Об Адриане.

Ревность — это удел уродов или неудачников, — сказал как-то Клод Буржуа в интервью для одного глянцевого журнала. Тогда ему только-только исполнилось шестнадцать и весь его романтический опыт заканчивался на классической литературе, которую ему приходилось читать дома, чтобы не завалить тест по одноименной дисциплине. И вот, ему уже семнадцать, он все еще красив и богат, а проклятое темное чувство все равно пришло по его душу, отравляя текущее существование. Адриан Агрест не говорил ничего такого, что даже в теории могло бы восприниматься как флирт или заигрывание, однако Клод каким-то мистическим образом видел в каждом невинном словечке двойное дно и это сильно злило. Поглядывая на друга и девушку, Буржуа ощущал себя подло брошенным на самый произвол. Адриан перевелся лишь недавно, но приятельские отношения с остальными ребятами завел аномально быстро для человека, долгое время проживающего в четырех стенах без какого-либо доступа к остальному социуму. Поначалу Клод был даже рад тому, что птицу выпустили из золоченой клетки, а потом Адриан разговорился с Маринетт и весь привычный мир Буржуа полетел под откос, ведь эти двое быстро сумели сдружиться между собой на фоне похожей деятельности. Маринетт трещала о тканях, трендах, фасонах и Адриан, долгое время находившийся в самом эпицентре всех этих страшных слов, охотно вступал в беседу со швеей, делясь своим мнением касательно модной сферы. В чем-то ребята были единодушны, а в чем-то их мнения разнились так сильно, что порой дело доходило до открытого спора. Впрочем, все эти перепалки носили скорее шуточный характер и под конец жаркой дискуссии молодые люди жали друг другу руки, после чего расходились по своим делам, оставаясь каждый при своем особо ценном мнении. Некоторое время Клод не видел ничего дурного в этих взаимоотношениях и рассматривал данный союз как суровую необходимость. Робкая Маринетт и социально неадаптированный Адриан в некотором смысле присматривали друг за другом в те моменты, когда Буржуа физически не был способен сделать это. А потом случилось то, что заставило сына мэра увидеть в приятельской близости намек на нечто большее… — Боже, они так мило смотрятся вместе! — как-то раз сказала Алья стоящей рядом Аликс. Буржуа, в этот момент проходящий совсем рядом, даже вылез из телефона, чтобы не без доли любопытства уставиться в сторону. Как бы сильно Клод не убеждал себя в отсутствии какого-либо интереса к личной жизни одноклассников, на деле это было совершенно не так. Юноша ожидал увидеть кого угодно! Макса и Джулеку, Сабина и Роуз, Айвана и Миллен, Боже, сын мэра был даже готов к союзу Лилы и Кима (они друг друга стоили), однако увиденное превосходило всякое ожидание. На лавке, уместившись под одним из многочисленных деревьев, разместилась Маринетт в компании Адриана. Ребята, как это обычно и бывало, общались между собой. Клод напряженно нахмурился. Очевидно, журналистка и спортсменка не обращали на него никакого внимания, оттого и общались между собой без всякого стеснения, совершенно не боясь праведного гнева со стороны Буржуа. — Да, — согласилась Аликс. — Они весьма мило смотрятся вместе. Даже странно, что такой хороший человек является другом Клода. — А мне странно то, что имея такого красавчика под боком, Маринетт все еще не бросила Клода, — Алья фыркнула и поправила крупные темные очки, после чего недовольно добавила: — Совершенно не могу ее понять! Клод грубый, заносчивый и проблемный, не говоря уже о том, что он совершенно ее не уважает! То есть, вот скажи, какой нормальный парень будет называть свою девушку «насекомым»?! Не говоря уже о том, что между Клодом и Маринетт нет ничего общего, когда Адриан — модель! У них столько тем для совместных разговоров. И да, Адриан вежлив и добр, чего нельзя сказать о нашей желтой королеве. Клянусь, если бы не Маринетт, я бы… — Ты бы что? Алья и Алекс вздрогнули, после чего нарочито медленно повернулись назад. Кюбдэль никогда не считала себя трусихой, однако в этот самый момент в Клоде было нечто такое, что сумело напугать даже ее. Лицо Буржуа вытянулось, а тонкие губы были сжаты в настолько плотно, что возникало ощущение, будто они отсутствуют напрочь. Юноша важно приподнял голову и сердито взирал на одноклассниц, нарочито показательно топая ногой, всем своим видом демонстрируя ожидание ответа. — Так чтобы ты сделала, очкастая? — поинтересовался староста, смотря на Алю так, словно та была жалким насекомым под его ногой. Не смотря на внутреннее волнение, Сезер не растерялась и выставив грудь вперед, приняла оборонительную стойку, а именно важно уперла руки в бока. Журналистка не питала никакой симпатии к парню подруги, оттого и церемониться с ним не собиралась. — Я бы сказала тебе держаться от нее подальше, — уверенно заявила Алья. Отчасти журналистка кривила душой, ведь истинное ее желание было куда менее невинным, но, увы, перед ней был сын мэра, а не абстрактный паренек, поэтому пришлось довольствоваться тем что есть. — Такие люди как ты только и делают, что тянут окружающих за собой. На самое дно. От ярости Буржуа закусил щеку со внутренней стороны, но внешне юноша изо всех сил старался сохранять видимость некоторого спокойствия. В конце-концов это ему говорила Алья, глупая журналистка, которая даже факты не проверяла перед публикацией материала. Возможно когда-то Клод сделал что-то очень плохое, раз Сезер позволяла говорить себе такие ужасные вещи, но даже это не оправдывало ее. — Ну так скажи, — хрипло ответил Клод, смерив одноклассницу самым презрительным взглядом из всех возможных. — Или что? Боишься, что Маринетт сразу вычеркнет тебя из друзей, едва ты поднимешь эту тему? Огромные глаза Сезер стали еще больше. Журналистка, казалось, уже хотела наброситься на собеседника, но Аликс вовремя ее остановила. Очередная словесная баталия закончилась безоговорочной победой Клода Буржуа, хотя сам юноша изнутри кипел от гнева ни чуть не меньше, чем одноклассница. — Пойдем, — предложила Аликс, потащив Алью прочь. — Нечего тратить время на такого придурка. — Да-да, очкастая, послушай свою новоявленную подружку и иди проветрись, а то сейчас твоим лицом можно пугать детишек в парке, — ядовито подметил Клод, смотря вслед уходящим девушкам. — Знаешь, я вот искренне надеюсь, что однажды Маринетт реально тебя бросит и действительно уйдет к Адриану, — сказала Алья напоследок, прежде чем окончательно скрыться в здании школы. Клод часто-часто задышал. Он уже даже забыл о цели своего нахождения! Юноша озадаченно вздохнул. Его, кажется, посылали к директору, чтобы передать что-то из классных документов и он решил пройти самым долгим путем, а именно пройдя через двор. «Адриан и Маринетт? Какие же это глупости!» — подумал Буржуа, с досадой понимая, что из-за этой ссоры у него разболелась голова. Вздохнув, староста класса уже сделал шаг вперед, после чего резко повернул голову в сторону своих «хомячков». Ребята все еще болтали под деревом и, честно говоря, смотрелись со стороны весьма неплохо. На Клода словно вылили ведро холодной воды. Забыв о поручении, Буржуа решительно направился в сторону скамейки, желая своим появлением разрушить странную светлую атмосферу, царящую между этими двумя. — Ты серьезно думаешь, что фиолетовый войдет в моду?! — Маринетт, не скрывая улыбки, покосилась на собеседника. — Не я, а папа! — Адриан хохотнул, после чего деловито выставил указательный палец вверх и добавил крайне сухим тоном: — И не просто фиолетовый, а баклажановый! Клод брезгливо сморщился, когда ребята засмеялись в унисон. Чем ближе Буржуа был к проклятой скамейке, тем сильнее таяла его решимость. Он даже не знал, что именно ему стоит сделать. Чувство, ранее совершенно незнакомое, отравленной стрелой пронзило область сердца. Стало как-то больно. — О! — Адриан оживленно улыбнулся. — Клод, ты освободился раньше? Буржуа качнул головой, после чего резко уселся между этими двумя, отделяя ребят друг от друга. В какой-то момент юноше почудилось, что Маринетт и Адриан сидят слишком близко. — Ну-с, и о чем вы совещались? — поинтересовался Клод, стараясь максимально скрыть переполняющее его раздражение. Его глаза то и дело скользили то на Агреста, то на Дюпэн-Чэн. — Адриан мне рассказывал прогнозы касательно следующей недели моды, — шепотом ответила Маринетт. — Представляешь, кажется в моду возвращается баклажановый цвет! — И ботинки с тупым носком! — поддакнул Агрест. — Врешь! — воскликнула Маринетт, после чего легко стукнула Адриана кулаком по плечу. — А вот и не вру, — сын дизайнера довольно улыбнулся. — Отец уже утвердил большую часть образов. Клянусь, я вправду видел, как на одной из сестер Хаджид была эта обувь. И смотрелась она весьма неплохо! — Хаджид?! Стой, они же работали… — Со многими модными домами, — охотно подтвердил Агрест. — Собственно, некоторое время они были моими наставницами и… И они заговорили вновь, совершенно игнорируя Клода, который в этот момент старался уловить темп диалога. Молодые люди говорили о моде, но Буржуа, к своему стыду, не мог примкнуть к данной беседе в роли полноценного участника. Буржуа любил моду, но любовь его не была горячей. Клоду просто нравилось ощущать себя стильным. Он прекрасно знал все свои сильные и слабые места, оттого каждый раз придерживался простой «формулы», дабы не быть посмешищем в глазах окружающих. Маринетт и Адриан были совершенно другими. Они дышали всей модой! Они находились в ней. Впрочем, случай Адриана был несколько иным. У него не было выбора, но даже это не особо омрачало беседу. Было видно, что юнец испытывает наслаждение от диалога. Клод ощущал себя чужим. Ему хотелось уйти прочь, но страх, что за его спиной может произойти нечто ужасное, плотно впился к сознание, вынуждая сына мэра сидеть до самого конца. Конец мучениям положил звонок на занятия. Морально уставший, Буржуа не без наслаждения шел на обществознание, понимая, что хоть на нем Маринетт и Адриан прекратят говорить о чертовой моде. Еще юноша спешил на предмет из-за того, что буквально в начале недели он вместе с классом писал контрольное тестирование и сегодня должны были появиться ответы. Клод отлично разбирался в предмете, оттого был твердо уверен в своем превосходстве над остальными. Упавшее настроение даже немного приподнялось. «Ты утянешь ее на дно!» Клод тряхнул головой. Слова Альи зловещим эхом раздались в его голове. Как он может кого-либо утянуть на дно, будучи весьма порядочным человеком? «И вообще, я один из самых лучших учеников в нашем классе!» — мрачно подумал юноша, занимая свое место. А потом выяснилось, что лучше всех тестирование написал Адриан, который сам того не понимая, сместил друга на вторые роли. После этого все пошло наперекосяк! В какой-то момент Адриан стал всем. Он был везде, дружил со всеми и без него не проходило ни одной перемены. Единственным моментом, когда от паренька можно было отдохнуть, было лишь дежурство. Действо, ранее сильно нелюбимое Клодом, стало буквально глотком свежего воздуха. Только в такие моменты он мог находиться с Маринетт наедине, не опасаясь, что ее перехватит невинный тип с соломенной шевелюрой. Швея пыхтела и пыхтела, промывая окно, пока Буржуа бросал на нее долгие томные взгляды, прямо как тогда, когда они еще не встречались. Неожиданно юноша понял, что между ними выросла странная стена. Маринетт была так близко, но меж тем Клод даже не знал, как ему стоит начать разговор с ней. Нет, он безусловно был влюблен в Дюпэн-Чэн, но только сейчас он сомневался, что сама швея сейчас испытывает к нему нежные чувства и это его безумно пугало. Клоду все еще семнадцать. Он не урод. И не неудачник. Но почему же он ревнует свою девушку к лучшему другу?