Неудовлетворяемый

Сев у бара в ресторане «Пятницы», Ёндже посмотрел на время и, замечая, что все позванные друзья запаздывают, цокнул языком. Вот так решишь собрать всех, чтобы облегчить душу, а всем плевать, все со своими заботами носятся! Он посмотрел на вход и увидел, что входит Ёнгук. Причем не один, а неся на закорках Бомми. Они подошли, и адвокат протянул руку для пожатия, после чего снял с шеи старшую дочь, забрался на стул и посадил её себе на колени. - Ну, бандитка, мороженое будешь? – спросил он у неё. - Буду! – хлопнула радостно девочка ладошками. Ёндже приподнял брови: - Ты время видел? Одиннадцатый час. Ей не пора быть в постели? - Нет, мы любим гулять, да, тусовщица? – потормошил за бока отец дочь, и та засмеялась: - Да! А вы почему не спите, дядя Ёндже? – спросила она у того. Химик растерялся, не очень умея разговаривать с детьми: - Я взрослый, Бомми. Мне можно. - И я взрослая! – возразила она и засмеялась. Ёнгук, сделав заказ, вернул внимание к беседе: - Нет, ты не взрослая ещё, в паспорт не смотрела, что ли? – Бомми похлопала глазами, уставившись на него. – Что? Паспорта нет у тебя? - Нету. - У-у, мелюзга, иди в песочницу, я-то думал ты совершеннолетняя уже, взял тебя с собой… - Мне скоро шесть лет будет! – гордо вздёрнула нос девочка и показала цифру пальцами, растопырив пять на одной и присовокупив к ней один на другой. Бармен подал вазочку с мороженым, и Ёнгук, передав её в руки Бомми, заставил ту замолчать и отвлечься. Она с аппетитом накинулась на десерт. Отец подхватил её вместе со сладостью и пошёл к кабинке, где можно было посадить дочку за стол. Он кивнул другу за собой: - Пошли, сядем там. - Как вас Рин отпустила? - У неё выходной. Сандра с бабушкой с дедушкой, я вот эту хулиганку выгуливаю, а мама у нас приводит себя в порядок к Рождеству, ну, знаешь, ноготочки, парикмахерские. - В такое время? – повёл бровью Ёндже. - Нет, сейчас она уже в гости к каким-то подругам должна была поехать. Навещает старых знакомых перед праздниками, всё-таки, давно в Сеуле не была. - Знакомых, как же, - ехидно пробормотал Химик. - Ты на что намекаешь? - Да так, ни на что… - Чего такой кислый вообще? Как настроение предрождественское? - Никакого. - А что так? Вы с Айли сегодня прилетели? – Ёндже открыл было рот, чтобы сказать, что прилетел один, но передумал. Придётся объяснять несколько раз. Лучше дождаться остальных. - Да, сегодня. А вы? - Мы тут уже неделю. И не раньше числа пятого января полетим обратно. Какие планы на Рождество? Ёндже понял, что избегать объяснений всё труднее. Если он скажет, что на Рождество в планах закрыться одиноко в лаборатории и пить дорогой виски, то всё как-то сразу станет ясно. Конечно, можно поехать к брату и родителям, или напроситься в компанию друзей. Но не больнее ли будет наблюдать чужое счастье, чем сидеть в уединении, смотреть голливудские фильмы и свободно страдать? Страдать в своё удовольствие, придумывая себе превосходство перед остальными в виде независимости, самодостаточности, жизни с чистого листа и интригующих перспектив. Поэтому вместо ответа Ёндже неопределённо пожал плечами: - А у вас? - У нас клановый съезд, - засмеялся Ёнгук, - всё по-семейному, как всегда, - он погладил кушающую Бомми по голове, - не хочу приучать детей к тому, что на Рождество надо где-то отрываться, что должно быть шумно и людно. Может, я старею, но уют и традиционные торжества – это кайф, как считаешь? - Может быть… - Химик всё время поглядывал в сторону входа, боясь, что ожидаемые товарищи их не заметят, поэтому сразу же углядел их, стоило им войти, и махнул призывно рукой. Хоуп подал знак, что видит. Он скинул заснеженное пальто, тщательно отряхнув ботинки повторно: первый раз за порогом заведения, второй раз сейчас. Дэхён, приехавший с ним, кожаную куртку не снял, а только провёл ладонью по плечам, скидывая снежинки. Оба они подошли и, обмениваясь рукопожатиями, стали усаживаться. - Добрый вечер, - важно кивнула новоприбывшим Бомми, и тоже протянула маленькую ручку для пожатия. Смеясь, Хосок принял этот жест. - Леди, рад встрече. - Вы тоже не спите, потому что взрослые? Или у вас дела? – серьёзно спросила она, и Хосок засмеялся громче: - Одно другому не мешает, Бомми. – Он покосился на Ёнгука: - А Херин молодец, отпускает тебя куда угодно, но с надёжным свидетелем, при котором ни шага в сторону не сделаешь, да? - Ой, а мне прям хочется как будто эти шаги делать, – отмахнулся мужчина. – Я сам Бомми с собой беру, нечего мне тут! К ним подоспела официантка. Хосок попросил имбирного чая, Дэхён – глинтвейна. Ёндже кивнул Ёнгуку, и они сошлись на том, что по порции виски со льдом надо за встречу опрокинуть. - Ты вовремя успел меня остановить звонком, - сказал их золотой голос, - я уже был почти дома, но пришлось предупредить Рэй, что задержусь. - Вы в Сеуле опять отмечаете? – спросил адвокат, надумав взять закуски к выпивке и между делом дополняя заказ. – Раньше всё в Кёнсан, да в Кёнсан. - Теперь семья Рэй приезжает к моей, а не наоборот, - улыбнулся Дэхён, - им проще добраться, чем нам с двумя маленькими детьми. - Да ну, с детьми путешествовать весело. - Да хватит оправдываться, хватит, - похлопал Гука по плечу Хоуп, - так и быть, мы делаем вид, что Бомми тебе не Херин всучивает. Ёнгук опять открыл рот, чтобы противопоставить что-то, но потом плюнул на эту затею, и примирительно изрёк: - В любом случае, моя прекрасная жена – умнейшая женщина, и если она мной манипулирует так, что я не замечаю, то бог с ним. - Клуб «Каблучок» почти в полном составе, - хмыкнул Хоуп, - Намджун извинялся, кстати, его каблук придавил особо сильно, впрочем, как всегда, поэтому мы вчетвером. - Ну-с, - потёр ладони Дэхён, когда им поднесли выпивку. Взяв свой бокал, он поднял его протянутой к центру стола рукой: - За встречу? С наступающими праздниками! - С наступающими! – повторили все. Ёндже тоже. Но когда все сделали по глотку, он опустил стакан и, набравшись смелости, сказал: - На самом деле, я ещё кое-что хотел вам сообщить. Друзья замерли от чего-то непонятного в его голосе. Ёнгук как будто бы почувствовал неладное, а Хоуп хлопнул по спине и его: - Никак и ты, наконец, вступаешь в подгруппу каблучков – команду отцов? - Я развёлся, - коротко выпалил Ёндже, опустив взгляд в свой виски. Цветные огни гирлянд, украшавших бар, не смогли скрасить тоску на его лице яркими лучами. Повисла пауза. Дэхён переглянулся с адвокатом, потом с Хосоком. Тот забрал свою руку, убрав улыбку, но всё-таки уточнил: - Ты прикалываешься? - Нет. Я серьёзно. - И… что произошло? – отойдя от шока, задал он ещё один вопрос. Бомми отвлеклась от мороженого, как будто бы тоже слушая, но на самом деле её глаза изучали рождественские украшения, висевшие с потолка и вьющиеся по стенам. Неподалёку от сцены переливалась ёлка. - Неважно, - поморщился Ёндже и, опрокинув остаток виски, поднял пустой стакан, показывая его в сторону бара, и крикнул: - Ещё, пожалуйста! - Ну-у… если мы тут собрались, то важно, - возразил Дэхён. – В конце концов, мы друзья. Можно и выговориться, если тебе тяжело. - А ему тяжело. По роже вижу, - заметил Хоуп. - Нет, правда, как так вышло? – озадачился Ёнгук. – Пожалуйста, скажи мне, по какой причине люди расходятся, я хочу перестраховаться и обмотать каждый угол ватным одеялом. - Да не по какой, - нервно стал стучать пальцами Ёндже, ожидая вторую порцию, - развелись и всё. - Ты разлюбил Айли? – нахмурился Дэхён. - Нет. - Она тебя? – ахнул Хоуп. - Возможно. Ей стала очень важна её работа. - И что? – непонимающе развёл руками Дэхён. – Знаешь, сколько я намучился с Рэй? К счастью, дети появились – она хоть немного успокоилась. - Айли детей не хотела. Да и я тоже. - Да в чём проблема-то тогда? Ты ревновал её к работе? - А так можно? – подивился Хосок. - Айли встретила другого, - устал ходить окольными путями Ёндже, и назвал главную причину, опять поджав губы и не глядя на компанию. Золотые помолчали, после чего их лидер пробасил: - Хочешь, убью его? - Ты в своём уме? – посмотрел на него Химик. – Не надо никого убивать. Она сделала свой выбор… - А ты свой? – спросил Дэхён. - Убивать – плохо, но плохих убивать – хорошо, - сказала Бомми, явно цитируя отца, и он, снова погладив её по голове, подвинул ей мороженое под нос: - Кушай, кушай. Ещё будешь? – Она помотала головой, но принялась доедать. - А что мой выбор? – зло процедил Ёндже. – Я что, принуждать кого-то буду? Это решение двоих. - Вот именно – двоих! – потыкал указательным пальцем в стол Дэхён. – А ты решил спустить всё на тормозах? Смириться только с тем, чего захотела она? - А почему я не должен уважать её желаний? - А почему не должен уважать своих? - Нет, ну просто так любовь-то не проходит, - неуверенно вмешался Хоуп, - не проходит же? Если она нашла что-то в другом, значит, чего-то недополучала в этих отношениях. - Чего? Свободы быть с кем-то ещё? – покривился Ёндже. - Если у женщины в приоритетах свобода – я бы с такой и связываться не стал, - выставил ладони в противостоящем жесте Ёнгук. – Нет, я не о том, что она должна подчиняться и быть рабыней домашнего хозяйства, я о том, что независимость от меня, непривязанность ко мне – это что за хуйня? Любовь сковывает по рукам и ногам, забудешь, откуда и куда шёл и зачем. Если этого нет, какие к херам отношения? - Не соглашусь, - покачал головой Дэхён, - я скорее поддержу Хоупа. Если женщина смотрит на сторону, то это ты ей чего-то не додал. И если ты её любишь, то добивайся и доказывай, что с тобой она может быть абсолютно счастлива. - Обалденно, то есть, я ещё и виноват?! – похлопал Ёндже в ладони. – А если бы тебе изменили, Дэхён? Что бы тогда? – Цепочка переглядок прошлась по новой. Ёнгук недовольно помрачнел, Хоуп притих, глубоко задумавшись. – Ты бы простил? – напрямую спросил Химик. - Я? – Дэхён покусал губу и, не отводя глаз от глаз друга сказал: - Да, простил бы. - Да у кого ты спрашиваешь?! – прыснул юрист, стукнув кулаком по столу. – Рэй его пиздит, отвечаю! Как можно измену простить?! - Кто бы говорил, нет? – припомнил Ёндже товарищу его инерционные грехи плохого парня и опасного лидера. - Заткнись. Я ничего не оправдываю, - он нахмурился, отпив виски. – Но если уж обосрался – не пались! - Ты действительно мог бы простить? – ещё раз спросил Ёндже у Дэхёна. Тот пожал плечами: - Да, мог бы. Расстаются, когда хотят расстаться, а когда не хотят – ищут способы остаться вместе. Ты прав, силой не удержишь, но если бы к тебе пришли и покаялись, попросили прощения? Или если бы ты вовсе не узнал о содеянном? Я люблю Рэй абсолютно, всем сердцем, я хочу быть только с ней. У нас чудесные дети, и она самая лучшая девушка из всех, кого я встречал. До тех пор, пока она не скажет «пошёл в жопу, Дэхён, я тебя ненавижу», я буду рядом с ней, и мне до пизды на возможные ошибки, косяки и грехи. Никто не идеален, ничто не идеально. Смысл любви как раз в том, чтобы закрывать глаза на недостатки и прощать. Если ты не можешь, значит, не любишь. - Теперь я чувствую себя виноватым в том, что мне изменили, - озадаченно почесал себе затылок Ёндже. - Не слушай эту тряпку, - махнул на Дэхёна Ёнгук, - всё ты правильно решил и сделал. Приглядите за Бомми, мне надо перекурить. Нервяки с вами тут поймаешь – жуть! Лидер золотых вышел из «Пятницы» на крыльцо и достал пачку сигарет. Снег всё ещё продолжал идти, сверкая под фонарями. Мороз был лёгкий и приятный. Ёнгук достал из другого кармана мобильный и набрал жену. Поднеся трубку к уху, он прикурил. Гудки шли, но никто не поднимал. - У знакомых, у знакомых… - напевая, переступил с ноги на ногу и начал притоптывать мужчина. Выйдя в одном лёгком свитере на улицу, он сначала не почувствовал холода, но чем больше звучало гудков, тем студёнее ему делалось. Набор автоматически сбросился, и Ёнгук посмотрел на экран, нажимая новый набор: - Рин, блять! Бери, блять! – Он выкурил сигарету буквально в две тяжки, не заметив этого за попытками дозвониться жене, и достал вторую, принявшись ходить, как караульный, перед входом в клуб. Посетители входили и выходили. Он дождался, когда отключится пятый набор и, не сдавшись, но решив применить тактическое отступление, вернулся к друзьям. Ёндже с Дэхёном по-прежнему спорили об измене и возможности прощения. Ещё несколько минут назад горячо принимавший участие в дебатах, Гук уже не мог ни на чём сосредоточиться. Атмосфера измен и неверности будто сгущалась и окутывала его. «Да нет, Рин не может. Она никогда бы… да ну как? С кем? Какие мужики?» - убеждал себя молча мужчина, под столом, на коленке строча сообщение жене: «Ты чего не берёшь? Чем занята?». Убрав в карман мобильный, он стал ждать спасительной вибрации, означающей ответ. Но телефон молчал. - Проблема в том, что доверие вернуть невозможно! – сказал Ёндже. – Однажды давший слабину человек разве не может повторить это снова? И что же, просто смириться с непорядочностью? Быть рогатым идиотом? - Да что за логика, что если что-то произошло, то обязательно повторится? У тебя самого что, не было каких-то разовых ошибок? – отстаивал свою позицию Дэхён. - Скажешь тоже! Измена – не ошибка, это… это предательство! - Это не одно и то же! - Одно и то же, - вклинился Ёнгук, - это синонимы, можешь в словарь посмотреть. - Вот! – победителем взглянул Ёндже. - Хорошо, называйте, как хотите. Делайте, что хотите. Я своё мнение сказал. - Мнение человека, живущего с абьюзером, - печально-деланно пособолезновал ему Гук. - Твои выпады в сторону Рэй вообще не в кассу, вы друг друга терпеть не можете, и если бы я считался со всем, что о тебе говорит она – ты бы мне давно перестал быть другом. - Ах она рыжая засранка! - А то для тебя это новость была? - Да так-то нет… Ладно, мужики, - Гук поднялся, беря на руки Бомми, - нам, действительно, пора спать. Извините, что так быстро уезжаю. Дже, ты заезжай, в любое время, в гости. Или звони завтра – посидим днём. Буду без дочки. - Хорошо, не оправдывайся, пока! Едва дождавшись, чтобы выйти, пока одевал возле гардероба дочь, адвокат опять достал телефон, в котором так и висело непрочитанное супругой сообщение. Она не перезванивала, и он набрал её опять. Гудки уже вызывали подёргивание конечностей, поэтому он сперва вызвал такси, а потом продолжил донимать номер Херин. Чувствуя, как леденеет сердце, как дёргаются гневно желваки, он не хотел ничего, кроме как увидеть жену и убедиться, что она не изменяла ему. Не изменяет ему в эту минуту, поэтому и не поднимает. - Пап, а ты сегодня мне сказки почитаешь? – спросила Бомми, сидя у него на руках. - Почитаю, родная. Или мама нам сказки расскажет, а мы вместе послушаем, да? - У мамы скучные сказки, - вздохнула девочка, - твои интереснее. - Правда? Ну не знаю, мне вот очень интересно сейчас мамочку нашу послушать. - А может не поедем домой? Я ещё не хочу спать. - А куда же мы поедем? Поздно уже, малыш, надо домой в такое время. Всем хорошим девочкам в такое время надо быть дома. - Давай кататься? - Кататься? – Ёнгук посмотрел на подъехавшее такси и, сев внутрь с Бомми, кивнул, прося водителя проехаться по самым главным улицам и проспектам столицы, украшенным к Рождеству. Бомми приникла к стеклу, восторженно любуясь ночными огнями, гирляндами, венками, ветками омелы, ёлками, сыпавшимся снегом. Адвокат тем временем написал Херин снова: «Ты где? Мы едем домой, давай заедем за тобой?». Пока висело молчание, он не выдержал и, забравшись в навигатор золотых с отмеченными для слежения точками, отыскал идентификационный номер супруги, нажал на него и получил отметку, где она сейчас находилась. Ему ни о чём адрес не говорил, она сказала, что навестит каких-то дам, с которыми работала и училась вместе, у одной из них недавно родился ребёнок – якобы – поэтому был повод повидаться. Правду ли она сказала? Ёнгук всегда доверял жене, но каждый раз, глядя на неё и видя красивую, молодую, стройную Херин, он не мог увильнуть от мысли, что на неё кто-то ещё положит глаз. А если бы, правда, случилась измена? Нет, он точно бы пристрелил любого, кто тронет его жену. Даже если она будет заверять, что полюбила другого. Пусть разлюбляет! Любить надо его, своего мужа, разве он ничего не делает для того, чтобы его любили? Да он же за них, своих девчонок, в огонь и в воду, что ещё нужно? А вдруг всё-таки нужно ещё что-то? - Бомми, ты не обидишься, если сегодня сказок не будет? – спросил у неё отец, назвав таксисту адрес тёщи и тестя. - Почему? - Я отвезу тебя к бабушке и дедушке, и поеду за мамой. С ней тоже нужно погулять. - А почему мы не можем погулять все вместе? - Давай завтра днём? - Я хочу сегодня! Днём нету огоньков, - расстроенно заметила она. - Хорошо, погуляем завтра перед сном, договорились? Грустно вздохнув, Бомми смиренно кивнула головой и опять уставилась за окно. Они добрались до дома, где Ёнгук довёл её до квартиры, раздел, сдал тёще, убедился, что Сандра уже спит и спустился обратно к такси, которое просил подождать. Назвав новый адрес, он опять стал названивать Херин без остановок: - Я тебе даю последний шанс, бери уже, - ворчал он в динамик. Но ситуация не менялась. Машина подъехала к подъезду, мужчина расплатился с водителем и вышел, встав напротив. Он уже раздумывал, что стоит подняться и постучать в дверь – или сразу выбить её с ноги? – когда мобильный, наконец, ожил. Он посмотрел на экран. Херин. Сдвинул в сторону, принимая звонок, и молча поднёс трубку к уху. - Алло? Милый? Что случилось? – спросила она встревоженным голосом. - Случилось, - пробасил Гук, закуривая. - Что?! Господи, как дети? Сандра? Господи! - С детьми всё хорошо, - холодно сказал адвокат. - Что тогда? Боже, что стряслось? С мамой и отцом что-то? - Спускайся. - Что? Куда? - На улицу спускайся, я перед домом. - Но как ты… ладно, подожди, мы всё равно уже прощались, - пробормотала Херин и сбросила. «Мы? Мы прощались? – недовольно размышлял Ёнгук. – С кем она там прощается? Надо было подняться, всё-таки». Но прошла максимум минута, как домофонная дверь отворилась и из-за неё появилась Рин в сопровождении ещё одной женщины, примерно её ровесницы. Видно было, что Рин собралась наспех: пуховик был даже не застёгнут до конца, а шарф болтался на нём незавязанный. Её спутница, выйдя чтобы проводить, вообще просто накинула пуховик на плечи и, улыбаясь, поздоровалась с Ёнгуком. Когда он увидел, что рядом с женой действительно особа её пола, то внутри будто расщемило тысячу спазмов. Он спешно отбросил недокуренную сигарету в урну, и тоже выжал улыбку, поклонившись. Женщина передала Херин пакет с какими-то угощениями, и нырнула обратно в подъезд. С трудом дождавшись, когда останется с мужем один на один, Рин обеспокоенно на него воззрилась: - Говори уже, что случилось? – Её глаза горели неподдельным волнением. Похоже, он ненароком заставил её понервничать так же, как нервничал сам. Но теперь, когда она была рядом, стояла возле него, снег падал на её волосы, а из губ вырывался пар тёплого дыхания, Ёнгук забыл, о чём так переживал ещё мгновения назад. Он взял её капюшон и натянул ей на голову, беспокоясь, чтобы не замёрзла. Принялся застёгивать на ней верхнюю одежду, чтобы не продувало. - Ты волшебно выглядишь, любимая. - Гук! – стукнула она его по груди свободной рукой. – Что случилось?! - Случилось? – он потянул за концы шарфа и привлёк её к себе, произнеся на ухо: - Я хочу тебя. Херин переварила сказанное и, слегка отстранившись, вопросительно воззрилась на супруга: - Ты нормальный? Сорок два пропущенных звонка, потому что ты меня захотел? - Я причин серьёзнее не знаю. - Ты… господи, напугал-то как! – ещё раз стукнула она его и закачала головой. – Дурак ты, Бан! - У меня кровь от головы отлила в другое место, мне простительно. - За такие шутки… - Я с такими вещами не шучу, - достал Ёнгук телефон и опять стал заказывать такси, - мы едем в ближайший отель. - Какой отель? Дочки… - Сандра уже спит. Бомми уложат твои родители. - Гук, мы супружеская пара, и нам не по восемнадцать, какой отель?! - Слушай, я задолбался с этим пенсионерским сексом, когда за стеной то дети, то родители, то все сразу. Тут не шуми, тут тише, тут не тряси кровать. Я хочу тебя нормально. Поэтому мы едем в гостиничный номер. - Гук… - пытаясь образумить его, но в процессе понимая, что ей нравится его задумка, Херин выдохнула и сама приникла к нему под руку, которой он её обнял. Ёнгук наклонился и поцеловал жену в губы. – Какой же ты у меня неугомонный! - Это плохо? - Не знаю, но я люблю тебя такого. - А если угомонюсь? Разлюбишь? - Нет, всё равно буду любить. - Так… почему ты не поднимала-то так долго? – делая вид, что у него не было в жизни часового стресса, когда он почти поседел и заработал инсульт, легкомысленно поинтересовался Ёнгук. - Так у неё ребёнок маленький спал, я поставила на беззвучный и сунула в карман пуховика телефон, и сняла его у входа. – Она приподняла руку с пакетом: - Нас угостили домашними пирожками. - Меня сейчас волнует единственный и совершенно другой пирожок. - Гук! – опять шлёпнула его, покраснев, Рин. – Ты невозможный! И всё же она захихикала, а не обиделась. Спустя час они лежали в кровати выдохшиеся, удовлетворённые и вспотевшие, несмотря на то что в номере не было сильно жарко. Ёнгук перевёл дыхание и обнял жену, продолжая целовать её лицо, щёки, глаза, губы. - Я люблю тебя, люблю тебя, родная. Она уткнулась лбом в его плечо: - На тебя Рождество действует? Ты какой-то… особенный сегодня. - Обожаю Рождество! - Помню-помню, потому что мы на него познакомились. При странных обстоятельствах, - засмеялась Рин. - Да, послезавтра будет наше девятое Рождество вместе. Но ты остаёшься моим лучшим подарком. - И ты моим. - А если вернуться к материальному… Есть что-то, чего бы ты ещё хотела? – спросил мужчина. - В качестве подарка? – задумалась она. - В любом смысле. Есть что-то, чего тебе не хватает? Для полного счастья, так сказать. - О, мне грех жаловаться, любимый, я могу только благодарить судьбу за всё, что у меня есть, лишнего мне не надо. - Ну всё-таки? Мало ли… ну, я там что-то не так делаю… во мне может хотела бы что-то изменить? - Бог с тобой, Бан Ёнгук, - засмеялась она ещё звонче, - лучшее – враг хорошему. - То есть всё-таки есть, куда лучше? - В твоём случае, чем хуже – тем лучше, - продолжала она его подкалывать. - Всё настолько плохо? - Всё очень хорошо, милый. Чего ты озадачился? Хочешь поработать Сантой? Давай лучше девочкам устроим классный праздник, они так любят его! Особенно Бомми. - Вся в меня, - в который раз подчеркнул Ёнгук, что старшая – вылитый папа. – Но меня всё-таки моя главная девочка очень интересует. Я хочу исполнить все её желания. - Все-все-все? – уточнила Херин, заглядывая ему в глаза. - Все-все-все, - подтвердил он. Она прищурилась и, заговорщически ухмыльнувшись, погладила его голое тело: - Ну, есть у меня ещё кое-что. - Ну-ка, ну-ка… - Я хочу… - она приблизила губы к его уху, и шепотом, медленно, соблазнительно произнесла: - …от тебя сына. Ёнгук напрягся. Давненько не всплывала эта тема. Не то чтобы он её продолжал категорически отвергать, но и не любил о ней думать. Он по-прежнему помнил тяжёлые роды Херин, и не желал подвергать жену ни опасности, ни мучениям, ни какой-либо боли. Она заметила его вечные сомнения и спешно добавила: - Я заранее пройду осмотр, сдам все анализы, буду следить за беременностью, сразу запланируем кесарево. Всё будет хорошо, милый, правда! - Я подумаю над этим. - О, ну это уже хотя бы не «нет!», - заметила она прогресс в обсуждении. - Но я не обещаю подумать быстро… - Ну начинается… - Что? С юридической точки зрения, если в договоре не указаны сроки сдачи… - Ой, всё, замолчи, - приложила она ему ладонь к губам, улыбаясь. Он поцеловал её, но убрал ото рта: - С современной медициной ты можешь родить хоть в пятьдесят, куда торопиться? - Через пару лет девчонки пойдут в школу, ты на работе или занят другими делами, я завою от тоски. А навыки переводчика я уже давно растеряла, занимаясь домом. Я теперь профессионал только в одном деле – ведении хозяйства и воспитании детей. Значит, надо работать по специальности. - Ты хороша во всём, чем занимаешься, Рин. И ты самая лучшая жена на свете. - Правда? – радуясь комплименту, игриво и кокетливо посмотрела на мужа она. - Самая что ни на есть. Иди ко мне, отработаем ещё пару профессиональных приёмов настоящей жены… - Я думала это в компетенции немного другой профессии, самой древней… - Ходил я к ним когда-то, честное слово – любительницы. Ты лучше. - А я слышала шутку, что жена лучше проститутки только тем, что бесплатная. - Шутку придумали долбоёбы, не понимающие в экономике. Платить шлюхам – это как кидать деньги в игровой автомат, который никогда не выдаст джек-пот, и радость только пока играешься, а деньги кончились, и уходишь голозадым. А жена – это как надёжный банк, чем больше вложил, тем крупнее сумма процента. - О-о, так я – надёжный банк? - Очень. Надеюсь, и вкладчик я ничего себе такой. - Нас устраивает сотрудничество с вами, - подыгрывая, сделала серьёзное лицо Рин. - Точно? У других вклады принимать не будете? - А разве банк только с одним вкладчиком должен работать? - Конечно, в этом его надёжность. - По-моему, меня кто-то пытается надуть… - Кто бы это мог быть? - Да не знаю… - Давай его накажем. - Каким образом? - Не дадим ему до утра уснуть, - Гук положил Рин на лопатки и забрался сверху, смотря ей в глаза, - чем я заслужил тебя, родная? - А ты видел кого-то другого, кто бы меня заслуживал? - Нет! - Ну вот, не одной же мне было оставаться? - Так ты со мной от безысходности? - Конечно, - кивнула Херин, - когда я тебя полюбила – выхода уже не было. - Но оно же того стоило? – гордо ухмыльнулся он. - Хватит уже болтать, Бан Ёнгук, - закинула она ему одну ногу на плечо, - наболтаемся мы и дома, а сюда ты меня привёз зачем? Время на беседы тратить? Вспыхнув огнём желания от жеста супруги, адвокат поцеловал её колено и снова вошёл в неё. Мысли о неверности и изменах канули в небытие.