У тебя длинные пальцы, красивые руки. Ты мог бы стать музыкантом.
Ты делишься всем, что забираешь, как собственность. Кидаешь в свой пакет, рюкзак или карманы так небрежно, ловишь шаги консультантов в этом магазине, а я хожу рядом, и делаю вид, что покупаю эту самую дешёвую газировку, с которой стошнит любого заядлого глотателя нищебродского дерьма. Но деньги у меня есть. И ты знаешь это. Ты ведь знаешь, что я могу купить для тебя всё, что ты захочешь в этом магазине, в здании серой, обшарпанной многоэтажки? Наверняка знаешь. Я кидаю взгляд на дисплей с записью камер, прямо напротив единственной кассы, каждый раз уверяюсь, что делаешь ты это мастерски, тебя не видно. Ты угадываешь нужные места, у тебя интуиция, божий дар или дьявольский подгон — мне плевать, что это, ты меня каждый раз удивляешь — и тебя, суку с ангельскими, чистыми голубыми глазками не видят. Этот талант, наверное, у всех нищебродов. Становиться блеклой тенью других покупателей, пустым местом. Ты был пустышкой в моих глазах очень долгое время, пока я не зашёл сюда, чтобы прикупить батарейки для пульта, по просьбе отца, и на сдачу взять чего-то для себя. Конечно же, я не купил себе мороженое на сдачу. Но я увидел тебя. Заметил, как ты кидаешь пару банок консервированной тушёнки с тихим шумом и шуршанием в свой тупой тёмный пакет, и незаметно идёшь на выход, нет, не через кассу, а через вход. Ты невидимый для других, но какого-то дьявола я на тебя внимание обратил. Тогда я нагнал тебя, совсем забывая о своей цели, о просьбе своего папаши-грубияна. Я тогда, кажется, забыл обо всём, пребывая в глубоких ахуях с твоей выходки. Поймал тебя за плечо, сжал слабо, а ты вздрогнул.— Испугался, уёбок?
— О, Факер, пошёл ты нахуй! Ты рассмеялся звонко, расстегивая молнию куртки до конца, и достал из глубокого внутреннего кармана банку пива. Ты протянул её мне, а я ещё больше выпал из реальности. Тогда я скинул это на удивление с твоей наглости. Сейчас думаю, виновата была твоя улыбка и хрипящий, лающий смех. Словно бешеной псине наступили на глотку, а она не может остановиться.Если бы ты был этой псиной, а я человеком с ногой на твоей глотке, я бы наступил сильнее, ломая позвонки и пережимая трахею. Ты жалкая рыжая собака с голубыми глазами, с бешеной улыбкой-оскалом. Мои глаза отражают холод, внутренний. Мне так противно чувствовать что-то рядом с тобой, от того, что чувствую я что-то именно к тебе. Этого я не признаю. Мне это чуждо, для меня это слишком грязно.
В тот день я узнал, что ты даже это всё не продаёшь, ты это тащишь домой, ставишь на полки, чтобы то ни было. Консервы в жужжащий холодильник, какая-то дешёвая статуэтка в спальню к родителям, пусть порадуются, нищие алкаши без чувства ответственности и родительских инстинктов. Чтобы не иметь проблем и не скандалить с ними, ты говоришь, что просто устроился на подработку, и это всё покупаешь.Они верят.
Я хуею.
В тот день я впервые закурил, твои дешёвые, противные сигареты, хоть я и не ценитель. Но, думаю, какие-то копейки в цену им знак плохого качества. Ужасная набивка табака, хуёвый ватный фильтр. Прожигает глотку, я кашляю, ты смеёшься, а в звуке разницы почти нет. Как будто оба бьёмся в туберкулёзном приступе. В тот день я впервые поцеловался с парнем. С тобой, и это мерзко, но я был окрылен. Было это ради шутки с твоей стороны, или ты просто ебанутая светловласая тварь, я не знаю, но мне понравилось. Но в ответ ты получил удар по своей веснушчатой роже, остался с разбитой губой стоять в холод ноября на этой грязной улице среди многоэтажек.Ты противный мелкий вор, Кенни.
Но я начал ходить с тобой, отвлекая на себя персонал этого магазина, позволяя тебе стащить больше, чем раньше. Взамен на банку пива или дорогого энергетика, конечно же. Но не забывай, я могу купить всё что угодно и сам. Просто ворованное вкуснее. Это окрыляет.Меня там уже нет.
Ты вышел спустя минут десять бессмысленного хождения вокруг стеллажей, а потом выходишь и идёшь вглубь дворов. Ты чувствуешь, как твоё плечо накрывает рука, сжимает слабо. Ты усмехаешься, поворачивая голову, через плечо глядя и почти смеёшься своим мерзким смехом:— Блять, ты придурок, не пугай!
Это был не я, а охранник магазина, что вышел за тобой. Я с тобой больше не виделся там, потому что в магазин ты этот больше никогда не приходил. В школе мы не пересекаемся больше. Я оказался плохим напарником в этих тупых затеях, особенно твоих. Я курю те самые дешёвые сигареты, я знаю теперь, что ты покупаешь их в той дешёвой табачке на углу.Теперь мне нравится их вкус.