Самое заветное желание

– Сев, иди ужинать, я приготовил потрясающую мусаку. (1) – Спасибо, Гарри, что-то не хочется... – донеслось из гостиной. – Ешь сам. Я не голоден. – Ты даже компанию мне не составишь? – Прости, я немного устал. Пожалуй, лягу сегодня пораньше спать. На лестнице прозвучали шаги, раздался негромкий скрип затворяемой двери в спальню, а затем все стихло. Гарри Поттер оперся о барную стойку и нахмурился. В последние месяцы в их с Северусом почти идиллических отношениях наметилась сперва малозаметная, а теперь довольно ощутимая трещина. Она разрасталась и разрасталась, грозя перейти в полноценное отчуждение, и тогда... Гарри старался не задумываться, что произойдет с ними тогда. А ведь как потрясающе все начиналось! Воцарившись в собственном доме, они никак не могли насытиться друг другом, занимаясь любовью во всех комнатах и даже в святая святых – лаборатории Северуса. Вынужденное длительное воздержание вылилось в настоящий второй медовый месяц. Несмотря на то, что до случившейся с Поттером трагедии они несколько лет прожили в гармоничном во всех отношениях браке, сейчас перед ними открывались новые, доселе неизведанные таинства секса. Просыпаясь утром в объятиях Северуса, испытывая приятную истому во всем теле и вспоминая их ночные безумства, Гарри думал лишь о том, как он невероятно, просто неприлично счастлив. Это были прекрасные, беззаботные месяцы. Северусу и Гарри уже не требовалось спешить в Аврорат или в Министерство, вставать в несусветную рань или допоздна задерживаться на службе. Они могли делать абсолютно все, что заблагорассудится: готовить на своей крохотной кухне, гулять в окружавшем коттедж садике, читать в уютной библиотеке, которую укомплектовали для них Гермиона и принявший беду Северуса близко к сердцу Люциус Малфой, заниматься зельеварением и артефакторикой, но самое главное – любить друг друга, как, возможно, никогда прежде. Разлучившая их больше чем на год трагедия отлично продемонстрировала им обоим, сколь хрупким бывает счастье. После чудесного возвращения Гарри из-за Грани их с Северусом отношения перешли на совершенно иной уровень. Царившим между ними любви и взаимопониманию можно было только позавидовать, а вынужденное затворничество от всего мира не раздражало, а сплачивало их еще сильнее. Первое время старый Кричер волновался о благополучии своих крошечных хозяев. Не желая нарушать покой Гарри и Северуса, он тихонько проскальзывал в комнату, где под куполом с хитроумными Метеочарами стоял то освещенный солнцем, то погруженный в ночную тьму дом, наблюдал за ним две-три минуты и, убедившись, что все в порядке, отправлялся по своим делам. Раз в месяц на кухне сам собой появлялся список всего необходимого – от продуктов и вин до ингредиентов для зелий, книг и журналов. Поначалу Гарри и Северус пользовались услугами Полумны, которая вместе с Гермионой и примкнувшей к ним Асторией Малфой регулярно навещали обитателей игрушечного коттеджа. Именно они рассылали сов с заказами различным поставщикам. В отличие от вечно загруженного на службе Рона и нередко отговаривавшегося занятостью Невилла, их супруги, в сопровождении галантного Драко и его ослепительно красивой жены, всегда находили часок-другой, чтобы проверить, не скучают ли отрезанные от мира Поттер и Снейп. Гарри, конечно, отлично понимал, что Рон и Невилл не просто так практически перестали появляться в доме на Гриммо. Обоим было нестерпимо трудно видеть своего друга таким маленьким и беспомощным, поэтому они предпочитали свести к минимуму количество визитов в Блэк-хаус. – Наверное, не стоит на них обижаться, – сказал он однажды Северусу после очередного приема, на который Рон и Невилл снова не явились под благовидными предлогами. – Неизвестно, как бы я вел себя в подобной ситуации. – Уверен, ты бы нашел в себе силы общаться с уменьшившимся до размеров мизинца другом, пусть это немного пугающе даже для волшебников, – язвительно ответил Северус, сразу воскресив в памяти образ строгого профессора, а затем, взглянув на враз сникнувшего Гарри, встал с кресла, подошел и обнял его. – Не переживай, – он легко коснулся губ Гарри своими, – рано или поздно Рон с Невиллом привыкнут к нашей «маленькой проблеме». – Лучше бы ты отыскал способ устранить ее, – вздохнул Гарри. – Поживем – увидим, – грустно усмехнулся Северус. *** Месяца через три, видя, как переживает практически отстраненный от своих обязанностей Кричер, Гермиона организовала все таким образом, что перечень всего необходимого для комфортной жизни двух волшебников, написанный рукой Северуса, появлялся на кухонном столе в увеличенном размере. Вновь почувствовавшему себя нужным Кричеру оставалось только отправиться в Косой переулок за покупками (что он и делал с огромной охотой), а затем уменьшить их специальными чарами. Впрочем, он быстро выторговал у своих хозяев еще одну привилегию. Обожавший стряпню эльф очень скучал по возне на кухне. Поскольку для себя Гарри и Северус предпочитали готовить сами, они позволили Кричеру устраивать по воскресеньям званые завтраки, на которые приглашались все, кто принимал горячее участие в судьбе Снейп-Поттеров. Излишне говорить, что вскоре к их небольшой теплой компании присоединился не желавший проводить воскресное утро в одиночестве Рон, а вслед за ним и Невилл. Так что в какой-то мере возобновлению тесного общения с ними Гарри был обязан Кричеру, точнее, его кулинарным талантам. *** В начале июня нагрянувшая без предупреждения Полумна дрожащим от счастья голосом сообщила, что они с Невиллом ждут ребенка. Северус был несказанно рад подобному исходу. Хотя между ним и его супругом царило полное доверие, он так и не решился рассказать Гарри, каким образом тот вернулся из-за Грани. Зная характер Поттера, Снейп совершенно справедливо опасался, что того замучают угрызения совести. Однако мудрая и, как выяснилось, милосердная Магия сама расставила все по местам, наградив чету Лонгботтомов за их самоотверженность долгожданным ребенком. Теперь Гарри и Северуса все чаще навещала лишь одна Гермиона, к которой изредка присоединялась чета Малфоев. Несмотря на сваренное Северусом зелье, облегчавшее большинство неприятных симптомов, таких как тошнота и головокружение, целители все равно запретили Полумне какие-либо перемещения с помощью магии. Гарри сильно скучал без своей чуть чудаковатой, но немыслимо доброй и отзывчивой подруги. Гермиона с ее трезвым и практичным умом ни в коей мере не могла заменить ему общение с Полумной, после разговоров с которой все горести и тревоги, казалось, улетучивались через дымоход вместе с несуществующими мозгошмыгами. *** Зато десять месяцев спустя по инициативе Гарри в Блэк-хаусе состоялся настоящий пир. Так уж вышло, что, кроме Гарри, Северуса, Рона, Гермионы и, как ни странно, Малфоев, чете Лонгботтомов просто не с кем было разделить свое счастье. Родители Невилла, потерявшие рассудок после жестоких пыток последователей Темного Лорда, вот уже долгие годы находились в больнице Святого Мунго. Его бабушка – старая миссис Лонгботтом – умерла несколько лет назад. Мама Полумны погибла, став жертвой собственного экспериментального колдовства, а ее отец – редактор журнала «Придира» – отправился в экспедицию на поиски выдуманных им самим морщерогих кизляков, да так и не вернулся. Идея отпраздновать рождение маленького Фрэнка именно в Блэк-хаусе была встречена с восторгом всеми, включая Кричера, у которого давно не случалось повода продемонстрировать свое поварское искусство. Праздник удался на славу. Кричер, заранее выяснив все о кулинарных пристрастиях гостей, приготовил любимое блюдо каждого из них и теперь с удовольствием принимал похвалы и комплименты. Гарри и Северус, восседавшие за отдельным столом в окружении близких людей, чувствовали себя радушными хозяевами и нисколько не стеснялись своего крошечного роста. Ближе к концу ужина проснувшийся виновник торжества огласил столовую громким плачем. Вскочив с места, Луна вытащила Фрэнка из коляски и унеслась в гостиную кормить свое голодное сокровище. Гермиона последовала за ней, чтобы составить подруге компанию. – Даже не верится, что у меня родился сын, – мечтательно вздохнул Невилл. – Не представляете, какое это счастье! – Почему же? – отозвался Рон, у которого подрастало двое детей – Рози и Хьюго. – Отлично представляю! – Став отцом, начинаешь смотреть на многие вещи по-другому, – продолжал Невилл. – Раньше я всегда с радостью ждал приглашения на Всемирный конгресс зельеваров и гербологов, а теперь вот не знаю – ехать мне или нет? – А когда состоится конгресс? – ровным тоном, точно его это совершенно не интересовало, спросил Снейп. – Через полгода, – ответил Невилл, – осенью. А вы... – он внезапно густо покраснел, будто собирался сморозить неимоверную глупость, – не хотите поехать со мной, профессор? Насколько я в курсе, в программу включены выступления выдающихся зельеваров Европы. Вам непременно понравится! – И правда, Северус, почему бы вам не развеяться? – поддержал Невилла Драко. – И как вы это все себе представляете? – желчно осведомился Снейп. – Весь конгресс просидеть в кармане у Невилла, словно какой-нибудь мелкий домашний питомец? Воображаю, какая шумиха поднимется вокруг моего имени, если хоть одна живая душа догадается о моем присутствии среди приглашенных! И с какими заголовками выйдут на следующий день ведущие магические газеты. «Малютка-Снейп почтил своим присутствием конгресс зельеваров!» – горько выплюнул он. – Нет, благодарю покорно! – Я скрою вас всеми возможными чарами! – горячо пообещал Невилл, расстроенный такой реакцией Снейпа. – Клянусь магией, о вас никто не узнает! – Надеюсь, что со времен Хогвартса вы подтянули знания по Чарам, – скептически буркнул Северус. Гарри и Невилл переглянулись, внезапно услышав знакомые язвительные нотки своего невыносимого профессора по зельям, в прошлом не дававшего спуску им обоим. – В магическом Оксфорде я получил по чарам «Превосходно», – нисколько не обиделся на колкость Лонгботтом. – Могу показать диплом, если вы все еще сомневаетесь. Кроме того, меня подстрахует Полумна... То есть, – он смутился, – проверит, исправно ли работают Дезиллюминационное заклинание и чары Отвлечения внимания. – Миссис Лонгботтом обычно видит и то, чего вообще не существует в природе, – вздернул бровь Северус. – Но раз уж профессора магического Оксфорда поставили вам «Превосходно», кто я такой, чтобы сомневаться в ваших умениях? Ладно, – милостиво кивнул он, – я поеду с вами на конгресс. При условии, что вы обязуетесь присутствовать на всех без исключения докладах по Зельеварению. – Договорились! – улыбнулся Невилл. – Но и вы должны пообещать мне, что не откажетесь до отъезда просмотреть мой собственный доклад по гербологии. – Так и знал, что вы не просто так пригласили меня составить вам компанию, – с усмешкой покачал головой Северус. – Так и быть. Разумеется, я просмотрю ваш доклад. Не хватало мне еще краснеть из-за своего студента. Пусть и бывшего! – И все-таки не понимаю: к чему такие сложности? – пожал плечами Рон. – Зачем вам ехать на конгресс в кармане Невилла, если достаточно просто отменить Уменьшающие чары, и вы вновь станете прежнего роста? В комнате повисла тишина. Все прекрасно осознавали, в какое неловкое положение Рон поставил Снейпа: с одной стороны, тому действительно вовсе не улыбалось провести первый за долгое время международный форум в кармане пиджака Лонгботтома, не имея возможности даже перекинуться парой слов с коллегами, а с другой – стыдно перед Гарри, которому было суждено до самой смерти оставаться коротышкой. – Уверен, мистер Лонгботтом создаст мне максимально комфортные условия, – произнес после непродолжительной внутренней борьбы Снейп. – Кроме того, большинство моих коллег – ужасающие зануды, не стоящие моего внимания. Готовьте ваш доклад, Невилл, – добавил он, показывая, что щекотливая тема закрыта. – До осени – совсем не так много времени, как кажется. *** До середины лета Северус и Гарри не обсуждали предстоящую поездку. Однако когда в начале августа Невилл, рассыпаясь в извинениях, принес своему бывшему профессору толстенный доклад, предварительно уменьшенный в несколько десятков раз, Поттер внезапно осознал, что им придется расстаться. Пускай ненадолго – всего лишь на какую-то неделю, но после длившегося почти два года медового месяца это казалось неимоверно долгим, граничившим с вечностью, сроком. Помимо неприятных мыслей о разлуке, от которых противно сосало под ложечкой, Гарри тревожился еще и за благополучие Северуса. При воспоминаниях о том, как Невилл, у которого все буквально валилось из рук, ломал и терял собственные вещи, Поттер покрывался холодным потом. А вдруг он не углядит за Северусом и с тем случится несчастье? Много ли надо человечку ростом с палец? Гарри утешал себя тем, что со времен Хогвартса Невилл утратил детскую неуклюжесть и стал гораздо более собранным. Наблюдая, как Лонгботтом ловко управлялся с новорожденным сыном, Гарри мало-помалу практически успокоился и старался думать только о том, что присутствие на конгрессе доставит Снейпу несомненное удовольствие. Однако за пару недель до даты отъезда тревога, словно ядовитая змея, вновь начала поднимать голову в сердце Гарри. И он опять обратился к Северусу с просьбой ненадолго вернуть себе прежний рост. – Рон был совершенно прав, – сказал Гарри, когда они лежали в постели, пытаясь отдышаться после бурного секса, – тебе не стоит ехать на конгресс в своем нынешнем виде. – И чем же тебя не устраивает мой нынешний вид? – Снейп с деланым возмущением привстал на локте. – Меня, – Гарри прибегнул к запрещенному приему и поцеловал Северуса, – устраивает абсолютно все, а вот тебе, как мне кажется, все же будет очень неуютно. Как лилипуту среди великанов. К тому же, подобные собрания для того и организовываются, чтобы люди смогли пообщаться друг с другом. А ты даже этого сделать не сумеешь! – Признайся, Поттер, – Снейп подцепил Гарри за подбородок и внимательно посмотрел ему в глаза, – ты переживаешь, что твой неловкий друг уронит меня или, чего доброго, наступит? – Именно этого я и опасаюсь, – чуть слышно прошептал Гарри. – Тогда, только чтобы ты не волновался, я – так и быть! – стану прежнего роста, – он поцеловал Гарри в губы, отчего у того по телу побежали мурашки, – и всю неделю буду мечтать о том, чтобы снова стать коротышкой и вернуться к тебе. ____________________________________ 1. Мусака (греч. μουσακάς; рем. musaca; ари. Մուսատկա («мусатка»); тур. musakka; юж. слав. мусака/musaka; араб. مسقعة) – традиционное блюдо из баклажанов на Балканах и Ближнем Востоке. Греческая мусака состоит из запеченных слоев: из нижнего слоя баклажанов с оливковым маслом, среднего слоя из баранины с помидорами и верхнего слоя из соуса бешамель. Иногда в мусаку добавляют кабачки, картофель или грибы. В арабских странах мусака представляет собой подаваемый холодным салат из помидоров и баклажанов, похожий на итальянскую капонату. В сербской, боснийской и румынской кухнях мусака может готовиться с помидорами вместо баклажанов. В румынской кухне мусака – это мясное блюдо, половину которого, а иногда и более, составляют овощи. Возможны и совершенно овощные, вегетарианские мусаки. Особенность приготовления мусаки состоит в том, что все продукты закладывают в нее одновременно, а затем тушат в течение одного часа. https://ru.wikipedia.org/wiki/Мусака