Классика уже не в моде.

– значит, ты выбрал хлам??? – кричал отец мне в след. его голос утопал в шуме дождя. – тогда это больше не твой дом! – Отец толкнул Лидию в дом и с грохотом захлопнул входную дверь. Мокрые волосы неприятно прилипали к лицу, я шел по улице, смотря под ноги, не замечая ничего вокруг. отяжелевший костюм мешал нормально идти. Я зашел в парк и сел на ближайшую скамейку. По лицу стекал дождь, перемешиваясь со слезами. "За что мне это? Почему я не могу жить, как нормальный человек?" – я стиснул зубы и заскулил. На улице никого не было. Я оглянулся, и поняв, что никто меня не услышит, дал волю чувствам. Мне было больно. Физическая боль не сравнится с ментальной. Я закрыл голову руками и начал истошно кричать. Не осознавая своих действий, я упал на колени и начал бить кулаком асфальт, не чувствуя, как с каждым ударом на моей руке появлялось все больше ссадин и синяков. Когда кровь стала маленькими струйками стекать с руки, я упал на землю, свернувшись в клубочек, насколько это мне позволяло тело. Холодно, а в голове пусто. Не было ни одной мысли. Я не мог думать. прошел час, дождь немного ослабился. Я лежал на асфальте, смотря в небо. Слёз уже не было, я молчал, дрожа от дикого холода, который пронизывал моë тело тонкими иглами. Рука болела: мокрый бинт, укрывавший мои раны, которые наносил мне отец изо дня в день, неприятно сжимал предплечье, а разбитые костяшки щипало от воды. Я встал с холодного асфальта, поднял скрипку со скамейки и, убрав с лица волосы, побрел в сторону заводского района. "Я знаю, куда могу пойти. Но насколько это верное решение?" - думал я, нервно покусывая губы. Я шел мимо разноцветных трейлеров, освещенных изнутри и остановился около зеленого. в окне горел свет. С той стороны доносились звуки работающего телевизора. "Наверное, мать Чеса" - подумал я и, коротко выдохнув, постучал в дверь Дверь открылась. На пороге стоял парень, удивленно смотревший на меня. – Эй, чел, я же сказал, что послезав... – он не договорил. Чес оглянул меня с ног до головы. "Наверное, я сейчас похож на мокрую псину" – пронеслось в голове. – Глэм?... – осторожно протянул друг. – Пожалуйста, Чес, пусти меня – дрожащим от холода голосом попросил я. Он посмотрел за мою спину, оглядывая улицу. После, молча пододвинувшись вбок, пропустил меня в помещение. Мы прошли мимо его спящей матери. В руке у нее, как обычно, была стеклянная бутылка.