Изумруд — искатель любви. Камень, отражающий наши прошлые жизни. В нем я увидела Влада, которого потеряла шесть веков назад…
Каждый раз, когда я бродила в старинной библиотеке замка Бран, который ранее могла изучать лишь на просторах пинтереста, я убеждалась, что у Влада отменный вкус практически на все: в том числе и на книги, которые чудесным образом в целости и сохранности достались ему от предков (так ли это?). Море литературных томов на разных языках, столетиями покоившиеся на пыльных полках, манили своими разноцветными потертыми обложками и заголовками. В книжном стеллаже, который сейчас я исследовала в поисках интересующего меня произведения, завалялась знаменитая баллада «Миорица», записанная неким Руссо черт знает в каком году, облаченная в кожаный чехол; ожидали своей очереди многочисленные немецкие стихи, Уильям Шекспир и «Записки янычара» Константина Михайловича — османского пленника сербского происхождения, чудесно описавшего быт и культуру во времена правления султана Мехмеда Завоевателя Фатиха. Винсент, к счастью, не знал о стольких находках, блиставших перед моими глазами в лучшем виде. Он работал по части картин, однако, будь его воля, заграбастал себе весь замок ради поимки миллионов долларов. Пальцы бродили по корешкам различных книг, будто сами, без моего сознательного участия искали нужное чтиво. Я все дальше и дальше заходила вглубь библиотеки, настолько увлеченная процессом поиска, что даже не заметила уходящие от моего взора короткие лучики солнечного света. В прогорклом воздухе витала столетняя пыль, верно потревоженная легкими движениями и дыханием. Бог знает, что еще несла в себе древность библиотеки: вдруг я найду здесь скелеты давно забытых людей? — Мисс Бернелл, — неожиданно раздавшийся над моей головой голос Влада заставил вздрогнуть и оборвать всю цепь мыслей, которую я старательно выстраивала, бродя меж книжных стеллажей. — Не слишком ли далеко вы ушли? — Нет, кажется, — неуверенно и едва ли громко произнесла я. Его дыхание опаляло мою обнаженную шею: волосы в этот раз я решила собрать в высокий пучок, зная, что он мог бы запускать в распущенные пряди свои длинные холодные пальцы. Дышать становилось гораздо тяжелее то ли от застойности библиотечной атмосферы, то ли от столь близкого присутствия Влада. — А вы телепортом владеете?.. Ни то шутка, ни то серьезный вопрос также тихо вырвался из моих уст. Стало стыдно, и на мгновенье тишина вновь заполонила библиотеку. Мгновенье прошло, и Влад, наклонившись еще ниже, с легкой усмешкой продолжил разговор. — Что конкретно ты ищешь? — видимо, он решил сместить формальные обращения в сторону, перейдя на «ты». Что ж, это отлично, сейчас я снова начну краснеть и желать дьявола упечь меня в самую низшую темницу подземного царства, лишь бы вновь не видеть лицо Влада перед собой, сгорая от желания прикоснуться к нему. Видимо, у Басараба была иная — своя цель. — Да так… — с легкой улыбкой я повернулась к нему лицом. Голубые глаза Влада впились в меня, как две зимние сосульки, но во взгляде этом чувствовалась теплота. Мои руки непроизвольно добрались до ближайшей полки с книгами, и я наобум вынула сказочную повесть «Волшебник Изумрудного города». Выбор, конечно, на любителя. Неловкая ситуация накалилась, став теперь просто смешной. Как же это представляется со стороны? Взрослая девушка с парой высших образований и безмерным опытом работы в сфере искусства стояла с соблазнительным потомком рода Басарабов, миллионером из Швейцарии. Должна была родиться искра страсти, Влад схватил бы девушку на свои крепкие руки, вывел из темного коридорчика к широкому читальному столу, приземлил на его поверхность и сотворил бы самые пикантные вещи, о которых Лайя, мать ее, Бернелл могла только тихонько мечтать, нервно куря в сторонке, пусть она и не курит. Однако, все, что родилось между нами — чертова советская сказка. И все же, я резюмировала свой выбор: — Вот это. Влад улыбнулся в ответ, и я искренне понадеялась на отсутствие у него такого таланта, как телепатия. Я заметила, как он выгнул бровь и чуть насмешливо уставился на зеленую блестящую обложку книги, лежащую на моих ладонях. — Значит, это? Я несколько удивлен, что мой предок поместил в эту библиотеку даже такой экземпляр, — мужчина выдавил смешок и кивнул собственным мыслям. — Однако я нисколько не удивлен твоему выбору. В свое время я знал только одну девушку, которая любила читать даже детскую литературу. Ты пошла по ее стопам. — Девушку? — откровенное признание Влада выбило меня из колеи. Задорное настроение сменилось возмущением, и мое сердце в груди кольнуло неприятное существо по имени «ревность». — И где же сейчас эта девушка? Влад с удовольствием наблюдал за моей реакцией, не переставая одаривать улыбкой. Он сказал это специально, чтобы застать меня врасплох. Такого Влада я видела впервые. Голову вдруг посетила мысль: Влад впервые за всю историю нашего знакомства и передружбы-недоотношений озвучил настолько ошеломляющую, правдивую вещь. Я вспомнила лекцию знакомого художника-ювелира, рассказывающего о свойствах драгоценных камней, и особенно четко этот ювелир повествовал об изумруде. Как же там было? «Изумруд не выносит дурных привычек, не терпит аферистов, воров и мошенников. «Зеленый лед» помогает своему хозяину быть честным, избегать соблазнов, избавляться от дурных наклонностей, вести праведный образ жизни. В древние времена воры старались его избегать — считалось, что если украсть изумруд, то точно получишь по заслугам…». Влад целиком и полностью оправдал себя и подтвердил этот факт, взяв в свои руки книгу с изумрудной обложкой. — Ты посетила ее могилу в северной части нашего сада, Лайя. Когда-то она была невестой моего предка. Говорят, ее доброта спасала владельца этого замка от темных сил. В честь нее основали эту библиотеку, и здесь она любила читать ему книги, — продолжал он, разглядывая книгу со всех сторон. — Я познакомился с ней условно, Лайя. Несмотря на то, что эта девушка так и не вышла замуж за моего предка, ее имя внесли в родословную Басарабов. По просьбе этой дамы библиотеку пополняли из года в год новыми книгами: это стало традицией. Влад вернул мне книгу и виновато развел руки в стороны, шире улыбаясь. — Ох, боже! Чувствую себя дурой, извини, — я облегченно вздохнула. — Право признать, я польщена тому, что ты рассказал мне о ней. — Почитай мне, — Влад кивнул и рукой указал покинуть темный коридор библиотеки. — Можем расположиться на креслах. Пусть это будет «Волшебник Изумрудного города», так и быть. Почитай мне, как та девушка читала моему предку. Несколько минут спустя я, задрав длинную юбку до колен, сидела напротив Влада. Вместо обычной деловой позы в этот раз мужчина предпочел широко расставить ноги, чуть задевая носком замшевых туфель ножки моего кресла. Затем он снял с себя бордовый пиджак, свободно расправил рубашку, развязал фиолетовый платок на шее. Я продолжала сидеть тихо, словно серая мышь, наблюдая за немым полу-стриптизом моего компаньона. Закончив с одеждой, Влад положил голову на спинку кресла и одобрительно махнул рукой, призывая меня начать чтение. — Итак… — предвкушая веселое путешествие в вымышленный Изумрудный город, я сложила ноги по-турецки. Открыв книгу, бегло прошлась пальцами по шершавой бумаге. — Глава первая: Ураган. Среди обширной канзасской степи жила девочка Элли…***
— … и ты серьезно думаешь, что я так похож на Джеймса Гудвина, — Влад, сложив руки на груди, громко смеялся. — Но сравни! — не унималась я, доказывая свою правоту. — Ты жил в этом замке пару дней до нас, как правитель, внушал местным свое величие… Разве не так? — Нет, Лайя, — Влад отрицательно качнул головой. Он оборвал свой смех и посмотрел на меня, состроив предельно серьезный вид. Неужели я его обидела? В библиотеке стало тихо. Я зажмурилась, желая спрятаться от проникающего в меня взгляда голубых глаз. Черт знает, сколько минут я провела в таком напряжении, пока до ушей моих не донесся тихий хохот. — Я, в отличие от Гудвина, не обманывал местных, заменяя изумруды на обычное стекло, Лайя, — Влад хлопнул себя по колену и теперь уже открыто смеялся. Я медленно открыла глаза, удивившись представшей передо мной картиной: Басараб хохотал как ребенок, его лицо румянилось, словно мясной пирог в духовке. Мне казалось, что когда-то давно я уже видела его таким. На душе стало так приятно, и снова я вспомнила лекцию ювелира: «Зеленый цвет символизирует весну, жизненную силу, молодость, бесконечную жизнь. Если вам будет казаться, что жизнь в тупике, прочтите книгу с зеленой обложкой, съешьте спелый огурец, займитесь садоводством или украдите изумрудное колье своей престарелой тетки… Уверен, жить захочется по-новому! Ведь зеленый свет светофора означает дорогу, ведущую вперед. Потому издревле изумруд разных оттенков зеленого цвета символизировал душевную чистоту, надежду, невинную любовь. Он дарил его носителям позитив и удачу!» Прокручивая слова, всплывавшие друг за другом в голове, смотря на ожившего Влада, мне хотелось только одного: засыпать весь его замок драгоценными камнями, чтобы положительная энергетика заполонила каждый угол; или сделать так, чтобы этим счастливым изумрудом замка Бран стал именно он — последний драгоценный из рода Басарабов. — Мы пришли к выводу, что никакой я не Гудвин. Хотя бы потому, что Гудвин не имел права целовать Элли, — Влад встал со своего кресла и опустился передо мной на колени. — Не думаю, что такое было у автора в голове, Влад… — Если госпожа Бернелл не против, мы можем проверить, — он усмехнулся. — И почему я? — Я не похож на Гудвина, но ты — похожа на Элли. Такая же самоотверженная и чистая. — А ты… Ты мне напоминаешь драгоценный камень, — и прежде, чем Влад вопросительно заглянул в мои глаза, я выдвинула аргументы: — Ты единственный потомок своего рода, и вообще хороший. Мне с тобой спокойно, как моряку в период штиля. И я никогда не смеялась так заразительно, как с тобой! А еще ты всегда ищешь правду и требуешь ее от других. А еще… На глаза вдруг навернулись слезы. Я поймала взгляд Влада и увидела в них то, от чего отказывалась раньше: я видела его совсем юным и улыбающимся мне. Это было настолько давно, что я забыла даже саму себя. Ювелир на той лекции заключил, что изумруд в древности называли омутом, в котором видели прошлые жизни. И я наконец поверила в то, что моя прошлая жизнь принадлежала Владу — драгоценному из рода Басарабов. Не потеряв ни одной секунды, я наклонилась к его лицу и позволила себя поцеловать, как когда-то давно. Ровно шесть веков назад.