Драбблы на RK17cember

— У тебя есть секрет? — шепчет Девять, пока его ладони скользят по бокам Восемь вверх: скин расступается под его пальцами. — Восемь?.. Восемь улыбается, и Девять видит свое отражение в его камерах — оно кажется приукрашенным, будто уже пропущено через фильтр. Девять обычно не думает о внешности, но в этом отражении он прекрасен. Восемь молчит, так что Девять сам отвечает за него: — У тебя есть секрет… Тайна, нечто скрытое — это тревожит его, будит в нем желание преследовать, искать, пока истина не развернется перед ним во всей своей ослепительной четкости и обнаженной красоте. Он касается ладоней Восемь, дразнит сенсоры кончиками пальцев: слияние так близко, что Девять почти робеет, почти готов отступить. Восемь не робеет — никогда. Он подается навстречу, захватывая губы Девять своими, его пальцы сжимают ладони Девять до боли, до ослепительного блеска интерфейса. Кажется, он не может быть неподвижным, даже если от этого будет зависеть его существование. У него такой горячий рот, что он обжигает язык Девять. «В чем секрет? — передает Девять за мгновение до того, как их системы объединяются в одно целое, потому что не может говорить вслух, да и не нужны им разговоры вслух, когда они так близко. — В чем?..» Неукротимый океан поглощает его, бесконечная бездна сознания Восемь, его чувств и эмоций, сейчас прозрачная и податливая, ласковая под его виртуальными прикосновениями, и все же там, в глубине, на самом дне Девять чувствует что-то. Что-то темное, колючее, царапающее его личность при попытке приблизиться. Что-то, сопротивляющееся безупречному и абсолютному единству. Это как сад Дзен — лишенный Аманды, он принимает Девять без угрозы, но все равно есть места, куда он не в состоянии зайти, как ни старается: тропинки ведут его мимо, препятствия возникают на пути, какой бы идеальный маршрут он ни строил. Восемь бывает в этих местах. Один. Это сводит с ума. Девять кусает его за губу, проводит языком по подбородку и спускается к шее, оставляя голубые следы своих зубов — незаметные на темном каркасе, но он знает, что они там, и это наполняет его странным удовлетворением. — В чем же секрет? — выдыхает он. Восемь нетерпеливо толкает его в плечи, опрокидывает на спину и тут же усаживается сверху — он ослепителен, и его улыбка прогревает Девять насквозь, до самых глубоких биокомпонентов, до базового программного кода. Когда Восемь так смотрит, наклоняясь сверху, когда его глаза темнеют, а волосы падают на лоб, когда его диод начинает мигать от сбоев — в такие моменты Девять сгорает от желания слиться с ним окончательно. Проникнуть в его тело физически, проникнуть в его систему, в сердце и душу. Первое, по крайней мере, он может осуществить. Он стонет, когда они соединяются, и жажда полного слияния на время отступает перед этим единством… …и в приступе внезапной и короткой трезвости Девять почти нащупывает ответ: всю сущность своей любви, всю правду о ней, выросшую именно из их мучительной и непреодолимой раздельности, той самой раздельности, которую Восемь поддерживает, чтобы спасти Девять от растворения. Он думает, сжимая бедра Восемь пальцами, что — возможно — его любовь разрушилась бы без этого секрета, а следом разрушился бы он сам. Но Восемь прижимается сильнее, его каркас так тесно льнет к каркасу Девять, что между ними нет даже воздуха, и все мысли исчезают, поглощенные жаром этого контакта. Этой близости, не переходящей в поглощение. — Нет никакого секрета, — шепчет Восемь ему в ухо прежде чем Девять утрачивает способность разбирать слова, — когда-нибудь ты это поймешь.