Пока правит солнце

— И как я мог так глупо завершить жизнь…       Тьма. И в ней коварный голос обжигал слух, а речь разъедала сознание, словно кислота. Посреди помещения, окруженного со всех сторон матовыми, словно запотевшими зеркалами неправильной формы, с острыми краями сидел погибший поникший император с ничего не выражающим лицом. За его спиной проскользнул мутный силуэт, то исчезая, то вновь появляясь в зеркалах где-то под потолком. Голос неЗнакомца то и дело отражался с разных сторон и звучал как эхо. — Великий правитель? Нет. Тщеславный мальчишка и труп трус. Что, золотая корона окончательно прижала к земле? Скоро там и окажешься, даже гроб из чистого золота не спасет от разложения… — Чего тебе надо опять, — отрешенно проговорил Кузко, поднимая глаза на своё отражение. — Уйди. — О, неужели я тебя не радую? — с притворной грустью ответило отражение. — Как жаль, я право расстроен. Полагаю, ты тоже.       Отражение появилось теперь на всех зеркалах. — Послушай, долго ты ещё здесь будешь находиться? Не то, чтобы я против твоей компании… — «Я» сделало вид, что нетерпеливо постукивает по циферблату солнечных часов на запястье. — Не знаю. Я не знаю, как выбраться отсюда, — император снова опустил глаза. — Уж мне-то не лги. Разве я не знаю тебя как облупленного? — отражение ухмыльнулось и переместилось в зеркало под ногами Кузко. — Всё ты знаешь. Только вот отчего-то не хочешь, так отчего же? — Не знаю. — А хочешь, я тебе скажу? — отражение сложило руки, переместившись в зеркало слева, — Ты боишься.       Не дождавшись реакции от Кузко, голос продолжил: — Боишься не справиться с правлением, да? Эта… О-т-в-е-т-с-т-в-е-н-н-о-с-т-ь… — «Я» с отвращением проговорило слово по буквам, скорчив гримасу. — Брр! Жизнь императора не так сладка, хотя вспомни лобстеров в мёде, которых готовил Кронк! О, а ещё ты боишься осуждения своих др… брр, — отражение запнулось, вновь скривило лицо, — друзей… Удивительно даже, что они у тебя есть.       Император вздрогнул, открыл рот, но не нашел, что ответить. Отражение незамедлительно уловило перемену в Кузко, ухмыльнулось и переместилось в соседнее зеркало. — Этот гомодрил пытался убить тебя столько раз, хотя, честно признаться, повар из него что надо. А Гвака больше не сделает тебе массаж ступней, как жаль… Самый преданный раб, м? — Кузко плотно сомкнул зубы и встал.       Отражение появилось теперь в зеркалах под потолком, которые словно экраны были направлены на императора. — А Мэлина, супер-пресупер девушка, так и не станет твоей императрицей, — силуэт с наигранным разочарованием и причмокивая языком покачал головой. — С другой стороны, так даже лучше. Зачем ты ей нужен? Ты так заносчив и самовлюблен, а она совсем другая, не нашего сословия. Что ей может быть нужно от тебя? Золото, власть, но не ты… — глаза Кузко бегали по полу из стороны в сторону, — Кому ты вообще нужен?!       Кузко сжал пальцы в кулаки, впечатывая ногти в ладони. — Кронк хоть и пытался меня прикончить, но сам же и спасал, наперекор Изме! Гвака не раб, а мой самый преданный друг и фанат, а Мэлина… — Кузко со злости прокусил губу, и на ней выступила алая капелька крови. — Мэлина любит меня не за богатства и тем более не за власть! Она любит самого меня, таким, какой я есть! — Раз так, почему ты ещё здесь? — отражение словно облокотилось на одно из зеркал, рассматривая ногти на правой руке, вновь задавая вопрос, а затем внезапно сжав эту же руку и с наигранной гримасой ударяя зеркало, да так, что по нему пошла трещина. — Упс…       Император пошатнулся, от неожиданности облокачиваясь на воздух, пытаясь поймать равновесие. «Я» нанесло ещё один удар по другому зеркалу где-то сзади. Кузко обернулся, но услышал треск стекла уже сбоку. — Что ты делаешь? Эй! — Как по-твоему, — проигнорировало вопрос отражение, продолжая бить в разных местах, — этот пол выдержит, если я надавлю сильнее?       По зеркальному полу начали расходиться трещины, постепенно переходившие в длинные кривые линии вверх по зеркальным стенам. — Что ты задумал?       «Я» сейчас смотрело на растерянного императора сразу со всех стен, явно раздражённо и с нескрываемым гневом бросая слова. — Хэй, не забывай, что я — это ты сам! У меня уже уши болят от собственного нытья! Даже представить не мог, что смогу так сильно себя раздражать!       Хруст становился громче, кажется, трещины почти сошлись в общей точке, точно в центре «потолка», прямо над императором. — Я не понимаю! Зачем ты это делаешь? Я же разобьюсь! — МЫ уже разбиты, так чего нам терять, а? — сказав это и безумно улыбнувшись, отражение со всех треснутых зеркальных стен мгновенно переместилось в то место, где стоял Кузко, став с ним одним целом, хоть и по разные стороны.       Свет замер на осколках, с дребезгом летящих вслед за падающим в чёрную бездну императором, который отчаянно пытался ухватиться за любой кусок разбитого зеркала, наплевав на режущую боль и взмывающие ввысь капли крови.