Хаски и его белый котёнок ученик

Когда Мо Жань проснулся в теле шестилетнего ребёнка, его первой реакцией было замешательство, за которым последовал шок. Затем диагноз Таньлана, который чуть не довёл его до потери сознания от ярости, а поскольку это тело явно повлияло на его психику, крошечные слезинки гнева навернулись на глаза! Он был подавлен, побежал обратно в постель и укрылся одеялом. Приглушенный смех этих ублюдков — и его тётушки — только усугубил ситуацию. Он приказал им подождать снаружи, его молодой голос был слишком нежным, чтобы должным образом выразить серьёзность, но, к их чести, они подчинились. После того, как он достаточно успокоился, чтобы выползти обратно, предварительно смирившись с изменением, первое, что он сделал, это нашёл зеркало. Мо Жань взглянул на себя и обнаружил, что на него смотрит очаровательная маленькая булочка. У него были длинные волосы, пухлые щеки, большие глаза, обрамленные густыми ресницами, и маленькие пухлые розовые губы. Тело Мо Жаня было худощавым, но выглядело здоровым, без того изможденного, голодного вида, который он имел в этом возрасте на самом деле. В своей синей мантии ученика — единственной найденной вещи, которая могла ему подойти — он выглядел очень милым, очень невинным маленьким шиди. Любопытствуя, Мо Жань побежал на кухню, уставился на печь и понял, что кончик его головы доходит только до столешницы. Всё выглядело огромным, и даже стулья, казалось, были предназначены для гигантов, ему пришлось буквально взобраться наверх, чтобы сесть. Ноги Мо Жаня свисали высоко над землёй, вместо того, чтобы быть подогнутыми, просто чтобы помещаться. Он размахивал ими, немного счастливый. Постепенно до Мо Жаня дошло, что он ребёнок, и притом прелестный… а это означало, что теперь ему, вероятно, сойдет с рук гораздо больше, чем взрослому. Он спрыгнул со стула и выбежал на улицу, где его ждала троица. Для пробы он подошёл к тётушке, застенчиво потянул её за рукав и посмотрел сквозь ресницы. — Тётушка? Вздрогнув, она присела на корточки и мягко пролепетала: — Да, Жань-эр? Мо Жань поёрзал, будто стесняясь, и громко прошептал: — Я милый? Сюэ Чжэнъюн ахнул и схватился за грудь, в то время как Таньлан поперхнулся. — Ну конечно! — Ван Чуцин притянула его к себе и крепко обняла. — Наш крошечный Жань-эр — самый милый! Лидер секты подошел ближе: — Любовь моя, я тоже хочу его обнять! — Жди своей очереди, — игриво сказала мадам Ван, поднимаясь на ноги с Мо Жанем на руках, удерживая его подальше от мужа, который дулся и жаловался. Мо Жань положил подбородок ей на плечо, не испытывая никаких проблем с тем, что с ним обращаются как с куклой, и встретился взглядом с абсолютно возмущенным старейшиной Таньланом. Мужчина медленно покачал головой, нахмурившись, на что Мо Жань лишь ухмыльнулся. Наконец, решив, что эксперимент удался, Мо Жань высвободился и спрыгнул вниз. Он посмотрел на всех троих, на мгновение удивившись тому, как они теперь возвышаются над ним, и выпалил: — Я должен идти! — Подожди! — Окликнул Таньлан. — У меня…! Мо Жань проигнорировал его и убежал, сердце колотилось от волнения. Теперь у него была только одна мысль: как Чу Ваньнин отреагирует на своего нового крошечного учителя? Растает ли он так же легко, как его тётя и дядя, или он будет похож на Таньлана, видя его насквозь? Как именно Чу Ваньнин реагирует на очаровательных детей? Мо Жань должен был это выяснить, и это не могло подождать! И он был достаточно бесстыдным, чтобы прикинуться милым, просто для того, чтобы увидеть, что произойдёт! К чести Мо Жаня, он не в коем случае не собирался скрывать свою личность. Он просто хотел продемонстрировать свою новую очаровательную форму, не особенно заботясь о том, когда и где, и о том, будут ли у него зрители, пока он это делает. Он просто хотел насладиться любым выражением лица Чу Ваньнина, потому что, конечно, даже его сдержанный котёнок, должен будет взять себя в руки, столкнувшись с его новым, крошечным учителем. Итак, с совершенно чистыми намерениями, Мо Вэйюй пробежал через секту, уклоняясь от любопытных учеников, и направился к единственному месту, где Чу Ваньнин, вероятно, был бы в это время — Библиотечному павильону. Ставка Мо Жаня была верна, и он прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть, как котёнок выходит из дверей с несколькими свитками под мышкой, шагая быстро и уверенно. Ваньнин стоял спиной к Мо Жаню, идя по противоположной тропинке и полностью игнорируя многочисленных учеников мужского и женского пола, которые оборачивались, чтобы посмотреть, как он проходит. Все они держались на расстоянии, но не могли сдержать восхищение, зависть или тоску. Мо Жань тоже не обращал на них внимания, его маленькие глазки видели только высокую стройную фигуру. Кто же уходил всё дальше! Факт, который огорчил Мо Жаня сильнее, чем это логически должно было быть, учитывая все обстоятельства. Так что крошечный учитель быстро побежал, чтобы догнать его, на мгновение очарованный тем фактом, что теперь он был не выше бедра Чу Ваньнина, и, не слишком задумываясь об этом, потянулся и схватил свободную руку котёнка. Чу Ваньнин резко остановился и оглянулся через плечо с шокированным и немного сердитым выражением лица. Затем, когда эти глаза феникса скользнули вниз и поняли, что это ребёнок схватил его, он испуганно моргнул. Его ледяной взгляд растаял, а брови удивленно нахмурились. Ваньнин едва заметно склонил голову и встретился с нетерпеливым взглядом Мо Жаня. И… Ох. Чу Ваньнин был ярким пятном на фоне серого зимнего неба, заснеженных гор и голых деревьев. Утреннее солнце купало его в нежном ореоле, танцуя сквозь опущенные ресницы, отбрасывая мягкие тени на щеки. Его волосы до пояса, которые сегодня были собраны наполовину, пролились через одно плечо в реке чернил, с несколькими храбрыми прядями, любовно трогающими его щеку. Кончики его ушей покраснели от холода, взгляд смягчился от смущения, а губы расслабились в неуверенности. — Шиди… что-то нужно? — наконец спросил котёнок, неуклюже переминаясь под изумленным взглядом Мо Жаня, но, очевидно, изо всех сил стараясь говорить осторожнее. И, всё ещё ошеломленный и чувствующий себя немного беспомощным, единственное, что Мо Жань мог придумать, чтобы ответить, было: — Ты… ты действительно прекрасен. Удар ошеломлённой тишины. И тут их зрители ахнули… Глаза Чу Ваньнина стали огромными… И Мо Жаню захотелось дать себе пощечину! С абсолютной уверенностью, Мо Жань знал, что даже его лицо не будет достаточно толстым, чтобы выдержать позор от раскрытия своей личности! Как… как он мог объясниться после этого?! Он должен сказать, что пошутил? Он должен был, верно?! Он же не мог просто притвориться незнакомцем, в то время как взрослый Мо Вэйюй просто исчез на десять лет! Ваньнин наконец-то снова доверился ему; Мо Жань должен был сказать ему! Приготовившись пережить последствия позора своего котёнка на публике, Мо Жань собрал всё своё мужество, чтобы выпалить правду: — Какой храбрый маленький шиди, — прошептал кто-то прежде, чем он успел что-то сказать. — Он знает, с кем разговаривает? — весело спросила девушка. — Я в этом сомневаюсь, — ответила другая. — Я никогда его раньше не видела. — Я тоже. — И я. — Дашисюн ведь не причинит ему вреда, правда? — Пробормотал встревоженный голос — ровно перед тем, как вскрикнуть от боли. — Скажи это ещё раз, и в следующий раз я врежу тебе ещё сильнее! Обиженное: — Шицзе…. Мо Жань бросил свирепый взгляд в ту сторону, пытаясь определить местонахождение того идиота, который думал, что его котёнок на самом деле навредит ребёнку! Разве они не видели, каким нежным он выглядел? Неужели они ослепли?! — О-о-о, он выглядит таким сердитым, — сказал кто-то со смехом. — В конце концов, он должен защищать своего «прекрасного» шисюна, — прошептал один храбрый мальчик, вызвав приглушенный смешок. — Любовь с первого взгляда, какая прелесть! Чу Ваньнин выдернул руку из слабой хватки Мо Жаня и резко развернулся, мгновенно заставив их всех замолчать. Сердитый котёнок зашагал прочь, стиснув пальцы, и каждый ученик на его пути поспешно убрался с дороги. Когда он проходил мимо, слышались нервные и почтительные «дашисюн», но Чу Ваньнин не обращал на них внимания, шагая прочь. Они опустили головы и ссутулились, стараясь избежать его раздраженного взгляда. (Что Мо Жань счёл немного оскорбительным; будь он на их месте, сделал бы всё возможное, чтобы привлечь внимание Ваньнина!) Вот почему Мо Жань сразу же побежал за ним, отчасти для того, чтобы сказать ему правду, но в основном потому, что он хотел быть там, где был Чу Ваньнин. Но кто-то схватил его за шиворот, когда он пробегал мимо, остановив его и удерживая, как непослушного щенка. Оскорбленный, Мо Жань бросил взгляд через плечо на своего похитителя, мальчика лет четырнадцати, и сердито приказал: — Отпусти меня! Что не имело никакого эффекта, потому что, чёрт возьми, его голос был таким милым! Чу Ваньнин остановился. — Маленький шиди, — мягко упрекнул старший мальчик, поймавший его. — Не беспокой, дашисюна, ладно? Он не любит компанию. — Мг, оставь его в покое, хорошо? — окликнула девушка, пытаясь помочь. — Мы можем помочь тебе. Ты заблудился? У Мо Жаня отвисла челюсть. Его котёнок не терпел общества! Возможно, он был придирчив и застенчив, и иногда его трудно было понять, но что за чушь несли эти дети?! — Дашисюн — номер один в секте. — Новый голос пробормотал злобно, но достаточно трусливо, чтобы перейти на шёпот. — Совершенный гений намного выше нас, обычных учеников. Тело Чу Ваньнина напряглось, и он пошёл быстрее, оставив группу позади. Разъяренный Мо Жань повернулся к человеку, удерживающему его, крича: — Отпусти меня! Я хочу пойти с ним! — Айя, шиди, — поддразнил старший мальчик, теперь уже не шепча, потому что они думали, что Ваньнин вне пределов слышимости. — Подожди, пока не станешь старше, прежде чем начинать гоняться за красотками, ладно? Тогда у тебя действительно может быть шанс с нашим дашисюном! Фырканье: — Если бы. Я никогда не видел, чтобы дашисюн проявлял к кому-либо интерес. — Ну, ты же знаешь, что говорят слухи, — лукаво заметил кто-то. — Дело не в том, что у него нет никакого интереса, а скорее в том, что… — Никто не может победить старейшину Тасяня, так зачем вообще беспокоиться? — хором произнесли голоса, смеясь. Мо Жань застыл. Вдалеке споткнулся Ваньнин. — Я слышала, что у дашисюна нет родственников, — вздохнула девушка, в её голосе звучало искреннее отчаяние. — Так что любой воздыхатель должен будет пойти к его учителю, чтобы просить его руки. — У кого хватит смелости даже просто попытаться? — серьезно спросил мальчик. — Бедный дашисюн, — поддразнивающе вздохнула другая девушка. — Скорее всего, он никогда не сможет жениться. Ещё один раунд добродушного смеха, весёлого и дразнящего. Мо Жань смотрел вслед Чу Ваньнину, его духовно усиленный взгляд улавливал, как крепко сжаты и едва заметно дрожат кулаки котёнка. Мо Жань знал, что Ваньнин обладал прекрасным слухом, его совершенствование намного превосходило то, что представляли себе эти ученики, поэтому он, вероятно, мог слышать каждое их слово. — Ну конечно, — серьёзно ответил другой мальчик. — Как будто старейшина Тасянь позволит кому-то забрать своего драгоценного первого ученика. Мир низшего совершенствования не может позволить себе потерять своего юного героя из-за такой глупости, как брак. — Ученика? — Кто-то фыркнул. — Пожалуйста, старейшина Тасянь охраняет дашисюна, как свою драгоценную дочь. Ни одна свинья не украдёт у него капусту. Раздались приглушенные смешки. Мо Жань сглотнул. — Капуста? — Кто-то насмехался, но на этот раз без намека на безобидный юмор. — Ты имеешь в виду кость? Вся его, так что никому больше не позволено укусить? — Он усмехнулся. — Ну, не то чтобы твой драгоценный дашисюн, кажется, возражал. Вдали Ваньнин вздрогнул. Мо Жань почувствовал ярость. Он чуть не снёс мальчика взрывом Ци, но в последнюю секунду поспешно остановил себя. К счастью, этот ученик заслужил несколько презрительных взглядов и даже сильный удар по затылку от старшего мальчика рядом с ним, вместе с предупреждением: — Нянь Лу, ты заходишь слишком далеко! — Как неуважительно, — отрезала девушка. — Ещё одно слово, и я подвергну тебя наказанию! — Ты просто завидуешь дашисюну, — усмехнулся другой. — Потому что твоё совершенствование жалкое. — Заткнись! — рявкнул он. — Я не выдумываю! Вы все слепые! — Это наказание, — отрезала та же девушка. — Шицзе! — Это пойдет тебе на пользу, — сказал старший мальчик, грубо отталкивая его. Группа начала распадаться, их хорошее настроение исчезло. Мо Жань был рад узнать, что никто на самом деле не верит в такие измышления… но ему всё равно было немного не по себе. Он уставился вдаль на Ваньнина, который замер на месте, опустив голову и трясясь от едва сдерживаемой ярости. Или… отвращения. Тогда Мо Жань решил, с мрачной уверенностью, что не должен позволить секте раскрыть свою личность. В то время как таращиться и называть Ваньнина красивым может быть мило из уст ребёнка, если все узнают, что на самом деле это сказал его взрослый учитель, тот самый учитель, который, как все, очевидно, знали, охранял его, словно «собака кость», они начнут косо смотреть на них. Возникнет поток грязных слухов, которые Мо Жань по глупости только что обосновал фактами, и, как всегда бывает со слухами, они в конце концов выйдут из-под контроля и станут по-настоящему мерзкими. И хотя Мо Жань мог выдержать их (заслужил бы их), он не хотел, чтобы его котёнку причинили такую боль. Старший мальчик, лет девятнадцати, ударивший этого идиота, присел на корточки перед Мо Жанем. — Шиди, этот шисюн поможет тебе, хорошо? — Он сочувственно улыбнулся. — Скажи мне, под началом какого старейшины ты находишься? Я отведу тебя обратно на его пик. И тут Мо Жаню в голову пришла идея. Чтобы защитить своего котёнка и потому, что он действительно хотел отомстить, Мо Жань крикнул: — Я ученик старейшины Тасяня! И я расскажу ему всё, что вы все сказали! Снова ошеломленное молчание. На этот раз все побледнели, особенно злобный мальчишка, который теперь выглядел таким напуганным, что мог испачкаться. Хорошо. Разве не было правила о сплетнях?! Цзелюй, этот ублюдок, что он делает, позволяя их секте впасть в такой беспорядок?! Неудивительно, что Мо Жаню всё так легко сходило с рук в юности; во всем виноват Цзелюй! Славный шисюн отпустил его, открывая и закрывая рот, его глаза были огромными. — Ш-шиди, это… — Что ты только что сказал? — оборвал духовно усиленный голос. И, ах, если раньше ученики были бледными, то теперь они точно сливались со снежными покровами. Вдалеке Чу Ваньнин резко остановился во второй раз за день, но на этот раз был настолько ошеломлен, что уронил все свои книги. Котёнок обернулся, теперь уже абсолютно недоверчиво, и его голос духовно усилился. Он шагнул вперёд, глядя на Мо Жаня в абсолютной ярости. Все мгновенно попятились от него, трусы. И, хорошо, на этот раз его котёнок был определенно зол, поэтому он мог понять все бледные лица, но Мо Жань не беспокоился, потому что он знал одну вещь, которую они не знали: Чу Ваньнин не злился ни на этого крошечного мальчика, которого он только что встретил, ни даже на учеников за их сплетни. Скорее, он был в ярости на взрослого Мо Вэйюя, который, как он теперь думал, очевидно оседлал его ещё одним шиди, и снова не сказав ему! Бесстрашный, Мо Жань радостно подпрыгнул, чтобы встретить Чу Ваньнина на полпути, заставив котёнка резко остановиться. Он посмотрел на него сквозь ресницы, чуть надувшись, до отказа выжимая свою очаровательность, чего бы это ни стоило. Затем Мо Жань послал ему свою самую сладкую, самую невинную улыбку, доверчиво глядя на него. Гнев Чу Ваньнина улегся так внезапно, что Мо Жань почувствовал укол любопытства. — Старейшина Тасянь спас моих родителей, когда я был малышом, — солгал он достаточно громко, чтобы все услышали. — Он сказал, что у меня большой потенциал, и пообещал моим родителям, что возьмет меня в ученики, когда я буду достаточно взрослым! — Смущенный наклон головы. — Разве учитель не сказал тебе, что я прибуду сегодня? Рука Чу Ваньнина дернулась, и Мо Жань почти увидел, как материализуется Тяньвэнь, поскольку котёнок, без сомнения, представлял много ужасных вещей, которые он хотел сделать со своим забывчивым учителем. Внутренне ухмыляясь, Мо Жань решил кое-что проверить и наклонил голову, заставив себя выглядеть немного застенчиво и честно сказал: — Этот шиди собирался рассказать тебе всё это раньше, но я отвлекся, потому что никогда раньше не видел кого-то столь же красивого, как шисюн. Мо Жань зачарованно наблюдал, как гнев Чу Ваньнина снова так резко утих, что он выглядел немного потерянным. Он также с бешено бьющимся сердцем отметил, что уши котёнка покраснели. И… Ох. Миловидность и комплименты, не так ли? Раньше он никогда открыто не хвалил Ваньнина по многим причинам, но теперь, когда он застрял в форме этого ребёнка… Что ж, Мо Жань совсем не смущался своей недавно обретенной цели — заставить Чу Ваньнина по-настоящему покраснеть. Но сначала… Мо Жань низко поклонился своему ученику, сладко улыбнулся и объявил: — Учитель сказал мне, что я должен проводить с тобой каждую секунду своего дня! Так что, пожалуйста, позаботься обо мне, шисюн! Выражение лица котёнка сломалось от этого абсурдного приказа, и он перешёл от белого к красному и чёрному. Затем Чу Ваньнин резко развернулся и в ярости бросился к залу Ушань, распушив хвост и полностью вытянув когти, без сомнения представляя все те многие-многие ужасы, которые он сотворит с Мо Вэйюем. Мо Жань мысленно зажег свечу для себя в будущем. Что ж, его поступок должен был быть правдоподобным, и хотя его котёнок был хорош во многих вещах, Мо Жань сомневался, что актёрство было одним из них. Теперь Мо Жань сделал себе личность и обеспечил предлог, чтобы проводить всё своё время с Ваньнином, не моргнув глазом. Мо Жань похлопал себя по спине за такой умный план и решил подождать, пока они не вернутся в зал Ушань, прежде чем сказать Ваньнину правду. Мо Жань насмешливо поклонился их бледной аудитории, насмехаясь над этим грубым маленьким ублюдком, и погнался за своим новым «шисюном». По пути он пригнулся и собрал упавшие свитки, прежде чем побежать за ним, виляя хвостом. Они были на полпути к залу Ушань, когда, к удивлению Мо Жаня, Чу Ваньнин резко остановился. Мо Жань споткнулся и чуть не врезался ему в спину. Что, учитывая его новый рост и то место, в которое могла бы уткнуться его голова, было бы для них обоих абсолютно ужасающим, когда он, наконец, пришёл в себя! Мо Жань подпрыгнул и сделал несколько нервных шагов назад. Ваньнин на мгновение склонил голову, глубоко вздохнул, и снова повернулся. Он слегка подпрыгнул, увидев, что Мо Жань прямо за ним, его глаза расширились. Очевидно, он был так зол, что совсем не обращал внимания. Чу Ваньнин удивленно моргнул, когда увидел свитки в руках Мо Жаня, и коротко впечатлённо хмыкнул. Немного беспомощно, Чу Ваньнин посмотрел на него, а затем выдохнул и пробормотал: — Неважно. — А-а? — Глаза Мо Жаня расширились. Неужели на этот раз Чу Ваньнин просто напросто отвергнет нового шиди?! Но он был очарователен! Однако вместо этого Ваньнин опустился перед ним на одно колено и прямо встретился взглядом с Мо Жанем. И снова эти холодные глаза смягчились от смущения, как будто он не был уверен, что делать с этой маленькой булочкой, которую он только что нашёл, но в его взгляде также была искра любопытства и решимости, когда он задумчиво изучал Мо Жаня. Мо Жань немного сместил внимание, и на этот раз его улыбка была искренне немного застенчивой. — Меня зовут Чу Ваньнин, — осторожно начал котёнок. — Ты можешь называть меня шисюном. Если учитель отдаст тебя мне на попечение, я сделаю всё возможное, чтобы научить тебя, хорошо? — Неуверенное трепетание ресниц. — Я… я никогда раньше не учил детей, так что, если я не очень хорош в этом… — Ты будешь хорош! — серьёзно выпалил Мо Жань. — И я всегда буду внимателен, обещаю! Испуганное моргание. Подождите… Мо Вэйюй, что ты делаешь?! На самом деле ты не его шиди! Он огляделся, увидев, что они были относительно одни, и открыл рот, чтобы сказать правду… Но… ресницы котёнка затрепетали, а уши порозовели… и Чу Ваньнин одарил его легкой застенчивой улыбкой… а затем Мо Жань… Придумал ужасную идею. Может быть… Я мог бы просто притвориться на день или два? Просто чтобы посмотреть, как выглядит Чу Ваньнин, когда учит ребёнка… и, может быть, он снова улыбнется мне вот так… — Хорошо, — сказал Ваньнин, прочищая горло. — Тогда сегодня я сначала оценю то, что ты уже знаешь, и мы сможем продолжить? Мо Вэйюй! Не делай этого! Он убьёт тебя! — Хорошо, шисюн! — Мо Жань пропищал, немного подпрыгивая от волнения. — Я готов! И, ох, это снова была та улыбка. Мо Жань моргнул, немного ошеломленный, и убедил себя, что никому не повредит провести несколько часов с Чу Ваньнином, без обременения быть его учителем. Всё это было бы невинно — буквально настолько невинно, насколько это вообще возможно, ведь ему шесть лет! Чу Ваньнин определенно простит его, когда узнает! «Я просто хотел убедиться, что мой ученик хороший учитель», — мысленно отрабатывал он свою защиту, уже съеживаясь от Тяньвэнь. «Ты можешь быть настолько жесток со взрослыми, насколько хочешь, Ваньнин, но дети нежные! Я беспокоился за тебя!» Ага… ахахахах. Мо Жань мысленно зажег множество свечей для будущего себя. Подумывал купить бумажные деньги на похороны, потому что не хотел быть бедным в загробном мире.… — Тогда как зовут Шиди? — спросил Чу Ваньнин. Мысли Мо Жаня отключились. ….имя? Имя! Как тебя зовут, притворный шиди?! Мо Жань! Нет! — Моё… имя? — переспросил он, неловко почесывая щеку. Чу Ваньнин моргнул. Он немного наклонил голову, внимательно изучая лицо Мо Жаня… и его глаза сузились. — Мг. — Удар сердца. — У тебя есть? Мо Жань почувствовал, как по его спине стекает холодный пот, пойманный этими пронзительными глазами, видя своё собственное маленькое, виноватое отражение там! — С-сяо Гоу! — выпалил он, используя прозвище, которым уличные торговцы называли его в этом возрасте. — «Сяо» как в «Маленький». И..... «Гоу»… как в… Мо Жань побледнел. Сяо Гоу? Сяо Гоу! Мо Вэйюй! Как ты мог назвать себя «Щенком»! — Н-но не «Гоу», как в «Собака»! — взвизгнул он в отчаянии, желая умереть. — «Гоу», как в… иероглиф для… для «Беспечного»? Подождите… так теперь он был «Маленьким Беспечным», а не «Маленькой Собачкой» … и… ха-ха… почему он чувствовал, что они оба просто… так хорошо подходят ему?! Ах, Мо Жань хотел плакать. Чу Ваньнин уставился на него… и выражение его лица на мгновение выглядело раздраженным, прежде чем стать совершенно пустым. — Сяо Гоу, — мягко повторил он. — У твоих родителей было интересное чувство наименования, шиди. — Удар сердца. — Неудивительно, что они так хорошо ладили с учителем. — Д-да, — неловко рассмеялся Мо Жань. — Вот почему я не… люблю называть никому своё имя. — Он с несчастным видом почесал затылок. Чу Ваньнин откашлялся и легко кивнул… Но что это за странный огонёк в этих глазах феникса? Мо Жань немного занервничал. Неужели… неужели он узнал...? Затем котёнок спокойно спросил: — Шиди предпочел бы, чтобы его звали Сяо-шиди… или Гоу-шиди? Мо Жань чуть не задохнулся. — Сяо-шиди! На мгновение эти губы задрожали, затем Ваньнин мягко спросил: — Шиди уверен? Секта может не понять, что «сяо-шиди» — это твоё имя. Тебе не нужно беспокоиться, этот шисюн абсолютно никому не позволит запугивать тебя за то, что тебя назвали… маленьким «беспечным» братом. — Я уверен! — взвизгнул Мо Жань, чуть не плача. Ваньнин, пожалуйста, не называй своего учителя «маленьким собачьим братиком»! Даже моё лицо не выдержит! Ещё через мгновение Чу Ваньнин осторожно откашлялся и кивнул. — Хорошо, будет «Сяо-шиди». Тогда давай начнём твои уроки. — Ваньнин плавно поднялся на ноги и отвернулся. — Начнём с… письма. Он зашагал к одному из лекционных залов, и Мо Жань последовал за ним, его метафорические уши и хвост поникли от остаточного стыда и перспективы уроков письма. Чёрт возьми, почему? Я ненавижу писать больше всего… И вот этот новый щенок-шиди следовал за своим котёнком-шисюном, не замечая хитрого блеска в глазах феникса. И вот так Мо Вэйюй наконец научился писать аккуратно.