Лучше него

      Сакура нервничала. Нервничала… и чувствовала себя виноватой.       Задумавшись, она поняла, что у неё, вероятно, никогда не было того, что действительно можно было бы считать «свиданием», и ближе всего она была к этому с Саске.       Её мужем.       Она вздохнула и отложила расчёску.       Что она делала? Серьёзно? Шла на свидание с другим мужчиной, будучи замужем? Занималась сексом с другим мужчиной, будучи замужем? Несколько раз?       Сакура осмотрела лицо в зеркале. Она выглядела так же, как и всегда, но почему-то с трудом узнавала себя, эту женщину, которая внутренне спорила, сколько косметики можно считать перебором и какой наряд ей следует надеть на свидание с мужчиной, который не являлся её мужем.       Свидание с мужчиной, которому она позволила нагнуть себя над столом на работе не больше десяти часов назад…       Глаза Сакуры непроизвольно закрылись, когда по телу прокатилась волна жара при воспоминании о том, что она чувствовала, когда Какаши входил в неё снова и снова, пока они оба не кончили, воспоминании о том, как глубоко отозвался в ней его голос, когда он сказал ей, что она невероятна, прежде чем начать целовать её, пока не перестало хватать дыхания…       И тогда она вновь почувствовала себя виноватой, не только из-за того, что сделала, но и потому, что по-прежнему хотела его, этого мужчину, который не являлся её мужем.       Этого мужчину, который заставлял её чувствовать себя гораздо более живой, чем она считала возможным.       Проклятье.       Она прижала ладони ко лбу.       Хуже всего было то, что она знала, что пойдёт на это свидание независимо от того, насколько виноватой себя чувствовала или насколько это было неправильно, потому что ей этого хотелось, и, очевидно, она была эгоисткой. Ей хотелось проводить больше времени с Какаши. Чёрт, да была бы воля Внутренней Сакуры, она бы провела с Какаши вечность.       Боже правый!       О чём она только думала?       В отчаянии она потянула себя за волосы.       Отлично, теперь она должна их поправить. Так, чтобы они хорошо смотрелись на свидании. Её свидании с Какаши.       Ей захотелось закричать.       В конце концов, она остановилась на пышной юбке цвета морской волны, белой майке и паре дополненных ремешками коричневых танкеток на приемлемом семисантиметровом каблуке, которые были не слишком нарядными и не слишком повседневными, так как она осознала, что вообще-то понятия не имела, где они собирались ужинать.       В целом, этот прикид был лишь немного более формальным, чем тот, который она могла бы надеть в паб, но всё же он был более нарядным, чем всё, что она носила со времени последней посещённой ею свадьбы…       …На самом деле, может быть, он и был слишком нарядным… Разве они не должны были вести себя так, будто просто пришли на дружеский ужин, как это было множество раз до этого?       Внезапно запаниковав, она повернулась, чтобы вернуться в спальню и переодеться, но услышала стук в дверь. Она взглянула на часы на плите и нахмурилась… Было без десяти восемь… Это не мог быть Какаши.       И всё же это, без сомнения, его чакра чувствовалась на её крыльце.       Сердцебиение невольно ускорилось, когда она направилась к двери. Какого чёрта он делал здесь рано? Он никогда не приходил рано. Никуда. Никогда.       Изо всех сил стараясь успокоить нервы, она потянулась к дверной ручке.       Какаши нервничал.       Что было понятно, потому что он был почти уверен, что все другие свидания, на которых он бывал, были связаны с миссиями, кроме того, которое много лет назад устроила ему Куренай (и которое научило его, что, хотя с гражданскими может быть приятно в постели, они не подходят для отношений с кем-то, кто неоднократно испытывал… и причинял… различные формы психических и эмоциональных травм с четырёх лет, плюс-минус).       А ещё тот факт, что это была Сакура, его лучший друг и женщина, в которую он был влюблён последние года три или около того… которая, к тому же, была замужем за ещё одним из дорогих ему людей…       Он нервничал, потому что хотел, чтобы свидание прошло отлично… он хотел, чтобы Сакура увидела, насколько хорошо им может быть вместе за пределами спальни (или кабинета, в зависимости от обстоятельств), и хотя он знал, что одного успешного свидания вряд ли будет достаточно, чтобы заставить её решить покончить с браком, он надеялся, что оно в совокупности со всеми ужинами, которые они устраивали как импровизированная семья, и предстоящей миссией покажет ей, что она может иметь, должна иметь — без чувства вины и риска причинить Саске боль сильнее, чем это было неизбежно.       Он нервничал, потому что каким-то образом, несмотря на всю эту несвойственную ему нервозность, он покинул свою квартиру и оказался в доме Сакуры за целых десять минут до назначенного времени.       Если бы Гай увидел его сейчас, он бы никогда больше не называл его «крутым»…       Когда Сакура наконец открыла дверь, Какаши совсем забыл о своей нервозности. Он давно не видел её такой прихорошившейся… одежда, хоть и простая, подчёркивала её фигуру, и хотя на ней не было никаких украшений, она уложила волосы в элегантный хвостик на боку, который ниспадал на её плечо свободными волнами.       Ему захотелось накрутить эти розовые локоны вокруг пальцев, притягивая её для поцелуя.       Сакура открыла дверь и увидела Какаши, стоявшего с другой стороны в одной из версий своей обычной одежды… Он избавился от жилета, в то время как вместо тёмно-синих его штаны, рубашка, маска и сандалии были тёмно-серыми, всего на пару оттенков светлее, чем его глаза, и без хитай-ате его серебристые волосы падали на лоб привлекательно растрёпанным образом, пока он почёсывал затылок.       — Я собирался принести тебе цветы, но… Ино-чан… — сказал он с лёгкой, смущённой улыбкой.       Хотя Сакура слегка покраснела от того, как он смотрел на неё, когда говорил, она не могла не рассмеяться.       — Ага, она точно задала бы кучу вопросов, если бы вечно одинокий Копирующий Ниндзя решительно зашёл в цветочный магазин за букетом…       Какаши помолчал, потом предложил ей локоть.       — Что ж, полагаю, это любопытство было бы оправдано, — согласился он. — Я бы не стал покупать цветы кому попало…       Покраснев, когда он подмигнул ей, Сакура взяла его под руку, вышла за дверь и закрыла её за собой.       Когда она повернулась, чтобы позволить ему увести себя с крыльца, он наклонил к ней голову.       — Ты прекрасно выглядишь, — прошептал он, и жар его дыхания возле уха заставил её вздрогнуть, несмотря на приятный летний вечерний воздух, в то время как его слова наполнили её сердце теперь уже знакомым тёплым чувством, которое она так часто испытывала рядом с ним.       — Спасибо, — застенчиво ответила она, убирая от него руку, когда они вышли на тротуар. Она не хотела, чтобы у кого-то, кто мог бы их увидеть, сложилось ошибочное (или всё же правильное?) впечатление…       Но, к своему огорчению, она обнаружила, что почти сразу же соскучилась по его прикосновению, и не смогла удержаться от того, чтобы повернуться и посмотреть на него.       Он был так красив, даже в этой проклятой маске.       — Знаешь, этот цвет тебе идёт… Тебе следовало бы носить его почаще, — тихо сказала она, краснея. Затем, поддразнивая, добавила: — Даже несмотря на то, что он делает тебя довольно однотонным… Серая одежда, серые глаза, серые волосы…       Он взглянул на неё краем глаза и нахмурился.       — У меня серебристые волосы, — твёрдо заявил он.       — Ну… — произнесла она, и её губы тронула озорная улыбка. — Полагаю, некоторые действительно называют красивых мужчин определённого… возраста… «серебряными лисами»…       Он наклонил голову в её сторону.       — Конечно, я не понимаю, что ты имеешь в виду, говоря об определённом возрасте, но я рад, что ты признаёшь, что я красив… — уголок его рта приподнялся в фирменной дерзкой ухмылке.       Сакура отвернула голову в притворном презрении, надеясь, что тусклый свет уличных фонарей не позволит ему заметить её раскрасневшиеся щёки.       — Тебе бы проверить своё эго, — фыркнула она. — Я бы предпочла не тратить чакру на то, чтобы тащить тебя домой только потому, что твоя голова под весом короны стала слишком тяжёлой для шеи.       Он приложил палец к губам.       — Полагаю, если бы ты несла меня, тебе было бы довольно трудно заниматься одним из твоих любимых занятий — пялиться на мой очень привлекательный зад, так что… — задумчиво произнёс он.       Сильно покраснев, Сакура открыла было рот, чтобы возразить, но Какаши заговорил первым.       — Не думай, что я не заметил, Сакура-чан… — отметил он, приподняв бровь. — Но не бойся! — он театрально поднял палец в воздух. — Я буду держать своё эго в узде, чтобы ты могла пялиться на мою задницу в любое время, когда захочешь.       Закатив глаза, Сакура покачала головой.       — Ты невозможен, — вздохнула она.       — Ты бы предпочла, чтобы я шёл впереди тебя? Я не возражаю… — галантно предложил он.       Подавив смех от его нелепого предложения и от обманчиво серьёзного выражения его лица, Сакура возразила:       — Спасибо, я бы предпочла идти не с подветренной стороны от тебя.       Какаши выглядел смущённым.       — Но я думал, тебе нравится, как я пахну, Сакура-чан?       — И что же навело тебя на эту мысль? — возразила она, ненавидя себя за то, что её щёки вспыхнули в миллионный раз за этот вечер.       — Ты сама мне сказала, — ответил он так, будто это было очевидно. — Конечно, тогда ты была далеко не трезвая… Но с пьяных уст срывается много правды… — он пожал плечами.       — Должно быть, я говорила о ком-то другом, — пренебрежительно ответила она.       Он помолчал с минуту, очевидно, размышляя.       — Ну, ты всё называла меня «Каши», но я почти уверен, что это только потому, что ты не могла говорить, не запинаясь, — сказал он с хитрой улыбкой. — Это было очень увлекательно… ты даже сказала, что мне нельзя тебя целовать…       Она сердито посмотрела на него.       — Очевидно, ты последовал этому указанию…       И вдруг он оказался гораздо ближе, его рука легла ей на поясницу, а рот оказался возле её уха.       — Это потому, что тебе слишком трудно противостоять, Сакура-чан… — пробормотал он, затем прикусил мочку её уха через маску и снова пошёл рядом с ней, как будто ничего не случилось. — И я не припомню, чтобы ты на это жаловалась, — добавил он с многозначительной ухмылкой.       Сакура хмуро взглянула на него, хотя по её телу прокатилось желание.       — Куда мы всё-таки идём? — проворчала она.       Какаши снова посмотрел вперёд.       — Кое-куда, где я смогу поесть, не беспокоясь о том, что на моё лицо будут пялиться, — ответил он.       — Знаешь, подобного вообще можно было бы избежать, если бы ты не делал из этого такого секрета, — заметила она.       Он улыбнулся ей, прищурив глаза.       — И в чём же тогда веселье?       Она вздохнула, но не смогла сдержать ласковой улыбки, тронувшей её губы. Она не знала, чего ей хотелось больше — стукнуть его по голове или обнять. И то, и другое, решила она наконец, и почему-то почувствовала себя странно счастливой.       В конце концов, Сакура обнаружила, что он привёл их в один из старых районов деревни, которому не было нанесено особого ущерба во время нападения Пейна. Когда они оказались там, он повёл её в маленький якинику ресторанчик, в котором она никогда раньше не бывала.       После того, как они вошли внутрь, молодая официантка поприветствовала их улыбкой и кротким поклоном в сторону Какаши, а затем проводила их к дзасики в задней части.       — Я хожу сюда уже много лет, — признался сереброволосый мужчина, когда они сняли обувь и сели на подушки друг напротив друга. — Еда отличная, и обычно здесь не очень много народу так поздно вечером.       Сакура кивнула и огляделась. Обстановка была характерно скромной, но ей нравилась атмосфера, и пахло там восхитительно.       Подошёл официант с двумя стаканами дымящегося зелёного чая, который они приняли, и после того, как Сакура склонила голову в знак согласия, Какаши заказал бутылку саке на двоих, затем спустил маску.       — Обычно я беру только традиционный сет, — заметил он, когда они открыли меню.       Сакура пробежалась глазами по вариантам.       — Да, звучит неплохо, — сказала она и широко улыбнулась. — На десерт у них аммицу.       Какаши усмехнулся.       — Я так и думал, что ты порадуешься.       Она покраснела.       — Ну… Он мне нравится…       Он одарил её одной из своих классических улыбок.       — Я знаю.       Когда принесли еду, они положили по несколько ломтиков мяса и овощей на маленький гриль в центре стола, и Какаши снова наполнил её чашку саке.       — Почему ты никогда никому из нас не рассказывал об этом месте? — спросила Сакура, делая глоток тёплого напитка, пока они ждали приготовления еды.       Какаши хмыкнул.       — Полагаю, иногда приятно иметь место, которое в некотором смысле только «твоё», — ответил он.       — Но теперь о нём знаю я… — сказала она.       Он улыбнулся ей.       — Это правда.       Она дразняще приподняла бровь.       — Откуда ты знаешь, что я не буду постоянно приходить сюда и беспокоить тебя?       Какаши пожал плечами.       — Если ты будешь слишком беспокоить меня, я просто научу Сараду-чан, как использовать Шаринган, чтобы заставить тебя забыть об этом месте… — он ухмыльнулся.       Она фыркнула.       — Но почему-то, — добавил он, и выражение его лица смягчилось, — я подозреваю, что не буду возражать, если ты станешь приходить…       Сакура почувствовала, как её щёки вспыхнули, и сделала ещё глоток.       — Ну, это хорошо, потому что я думаю, что обучение Сарады тому, как заставить меня забывать, может иметь некоторые негативные последствия…       Какаши нахмурился.       — Хм… Ты права. Она довольно умна… Я уверен, что она найдёт способ использовать это против меня… — он перевернул мясо. — Похоже, мне придётся смириться с твоим присутствием.       Сакура хихикнула.       — Похоже.       — Я могу придумать вещи и похуже… — начал Какаши и замолчал. — Например, если об этом месте узнает Гай… — он вздрогнул. — Он, наверное, вызовет меня на какое-нибудь связанное с грилем состязание. Которое я, естественно, выиграю.       — Естественно, — согласилась Сакура, откусывая кусочек кимчи, которое было подано вместе с основным блюдом.       — Но это будет хлопотно.       — Да.       — На самом деле, — продолжал он, — единственный недостаток, который я вижу в том, что ты будешь всё время появляться здесь, это то, что я не смогу прикоснуться к тебе, пока мы тут…       Когда он закончил говорить, его глаза потемнели, и Сакура почувствовала, как её живот пронзил маленький разряд желания. Она быстро опустила взгляд на свою еду, её щёки вспыхнули.       — Я упоминал, что мне нравится заставлять тебя краснеть? — спросил он с едва заметным смешком в голосе.       — Нет, — проворчала Сакура. — Но это многое объясняет. Придурок.       Какаши дружелюбно кивнул.       — М-м… Я всё равно тебе нравлюсь.       — Лишь иногда, — пробормотала она, снимая с гриля несколько кусочков мяса.       — Это ложь, — заявил он. — Но я закрою на это глаза, потому что ты мне тоже нравишься.       Сакура подняла глаза и увидела, что он криво ухмыляется, перекладывая перец с гриля на тарелку.       — Ненавижу тебя, — сказала она и обмакнула овощ в один из соусов. Щёки её были ярко-красными.       — Ты не слишком любезна, Сакура-чан, — укорил Какаши. — Вот он я, угощаю тебя ужином в своём тайном любимом ресторане, а ты говоришь мне — совершенно бессовестно, должен добавить, — что ненавидишь меня…       Её глаза сузились.       — Держу пари, что прямо сейчас, пока мы разговариваем, ты пытаешься придумать, как обойти своё обещание не навязывать мне счёт, — обвинила она.       Он пожевал в задумчивости, потом проглотил.       — Хм… Наверное, следовало бы, учитывая твоё участие в маленьком заговоре Сарады-чан, решившей выяснить, сойдёт ли ей с рук опоздание на тренировку…       Щёки Сакуры снова вспыхнули.       — Как ты вообще об этом узнал? И насчёт нашего опоздания, когда были детьми, раз уж на то пошло?       Какаши быстро перевёл взгляд в потолок.       — Знаешь, Сакура-чан, может быть, ты и права насчёт старения… Я не могу припомнить.       Она одарила его равнодушным взглядом.       — Ну и кто теперь лжёт? — спросила она.       Он улыбнулся.       — Прости… Одного секрета на сегодня достаточно… Не могу же я допустить, чтобы ты узнала обо мне всё на нашем первом свидании?       Нашем первом свидании.       Внутренняя Сакура откровенно визжала, в то время как Сакура беспокоилась о том, что у неё случится гипервентиляция.       — Это не свидание, — сказала она, напрягшись.       Какаши не ответил, просто откусил ещё кусочек и посмотрел на неё так, что внутри неё всё съёжилось. Ей хотелось выбежать из ресторана, и хотелось, чтобы он поцеловал её. Это было очень странное чувство.       — Какаши… — прошептала она.       — Я хотел сказать тебе… — заметил он, внешне не обратив внимания на её слова. — Наруто обеспечил нам допуск в Кусагакуре.       Благодарная за то, что ей не пришлось обсуждать природу того, что они сейчас делали, Сакура натянула на лицо улыбку.       — Здорово! — через мгновение её брови нахмурились. — Знаешь, отправиться на миссию будет странно… даже если это не совсем миссия.       — Для меня тоже прошло много времени, — согласился Какаши. — Не могу припомнить последнюю не дипломатическую миссию.       Она положила ещё несколько овощей на гриль.       — Честно говоря, я немного нервничаю… — призналась она и рассмеялась. — А вот Сарада — нет. Она была рада, что ты пойдёшь, но настаивала, что нам не нужна твоя поддержка, потому что мы «крутые».       — Ну, в этом она права. Ты очень сильная, даже если давно не была в поле, а она показывает такой большой потенциал, какой и ожидается от неё, учитывая, кто её родители.       Сакура покраснела. Какаши внезапно растерялся.       — Она хотела, чтобы я пошёл? — он спросил.       Снова рассмеявшись, Сакура кивнула.       — Ага… На твоём месте я была бы настороже: она планирует увидеть твоё лицо в какой-то момент во время миссии.       — А… Ну, уверен, мне удастся избежать её ловушек, — сказал он. — Она хороша, но ещё не настолько.       Сакура улыбнулась.       — Наверное, это правда… На твоём счету сколько? Лет сто практики?

***

      К тому времени, как она покончила с десертом (Какаши, что неудивительно, отказался от сладостей), было уже больше одиннадцати.       — Подумать только! Копирующий Ниндзя действительно заплатил за еду… и не только за себя! — поддразнила Сакура, когда они вышли наружу. Затем, поймав его прищуренный взгляд, она поблагодарила его искренней улыбкой. — Еда была очень вкусной… возможно, тебе придётся смириться с тем, что я буду время от времени заглядывать на ужин.       Он улыбнулся ей в ответ.       — Думаю, я это переживу.       Слегка покраснев, Сакура последовала за ним на улицу. Пока они шли обратно к её дому в дружеском молчании, она поймала себя на том, что ей хотелось держаться с ним за руки… ей хотелось касаться его, быть рядом…       Попытка не протянуть к нему руку так поглотила её, что она чуть не подпрыгнула, когда он вдруг заговорил:       — Останься со мной на ночь, — сказал он, не глядя на неё.       Её глаза расширились.       — Что?       — Останься со мной, — повторил он.       Собравшись с мыслями, Сакура нахмурилась.       — Что это с тобой и твоими требованиями в последнее время? — проворчала она. — Сначала «Давай сходим поужинать вместе»… теперь «Останься со мной»…       Какаши взглянул на неё краем глаза, и она непроизвольно покраснела от теплоты, заботы и уязвимости, которые увидела в его взгляде.       — Ты останешься со мной на ночь, Сакура? — тихо спросил он.       У неё в горле образовался комок.       — Какаши… — сказала она так же еле слышно.       Он повернул к ней лицо.       — Хм?       — Не думаю, что это такая уж хорошая идея…       Он улыбнулся и поднял бровь.       — Нам не обязательно что-либо делать… — заметил он. — Можем просто спать.       Сакура фыркнула.       — И какова вероятность того, что так действительно и будет?       Его улыбка превратилась в плутоватую ухмылку под маской.       — А что, Сакура-чан… — он хмыкнул, — хочешь сказать, что не сможешь держать руки при себе хотя бы одну ночь?       Она густо покраснела.       — Нет! Я просто… — начала она, потом всплеснула руками. — Ну, ты не облегчаешь мне задачу!       Она откинула голову и скрестила руки на груди, нахмурившись.       Какаши искренне рассмеялся, затем провёл рукой по её пояснице и наклонил голову к её уху:       — Останься со мной на ночь, — прошептал он так же, как раньше на её крыльце.       Опустив руки, она боролась с собой, чтобы не прижаться к нему, но её борьба длилась лишь мгновение, прежде чем он отошёл на приличное расстояние, не отрывая глаз от дороги впереди них.       — Я хочу проснуться с тобой, — признался он и снова посмотрел на неё краем глаза.       Её сердце начало переполняться чувствами, и она вздохнула.       — Хорошо, — уступила она, её щёки порозовели.       С тенью улыбки на губах, Какаши вновь посмотрел вперёд и коснулся её руки. Почувствовав его лёгкое прикосновение, Сакура позволила их пальцам переплестись, пока они шли к его квартире.       В такое позднее время на улице не было никого, кто мог бы это увидеть…