Curiositas

      — Ты, идиот, отойди от меня! — Драко с самой настоящей первобытной яростью отстранил от себя своего же спасителя, показушно и брезгливо взмахивая тонкими кистями, будто желая убрать с ладоней нечто противное.       — Закрой рот, — Гарри, в свою очередь, явно было не до лицемерного поведения неприятеля, от того он вновь поддался ближе и крепко смял воротник чужой рубашки, волоча за сокровенный тёмный угол, и только после этого удостоверился, что никто не думает пройти мимо.       Мягкая благородная сущность героя оставалась на месте, и если бы раньше он осмелился хорошенько врезать по тонкой линии скулы собственным кулаком, то сейчас лишь аккуратно подтолкнул Драко к стене, надёжно пряча за широкой грудью в тесном полумраке.       Вдвоём они долго стояли друг напротив друга, скользя взглядами по очерченным лицам, впитывая каждую мелочь, изучая каждую мнимую деталь.       Брови у Драко еле тёмные, слегка ломаные, а неуклюже уложенная чёлка чуть смягчает его лицо, но не так сильно, чтобы не заметить в каждой черте волевого и властного человека.       Ресницы Гарри пушистые и длинные, а глаза такие большие и ясные, словно там, за зрачками, собрался целый ворох полевых цветов, словно ранняя весна ступает так живо и мягко, и целый мир переворачивается, меняется, а земля и небо предательски размениваются между собой.       — Как давно ты влюблён? — Поттер выглядел суровым и надменным, таким, каким Драко его либо не привык видеть, либо не видел вовсе. Требовательные нотки в вопросе заставляли огрызнуться, вывести из себя и выбить из колеи, ибо, как казалось Малфою, о любви в таком тоне не спрашивают.       — Не твоё дело, — Возмущённый юноша изо всех сил держит непоколебимое лицо, после не терпит и мнётся, постыдно отводя взгляд в сторону, но каждой частью больной измученной души ощущая, как пристально и верно оглядывает его Гарри. Смотрит на бархатную щёку, ведёт ниже, взглядом касаясь тонкой шеи, скользит по саднящему от смущающего жара краю уха и склоняется вниз, нарочито медленно шепча о том, что это его дело, и что он имеет право знать.       Плечи Малфоя резко касается внезапная волнительная дрожь, обнимает своими сладостными руками как можно крепче и он сдаётся, прикрывая глаза и сминая пальцы в крепкие кулаки, лишь бы в порыве не тронуть чужую одежду, лишь бы не проиграть вновь.       — Я хотел просто дружить с тобой, Поттер. Нуждался в твоём присутствии рядом, заботливо протягивая ладонь каждый раз, а после понял, что и это тебе не нужно, — Голос у Драко сломленный, неуверенный и севший, — Смотрел на тебя мельком, сегодня даже, когда Северус отчитывал за зелье. Ну ты и дурень, знаешь, о таком не рассказать.       Малфой усмехнулся воспоминаниям, неуверенно поднимая взгляд вверх, нутром ощущая, что столкнулся с чужим, а после, под натиском ясного взора, решил, что либо сейчас, либо никогда. Не будет больше возможности сказать его мучению о том, что он хранит под рёбрами так давно и бережно. Падать дальше некуда, незнамо что успели придумать очевидцы и сокурсники, и весь позор Драко примет заслуженно, но будет знать, что любовь его жизни подозревает о настоящих чувствах, коими они действительно были. Что делать с мучительными признаниями, Поттер должен решать сам.       — Я тебя люблю, — Пришлось запнуться, вовсе не зная, что говорить дальше, и нежные чувства вперемешку с животным страхом заставляли чуткое сердце безоговорочно пропускать удары. Юноша молчал верно и продолжительно, будто решая и обдумывая каждое слово, но после мерно продолжил, — Каждый раз, когда смотришь так преданно и нежно, когда улыбаешься совсем мягко и не мне, когда касаешься ладонью плеча своего этого.. Уизли. Мне нравится, что даришь возможность хотя бы смотреть на тебя, не требуя ничего взамен. Я считаю, что мне крупно повезло, когда ты отвечаешь, пусть даже и нападками, но я рад этому, дурак, ты веришь?       Гарри не верил. Он не верил ни единой букве, но свои же ощущения в каждом углу сердца, что трепетали и колыхались, били табуном нескончаемых мурашек и давали о себе знать, говорили об обратном. Парень чувствовал отдачу, жадно ловил каждое слово, рассеянным взглядом ведя по еле видимым напряжённым скулам и наверняка тёплым губам, что невольно подрагивали то ли от волнения, то ли от дикого ужаса.       Он не мог сказать абсолютно ничего, ведомый лишь обрывками недавно произнесённых фраз, крепчайшей любовью Драко и желанием обнять, прижать к груди, защитить от всех, попутно торопливо шепча о взаимности и огромной, нескончаемой нежности.       Из чувств вывел ощутимый толчок крепкой ладони в плечо, заставляя встрепенуться и невольно поддаться назад. Гарри непонимающе сморгнул, чувствуя чужую болезненную хватку и неосознанно отступил ещё на шаг, вовсе забывая спросить о том, что так сильно тревожит.       — Да скажи же что-нибудь, неужели благородный Поттер впервые будет молчать?! — Тонкие пальцы цепко смяли предплечья, желая отстранить от себя как можно скорее, — Или, может, думаешь о том, как бы меня сильнее подначить, а, герой?! — Брови невольно коснулись переносицы от обиды, горечи и злости, и только после этого Драко сжал губы в плотную линию, поворачивая голову в сторону, наспех умоляя всех богов, чтобы Гарри не смог увидеть гулкую болезненность и унижение, что вскипали в глазах, которые всякий раз отдавали благородным серебром.       Раззадоренный мальчишка, словно опомнившись, в ответном жесте что есть мочи смял грубую ткань одежды в месте подле груди и резко толкнул вперёд, заставляя Драко с силой коснуться острыми лопатками прохладной стены. От растерянности и эмоций, Гарри неосознанно сжал ладонь в кулак и уже было хотел замахнуться, лишь бы укротить дурного Малфоя, но после, заметив любезно подставленную щёку, замер в ожидании.       Неприятель сдался ему заранее, был готов к своей безответной любви и уж тем более, зная Гарри не один день, рассчитал, что тот, обезумевший, полезет в бой. Волшебнику в миг стало так тоскливо и стыдно, что он не заметил, как расправилась его ладонь и мягко легла на послушно подведённую щёку, подушечкой большого пальца начиная боязно и совсем робко поглаживать, одаривая мягкой лаской, желая успокоить.       Драко, готовившийся к яркой вспышке удара, невольно вздрогнул от нежных касаний. С небрежной осторожностью поднял взгляд вверх, бессознательно и ощутимо начиная притираться к слегка грубой коже чужой ладони, так кротко и неторопливо, словно боясь, что будоражащее мгновение вот-вот закончится, ускользнёт и более никогда не появится вновь. Пальцы заботливо завели выбившуюся бесцветную прядь за ухо, томно огладили плавный изгиб шеи и легко легли прямиком на хрупкое плечо, еле ощутимо сжимая. Гарри совсем не знал, с чего начать, а Драко расценил нежный жест как путь к примирению.       — Я ведь.. Тоже люблю тебя. Это взаимно, Драко, веришь? Никогда не подозревал, что будет так, а недавно вот Панси услышал, и Блейза, и Теодор ещё.. — Гарри в полголоса шептал тихо и уступчиво, местами выдерживая паузу и выдыхая совсем рвано от волнения, но после мягкий баритон стал более уверенным и чётким, — Если не услышал бы, то никогда не поверил и не решился сказать тебе. Знал бы ты, как мучительно было не иметь возможности рассказать, как сильно хотелось прикоснуться, хотя бы разок, хотя бы на пару минут.       Кровь в миг разлилась по тонким венам кипятком, жаркой ртутью и отравляющим алтаитом, беспрерывно плясали лёгкие, заставляя дышать часто-часто, а рёбра не успевали укрощать трепещущее от смятения сердце. Юноши выдерживали долгое молчание, мялись перед друг другом, не зная, куда деть себя и не находя места. Чужая решимость всё же взяла верх над робостью и в один миг мягкие сухие губы коснулись неуверенным поцелуем. Гарри оставалось замереть на мгновение, а после поддаться вперёд, прижимая Драко к каменной стене крепче и напоследок обвить руками тонкую талию.       Кончики пальцев касались макушки, бережно прижимались к распалённым щекам, скользили вдоль шеи, легко задевали хрупкие ключицы.       Языки то и дело неумело сталкивались между собой, вели по ровному ряду зубов и касались влажных губ сквозь частые поцелуи.       Тёплые ладони затрагивали плечи, нарочно соскальзывая ниже, очерчивали изгибы податливых тел и опускались вниз, изучающе и совсем неуверенно касаясь бёдер.       Драко прижимался к собственному наваждению так доверчиво и крепко, что Гарри терял сознание, девятым чувством понимая, что желание обнять, защитить и не отпускать всю свою жизнь ощущалось неспроста. Даже через молочную пелену и неукротимую темень Малфой выглядел разомлевшим, податливым и послушным, от чего Гарри вновь юркнул поближе, языком уверенно проводя влажную дорожку по чувствительной шее вверх, изредка перекрывая ту поцелуями и напоследок прикусывая нежную мочку. Драко чётко ощущал бьющий озноб вдоль позвоночника, но позволял касаться, трогать и неуклюже сжимать, попутно для себя определяя, что теперь и этого в считаные минуты становится мало.       — Поттер, ты.. Новая волна приятных поцелуев окатила до дрожи в коленях. Пришлось невольно поджимать пальцы на ногах, ощутимо прикусывать ребро ладони зубами, послушно подставляясь под любое касание, прикрывать глаза, позволяя из раза в раз тонуть в изумительных ощущениях. Гарри целовал так бережно и нежно, вёл шероховатыми пальцами вдоль спины, ловко заводя руки под сатиновую ткань и очерчивая рёбра.       — С нас сняли пятьдесят очков за твоё поведение, Гарри! Невольно в лёгком испуге отстраниться друг от друга предстояло совсем нехотя, но довольно быстро. Опьянелый и слабо понимающий что-либо от полупрозрачного тумана перед глазами, Драко любовно изучал каждый изгиб обнажённой беззащитно открытой шеи, окинул жарким вниманием крепкие плечи и только после перевёл взгляд на близкую подругу его влечения, вовсе не замечая, что вдоль широких стылых окон снуют вечно спешащие ученики, благо, не решаясь норовить за тёмные углы школы, следуя некогда чужому примеру.       Невесть сколько они простояли вдвоём бок о бок, теряясь в ответных приятных касаниях и ничего не замечая, ласкаясь и прижимаясь друг к другу, шепча о внезапно нахлынувшей крепкой любви так тихо и пылко, что дух захватывает, с силой пережимает грудь и заставляет землю уходить из-под ног. Гарри, в свою очередь, бегло оглянул девушку через плечо и хотел было возразить в собственную защиту, но после лишь виновато сжал губы в тонкую линию, переводя взгляд на Малфоя, будто прося о помощи. Драко несмело пожал плечами в ответ, словно давая понять, что предложить ему нечего, а Грейнджер, наперекор игнорируя увлечения двух юношей, лишь тихонько покачала головой.       — Как ты умудряешься сначала избегать проблем, а после всё равно в них же вляпываться? — Риторический вопрос Гермионы не требовал объяснений. Волшебница попросту откинула непослушные молочно-каштановые вихры за плечи вновь, и, дабы не привлекать никакого внимания, шагнула прочь от двух обормотов, мельком замечая, как давний друг мягко улыбается, любовно потирает правую щёку Драко ладонью, явно наплевав на потерянные баллы.