У тебя есть мы. Продолжение.

Две недели проведенные в СИЗО сказывались на Борисе. Но он держался. С него выбивали признания, били его, сожали в одиночку, но он не подписывал ничего. Ему дали адвоката, который ещё больше топил. Борис чувствовал, что сломается. Всё шло к этому. Он больше даже не плакал. Не было ни слёз ни сил. Он вспоминал Игоря и Лёню. Думал про Акимова. Но от этого делалось хуже. Игорь ждал Бориса. Вот уже две недели как он не приходит. Странно, что за эти две недели его никто не навестил. Это его угнетало. Точно так же как и Лёня. Раны не заживали. Обезболивающие довать не хотели. И Саша не приходил. С каждым днём надежда гасла. Однажды пришел к нему Кольцов. И сказал что Саша предал его. И теперь мол никому ты Леонид не нужен. Кроме меня. Акимову тоже было хреново. Он не мог забыть Лёню. Слишком дорог был ему это парень. Вспоминал его. Каким он был милым когда просыпался. Как сосредоточено наблюдал за работай реактора. Или как он любил играть с Ральфом… Больше всего Саша хотел его обнять. Вдохнуть аромат его светлых волос, заглянуть в большие верные глаза, прижать к себе…он бы все отдал за это. Но понимал, его не вернуть. Чтобы хоть как-то отвлечься, вышел на станцию. Работал как папа Карло. Спасибо ребятам, они не утешали, просто не трогали его. Иначе он не сдержался бы. Даже с Ситниковым он практически прекратил общаться. Ситников… единственный человек который понимал, что все слишком просто. И слишком странно. Он пытался сопоставить факты, но ничего не получалось. У него было много вопросов и не одного ответа. Но эти мысли его не покидали. Прошел уже месяц с последних событий. Но он не мог перестать думать. Поверить в то, что Борис убил Лёню? Нет, это по крайней мере не логично. Он решил разобраться во всем сам. Хотя ему нужно было с кем-то поговорить. Акимова он предпочитал не трогать, так как понимал его состояние, с Дятловым советоваться себе дороже, Кольцову он не доверял, а Борис под следствием. Оставался Игорь. Он узнал у Акимова номер Легасова, ссылаясь на личные вопросы. А Акимов особо то и не интересовался. Ему было не интересно ни жизнь Игоря ни уж тем более Бориса. Ситников набрал Легасова. -здравствуйте, Валерий Алексеевич. Меня зовут Анатолий, мне ваш номер телефона дал Саша Акимов. Помните такого? — Добрый день. Конечно помню. Чем могу помочь? — Мне нужна Ваша помощь. Один наш сотрудник попал в больницу. И мы не знаем, в какой больнице он находится? -А что за сотрудник? — оживился Легасов. — Игорь Киршенбаум. — Игорь Киршенбаум? Так он лежит в нашей больнице, признаться честно вот уже месяц его никто не навещает. Спустя 40 минут Ситников был в больнице у Игоря. Он вошёл в палату, и сердце его замерло. Игорь лежал на кровати, на глазах тугая повязка. Вместе с ним — ещё три человека. Ситников поздоровавшись, подошёл к кровати Игоря. Пододвинул стул. Аккуратно дотронулся до руки. — Б-борис — радостно воскликнул Игорь. — Привет, Игорь. Нет, это к сожалению не Борис — тяжело вздохнул Ситников. — это Ситников. — Анатолий Андреевич — голос, сразу погруснел, но Игорь старался это скрыть. — Рад вас слышать. — Как ты чувствуешь себя? — Нормально, а Борис он… -Игорь, мне надо с тобой серьезно поговорить. — это касается Бориса. — Что-то случилось? — голос сменился на беспокойство. — Да. Бориса обвиняют в убийстве — он помолчал — в убийстве Лёни Топтунова. — Что? — для Игоря эта информация стала шоком. — Лёню убили? Но как такое возможно? — Я сам не могу до сих пор в это поверить. В этом обвиняют Бориса. Игорь молчал переваривая информацию. Потом заговорил. — Я не верю, что Борис виновен. Он на такое не способен. — Я сам не верю в это. Но все остальные верят. Саша Акимов верит. И самое главное, факты и улики — всё против него. — Я не выкарабкаюсь без него, Толя — впервые в жизни Игорь позволил назвать Ситникова на «ты». — Я знаю. Поэтому и хочу разобраться с этим. — Это мог сделать только один человек. Тот, кто напал на меня. — тихо сказал Киршенбаум. — Ты имеешь ввиду Кольцова? — насторожился Ситников. — Да. Я клянусь. Это был он. — Расскажи мне всё, как было, пожалуйста. Игорь рассказал. Сказал, что он дал показания полицейским, но по ходу это очередной висяк. Ситников обещал зайти ещё. — Выздоровливай Игорь. — Если вы пойдёте к Борису, передайте ему, что он нужен мне. И ещё… Саша ошибается. Борис не мог убить. И тем более Лёню. Пожалуйста, помогите ему — в этих словах было столько мольбы и отчаянья, что Ситников не нашел, что ответить. Просто вышел, сдерживая слёзы. Он отправил к Легасову. — Можно? — Да, проходите — Легасов сидел за столом над каким-то бумагами. — Я хотел узнать насчёт Киршенбаума…он сможет когда нибудь восстановить зрение? — Нужна операция — Легасов снял очки. — Но исход 50 на 50. Да и пока её делать нельзя. Нужно время. — Скажите, Валерий Алексеевич, а у вас случайно нет номера Бориса Евдокимовича, он же кажется Ваш друг? — Откуда вы знаете? — улыбнулся Валерий. — Саша Акимов рассказывал. Однажды он уже помог одному человеку. — Вы Лёню Топтунова имеете ввиду? Как он там кстати? — К сожалению, месяц назад Лёню убили. — Ситников заметил как изменился в лице Легасов-. В этом обвиняют его товарища, но я думаю тут замешан Кольцов. Это тот самый парень который его избил тогда. — Так значит Лёню убили? — переспросил Легасов. — Мне так жаль. — Да, поэтому я хочу чтобы всё было справедливо. Чтобы за смерть Лёни ответили по закону. И в этом мне может только помочь ваш товарищ. -; Но Борис давно ушёл из органов, я даже не знаю…но в прочем, я поговорю с ним. Леня был светлым человеком. И память о нем должна быть светлой. — Спасибо Вам. — подал руку Ситников. — Позвоните мне пожалуйста. Выйдя из больницы, Ситников принял решение добиться свидания со Столярчуком. Он был почему-то уверен в Борисе как в себе. Были причины так думать. И он принял решение во чтобы это не стало, разобраться. Однако свидания с ним, были запрещены. Леню из больницы забрал Кольцов. Раны его ещё не зажили, требовались тщательные перевязки, но — кого это волновало?. Да и боль от них была ничто по сравнению с тем, что творилось на его душе. Там, в больнице он каждый день ждал Сашу и с каждым днём надежда гасла, а разочарование расло. Он плакал ночами в подушку не столько от боли, сколько от обиды и отчаяния. А собственно, на что он надеялся, наивный идиот? Саша — умный, красивый успешный человек. Зачем ему какой-то неудачник Леня? У которого в жизни нет ничего хорошего. Леня понимал, что рано или поздно это должно было случиться. Но зачем он поступил с ним так? Так подло. Как там сказал Кольцов: " он предал тебя, и отдал тебя мне! Ты ему не нужен. Он просто играл тобой» Неужели все это было игрой? От этих мыслей Лёне было невыносимо. И вот теперь. Кольцов привез его куда-то за город. Куда именно — Леня так и не понял. Притащил в какой-то сарай или подвал. Где было холодно и сыро. На дворе стоял август, но дни были холодные. На нем была одна футболка и джинсы, и больше ничего. Там Кольцов посадил его на цепь, предупредив, что теперь тот у него в рабстве. В уголке туалет, какой-то матрас на полу вместо кровати. Когда Кольцов вышел, Леня расплакался. Ему было страшно. Обидно и больно. Он мечтал, прямо молил о смерти. И ненавидел Акимова. — Саша, как ты мог со мной так поступить? . Я же…я любил тебя. А ты просто смеялся надо мной. Какой же я идиот- повторял Леня в слезах. Потом он вытер слезы. Нет, плакать нельзя. Чтобы Кольцов с ним не делал. Он не должен его бояться. Он не должен унижаться перед ним. А вечером пришел Кольцов. С какими-то тремя парнями. — Ну что тварь, сейчас мы займёмся тем, что ты так любишь. Акимов рассказывал, что в постели ты полное бревно, но нам не принципиально. — он стал раздевать Лёню — Да пошел ты. — Леня ударил его с ноги в грудь. Да так, что Кольцов потерял равновесие. — Ах ты сука! — Кольцов с кулака ударил в лицо Лёни. Кровь хлынула из носа. Но он не проронил не звука. — Любишь по-жесче? Хорошо — оскалился Кольцов, схватив Лёню со всей силы за волосы. Его насиловали. Леня не издал не звука, не проронил не слезинки. Это бесило Кольцова и он ударил в ещё незажившую рану. Леня стиснул зубы, но не проронил не слова. После нескольких часов пыток, Кольцов пнул Лёню с ноги Ты ещё об этом пожалеешь урод, что не подчинился мне. Но я тебя выдрессирую, не волнуйся. Ты на коленях будешь передомной ползать. — Этого никогда не будет. Смирись с этим — ухмыльнулся Леня и снова получил удар. Когда Кольцов вышел, слезы заглушили его стон. Теперь можно дать им волю, пока он не видит. Вскоре сил не осталась, он даже не обращал внимания на боль. Просто уснул, забившись в угол, как затравленный щенок. И потекли его будни. Хотя их трудно было назвать буднями. Это была пытка. С каждым днём было все хуже. Но предательство Саши сделала его сильным. Меньше всего он хотел чтобы Саше доставляло удовольствие знать что он нытик. Пусть знает, что у него тоже есть гордость. Пусть наслождаться. А в том, что он знает что над Лёней издевается Кольцов он больше не сомневался. Ситников позвонил в дверь. Долго не открывали, наконец дверь скрипнула и на пороге появился Акимов. — А, Толя. Проходи — пригласил его в дом Саша. — Привет. Наверное глупо спрашивать как ты, и тем не менее. — Лучше не спрашивай — вздохнул Саша. — ты не представляешь как мне его не хватает. — Я тебя понимаю, Саш. И тем не менее мне нужно с тобой поговорить. — Ну пойдём на кухню. — Пить будешь? — спросил Акимов. — Нет. — А я выпью. — Акимов собрался налить себе водки, но Ситников схватил его за руку. -: Нет, давай лучше чай. Нам нужна твоя светлая голова. Акимов заворил чай. Ситников обратил внимание на притихшего в углу Ральфа. — Он что заболел? — спросил Ситников. — Он скучает по нему, Толя. О чём ты хотел поговорить? — О том что произошло. Не уверен что тебе это понравится, но тем не менее. — Я не хочу говорить об этом. — отрезал Саша. — Саша! Я был у Игоря в больнице, он потерял зрение. И знаешь, он знает наподавших. Это был Кольцов. Помнишь тот видеоролик, что заснял Дятлов? Но ведь все думают, что это сделал Игорь. — Да ну, зачем Кольцову так подставляться? — А зачем Игорю врать? Он кстати не знал, что Борис под следствием. И потом, чего Кольцову бояться? Он привык оставаться безнаказанным. К тому же дело о напододении на Кирша по всей видимости закрыли. — Не пойму Толя, к чему ты клонишь? — насторожился Саша. — Мне кажется в убийстве Лёни тоже замешан Кольцов. А Бориса просто подставили. — Толя. Столярчук был на месте приступления. В его руках нашли нож, на него указывают свидетели… — Да, но дело чудесным образом попало именно к Глухову. Из сотни хороших полицейских на вызов приехал именно Глухов. Тебе не кажется это странным? — посмотрел в глаза Саше Ситников. — И что? Обычное стечение обстоятельств. — Ни хрена не обычное. Между прочим это Глухов уговаривал Топтунова забрать заявление. И он его до психушки довел… — Леня не был в психушке, ясно тебе?! Оставьте его уже в покое. — гнев Саши был таким сильным что кажется слышали все соседи. — Извини. Но подумай сам. Зачем человеку, который хотел все спустить на тормазах тогда, теперь отчаяно держаться за это дело? -Я не знаю — Саша пожал плечами. Боль отчаянья отразилась на его лице — Я просто хочу чтобы тот, кто это сделал ответил по закону. — Вот именно, Саня! Неужели ты действительно думаешь что Борис виновен? — Он был на месте преступления. Что мне думать, Толя? — Я понимаю. Но не верю я, что это Боря. Хоть убей не верю. Ну не складывается тут что-то. — А что по твоему должно складывается? — хмыкнул Саша. — Во первых — Ситников загнул один из пальцев — мотив. Подумай сам. Зачем Борису убивать Лёню? Какой смысл. Во вторых, если он убил его, почему он не признается? Если он действительно виноват, на что он надеяться? И в третьих, он знал что Игорь в больнице, что ему нужна помощь, и пошел убивать? Слишком глупо. Акимов молчал. Кажется он задумался над словами своего друга. Тот продолжил — Даже если бы Борис был уверен, что кислоту в Игоря выплеснул Леня, он бы не оставил Игоря. Поставь себя на его место. Представь, что Леня лежит в больнице, ему нужна помощь. Неужели бы ты его оставил? — Может быть он решил, что он сделает это незаметно. — Саша потёр виски. — Может быть, но, откуда ему было знать, что Лёня будет один, если он прекрасно знает, что ты всегда с ним рядом? Да и зачем. У Акимова в голове вырисовывалась вся картина.и действительно в ней многие детали были не логичны. Стоило признать, что Ситников прав. Да и Бориса он знает не первый год. Но ему было всё равно. Теперь нет Лёни, а значит теперь не важно. Кто виновен, а кто нет. Его не вернёшь. Ситников будто прочитал его мысли. Дотронулся до руки Саши. — Я понимаю, что ты чувствуешь. И я понимаю, что для тебя теперь это не имеет значения. Но, хотя бы ради Лёни нужно наказать на этот раз виновного. Мы совершили итак дохрена ошибок, не стоит их повторять. Ради Лёни. Ради его спокойного сна. Ради того, чтобы его душа обрела покой. Если действительно Борис виноват, он ответит за это. Но что если мы ошибаемся? Мы должны разобраться. Если мы все оставим так, нас, а в первую очередь тебя, не поймет Леня. Он был светлым человеком. Нужно смыть с него всю грязь. С него и со всей этой истории. Слеза скатилась по щеке у Саши. — Ты прав. Я должен хоть что-то сделать для Лёни, раз большего мне не дано. Легасов отложил свою вилку в сторону, глянул на Бориса с аппетитом поедающего ужин. — Я хотел с тобой поговорить. — Давай поговорим. — Борис перестал есть. — у тебя озадаченный вид, что-то стряслось? — Да, но не у меня. — Легасов выдохнул. — Я знаю, что это нас совершенно не касается, но ты помнишь этого мальчика которого в подворотне избили когда он с работы возвращался. — Лёню Топтунова что ли? — поморщился Борис. — да, его лицо до сих пор перед глазами. — Так вот, на днях ко мне приходил его коллега. Убили его… Кого убили? — Не понял Щербина. — Лёню. — Ничего себе. Я не слышал об этом. — Давно? — Что-то около месяца. Я сам был потрясён. — А за что убили? Нашли убийцу? — Так вот понимаешь. Пришел ко мне на днях товарищ этого Лёни. Помощи твоей просит. Говорит, тот кого обвиняют не виновен вовсе. Он считает, что это сделал тот, который избил Лёню. — Кольцов…- злость отразилась на лице Бориса — как же, слышал, что его не посадили. Ладно, дай мне номер этого человека, поговорю с ним, может быть попробую что-то сделать.