У тебя есть мы. Продолжение.

— Так что, Толя, вот такие дела — закончил Саша свой рассказ, потягивая пиво. Ситников молчал, внимательно слушая. Потом вздохнул. — Послушай, Саш, зачем тебе это? Неужели вы мало страдали? — он смотрел внимательно. — Это дело принципа, Толя! — Акимов вздохнул. — А ты уверен, что Лёня поймет тебя? Он только только оправился, неужели ты хочешь все испортить? — Лёня не о чём не узнает. Это нужно мне, как ты не понимаешь? — Акимов глянул на Ситникова, и тот увидел в его глазах боль. — Саша, а ты уверен что хочешь знать эту правду? — серьезно спросил Ситников. Ну предположим, ты нашёл его мать, и что дальше? Спросишь за что она так сильно возненавидела собственного ребёнка? И расскажешь ей, что он сейчас лежит в психбольнице? На что ты надеяшься, Акимов, — усмехнулся Ситников. — что она пребежит к нему и будет в ноги падать прося прощения? — Я к Лёне на пушечный выстрел никого не подпущу. Особенно его семейку. — Тогда я не понимаю, зачем тебе это? — развел руками Акимов. — Я просто хочу оградить его от всех проблем, которые они ему могут доставить. Им он не нужен был тогда, а сейчас я его не отдам, Толя. Я слишком его люблю. И он, слишком долго страдал. Поэтому я хочу всё изменить. Для себя для него, для всех. — Ты уверен что изменишь, а наоборот не напортачишь? — Уверен. Поверь мне. — Ладно, — Ситников сдался. — я завтра посмотрю личное дело Кольцова, наведу справки. Попробую что-нибудь узнать. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Конечно. Спасибо, Толя — тихо поблагодарил его Саша. Ситников своё обещание сдержал, и нашел адрес матери Лёни. Передал его Саше. Через два дня, Саша стоял на лестничной клетке, нажимая звонок 45 квартиры. Дверь открыла женщина средних лет, но выглядела она моложе. Стройная фигура, тонна косметики на лице, волосы красиво уложены. Одета она была современно, для женщины её возраста. Саша отметил, что она любит красивую жизнь, и действительно сейчас ни в чём не нуждается. Даже печали по потере собственного сына, Пети она кажется не испытывает. Женщина с презрением оглядела Акимова, а потом выдыхая дымом дорогих сигарет в лицо безразлично спросила. — Вы ко мне? — К Вам, если вы мать Петра Кольцова — уверено спросил Саша, и шагнул вперед. — Кто вы, и что Вам нужно? — голос женщины напрягся. — Поговорить. — Говорите — женщина сделала очередную затяжку. — Разговор пойдёт не о Петре, а о его брате, втором вашем сыне — резко сказал Саша. Женщина удивленно и испугано на него посмотрела. И резко обернулась, пытаясь скрыться в квартире. Но Саша схватил её за руку, стараясь не причинить боли, но держал твёрдо. — Пустите! Что вы себе позволяете, я буду кричать! — Кричите сколько угодно! — зло прорычал Саша. — Кричите. Привлекайте к себе внимание. Не хотите поговорить так, будем разговаривать в полиции. — В какой полиции? Ты что, олень, уху ел? — сказала она грубо. — Ты знаешь кто мой брат. — Знаю. Твой брат такой же урод как и твой сын Пётр — в Саше не осталось ничего морального, а только ненависть. — Это и не удивительно, что ты так относилась к Лёне. Что этот малыш сделал тебе плохого? В чём он был виноват? Женщина резко и зло повернулась к нему. Прорычала. — Во всём. Всю жизнь мне этот ублюдок мог сломать. Знаешь, как это ухаживать за больным ребенком? Противно. Осуждаешь меня. Осуждай, я не о чём не жалею, что сдала его в детдом. Удивительно что он до сих пор жив. — Ты сдала его в детдом? Да его в детдом забрали, только потому что его бабушка умерла. — Акимов сжал руку сильнее. — Как ты могла спокойно бить его, и смотреть как твой старший сын выбрасывает его в окно? — Да пошёл ты со своими нравоучениями. — Я пойду, только мне нужно кое что знать. Чем он болел в детстве? Что за болезнь у него была что его всем сердцем нужно было ненавидеть. — У него было ДЦП. Знаешь что это такое? Я жизни не видела за ним. Я старалась быть хорошей матерью, но он. — Не ври хотя бы себе. Ты его не любила. Он никогда не был тебе нужен. Только ради денег ты держала его возле себя. Кто его отец? — Пошёл ты — снова грубо сказала женщина. — Послушай, его отец знал что случилось с Лёней? Знал или нет? -терпение Акимова было на пределе. Женщина молчала, а потом заговорила. — У меня на руках был Петя! Его нужно было кормить, одевать. Залетела я по глупости. А тут вариант наклюнулся хороший. Парень был красив, и меня обожал. Офицер спецназа. Я забеременела, а он — женщина закурила, — он в это время в Чечне родину защищал. Конечно он знал что у него растёт сын. Но приехать не мог. Расписаны мы не были, вот я и дала сыну хз свою фамилию и отчество своего отца. А имя…имя он выбрал. Я даже ему фото высылала. Но Лёня родился с отклонениями, роды тяжелыми были. Я там от него отказаться хотела, мне врачи предлагали. Но у меня был Петя. А Борис… Борис перестал бы меня спонсировать. А потом Борис пропал без вести. Жить стало невозможно. Мне бы Петю прокормить, а ещё этот засранец. Я сама его в детдом отдать хотела, но он вывалился с окна. — Или Петя его выкинул? — ухмыльнулся Саша. — Это теперь неважно — вздохнула женщина. — А потом его забрала бабка, мать Бори. Стерва была жуткая. — пожаловалась, глядя на Сашу. Что с ним было дальше, я не интересовалась. Пока Петя не сказал, что он вместе с ним работает на станции. — И вы всё это время знали, что Петя издевается над ним? Знали что он с ним сделал. Знали что держал на цепи, и издевался? — Саша сдержался чтобы не ударить. — Он сам виноват, что не сумел за себя постоять. Выживает сильнейший. — Неужели вам его совершенно не жаль? — удивился Саша — Он мне никто — пожала плечами женщина. Мне жаль что он жив остался и убил моего мальчика. Ну ничего он ещё ответит за это! — Послушай, ты, мразь — зло сказал Саша. — Мне кажется он уже и так ответил сполна, причём не за что. Оставьте его в покое уже. Он умер, ясно? Умер! На днях. В психиатрической больнице. Отказало сердце — Саша говорил так, будто это было правдой. А твоего ублюдка я убил. А Лёня на себя вину взял. Знал что ему ничего не будет. И мне ничего не будет. А знаешь почему? Потому что за такое говно мне ещё спасибо скажут. И ни ты, ни твой брат ничего не сможете мне сделать. Я вас не боюсь. — он резко отпустил руку женщины. В её глазах стояли слёзы. Саша быстро развернулся и пошёл прочь. Стало противно. Выйдя на улицу, он пошёл к ларьку, купил пачку сигарет, и закурил. Его трясло. От ненависти. Мысли оборвал телефонный звонок, это был Лёня. Акимов смахнул слезу, и поднял трубку — Да, Лёня — сказал я бодрым голосом. — Ты мне можешь привести зарядку, моя чего-то не фуричит — попросил Лёня. Ну вот, наконец-то Лёня хоть что-то у него попросил, а то раньше, боялся, думал, что делать должен что-то взамен. Саша улыбнулся. Главное — это Лёня. Лёня, который выздоравливает. Который смеется, не бросается в истерику от того что теперь будет один, который доверяет Саше. — Лёня, конечно я тебе привезу зарядку. Ещё что нибудь нужно? Лёня конечно ответил что у него все есть, но Акимов всё равно привёз целый пакет всяких вкусностей, для него. — Зачем мне столько, меня выписать на днях должны — смеялся Лёня. — Обратно я это не повезу, учти — обнял его Саша. — О, печенье лучше Ральфу отдал бы. — заглядывая в пакет сказал Лёня — Твой Ральф не голодает, не переживай. Игорь с Борей его так откормили, что он в двери еле влезает. -Ты его заберёшь? — тихо спросил Лёня — Конечно, заберу. Ты выпишешься, и я его сразу заберу. А то я один с ним не справлюсь. Или он меня до психушки доведет или я его выгоню на улицу. Лёня уткнулся в плечо Саши. — Я так тебя люблю. — И я тебя люблю. — Как на станции дела? — Нормально. Игорь с Борей чудят, Дятлов подобрел кстати, даже в столовую с нами ходил. Вроде разлад у них с Виктором Петровичем. — Ого, откуда такая информация? — удивился Лёня. — Так шпионы Столярчук и Киршенбаум донесли. Они всё всегда знают. — Саш, я хочу вернуться — слишком тихо сказал Лёня. На глазах появились слёзы. — Ну чего, ты — обнял его Саша. — Пару дней потерпи, и вернёшься домой. И больше нас никто не разлучит. Никто, слышишь меня? — Ты не понял, — вздохнул Лёня, — я хочу вернуться на станцию. К ребятам. Акимов улыбнулся. — Ну какой же ты все — нежно сказал Саша. Конечно, я поговорю с Ситниковым. Следующая ночная смена, выпала Саше в ночь. Ситников тоже дежурил, вместо Дятлова. На третьем блоке проводили испытания, и дятлов в них участвовал, поэтому начальство дало ему отсыпные часы. А вместо него поставили Ситникова. Акимову нравились ночные смены. Тишина и спокойствие. Можно поговорить, и даже расслабиться, можно подумать о чем-то важном, сосредоточено. И в эту ночь тоже, всё тихо и спокойно. Март в этом году теплый, ночи тихие. Саша смотрит на часы — стрелки ползут к половине второго ночи. Лёня давно уже спит. Наверное как всегда сбросив подушку и одеяло на пол. Мысли о Лёни заставляют Сашу улыбнуться. Скоро у него день рождения. Чтобы ему подарить? Хочется необычного и такого важного. В прошлый раз Саша подарил ему гитару, а парни картину. Он вспоминает, каким счастливым был тогда Лёня. Так, собака у него тоже есть, а вторую в своём доме он точно не потерпит. Хочется как-то необычно его удивить. Порадовать. Он бросает взгляд к центральному пульту, где Борис о чём-то шепчется с Игорем. Нужно поговорить с парнями. У них смекалка работает лучше. Дверь открывается, заходит Ситников. — Ну что, как дела у моей смены? — спрашивает весело. — в отличии от смены с Дятловым вообще замечательно — улыбаясь говорит Боря. — Ну, Борис, Анатолия Степановича можно понять — улыбается Ситников. — Ладно отдыхайте — он машет рукой и подходит к столу Акимова. — ну как дела? — интересуется, усаживаясь напротив. — нормально, будет если на всё закрывать глаза. — мать его нашел? — нашёл. Лучше бы не находил. Ей плевать, понимаешь? — чудак человек — добродушно замечает Ситников. — А ты чего ждал, что она разрыдается? — нет, но хотя бы раскаивается станет. — наивен ты Саня. Она своего ребенка всем сердцем ненавидела. А ты про расставание говоришь. — я просто не понимаю, Толя как так можно? Своего ребенка… — видимо можно, а что с отцом? — да не сказала она, кто отец его, только известно что его зовут Борис и он воевал в Чечне…- говорит Саша и тут же отсекает, уставившись на Ситникова. — чего ты? — недоумевает Ситников. — Борис… Чечня…что-то слишком знакомое. Что-то есть в этих словах такое, что меня прям перевернуло. Чечня, Чечня… где-то это я уже слышал. — что именно? — фразу о Чечне…и имя Борис. Мне кажется это как-то связано. — по-моему ты заработался — смеётся Ситников. — нет, точно. Легасов сказал что его друг воевал в Чечне. И он часто слышит его крики по ночам. — и что? — блин, Ситников не тупи — снял очки Акимов. — Неудивительно если с Легасовым спит Щербина. Значит тот кто с ним спит воевал в Чечне. А Щербину зовут Борис. — Слушай Саш, какое нам дело до того с кем спит Легасов — засмеялся Ситников. Или ты завидуешь? — хорош, ржать. Включи мозги, вдруг это как-то связано с Лёней? — что именно? Что Легасов спит со Щербиной? — нет! Что тот с кем спит Легасов воевал в Чечне. И что того с кем спит Легасов зовут Борис. Ну? Ситников несколько секунд молчит, переваривая информацию. А потом смотрит на Акимова точно таким же взглядом. — да ну, бред — не слишком уверено говорит он. — ну, а вдруг не бред Толя? Ну мало ли? — Господи, Саши, дёрнул тебя чёрт искать его родственников. — потирая переносицу — легче тебе стало, Шерлок Холмс. — Совсем нет. Но теперь до конца разобраться надо. — ну разберёшься ты. Но предположим Щербина отец Лёни, чему я не особо верю. Дальше что? Расскажешь Топтунову всё? Не забывай что это может стать для него очередным шоком. Может быть оставить всё как есть? — нет Толя, я так не могу. Я должен всё узнать хотя бы для себя. — ладно, тогда вместе сделаем это. А то, знаю я тебя, таких дров наломаешь, к тому же Леня скоро выписывается. — спасибо большое, Толя. Ты настоящий друг. Кстати, насчёт Лёни. Он вернуться на станцию хочет. — так это здорово. Я всеми руками «за» — просто я боюсь что Дятлов какую нибудь херню опять выкинет. — ну, Дятлова я возьму на себя, — загадочно улыбнулся Ситников.