Уровень везения

Очнулся Силька неизвестно где и неизвестно с кем. Во рту першило, воздух вонял лошадиным навозом, а сверху его придавило тело весом этак с центнер. Глупо хранить невинность двадцать пять лет, а потом так неосмотрительно потерять ее с первым встречным, имени которого ты не знаешь, подумал Силька и решил повеситься на веревочке от чайного пакетика. Когда справа кто-то хрипло застонал, захотелось сделать это ещё сильнее — неужели он напился, и переспал сразу с двумя?! «Интересно, а кто из них первый» — вдруг промелькнула нескромная мысль, но омега поспешил затолкать ее обратно и сбросить уже с себя мудака, что забрал самое ценное в его никчемной жизни. — Слезь уже с меня, — прохрипел Силька не своим голосом и грубо пнул альфу. Тот резко поднялся, протяжно застонал и слегка пошатываясь, встал на ноги, позволив Сильке оценить размеры клоаки, в которую он попал. Альф было трое. Высокие, крепкие, такие и переломить его пополам, не трудясь, могут. Кроме них в помещении, коим оказался сеновал, находился сам Силька, плешивая собака, четыре полевые мыши, три таракана и одна муха. — Генерал четко сказал, к вечеру, чтобы были в части, — хмуро промолвил бугай, что ранее валялся на Сильке, самый крупный из всех собравшихся, и как омега понял, негласный вожак, голубоглазый, чернобровый с коротким ёжиком темных волос, с сорок пятым размером ног — Силька разглядел на подошве плотно надетом на его мускулистую ногу сапоге витиеватые цифры — и в военной форме. Впрочем, все они были в камуфляжке, что и смущало домашнего Сильку, у которого из походной одежды в полотняном шкафу были лишь зелёные кроссовки и ярко-оранжевая бейсболка, — Приказ есть приказ. Сейчас Мирал нас накормит, напоит и пойдем. Чем раньше выйдем, тем быстрее придем. Здесь километров четыре, всего лишь, не больше. — Эх, неохота! Мы ж только три дня назад сюда пришли, я даже не успел с Марьяном нормально поговорить, — плаксиво отозвался другой альфа, поменьше комплекцией, весь такой светленький, нежненький, аки крем Брюле в креманке, а не альфа. Силька даже задумался, а альфа ли? — Поговорить? Или в койку затащить? — насмешливо отозвался третий, отряхивая штаны от налипшей на них соломы и, видимо посчитав, что остальные больше недостойны его внимания, вышел через узкую неприметную дверку в дальнем углу сеновала. — А тебе, Сильвер, приглашение нужно? Марш умываться и завтракать, или со вчерашнего дня весь свой ум потерял? — угрожающе произнес вожак в сторону Сильки, будто раздосадованный чем-то. Чего-чего, а глупым Силька никогда не был и сразу смекнул, что лучше не показывать своего растущего на дрожжах недоумения, а заткнуться и молчать сусликом. Ещё в далёкие наивные пятнадцать, когда романы про путешествия между мирами и попаданцев только набирали популярность, Силька начитался такого до тошноты и закодировании информации на уровне межнейронных связей и сейчас прекрасно установил связь между ДТП и пребыванием его здесь. Решив не привлекать своей тормознутостью лишнего внимания, Силька потёр ноющую скулу и поспешил выйти из помещения. Только-только начинало рассветать: воздух был ещё полон ночной прохлады, в траве стрекотали сверчки, а на зелёной траве затаилась коварная роса, которая тут же промочила лёгкие тряпичные ботинки Сильки. «Если вчера что-то между нами и было, то это точно не секс» — подумал он и решил, что это, к сожалению, единственная хорошая новость на ближайшие пару дней. Мирал оказался невысоким молодым бетой с пышной копной русых волос и крепким телосложением. Он подал им по тарелке вязкой каши, кружке ещё не успевшего остыть травяного чая и с кроткой улыбкой удалился. Парни оказались на редкость молчаливы и скупы на эмоции, Сильке показалось, что он делит завтрак с каменными горгульями, ели грубо, четко, отправляя ложки в рот почти синхронно, и встали из-за стола, когда у самого омеги, привыкшего тщательно разжёвывать пищу и наслаждаться всем спектром вкусов, осталось ещё добрая половина. Вожак ещё раз хмуро зыркнул и ушел вместе с остальными альфами куда-то в сторону колодца. Не успел Силька облегчённо вздохнуть, как к нему тут же подскочил Мирал, и сел, по мнению Сильки, как-то уж подозрительно близко, загадочно улыбаясь — Ты, Сильвестр, не серчай на Харви, он не со зла. Знаешь, ведь, когда альфа встречает истинного, ему жёстко крышу сносит. Не мне тебе объяснять, — Мирал счастливо зажмурился, приподнимая плечи, — Харви, как дадут отпуск через три месяца, мы в церкви и поженимся. На меня вообще никто не смотрел в деревне, да и я думал, что одиноким травником помру, а тут — истинный! Силька на минуту выпал из реальности. То есть этот шкафоподобный парень и негласный вожак — Силька сглотнул — пара? Что беты не имеют истинных половинок, он почему-то вдруг забыл, а вот пара двух тяжеловесов вызывала в нем отчётливое недоумение. Да если бы не отсутствие запаха у Мирала, омежка бы со стопроцентной уверенностью, сказал, что перед ним не последний альфач на деревне. После завтрака они отправились в путь. В деревне вставали рано, широкие улицы были полны и крепкими альфами в современных футболках и джинсах, молоденькими омегами в коротеньких шортиках, субтильными бетами и целыми ворохами улыбающихся детей с неярко выраженным запахом, а от того непонятно какого пола. Силька украдкой облегчённо вздохнул: значит он все же находился в современности, хоть и не в своем мире. Проходя мимо небольшого полуразваливающегося продуктового магазина, он невольно взглянул на себя сквозь мутное пыльное стекло. Конечно, это было не его тело, омега уже давно это понял, было сложно не заметить. Он стал выше, на сантиметров тридцать не меньше, шире в плечах, но уже в бедрах, руки окрепли, а подушечки пальцев загрубели и стали чуть шершавыми, как наждачная бумага. Сейчас Силька был красив, как с обложки глянцевого журнала, но красота это, в отличие от прошлой, была абсолютно альфья. Это была катастрофа. Насколько бы ослепительным не было его тело, пару ему не найти. Не смог бы он пересилить отвращение и завести отношения с себе подобными, а беты никогда в не вызывали в нем тяги, будто бы он был фригидным. Солнце неумолимо поднималось высоко в небо, нещадно напекая макушку. По пыльной гравийной дороге изредка проезжали машины, но никто даже не остановился, чтобы предложить помощь и подвезти, что изрядно раздражало Сильку. Лицо обгорит, превращая светлоликого красавца в вареную креветку, нос начнет облазить и все очарование, подаренное Сильке вкупе с новым телом, испарится, словно и не было. На удивление омеги светловолосый Мэлвин неожиданно разговорился. Правда, говорил абсолютно бесполезную информацию, но теперь хоть были известны имена попутчиков, и в случае чего Силька мог к ним обратиться за помощью, хотя вряд ли бы стал: трое друзей упорно игнорировали омегу, даже не смотрели в его сторону. И все догадки такого поведения сводились к тому, что прошлый обладатель сего тела был настолько глуп, что нажил туеву кучу проблем и помер, оставив разбираться с ними хрупкого омегу, который по жизни был заядлым домоседом. Вторым альфой был синеглазый молчаливый Хантер, у которого, исходя из болтовни Мелвина, уже была пара, причем весьма проблемная. «Постоянно, капризничает, сел в угол и молчит, зараза такая». Пустоголовая приживалка — твердо решил Силька, пока не услышал, как Хантер ворчит насчёт непостоянного настроения ребенка в период роста молочных зубов. Когда солнце уже село за горизонт, окрасив небо в багряно-красные тона, они наконец дошли до цели. Около десятка каменных зданий возвышались на огромной территории, скрытые высокими металлическими заборами. Силька даже задохнулся на миг: насколько это было невероятно, совсем не так уныло, как он представлял себе армию. А это была именно она. Двое бет на входе спокойно пропустили их внутрь и Силька задохнулся ещё раз. Перед ним стоял альфа. Вот только пренебрежительное слово, написанное с маленькой буквы едва ли может перенести весь смысл. Это была мечта. Из зефирно-сахарных сказок, про принцев, рыцарей и драконов, и одновременно с тем из мокрых снов самого пошлого течного омеги. Мечта возвышалась над Силькой грозной горой, сверкая темно ореховыми глазами, пока сам омега медленно, но неумолимо таял от идеально ровного носа, высоких скул и крепкого подбородка, густых шоколадных кудрей, коротких, но безумно привлекательных ресниц. Было всё. И подгибающиеся коленки, и бабочки, застрявшие где-то в пищеводе, и жаркая волна, прошедшая от макушки и до самых дрожащих ног. Силька влюбился. Вот так быстро, глупо и неумолимо, и сам испугался глубины чувств. Дело было даже не во внешности, и не в запахе. В его образе. Во взгляде: строгом, жёстком, и немного равнодушном, в идеально, даже неестественно ровной позе, в мимике, в том как он хмурил брови, щурил глаза или поджимал губы. Вожак уверенно шагнул вперёд, навстречу альфе, привлекая его внимание. — Задание выполнено, капитан, — неожиданно он кивнул в сторону Сильки, — вот он. Омега слегка стушевался перед острым взглядом ореховых глаз. Он, конечно, хотел привлечь внимание очаровательного альфы, но не таким сомнительный образом. Ясно, как рассвет, что обладатель прошлого тела и здесь умудрился накосячить и изгадить первое впечатление его альфы. — За мной, — едва слышно проговорил альфа и, не дожидаясь ответа, направился в сторону небольшого серого здания. Видимо, данные слова относились только к омеге, так как другие остались стоять на своих местах, даже не думая следовать за мужчиной. Сильку немного задело, что за время их милого шествия его альфа ни разу не обернулся, что заставило хрупкое омежье сердце болезненно сжаться — он ведь не сделал ничего, чтобы вызвать ненависть — но внешне оставался спокоен. Ну, возможно, я преувеличиваю, челюсть Сильвестра уже давно отпала и теперь с тихими постукиваниями тащилась далеко позади, настолько он был восхищён сложной архитектурой построек. По его мнению, армия это то, что изяществом и излишней вычурностью не блещет, серое мрачное, похоронное, много немытых возбужденных самцов с гоном, такое как тюрьма, но с чуть большей свободой. Но несмотря на это здания были просты и понятны, солдаты весело и даже чуть беззаботно улыбались, и совсем не собирались кидаться на омегу, атмосфера была лёгкая, тихая и немного торжественная, и Силька понял, что его представления о армии слегка преувеличены. Альфа завел его в небольшой кабинет с мягкими креслами, напротив стоял крепкий деревянный стол, за который альфа тут же и сел. Сильке же сесть никто не предложил, и он, опасаясь ещё больше испортить впечатление, покорно встал у двери. — Ты собираешься все время молчать? — раздраженно прошипел альфа, после десятиминутного молчания, когда ноги омеги уже начали покалывать, — тебе лучше все мне рассказать, Сильвестр, иначе я клянусь, сгниешь за решеткой на старой половице, пропахшей сыростью и собственной мочой. Силька, признаться, впечатлился. Такого высокого уровня давления он ещё не встречал. Это завораживало. — Что рассказать? — голос звучал глубоко и довольно приятно для слуха, словно его обладатель с детсадовской скамьи пел по воскресеньям в церковном хоре. Силька подумал, что ещё не скоро привыкнет к собственному голосу. — Где Сантьяго? Я знаю, что ты был замешан в его похищении, — альфа резко встал, грубо хватая омегу за воротник, — Слушай сюда, щенок, за дезертирство тебе светит от трёх до пяти лет, но я могу волшебным образом пару эти чудесные пару лет в оранжевой форме превратить в смертную казнь. У нас уже давно натянутые отношения с Транскордом. Пуф. Мирное время превращается в военное, пять лет — в твою отрубленную башку. Мужчина с силой толкнул Сильку, так что он чуть не ударился головой об стену, и расслаблено облокотился на спинку кресла. Омега рваным движением поправил ворот потрёпанной куртки; значит у его альфы есть возлюбленный, и вероятно он его пара. Шансы Сильки как-то неумолимо близились к отметке ноль. — Я не знаю, — Силька твердо решил стоять на своем, пристально вглядываясь в глубину темных глаз. Упрямое молчание и тяжёлый зрительный контакт продолжался довольно долго, пока очаровательный альфа первым не нарушил тишину: — Мне сказали, что видели его с тобой. У этого человека не было причин лгать, я ему верю, как себе. — Но я правда… — альфа не дал омеге договорить, хотя у того уже была подготовлена душевная речь с убедительными доводами, встал с кресла, медленно направляясь к выходу. Сильке показалось, что плечи его устало опущены, а под глазами темные круги. — Я хочу сказать… — Вам нужно больше отдыхать. Недосып не способствует хорошей производительности мозга, — упругие кудряшки Сильки мягко рассыпались под его пальцам, когда он попытался изящно поворошить их, — выпейте имбирный чай и ложитесь спать. Не думаю, что Сантьяго будет рад, когда узнает, что вы загнали себя до смерти. Темные глаза альфы странно блеснули, но несмотря на острое удивление, он промолчал и тихо вышел из помещения. Силька, беззаботно подпрыгивая, поспешил за ним. Омега был уверен, что сейчас его приведут в камеру или даже пыточную, с кривыми ножами, на которых виднелась высохшая кровь, ржавыми гвоздями и едкой, ярко-оранжевой кислотой, но вопреки его ожиданиям альфа остановился около двухэтажного небольшого здания, с большими чистыми окнами, в темноте которых Силька ещё раз подивился своей новой внешности, светлыми, недавно белеными стенами и красной кровельной крыши, с края которой прямо на нос омеги упала большая холодная капля. Альфа, все так же игнорирующий, Сильку взглянул на него только тогда, когда они остановились у деревянной двери с металлическими 64 посередине. Он посмотрел краем глаза, сглажено быстро, видимо надеясь, что для омеги это останется незамеченным. Но Силька, который почти не отрывал взгляд от объекта обожания, конечно, все заметил. Ему стало неловко, один короткий взгляд ничего не означал, но глупая наивная часть Сильки уже начала мечтать, что это явная симпатия и интерес. После короткого стука из двери высунулась взлохмаченная макушка Мэлвина. — Генерал, — немного разочаровано протянул зефирный альфа, слегка расстроившись, что не сможет накричать на незваных гостей за поздний визит, время приближалось к полночи, и выпрямился. — Он будет жить с вами. Койку выделить. За него вы ответственны головой. Пропадет — полетят ваши погоны, а может и не только. Приказ понятен? — произнесено это было таким тоном, что даже если бы у Мэлвина был шанс возразить, он бы не стал. Альфа задумчиво кивнул, и все так же не глядя на омегу, ушел. В крепкую спину, соблазнительно обтянутую темным кителем уставились две пары глаз: несправедливо обиженный Мелвина и завороженно-восхищенный Сильки. Омега ожидал, что сейчас вопреки приказу капитана за потревоженный сон альфы прихлопнут его на месте, но на удивление в просторной комнате никто не спал. Силькина комната в общежитии, когда он ещё учился в университете, чем-то напоминала эту: несколько кроватей, если быть точнее четыре, прикроватные тумбочки, небольшой столик в углу и большое занавешенное окно. Харви, Силька не знал его полного имени, и решил пока называть его так, хмуро зыркнул, как только омега вошёл, а вот блондин Хантер даже не отвлекся от книги. Четвертая койка, как раз находилась рядом с молчаливым нейтрально настроенным альфой и Силька, облегчённо вздохнул и забрался под теплое одеяло, довольно зажмурившись и уплывая в сон.