянение. Вообще, с Джемином он всё пробует впервые, и сигареты, и алкоголь. С Джемином он пробует жизнь. Впервые.Такую жизнь, в которой не нужно обманывать самого себя, не нужно фальшиво улыбаться, не нужно скрывать свои чувства. Настоящую жизнь. С Джемином он может искренне признаться, что влюблён в жизнь. Даже в такую болезненную, ноющую и со слезами. Или же он просто влюблён. Сейчас, под градусом и в обнимку с Джемином, ни один экзамен не имеет значения. Чувства внутри вспыхивают пороховой вспышкой или салютами, что запускают в честь праздников. И для Джено настоящий праздник, когда его голова покоится на груди Джемина, а чужое сердце стучит в ушах. Дремота витала, гуляла в воздухе и заботливо укрывала сладкой темнотой. Веки плавно опускаются, касаясь нижних ресниц, а после вновь распахиваются. Тишина в мрачном доме с новой силой давит на глаза, и всё циклично, повторяется вновь и вновь. — Засыпай, ты устал сегодня, — Джемин говорит отрывисто, тихо, чтобы не напугать парня на груди и не разрушить тонкую атмосферу спокойствия. Джено в ответ прижимается сильнее. И это действие кажется таким нормальным. Словно что-то рутинное и обыденное. Но даже так, шлейф мурашек пробегается по телу Джемина. Ощущение, что рядом с солнечным сплетением и возле лёгких льётся весенний паводок, что прорывает и рушит все плотины, которые На выстраивал в самом начале, когда брался за это чёртово задание. — Я завтра утром схожу в одно место, ты побудешь один здесь? — шепчет парень, но сразу же закусывает губу, затыкая себя, потому что Джено уже мог заснуть. Но Ли протяжно мычит в ответ, в знак согласия, а спустя пару секунд Джемин слышит сладкое сопение на своей груди. Теперь заснул. На аккуратно кладёт руку на спину Джено, неуверенно рисуя на ней подобия созвездий. И этот момент кажется таким драгоценным и волшебным, словно кадры из сказок. Этот момент слишком нереален. — Прости меня, — тихие слова льются из уст, словно раскалённое масло, стекают по подбородку, больно обжигая. — Прости. Но я не могу иначе.Everybody needs someone but they can't feel like this
Каждому нужен кто-то, но у них нет чувства любви.
How can I breathe with this burning in my chest?
Как мне дышать с этим жаром в груди?
***
Джемин залетает в кабинет, громко хлопая дверью, кажется, что она даже могла слететь с металлических петлей. Глаза разрываются от кипящей злости, что была заточена в нем, и сейчас пытается вырваться наружу.Он стучит кулаком по офисному столу, привлекая внимание мужчины, которое и без этого было приковано к нему. — Я больше не собираюсь участвовать в ваших семейных отношениях, — парень кидает всё на тот же стол досье, которое получил здесь несколько месяцев назад. — Я отказываюсь от заказа. — Неужели Джено проболтался? — Донён встаёт со стула, пристально смотря в бушующий вихрь, спрятанный в глазах Джемина. — Или ледяная глыба дала трещину? — его голос раскаляет нервы парня ещё сильнее, будто обливая горючим и бросая туда зажжённую спичку. — Это имеет сейчас значение? — Джемин сводит брови к переносице, не разрывая зрительного контакта. — Всё это уже похоже не на заказ, а на глупый развод. Я отказываюсь, — его тон грубый, что до безумия контрастирует с тем, как он разговаривает с Джено. — Скажите честно, вы хотите избавиться от Джено, чтобы не делить наследство с приёмным сыном? Вы даже не удосужились поменять ему фамилию. — Ты неглупый парень, Джемин, — Ким скрещивает руки за спиной и склоняет голову на бок. — Но здесь ситуация сложнее, чем кажется. Присядь, — он кивает головой в сторону кресла, что стояло возле стола. — Постою, — цедит Джемин, складывая руки на груди. — Что ж, — Донён медленно шагает по кабинету, подходя к окну и набирая в грудь больше воздуха. — Родители Джено чем-то похожи на тебя. Наёмные убийцы. Мы с его отцом были двоюродными братьями. И я раньше был весьма криминальной личностью. Я уже не вспомню при каких обстоятельствах узнал, но я стал их заказом. В своё время, я помешал их плану, и остался жив, — у мужчины черты лица словно становится грубее, а голос ещё ниже. — И как ты думаешь, мне хочется делиться наследством с мальчиком, родители которого, хотели меня убить? — Донён смотрит прямо в лицо Джемину, а после разворачивается вновь к окну, сжимая руки в кулаки до белых костяшек. — Правда, при выполнении последнего заказа, они были пойманы прямо на месте преступления. Там нашли их и два трупа. Женщины и мужчины, — Джемин расслабляет сжатые челюсти и кулаки, а в голове всплывает мерцающая картинка в расфокусе. — Один мальчик вызвал полицию, и если бы он сделал это чуть позже, то их судьба развернулась иначе, — мужчина снова расхаживает медленно, скрывая свой взгляд в пасмурных небесах. — Джемин, они убили твоих родителей. Эти слова бьют куда-то в Ахиллесово сухожилие, ломая внутренности, как шоколад в руке, оставляя внутри ноющую пустоту. — Вы сейчас можете сказать мне что угодно, лишь бы настроить против Джено. Как я могу вам верить? — он старается дышать через нос, спокойно. Он старается держать себя в руках. Но перед глазами неосознанно всплывают портреты родителей, их улыбки, а в ушах пульсирующей болью звенят их звонкие, родные голоса. — Мне несложно поднять архивы и показать тебе бумажные доказательства моих слов, — Донён ослабляет алый галстук на шее и присаживается в кресло напротив Джемина. — Я был уверен, что ты без проблем справишься с этим заказом. Столько лет холоднокровно убивал самых разных людей. Буду честен, если бы я не заинтересовался в тебе как в киллере, то так и оставил тебя. Но узнав столько информации, я подумал, что ты идеальный вариант для этого заказа, — парень пропускает часть его слов мимо ушей, а ярость в глазах сменяется чем-то странным и болезненным. — И я думаю, что теперь ты можешь сложить пазл и понять, почему я выбрал именно этот план для убийства Джено. Признаю, полиция в нашей стране работает не самым лучшим образом. Тебя ни разу не раскрыли, но вот заказчиков с лёгкостью, потому что у всех были мотивы. Понимаешь ли, таким образом органы бы быстро нашли меня и упекли в соседнюю камеру, к родителям этого паренька. Потому что у меня есть мотив. Поэтому его смерть не должна выглядеть заказной. Возможно несчастный случай, связанный с новой компанией. Или самоубийство, — он роется в каких-то документах на столе, шумно перебирая их, а Джемин наблюдает за каждым его движением, будто кот за красным лазером. И парень многое понял сейчас, когда его взгляд падает на всю картинку целиком, то и вопросы, что мучали голову Джемина столько месяцев, словно надоедливые мухи в середине лета, наконец нашли достойный ответ. — Ты всё ещё хочешь отказаться от заказа? Джемин молча сверлит сквозную дыру в мужчине, будто в ней он найдёт ответ на этот вопрос. Не сказать, что ситуация кардинально поменяло своё русло, но что-то щёлкнуло внутри, отозвалось эхом в ноющей пустоте. — Тогда позволь мне предложить тебе кое-что. Слова Донёна впервые не вызывают раздражения и прилива злости. Мужчина рассказывает медленно, делая акцент на каждом слове, не отрывая глаз от лица Джемина. И парень вникает его речь, непроизвольно кивая головой. Ким раскладывает документы по столу, читая с них информацию. Предложение слишком… заманчивое. — Я согласен.