***
— Мои верные подданные, оставляю вас под защитой вашей любимой королевы, — король Алистер обращался к народу, а супруга подпирал его тело, чтобы никто не понял как он ослаб за последние дни. Она очень боялась, что это знамение того, что жизнь Алистера подходит к концу. Ведь это означало бы, что и её кончина не за горами, а она так много ещё не успела! — Самой верной, справедливой и разумной женщины. Во время моего отсутствия она будут командующей войсками и регентом. Последнего Элисса никак не ожидала, ибо это означало только одно — Алистер предполагал, что не вернётся… Элисса тоже думала о таком исход событий, ведь он намеривался отправиться к ведьме-отступнице, которая, конечно, помогла им во время Мора, но сделала она это не из благих побуждений. Они были ей совершенно чужды. — Я… — она прижалась сильнее и возложила руки Алистера на свой живот, чтобы приободрить радостной новость себя, его и подданных. — Покорно благодарю вашу светлость и клянусь, что оправдаю доверие. Ради блага всех нас и будущего короля, растущего сейчас под моим сердцем, — она ласково улыбнулась своему супругу, удивлённо вытаращившему глаза при взгляде на её ещё не округлившийся живот и нежно шепнула, так чтобы расслышал только он. — Возвращайся скорее…***
— Где я? — спросил Алистер, но его рот пересох, а челюсть не желала двигаться. Колёса повозки скрипели, мир вокруг был ослепительно ярким и расплывчатым, а звуки и свет врезались в звенящий от боли череп. Он попытался сглотнуть, но не смог. Попытка поднять голову тоже не увенчалась успехом: боль пронзила шею, желудок скрутило. — Помогите! — завопил он, однако из горла вырвался лишь хрип. Что произошло? Мучительно яркое небо наверху, мучительно твёрдые доски внизу. Он лежал в повозке, головой на колючем мешке, его кидало и подбрасывало. Сплошная боль, даже мысли, что роились в голове, несли жуткие мучения. Алистер хотел поднять руку, но не смог. Он попытался согнуть ноги и сесть, но и это оказалось невыполнимым. Он шевелил губами издавая невнятные звуки и стоны. Его язык распух, увеличившись раза в три, словно в рот запихнули чертов ломоть ветчины, и Алистер едва мог дышать. Даже лизать кувалду на морозе было не так невыносимо. С каждым креном тележки его челюсти громко клацали, и разряды адской боли отдавали от зубов в глаза, шею и корни волос. Но хоть воздух в лёгкие поступал свежий, будто его везли по девственному лесу. Глаза вылезали из орбит, сердце колотилось, он шумно и тяжело дышал. — Мы почти добрались, ваша светлость, — раздался чей-то смутно знакомый голос. Чем настойчивее Алистер пытался заговорить, тем сильнее наваливалась боль. Вскоре ему казалось, что его лицо сейчас расколется пополам, а череп разлетится вдребезги. Но ещё хуже оказалось зрелище, что предстало перед глазами — хижина, та самая, в которой обитала легендарная ведьма-оборотень и её дочь, навязанная им с Элиссой в помощь против Мора… Для большинства людей Дикие земли Коркари — это окраина Ферелдена и самый край света. За ними ничего нет. А в самих Диких землях есть лишь деревья-великаны, сырые болота да опасные чудовища. Что тут ещё можно сказать? Ах, да ещё здесь обитает Морриган… Та самая, черноволосая пышногрудая красавица, что недовольно окидывала взглядом желтых глаз хищника процессию с королём в тележке. — Тащите в хижину его и оставьте нас. Ни под каким предлогом не заходите, — распорядилась она. И её жёлтые глаза возбужденно горели в утреннем сумраке, словно она не могла его дождаться, будто действительна была рада встретиться вновь. Она была точно так же красива, как тогда… Морриган окинула его долгим взглядом, вопросительно подняв одну идеально очерченную чёрную бровь, и Алистер сморщился от охватившей всё его тело волны боли. Он изнывал от жара, заковавшей его в кандалы лихорадки. Кожа зудела под промокшей от пота одеждой, а голова кружилась. И он едва мог дышать от вони, заполнившей ноздри. Не от него ли самого шёл этот стойкий запах мертвечины? Морриган что- то прошептала, но Алистер не понял её слов — они как будто прыгали вокруг его головы, отскакивали от стен, но никак не могли попасть в уши. Он кивнул, махнул рукой и чуть не упал на месте. — Да, раздевайся и опускайся на колени. — Зачем это? — Лечить тебя буду. Алистер хотел было возмутиться, но колени подгибались сами собой, а избавиться от пропитанной потом одежды он был только рад. Он моргнул, в голове гудело, и руки саднили после неравной битвы с прилипшей к телу одеждой. Алистер уставился на свою руку — он не мог заставить пальцы разжаться. Так он сидел на полу хижины, обнаженный и стискивающий эфес меча. Рука сияла оранжевым светом и пульсировала, словно была живым пламенем, вены и жилы взбухли под туго натянутой кожей, костяшки побелели от яростного усилия… Он же был храмовником, недолго, но факт оставался непреложным, и такие как он преследовали таких, как она… Алистер чувствовал, что сознание начинает проясняется. Голова очень сильно болела, веки были словно налиты свинцом и никак не хотели открываться. Наконец ему удалось открыть глаза. Но было слишком темно. Алистер никак не мог вспомнить, где он и что случилось. Вчера они с супругой гуляли на свежем воздухе в пышном королевском парке… а потом он попрощался с придворными, оставив её регентом. «Элисса слишком уверена в себе и никому не удаётся ею командовать, даже Логэйну. Так что королевство в безопасности. Но как голова болит… Ничего не помню и не могу понять». Что-то не так, это Алистер понимал хорошо. Он попыталась пошевелить рукой, и похолодел от ужаса. Сам Алистер не мог сделать ничего, но с ним определённо что-то происходило. Толчок, удар, боль принятия и блаженство в награду. Во всём этом чувствовался дикий ритм, сдвинувший его с мертвой точки, опрокинувший за пределы. Неожиданно он почувствовал спокойствие и слабость во всем теле. Боль прошла, отчаяние тоже. Внутри было так хорошо и тепло, как бывает, когда ты безумно влюблен и счастлив. Единственное, что настораживало — это странный шепот в голове, но сознание медленно покидало Алистера, и с каждой секундой окружающий мир растворялся, звуки сливались, шепот стихал. — Тебе хорошо? — Да, — сказал он, будучи удивлённым, но наконец-то засыпая. Алистер долго падал в непроглядную темноту; было страшно и неприятно. Ощущение невесомости пугало и раздражало. Падение казалось таким медленным и таким вечным. Наконец ему показалось, что оно завершилось, Алистер приоткрыл глаза и ахнул…