У тебя есть мы. Продолжение.

Анатолий Степанович, не стучась зашел в кабинет Ситникова. Ситникова это нисколько не удивило, он продолжил писать что-то за своим столом. — Ситников! Как это понимать? — заорал Дятлов. — Не кричите, — поморщившись попросил Анатолий Андреевич. Вы не у себя в кабинете. — А как можно оставаться спокойным в такой обстановке? Скажи мне, как? — Что случилось? — попытался как можно мягче произнести Ситников. — Он ещё спрашивает. Пойдем ко мне на 4-й блок посмотрим, что случилось. Пойдем, пойдем. — Анатолий Степанович, и все-таки? — Ситников был терпеливым человеком. — Твоего разлюбезного Акимова опять нет. И это я молчу про Топтунова. — Дятлов хмыкнул. — Не знаю, Ситников почему ты считаешь поведение Акимова таким нормальным. То ходит на работу, то нет. Как к бабушке на блины. Я устал, поэтому выгоню его в зашей, пусть только появится, работничек атомной промышленности. — Уже — усмехнулся Ситников и протянул бумагу Дятлову. — Что это? — спросил Степанович, пробегая взглядом по тексту — Прошу уволить меня, Акимова Александра Федоровича, с занимаемой должности начальника смены блока по собственному желанию.…Что это за бред, Толя? — Это не бред, а заявление по собственному — пожал плечами Ситников. — Теперь у нас Акимов Александр Фёдорович не работает. — Пока тут нет моей подписи и подписи Брюханова он наш сотрудник. Почему я вообще должен тебе объяснять элементарные вещи?. Звони ему, пусть выходит на работу. Я, как непосредственный начальник не подписываю его заявление. — Он не вернется — сказал Ситников. — Можете даже по статье его увольнять. Но на станцию он не вернется. В ближайшее время точно. — Чёрт знает, что творится на этой гребаной станции. — Бросил заявление на стол Дятлов. — Взорвать бы её к чертям, вместе со всеми вами идиотами. Приспичило же ему, под конец года, когда плановые отчеты. Не мог до следующего года подождать? — Не мог, Анатолий Степанович, у него уважительная причина… — Какая? — глянул сердито Дятлов. — Я не могу вам сказать. Но причина… — А раз не можешь сказать, но и не хрен его выгораживать. — заорал Дятлов — Опять небось со своим Топтуновым носится. Что у него на этот раз за проблемы? Опять избили? Или снова пропал без вести, что? — Он проходит лечение в психиатрической клинике. У него сильнейшая психологическая травма — тихо сказал Ситников, — а Акимов с ним рядом. Ещё неизвестно чем все для них обоих закончится. — С головой у них проблемы. — чуть мягче произнес Дятлов, после небольшой паузы. — И у тебя тоже. Как ты мог его отпустить, он наш лучший сотрудник? — А что я мог сделать. Его любимый человек на грани, и Саша сделал правильный выбор, я считаю. Неужели бы вы поступили иначе? — Не знаю, но увольняться с работы, ради этого пацана, как минимум безумно. — Есть такое понятие как любовь, Анатолий Степанович. — Любовь. Ну что с их любви? Что они до старости вместе проживут под одной крышей? — Ну, а почему бы и нет? — улыбнулся Ситников. — Они действительно любят друг друга, и не могут друг без друга, у них даже кровь одна на двоих течет. — ой, завернул — поморщился Дятлов. — Что ты тут вообще делаешь, философ? — Это не философия, а правда жизни — пожал плечами Ситников. — Вот знаешь, Ситников не было бы этого пацана, не было бы этих проблем. А так, как только он появился, все пошло не так. Сначала драка эта в подворотне, сколько менты тягали, потом Акимов на работе стал редко появляться. Потом я лишился Сиута, он конечно не самый лучший Сиут, но все-таки. Теперь он видеть не может не то что работать. Потом Столярчука посадили за решетку. Потом я лишился Кольцова, теперь вот Акимова… — Ну Кольцов не самый лучший пример, а Столярчук вернулся, так что… — Тебе Толя, хорошо — вздохнул Дятлов. Ты сидишь в кабинете. Ну максимум вопросы по эксплуатации решаешь. А я с ними. Каждый день. На мне вся нагрузка. И мне по шапке прилетает из-за их разгильдяйства. Ситников молчал. Он смотрел на Дятлова, и понимал, почему тот нервный. В принципе не такой он уж и плохой человек. Просто он разучился видеть светлое и яркое в жизни. Он конечно в отношениях с Брюхановым, но действительно ли счастлив? Ситников в этом сильно сомневался. — В общем так, я забираю это заявление Брюханову. Будем решать что делать с ним — прервал его мысли Дятлов. — И схватив бумагу со стола, быстро вышел из кабинета. Саша, переживал о Лене и молился о нем. Так как умел. Но не знал правильных слов, но нательный серебряный крестик, который ему еще в юности дарила бабушка, он так никогда и не снимал. Даже когда было невыносимо хреново. Поэтому, перед тем как отправится в больницу, он снял его, протягивая Лене — Возьми. Я не знаю, действительно ли он помогает, но пусть часть меня всегда будет рядом с тобой. Пусть моя любовь, будет всегда с тобой рядом. Леня обнял Сашу, и надел крестик себе на шею. Труднее за все, было уговорить его расстаться с Ральфом. Леня плакал. Ральф тоже скулил. — Ну что, ты приятель? Игорь и Боря о тебе позаботятся — поглаживая по мягкой шерстке пса — приговаривал Саша. — они классные ребята. — А Леня обязательно вернется, и заберет тебя. Обязательно заберет. Кое как он справился и с этим. Впереди были тяжелые дни в психиатрической клинике. Психиатрическая клиника не выглядела такой уж и жуткой. С современным ремонтом, вежливым персоналом, оснащена оборудованием. Лене выделили отдельную палату Она была небольшой, но уютной. Разве что решётки на окнах портили весь вид. Заведующий больницей их уже ждал. Сначала он решил поговорить с Лёней, а потом уже с Сашей. Саша остался в коридоре. Леня прошел в небольшой кабинет. Обычный кабинет главврача. Книжные шкафы, стол завальный бумагами, диван, сейф… ничего лишнего и броского. — Проходи Леонид, присаживайся — улыбнулся мужчина с легкой проседью волос — когда Леня присел, он сел напротив, продолжил: — Итак, давай знакомится. Как я уже знаю, Тебя зовут Леонид Федорович. Могу я тебя называть просто Леня? — врач улыбнулся и Леня кивнул в знак согласия. — Хорошо, а меня зовут Столбовой Николай Николаевич. Я заведующий этой больницей, и ваш лечащий врач. Леня молчал. С ним разговаривают как с тяжелобольным. Чем ему тут помогут. Врач ему казался добродушным, однако он хотел домой. Здесь ему не нравилось и все его пугало. — Расскажите мне все, что мучает вас? — попросил Столбовой. — Что случилось с Вами? — Ничего! Я в порядке. Мне не нужна помощь! — выполил Леня со слезами на глазах. Я не псих, не псих ясно Вам? Я хочу домой! — Тише, успокойтесь — Столбовой встал из-за стола, налил воды — вот выпейте — он протянул её Лене. — Конечно вы не псих, нет. И я никогда не думал. Леня покачал головой. — Ты просто потерян. А болезнь души — это самая страшная болезнь. Ты мне можешь рассказать абсолютно все. А я помогу тебе избавиться от этой боли. — Поможете избавится? От чего, от мысли что тебе в детстве ненавидела собственная мать? Что тебя в окно выбросил брат? Избавиться от мысли, что тебя больше месяца на привязи держали? Издевались. Избивали. От этого вы можете меня избавить? — Тише, тише, Леонид. — Столбовой гладил его по руке. Вы должны выпустить все наружу. Не дать ей полностью завладеть Вами. В помните свою мать? — Нет, практически нет. Я помню что она ругала меня и била. И больше ничего не помню. — Вы не должны думать об этом. Давайте поговорим с вами о людях, которые вас окружают сейчас. Расскажите мне о людях которые вас окружают. А я запишу их на бумагу. — Зачем? — Просто мне интересно. — он улыбнулся. Итак первый человек который вас окружает это. — Это Саша. — тихо сказал Леня. — Саша. Что вы чувствуете к нему? Кто он вам? — Я его очень люблю. Он единственный человек на этой земле, ради которого я пытаюсь жить. Но я не достоин его — Леня не заметил сам, как втянулся в разговор. — Почему вы так говорите? Он вам так сказал? — Нет. Просто он успешный, красивый, и в тысячу раз лучше меня. А я со своими тараканами в голове ему не нужен. Я не хочу чтобы он страдал всю жизнь, и потом возненавидел меня. — А как вы познакомились? — спросил Столбовой. — Мне нужно было переливание крови, и он отдал мне свою. Так и познакомились… Столбовому удалось вызвать Леню на разговор, все-таки он был профессионалом. Через полчаса разговора он узнал некоторые детали его жизни, но этого хватило. Леня разнервничался, и Столбовой перестал на него давить. Он попросил медсестру отвести его в палату, а сам Столбовому удалось вызвать Леню на разговор, все-таки он был профессионалом. Через полчаса разговора он узнал некоторые детали его жизни, но этого не хватило. Леня разнервничался, и Столбовой перестал на него давить. Он попросил медсестру отвести его в палату, а сам пригласил Сашу в кабинет. — Ты уходишь? — забеспокоился Леня. Голос его был испуган. Не уходи! — он вскочил из постели, бросился к нему. — Не бросай меня. — глаза наполнились слезами. -Тише, тише. Я не уйду — поглаживая Леню по голове, произнёс Саша. — я просто поговорю с твоим лечащим врачом. Ложись. — он мягко уложил его на кровать — я рядом. Я скоро вернусь. Успокойся. Леня смотрел на него, жалобно, что у Саши в глазах собрались слезы. — Я обещаю, я скоро вернусь — он коснулся его руки. И потом мы всегда будем вместе. Леня кивнул. Саша посмотрел на Столбового. Который стоял у дверей. Он подошёл к нему и они вышли. До кабинета главврача они оба молчали. Но как только за ними закрылась дверь, Столбовой сказал. — Это очень тяжелый случай, Саша. -Всё так плохо? — Акимову хотелось плакать. -Что с ним произошло? — Николай Николаевич сел за стол, приглашая Сашу. — Расскажите все по порядку, что случилось с ним. — но увидев в глазах Саши сомнение, объяснил — я же не из любопытства интересуюсь. — Даже не знаю с чего начать — вздохнул Саша. — Начните с самого начала. — улыбнулся Николай Николаевич. — В прошлом году, у нас на работе избили коллегу. — начал Саша. — он был в тяжелом состоянии, потребовалась кровь для переливания. У меня такая же группа крови. 4-я, очень редкая. Я не знал этого парня, но я не мог остаться в стороне. Приехал в больницу. Он лежал весь израненный. Можете себе представить? Вот этот мальчишка! — Саша немного помолчал. — Кровь помогла, он пошел на поправку. Оказалось, у него нет ни друзей, ни родственников. Сам он всю жизнь прожил в детдоме. — Точнее, мы так думали, но об этом позже. Я и еще двое парней, стали Леню навещать. Но он был замкнутым, пугливым, я бы даже сказал подавленным. Позже, он рассказал, что случилось с ним. Над ним жестоко измывались его коллеги. Ну вы понимаете. Молодой парень не смог смириться с этим. Его первый раз был жестоким и унизительным и он сломался. Точнее, я забрал его к себе. Да, я полюбил его. Не мог поступить иначе. Я был единственным человеком в его жизни, которому он доверял. Он написал заявление в полицию, но толку не было. Следователя отстранили. И он попытался покончить жизнь самоубийством. Всё обошлось, но боль его эта не отпускала. И только чуть чуть она вырывалась, как тут же кто-то наносил новый удар. Очередной удар закончился больницей. Мне тогда Легасов говорил положить его в клинику, а я не мог. — Что было с ним? — Он перестал говорить. Понимать, понимал, а говорить не мог. Тогда мне казалось, что мы справимся. Мы справились, вот без этого — он указал рукой, имея ввиду психбольницу. И все было хорошо. Он выздоровел. Или по крайней мере пытался. Он был обычным, таким как мы с вами. У него появились друзья, планы, мечты. Он смеялся, его перестали мучить кошмары. А потом появился он — Саша со злости чуть не ударил кулаком по столу. Немного помолчал, затем продолжил. — тот урод, который тогда издевался над ним. Он пришел на нашу станцию работать. Более того на наш блок. И даже не это стало ударом для Лени, а то, что ему ничего не было, за то что он сделал с Леней. И Леня опять стал замыкаться. Он опять перестал был обычным человеком. Правда он старался не поддаваться и научился давать отпор. Но в тот день все изменилось. Этот урод, извините, разослал всем на работе грязные видео того вечера с Леней. Все это видели, и все узнали Леню. Он не мог вынести этого. Кроме того, ещё один Ленин друг оказался предателем. Его умело подставили, а мы и поверили. Второй друг попал в больницу с серьёзной травмой, и Леонид переживал. А потом…- Саша сделал вдох. Я узнал что его убили. Столбовой странно посмотрел на него как на ненормального. — Не смотрите так на меня, я думал что это правда. Это действительно моя самая большая ошибка, роковая ошибка. Леня поздно вечером пошёл в магазин, я не должен был его отпускать, но отпустил.И на него было совершено покушение. Когда я прибежал, мне сказали что он мертв. Это я потом узнал что все это было спектаклем для меня. Обвинили моего друга в убийстве. Я думал, я его потерял. Жалел себя, скучал по нему и ничего не делал. Я верил, что он мертв — по щеке скатилась слеза. — Леню все это время держали на привязи, как пса. Что с ним делали, я не знаю. Но когда я его нашел.- Саша закрыл голову руками. Столбовой встал, налил воды. Протянул Саше. — выпейте. — Спасибо — Саша немного отпил, чуть успокоился, продолжил — он мало походил на человека. Вся его одежда была грязная, в крови. На его теле не было живого места. Его глаза — этот взгляд. Этот взгляд до сих пор меня преследует ночами. Ему пришлось убить своего мучителя. Я не думал, что Леня на это способен. Не ожидал. Он изменился. Сильно. Словно постарел. Он не подпускал к себе абсолютно никого. Даже меня. Только в последнее время, совсем немного… Он напуган. А на днях он узнал жуткую правду о своем детстве. Он был болен чем-то, и мать его ненавидела. А брат выбросил в окно. И он сначала был у бабушки, а потом его отдали в детдом. Но самое ужасное, что этот урод и был его братом. Столбовой достал сигареты. Он пытался бросить курить, но сегодня он зажёг сигарету прямо в кабинете. Закурил, предлагая Саше. Тот отказался. Врач долго молчал, обдумывая что-то. Потом спросил. — Чем он болел в детстве? — Не знаю — пожал плечами Саша. — не плохо бы узнать. Это может помочь в лечении. — Вот что, Александр, действительно будет лучше если вы будете рядом. Я дам распоряжение перевести вас двоих в двухместную палату. Пока что вы нужны ему, а там будем смотреть. Два месяца пролетели как один день. У Лени — курсы, реабилитация. У Саши — забота о Лене. Леня шел на поправку, но прогресс был медленным. Иногда он срывался, бесился, и его отправляли в закрытую палату. Он барабанил в стены, звал Сашу, рвал на себе волосы. Первое время — Саша, орал в кабинете Столбового, чтобы его немедленно выпустили, угрожал, умолял. Он собирался несколько раз забрать его, слишком трудно здесь было Лене. Но постепенно он выздоравливал. Постепенно ему становилось лучше. Постепенно он перестал бояться. Снова стал доверять Саше. И впервые рассказал о том что было с ним там. Без слез, без эмоций. Просто, чтобы стало легче. Только после рассказа, Саша заметил как у Лени пробиваются седые волосы. А ведь ему всего 23. Он обнимал его, и чувствовал, что Леня смягчил краски. Но этих описаний хватило. Он бы не справился, не смог. А Леня выдержал. Справился. Игорь сидел в коридоре и держал Бориса за руку. Борис, нежно сжимал её. Вчера вечером они долго проговорили. Так, как никогда раньше. По душам. Сегодня был самый важный день для них обоих. Скрипнула дверь. Боря и Игорь интуитивно подняли голову. — Игорь, пройдёмте — подозвал его Легасов. — Игорь — Боря сжал его руку — все будет хорошо, слышишь! Я все равно буду рядом! Легасов помог Игорю, они зашли в кабинет, закрыв плотно двери. Борис закрыл голову руками. Игорю сняли повязку. Глаза его были закрыты. — Не бойтесь, откройте глаза — мягко сказал Легасов. Игорь медленно, будто бы боясь, открыл глаза. Непривычный свет резал их, они заслезились. По началу он испугался, что ничего не видит. Что операция не помогла и он никогда не увидит Борю. Но что это? Какие-то очертания. Стол, окно, человек в белом халате? Он видит? Видит! -Что вы видите, Игорь? — спросил Легасов — Вас вижу, стол, окно…только — как-то не очень четко и глаза почему-то режут, как после сна. — Это пройдёт. Два-три дня и все нормализуется. Самое главное что вы видите, и будете видеть. Сейчас вас осмотрит окулист, У Игоря оказалось все в порядке. Врач выписал рецепт капель, назначил следующую дату осмотра. Игорь самостоятельно вышел из кабинета. Боря поднял голову. Увидел Игоря без повязки, тот стоял опираясь рукой о стену. Из глаз его текли слезы. Внутри Бориса все упало. Плохое предчувствие возникло в нем. Из кабинета вышел Легасов. — Ну чего вы, чего? — он улыбнулся. — Это я от счастья доктор. — Игорь поднял глаза на Борю. И Боря заметил в них живой, яркий блеск -Игорь — выдохнул он, бросаясь в объятия. Слез счастья он тоже не смог скрыть. Акимова вызывали на работу. Но он был не прошибаем. Оставить Леню он не мог, и не хотел. Сначала по хорошему пытался объяснить, и если Ситников его понимал, то Дятлов человеческого языка понимать не хотел. Поэтому Акимов отправлял его несколько раз к чертям собачьим. Но Дятлова все равно это не останавливало. Правда, напрямую к Саше он больше не лез, поэтому заставлял делать это через Ситникова. Пару разговоров с близким другом, заканчивались скандалом. Хотя с Ситниковым он меньше всего хотел портить отношения, и понимал — ему от Дятлова там, хорошо прилетает. На новый год их отпустили домой. Саша хотел устроить Лене, настоящий праздник. Пригласить друзей. Когда он поднял эту тему в машине, по дороге домой, Леня попросил. — Прости, Саша, но я не хочу никого видеть. Точнее, не хочу чтобы они видели меня. Прости. Саша понимал его. Леня чувствовал себя хуже всех остальных. Хуже Бориса, хуже Игоря. Он не смог бы им смотреть в глаза, отвечать на вопросы. Саша понимающе кивнул. Удивительно, он даже Ральфа не хотел забирать. По приезду домой, Леня снова замкнулся. Но стоило Саше начать праздничную подготовку, как Леня тут же вызвался ему помогать. Готовя закуски, к новогоднему столу, они смеялись. Саша скрывал слезы счастья, видя того Леонида рядом с собой. Нет, ни того. Это другой Леонид. Шрамы, легкая седина, покалеченая душа — все другое в нем. Но он старается. Саша не удержался, притянул его к себе, поцеловал. Страстно. Так как никогда еще не целовал. — Саша.я. — Я люблю тебя! Люблю! — Саша уткнулся в плечо молодого человека. — Ты даже не представляешь как я тебя люблю. Новогоднюю ночь они отметили вдвоём. Звонил Ситников и Боря с Игорем, поздравляли, Саша немного с ними поговорил. Ещё пара друзей и родных. Но главным был Леня. Гулять Леня идти не хотел, и немного посмотрев на звезд российской эстрады, они пошли спать. Неожиданно Леня, сказал — Я хочу тебя Саша. Саша, он так долго ждал этих слов. Но он боялся, боялся причинить Лене стресс, хотя он знал, что не сможет удержаться. Лёня будто бы прочитал его мысли — Саша, я абсолютно готов. Верь мне Саша склонился над ним. Глаза Лени пылали страстью, в них не было страха. Осторожно, нежно, ласково — Саша целовал его. Его бледную кожу, его сладкие губы, изящную длинную шею… Как много дней назад. С тех пор, кажется, прошла целая вечность. Леня сам перевернулся на живот, стягивая своё нижнее белье, но Саша повернул его обратно на спину. — По началу, может быть больно и неприятно. Ты скажи, и я остановлюсь, в любой момент. — Саша нежно его поцеловал. — Расслабься. Затем плавно, толкнулся внутрь Лени одним пальцем, затем вторым, растягивая и лаская. — Тише, — успокаивал он Леню — все хорошо, скажи когда будешь готов. Леня смущался, прерывисто дыша. -Я готов. Саша, достал свои пальцы, направил член. -Всё хорошо, я люблю тебя. И двинулся вперед, плавно и медленно. Слёзы вспыхнули в глазах Лени, но счастливая улыбка заставила Сашу успокоиться. Он двигался в Лене ритмично, подставив свои локти для опоры -Ещё, ещё — стонал под ним Леня. — Я люблю тебя. Саша сцеловывал его слова с губ. Губы Лени были сладкими, и он не мог от них оторваться. Оргазм настиг их одновременно. Саша, аккуратно слез с него, нежно целуя. — Леня… — Саша не успел закончить предложение. Леня закрыл ему рот поцелуем. Они уснули в объятиях друг друга. Утром Саша его не будил. К нему приехали Борис, Игорь и Ситников, и он вышел к ним, но Леню будить не стал. — Как он? — спросил Игорь, когда они пили кофе. — Ему лучше. Определенно лучше. Но ему еще трудно. — Он справится. Он молодец — похвалил его Борис. Он сильный. — Он действительно сильный, Боря. Я бы так не смог — со вздохом сказал Саша. И ты тоже сильный. И Игорь, вы не сломались, а я сломался, когда Леню потерял. — Ты не сломался — обнял его Ситников. Тебя можно понять. — Не могу себе простить этого. Ведь мог бы догадаться…. — Ты не должен себя винить. И я уверен, Леня тоже тебя не обвиняет. Они ещё немного поболтали, а потом разошлись. Вечером Саша снова отвез Леню в клинику. Еще три месяца — и Леня заметно менялся. Он уже не боялся оставаться один, отпускал Сашу домой, а в марте, и вовсе Саша не находился уже рядом с ним, а всё-таки вышел на станцию. Дятлов особенно радовался его появлению хотя и орал безбожно. Саша с Леней много ночей проговорили о том, что случилось. Леня действительно чувствовал себя лучше. Его уже готовили к выписке. Две недели — и он будет дома. Однако Саша не мог оставить одно дело, и хотел разобраться с ним до выписки Леонида. И конечно пошёл за советом к Ситникову.