Неудовлетворяемый

Офис редакции по-утреннему трещал клавишами, гудел телефонными разговорами и пах кофе. Половина сотрудников: журналистов, корреспондентов, фотографов и начальников – сидела на своих рабочих местах, другая – перемещалась от стола к столу, от кабинки к кабинке, чтобы координировать, договариваться, советоваться, дойти до кулера. Во всей этой суматохе, тесня даму из колонки «Советы правильной жене», стоявшую у принтера со всезнающим видом, пробилась с коробкой в руках невысокая блондинка. Из-за стенок кабинок ей было не видно, где занято, а где пусто, поэтому приходилось заглядывать, улыбаться и здороваться с каждым, чей покой нарушался. - Это должно быть где-то… - прошептала она себе под нос, балансируя на каблуках по гладкому полу. – Где-то… а! Сделаем проще! – приперев свою ношу бедром к одной из перегородок, девушка подняла лицо к потолку и, приложив ладони рупором, крикнула: - Ынхёк! Воцарилась кратковременная тишина. Все стали коситься на новоприбывшую. И под это молчание над одной из кабинок всплыла мужская голова со стаканчиком кофе перед губами. - Господи, Айли? – пробормотал он и исчез обратно. Но было поздно. Обходя лабиринты, светловолосая – крашеная, конечно – девушка дошла до него, плюхнув на рабочий стол свою коробку с вещами. - Ну, привет! - А я-то думал, что за нового сотрудника к нам решили перевести, твою мать! Айли! – изобразил добродушную улыбку Ынхёк. - Ты мне тут не щерься, знаю я твою доброжелательность. Будешь мне вставлять палки в колёса – я в долгу не останусь. - Я бы тебе вставил пару палок… - Айли подняла руку и плюхнула ему в нос кольцом на безымянном пальце с огромным бриллиантом: - Себе вставь, пока тебе мой муж не вставил. - Ой, простите-простите, миссис жена миллионера! - Заткнись! Я не для этого просила перевести меня в токийский отдел! Если и тут все об этом узнают, я опять не буду получать объективной работы, объективной оценки, объективного мнения коллектива за свои профессиональные старания! - Ты и так не будешь, припёрлась в первый рабочий день в короткой обтягивающей юбке, на шпильке, и намалёванная, как хостес. Мужики тебя уже захотели, наши тётки – возненавидели. Какая тебе дополнительная оценка нужна? - Ой, иди ты, Ынхёк, не мысли плоско! – Айли обошла его стол и заняла место, предназначавшееся ей. Перенесла туда коробку и, найдя на столе канцелярский нож, стала разрезать скотч, предохраняющий вещи от рассыпания. – Сколько мы с тобой вместе уже не работали? Лет пять? - Четыре… или шесть. Может, и пять. Ты скажи, - Ынхёк отставил кофе и подошёл к коллеге. – Чего тебе не сидится-то? Благодаря мужу можешь спать на золоте, тебе надо тут впахивать, м? Хочешь журналистскую премию? Так он тебе её купить может. - Как густо от тебя воняет завистью! Ты чему больше завидуешь, что я стала богаче или досталась другому? - Пф! Ты сама пожалела, наверное, сто раз, что не со мной осталась! Эти миллионеры… ну, скажи честно, ведь никакущие в постели? Ленивые, вялые и с маленьким членом. Согласись, со мной была бы счастливее? - О, несомненно! Стирала бы твои носки, готовила тебе какое-нибудь хрючево к пиву, закрывала глаза на твои интрижки и слушала вечное «да нет, это ты у меня так записана в телефоне, просто сократил с Айли до Аю». Я похожа на полную идиотку, Ынхёк? Он поджал губы и отошёл к своему месту. - Дрянной у тебя характер, Айли, как тебя муж терпит? - Тебя забыли спросить. Смотрю, на твой характер очередь стоит. Поэтому женат ни разу не был? Сколько тебе там уже? Тридцать восемь, сорок? Сто восемьдесят? - Сто восемьдесят – мой рост. - Поэтому я своими метр шестьдесят на каблуке тебя почти выше? Конечно. - Ты решила сразу со всеми отношения тут испортить, да? Это так ты служебную атмосферу налаживаешь? - Мы с тобой сколько знакомы, столько так общаемся, чего ты примотался? - Ладно, а если серьёзно, почему ты вернулась в наш раздел новостей и именно сюда? – присмирел Ынхёк, вернув в руку остывший кофе. - Ну-у… - начав разбирать вещи, Айли отвлеклась и села на стул. – Я поработала спортивным корреспондентом, но Ёндже попросил оттуда уйти. Спортсмены – сплошные мужчины, какому мужу понравится, что жена бегает по конференциям и футбольным раздевалкам, беря интервью? Я пошла в кулинарную колонку, тем более, у Ёндже сеть ресторанов, и мне напрягаться не надо было, что-то придумывать, ходи, дегустируй, зови шеф-повара и расспрашивай, записывая за ним. Но это тоска смертная, Ынхёк! В Сеуле поработала в «Диспаче», но это такая клоака! Да и вот это вечное «госпожа Ю!», «о, это же госпожа Ю!». Ты знаешь прогибательство в нашей стране под чеболей. - О да… - А я не хочу, чтоб меня рассматривали через фамилию мужа! Я самодостаточная единица! Тут, в Токио, меня никто не знает, и я всего добьюсь сама! - О, госпожа Ю! – раздалось от мужчины, входящего в их кабинку и восторженно поднимающего руки. – Супруга того самого господина Ю! Мецената, миллионера, гения… - Я замужем за Ю Ёндже, да, а не Тони Старком, - поднялась Айли и пожала руку новому начальнику. - Шутите? Прекрасно, чувство юмора в журналистике – это прекрасно, - одобрил мужчина. – Я – Икута Тома, мы с вами созванивались и общались по видео-связи. - Да-да, я узнала, я хоть и не с идеальным зрением, но сейчас в линзах, - улыбнулась Айли. - Вы просили определить вас к тематике криминальных расследований? Я правильно понял? - Да, именно туда. - Опасная вы женщина! – погрозил он ей пальцем с иронией. – Уверены? - Абсолютно. Я хочу заниматься серьёзными темами и журналистскими расследованиями. У меня большой опыт, я отсылала вам документы… - Конечно, госпожа Ю, конечно, без вопросов. - Могу я вас попросить называть меня просто «Айли»? - Разумеется, госпожа Ю… то есть, простите, Айли! Ладно, - покосившись на нераспакованную коробку, начальник начал сдавать назад. – Обживайтесь тут пока, устраивайтесь. Загляните потом, когда освоитесь. Ынхёк? - Да, Икута-сан? - Приглядывай за ней, - опять погрозил он пальцем, - чтоб ни волоска не упало, ясно? Начальство испарилось, и Айли не успела возмутиться, что её лучше не трогать, чем присматривать. Ынхёк с насмешкой и готовыми издевательствами повернулся к старой и новой напарнице одновременно. - Ну что, крошка, смотрю, ты прям разгуляешься на новом месте? - Отвали, и без тебя тошно. - Ты откуда японский так хорошо знаешь? - Обучилась у своего мужа-полиглота. - Сколько ж он у тебя языков знает? - Все. - В смысле – все? - В смысле, что проще назвать те, которые он не знает. Я серьёзно, он тебе и на латыни скажет, и на древне валлирийском. Хоть на шумерском! - Может, он ещё щебет птиц понимает? – хмыкнул Ынхёк. - Нет, диснеевская принцесса у нас в семье я, это моя прерогатива. – Айли изъяла из коробки папку с документами, в которой было и резюме, и портфолио, и рекомендации. Всё это хотелось швырнуть в мусорку, ведь никого не интересовали ни её заслуги, ни навыки, ни даже образование. Она жена миллионера, и перед ней открыты все двери. Ёндже может никуда не звонить и не вмешиваться, имя идёт впереди него. – Знаешь, что, Ынхёк? Можешь смеяться, но люблю я тебя. За честность, за то, что не изменил ко мне своего отношения. За то, что остаёшься гондоном и засранцем. - Даже не знаю, радоваться или обижаться такому «тёплому» признанию… - Расскажи лучше, как ты сам оказался тут? После Нью-Йорка. Мне сказали только, что ты тут уже больше года работаешь, когда я поинтересовалась, нет ли кого знакомого. - Да я попросился ближе к дому. Ага, только меня и слушали. Я же не чеболь, - уколол он беззастенчиво Айли, и тогда та поморщилась, он, смеясь, поднял ладони: - Да я не в обиду, просто теперь заебу тебя, ты же знаешь. - Спасибо, друг. - Ну вот, попросился в Сеул. А не хватало человека тут. Меня и отправили. Хотя в километрах они не ошиблись, конечно, отсюда до Сеула ближе, чем из Нью-Йорка. - Так… хорошо. Что у нас на повестке дня? Есть интересные дела и расследования? - Есть, но тебе к ним приближаться нельзя. - Почему?! - Слышала Икута-сана? За твою башку ещё с меня и спрос будет. - Да с чего ты взял, что какие-то там дела настолько опасны? - Айли, ты вообще знаешь, что такое якудза? – устало посмотрел на неё Ынхёк. - Конечно, знаю! Хулиганы такие. - Ох… Айли, найдут тебя с порванными ртом и жопой в мусорном баке. - Да что такое-то? Якудза и якудза – татуированные мужики, бандиты, торгуют всяким нелегально, бордели держат, пальцы рубят друг другу за предательства. Всё я знаю! Чем они отличаются от бандитов любого другого государства? - Япошки, - доверительно, тихо заговорил Ынхёк, наклонившись над столом, - грёбаные больные садисты! - Прям все? – похлопала глазами Айли. - Да, черта у них такая национальная. И забавы соответствующие. Ну, пусть есть какие-то исключения, рожденные благотворным влиянием Китая и Кореи, но уж если человек – якудза, то это пиздец, это отморозки. Говорю тебе, лучше туда не соваться. Поэтому возьми повестку дня и пиши о краже кошельков и телефонов в метро. И никуда не лезь. - Так-так-так, - прищурилась Айли и тоже подалась вперёд. – Кто-то хочет зажулить сенсацию? Я тебя насквозь вижу, Ынхёк! Ты всегда так делаешь. Не надо меня запугивать! - Тебя запугивать? Да я сам две недели назад чуть не обосрался! – повертев головой вокруг и убеждаясь, что никто не слышит, он продолжил: - У нас был внештатный сотрудник, для слежки, поручений. Он часто бродил по городу, чтоб приносить на хвосте интересное. Если вдруг что заметит. Так вот, его голову нашли отдельно от тела! А уж с телом что было! Всё, нет человека. - То есть… а как? За что? - За что? Якудзе поводы не нужны. - Прекрати пудрить мне мозги, если бы якудза были тупые беспредельщики, их бы давно уже всех отловили и пересажали. Значит, человек полез не в своё дело и накопал что-то лишнее, правильно? Вот его и убрали. - Правильно-то правильно, но так мы же не узнаем уже, что именно он увидел, на что нельзя было смотреть. Поэтому лучше никуда не лезть и не высовываться. - А этот… отделённый от головы – он чем-то конкретным занимался? Искал что-то определённое? - Ну… он в целом наблюдает за всем. Но у нас велось дело, - Ынхёк вообще распластался по столу, выглядывая из щелей между ножкой монитора, органайзера и настольного календаря. – Точнее, оно и ведётся. Серия убийств произошла нераскрытых. В течение года где-то. Грешат на якудза, разумеется. И если это они – то их-то на чистую воду вывести и надо, да кто ж теперь рискнёт? - Судя по всему – не ты, - подытожила Айли. - Верно – не я. Мне голова на плечах дороже. - Трусливый ты, ей-богу! - Извините, я у себя один такой. И за моей спиной не стоит чеболь, который покарает за плохое ко мне отношение. - Ты думаешь, что деньги Ёндже что-то значат для якудза, если я влезу? Да меня скорее и возьмут в заложницы, чтобы требовать выкуп. - Да, миллион за голову, миллион за руку, миллион за другую… - По-моему, ты свои кровавые фантазии пытаешься приписать другим, только и разговоры, что о расчленёнке. - О разных членах тела можно и поговорить, - выпрямил спину Ынхёк, подмигивая. Откинулся на спинку рабочего стула. – Ты в Японию одна прилетела? Без муженька своего? - Да, у него много дел. - Тогда что насчёт посидеть где-нибудь вечером? - Ынхёк, ты нормальный? Женись уже, а? - Подожду, когда ты станешь богатой вдовой, и буду первым в очереди. - Меркантильное чмо. - Кто бы говорил? Смотрю, за нищего выскочила. - Всё, отстань и лучше дай мне посмотреть что-нибудь по этому вашему делу с загадочными убийствами. - Ты ещё даже вещи не разобрала! - Успеется, - Айли вспомнила о них, увлеченная грядущей работой, представляющая, в омут каких тайн и приключения окунётся! Она сунулась в коробку и достала оттуда свадебное фото в рамке. Поцеловала изображение Ёндже и убрала в ящик, а не выставила на стол. Может хоть кто-нибудь тут не узнает, кто она такая? Было бы здорово. Надо только начальника попросить трепать языком поменьше. - Я тебе файлик пришлю по почте электронной, через анонимайзер. Чтоб ни одного моего отпечатка и никакой связи у меня с этим делом не было. Почитаешь, если так приспичило. - Да, приспичило. Я для этого сюда и приехала. Работать! Интересно работать. Самоотверженно работать. В офисе пылиться может каждый долбоёб, правда, Ынхёк? - Какой тонкий намёк. Ладно, мне тоже работать надо, так что не отвлекай больше, - бросил он и, поводив мышкой, вернул экран в режим активности. Айли включила компьютер. Пока он прогружался, она достала свои записные книжки, свою счастливую ручку фирмы «MunHwa» из лимитированной коллекции их подарочных ручек. Достала термокружку с логотипом чемпионата мира по футболу в Катаре. Возвращалось ощущение домашнего уюта. - А где твой жёлтый пиджак? – выглянул из-за экрана напротив Ынхёк. – Неужели истлел, наконец? - Порвался на спине ещё три года назад. Выбросила. - А я уж думал цвет настроения сменился. - Может и сменился. Поживу немного в Токио и пойму, какой он у меня теперь.