Someone you loved

Жизнь Эдварда Нигмы с трудом можно было бы назвать показательным примером постоянства и организованности. Особенно последние недели. Но, несмотря на это, каждое утро он обязательно начинал с кроссворда на последней странице «Gotham Times». Перьевая чёрная ручка отрывистыми линиями заполняла пустоты, пока Нигма мысленно засекал время полного решения кроссворда. Между своими «великими делами» он обычно мучался от безделья и головных болей, и только подобная, пусть и небольшая, умственная деятельность помогала ему с этим бороться. Тем более, что этот кроссворд был весьма интересным экземпляром: корректно поставленные вопросы из различных областей науки и искусства, большое количество отсылок к элитарной культуре, уровень сложности от среднего до высокого. Чашка крепкого чёрного кофе и толчёный в пыль белый порошок, густые чернила и заполненные буквами клетки. Эдвард откинулся на спинку кресла и запрокинул голову. Потолок, покружившись немного, остановился и покрылся цветастым узором с турецких ковров. Избавившись от надоедливого комиссара Гордона, Нигма получил то, что хотел, но не то, что ему было нужно. Он остался без достойного соперника. Все люди хотят изменить этот мир, и Эдвард не был исключением. Сначала люди ожидают, когда мир сделает что-нибудь сам, а потом всё же «избранные» берут это в свои руки. Гордон был избранным, способным противостоять Загадочнику, единственному, кто мог красть предметы искусства и при этом хитроумно водить за нос всю полицию Готэма. Эдвард уже третий день лежал в обшарпанном дешёвом мотеле на окраине, глядя в уродский низкий потолок, слушая как из телека в соседней комнате доносятся сообщения о смерти Гордона. И ни в одном, естественно, не упоминался Загадочник. Весь алкоголь, найденный в радиусе этой ночлежки, был выпущен ещё в первую ночь на попытку удержать сладкое чувство мести, но это не сработало. Гордон всё равно не оценил его, не признал мощи его ума. Хотя чего Эдвард ещё мог ожидать — Гордон предпочтёл смерть сделке с дьяволом. Упрямый болван! Зато все будут считать, что он погиб за правое дело и устроят пышные похороны, да и многочисленные группировки сказали бы Загадочнику «спасибо», если бы знали правду. От подобных мыслей самый умный человек Готэма становился самым злым человеком в городе. Одна из многочисленных пустых бутылок была отправлена прямо на встречу со стеной, эту встречу могла пережить лишь одна из них, и первой сдалась бутылка, рассыпавшись на добрую сотню осколков. Стеклянные крошки словно снег покрыли пол комнаты. Злость начала постепенно стихать, но мозг Загадочника упрямо хотел зацепиться за какую-нибудь мысль. В этот момент в его носу упрямо защекотал какой-то аромат. Он сразу узнал его — смесь цитруса, водной мяты и вербены. Такой свежий, оставляющий кислинку на кончике языка. Эта смесь часто преследовала его, хотя к ней также добавлялись запахи невысохших чернил и травяного чая, но он не обращал на неё прежде никакого внимания. Однако в тот момент его заряжённый в холостую мозг требовал выстрела. В голове выстроилась странная и ничем не подкреплённая теория. Эдвард полез за вырезанными и сохранёнными кроссвордами из прошлых выпусков — ему требовались доказательства. При желании и должной остроте ума связать можно с чем угодно всё, что угодно. После часа импровизированного расследования Нигма мог похвастаться весьма условными, но всё же уликами. «Несколько раз упоминается вербена: В выпуске номер семь, зашифрованная, как «железная трава»; в выпуске двадцать шесть, как «слёзы Исиды», а в выпуске сорок восемь, как «святая трава». В этом же выпуске упоминается цитрон — «В Италии из этого фрукта делают безалкогольный напиток под названием «Чедрата». В тридцать первом выпуске фигурирует водная мята, как селекционная часть перечной мяты. А в сегодняшнем выпуске упоминается одеколонная мята, используемая для производства бергамотового мятного масла. Именно оно является доминирующим в туалетной воде Эдварда. Также во всех этих выпусках составителем кроссворда значился некий И.К, которого по некоторым косвенным признакам Нигма всё же считал девушкой. Желание повидать её пересиливало инстинкт самосохранения. Всё это легко можно было бы списать на случайность или ограниченность составителя, но Эдвард был слишком умён для этого. К тому же ему было скучно. Азарт вновь наполнил его вены. «А вдруг?» Нигма уныло оглянул своё отражение в жирном, покрытом разводами зеркале в ванной. Быстрый душ, новый чистый костюм, гель для волос и, конечно, узнаваемая туалетная вода. Он, естественно, не хотел производить впечатление — он же не неуверенный в себе Эдди — он просто хотел быть готовым ко всему. Да и являться в крупнейшее издательство города в таком виде было бы верхом неприличия. Повертев в руках отливающий зелёным котелок, Загадочник надел его под определенным, одному ему известным, углом. Странная решимость сопровождала Эдварда в этой неожиданной прогулке. Было что-то интригующее и авантюрное в этом приключении. Примитивная детская песенка насвистывалась сама собой. В голове без какого-либо внутреннего вмешательства самого Загадочника строились планы. Пошарившись по карманам и обнаружив всё необходимое, мужчина довольно улыбнулся. Смерть комиссара Джеймса Гордона была основной новостью на каждом углу, но Нигма игнорировал главную сенсацию города. Он больше не даст мистеру Принципиальность портить его планы, настроение и праздник. На первом этаже издательства царили полумрак и тишина. Типография ещё не запустила следующий номер в печать, и люди находились на своих рабочих местах лишь этажом выше. Проскользнуть в здание мимо охранника не составляло большого труда. Опыт с пьяным отцом и сторожем школы оказался достаточно полезным. А вот второй этаж был полностью отдан под авторов колонок и статей, и Нигма применил не очень изящный, но действенный метод с дымовыми гранатами. Главное, в нужный момент навести шума натурально сыгранным криком. Мужчина засёк время на наручных часах и после круга секундной стрелки выдал вполне естественную панику. Журналисты высыпали из своих кабинок и побежали к выходу, подгоняемые крепким словцом главного редактора. Пробираясь сквозь верещащую толпу, Эдвард подумал о необходимости приобретения себе в коллекцию трости, возможно, с набалдашником в виде знака вопроса, но не обязательно. Несмотря на заполнивший коридор дым, Нигма всё равно ощущал ту самую смесь запахов. И при приближении к дальней правой двери преследовавший его аромат усиливался. Стоя у входа в помещение Загадочник слегка прокашлялся и поправил галстук, после чего со свойственной ему элегантностью вошёл внутрь. В кабинете равнодушно к суматохе сидела девушка, что-то печатая. Вошедший Эдвард абсолютно не привлёк её внимания, но стоило двери закрыться с сильным хлопком, как она тут же подскочила. — Пойдём. Нам пора. Нигма протянул девушке руку. Она замерла и опустила взгляд. — Тебе нужно особое приглашение? Я не собираюсь устраивать подобный променад каждое воскресенье.   Растерянный взгляд упёрся в Загадочника. Очки девушки скользнули по её переносице. — Вы... Вы пришли за мной? Выбившаяся из причёски светлая прядь упала на глаза. — Ну не за дополнительным же экземпляром сегодняшнего номера. Рука Нигмы в кожаной перчатке заправила прядь за ухо.   Хотя я бы не отказался от завтрашнего кроссворда, не думаю, что номер выйдет в срок. Мужчина указал глазами в сторону коридора и хитро улыбнулся. — А я его уже составила, – улыбнулась девушка, поднимая в воздух листок. — Какая умница, — довольно произнёс Загадочник и заговорщицки подмигнул ей. — Изабелла. Меня зовут Изабелла. — Очень приятно, Изабелла. Где-то неподалёку послышались быстрые и громкие шаги. — Я всё же думаю нам пора. — Да, хорошо. Сделав глубокий вдох у самого воротника мужчины, блондинка улыбнулась.  — Одеколонная мята. Отличный выбор.