Colour me in

      Сердце Чонгука стучало где-то в горле всё то время, что он находился рядом со своим хёном, и даже после того, как ему пришлось уйти из-за звонка Сокджина. Быстро шагая через владения собственного ранчо, Чон ворвался в дом, пиная москитную дверь и останавливаясь на кухне, глядя на двух парней совершенно ошалевшими глазами.       — За тобой кто-то гонится? — вскинув бровь, спросил старший хён.       — И почему твоё лицо такое красное? — присоединился Тэхён, накрывая ладонями широкие плечи своего парня, что сидел за столом.       Чонгук сделал два глубоких вдоха, а затем расслабив плечи, выкрикнул:       — Мы поцеловались!       В оглушающей тишине что-то громко треснуло, ударившись о плитку, а затем послышалось раздраженное шипение Кима старшего, склонившегося под стол, чтобы поднять выскользнувший из его рук телефон.       — Что?! Как это произошло?! Я хочу подробности! — всполошился Тэхён, отталкиваясь от собственного парня, чтобы наброситься на младшего.       Чонгук, всё ещё прибывая в некоторой эйфории, схватился за руку Кима как за спасательный круг и пытался осмыслить всё то, что произошло с ним за последние двадцать минут.       — Ты пошёл относить еду, но вернулся с поцелуем? — прищурился Сокджин. — Может, ты пытался вырвать еду из его рта своим, самый голодный ребёнок в мире?       — Хён, — заскулил младший, отмахиваясь от шуточного подозрения старшего. — Он даже не притронулся к еде!       — Что?! Почему?! Это было так плохо?! Я уверен, что…       — Господи, тебя сейчас волнует только еда? — закатил глаза Тэ, усаживая Чона за стол.       — Какого черта ты спрашиваешь? Конечно! А вдруг я сделал что-то не так, и парень отравится?       — Я буквально съел твою еду…       — Ты поглощаешь всё, что видишь, сопляк, — отмахнулся Ким.       В помещении повисла очередная тишина, когда трое друзей смотрели друг на друга раздраженными вперемешку с насмешливыми взглядами. Именно за это Чонгук и любил их так сильно, ведь с этими двумя хёнами ему было так легко и уютно.       — А если серьёзно, — начал Сокджин, поглаживая пальцами экран телефона и рассматривая его на наличие трещин после падения, — как это, чёрт возьми, произошло?!       — Не могу поверить, что ему пришлось ждать… сколько? Девять лет, чтобы поцеловать Чимина? — недоверчиво покачал головой Тэхён.       — А вы точно поцеловались? Ты ничего не выдумал? — прищурился Ким-старший, наконец, оторвав взгляд от телефона. — Может, это был дружеский жест? В щёчку?       — Хён! — закричал в сердцах Чонгук. — Он поцеловал меня в губы! Сам! И сказал, что я ему нравлюсь, — на последних словах младший попритих, закусив губу, когда почувствовал ту же приятную тягу внизу живота, похожую на порхание бабочек.       — Вот так дела, — откинулся на спинку стула Джин.       — Подожди, но, — заговорил Тэхён, присаживаясь за стол рядом с шатеном, — как так получилось? Только вчера ты звонил и говорил, что всё как прежде… что вы как друзья, и…       — Они не были друзьями, цветочек, — покачал головой Сокджин, обращаясь к своему парню. — Друзья не делают всё то, что делали они.       — Я всего-то целовал его в волосы, — нахмурился Чонгук, скрестив руки на груди. — Ты делаешь со мной то же самое. И Тэхёни-хён тоже!       — Потому что ты наш ребёнок, — решил пояснить старший. — Родителям можно делать это…       — Боже, я не ваш ребёнок, — заскулил Чонгук, спрятавшись за ладонями. Ему показалось, что цвет его лица приходит в норму, но вот опять, он чувствует, как его щёки наливаются румянцем.       — Я не так тебя воспитывал, — наигранно округлив глаза, Сокджин положил руку на сердце, выглядя оскорбленным. — Это всё твоих рук дело! — обвиняющее указал он пальцем в сторону своего парня.       — Пожалуйста, — закатил глаза Тэ, становясь на сторону шатена. — Ему сейчас нужна поддержка родителей, а не необоснованные обвинения…       Ещё некоторое время пререкания и подшучивания между «супружеской парочкой» продолжались в том же темпе, в то время как Чонгук снова и снова прокручивал в голове свой первый и такой неумелый поцелуй. Боже, как же ему было стыдно. Не уметь целоваться в двадцать четыре года? Что за чертовщина?       — Эй, Гук, ты выглядишь расстроенным. Разве ты не счастлив? — обратился к нему Тэ, как только их перебранка закончилась. Длинные пальцы хёна аккуратно поглаживали его по голове, перебирая шёлковые пряди. Это снова напомнило ему о Чимине. — Ты ведь ждал этого так долго.       Осознание его маленькой влюблённости в хёна начало приходить к Чонгуку слишком поздно, чтобы что-то можно было сделать. Он понял, что по уши в старшего только в тот момент, когда покрасневший и запыхавшийся после бега Пак ворвался к нему домой, держа в руках белый, расписанный чёрными буквами с большой печатью листок, говорящий о том, что Чимин был принят в Сеульский университет.       Казалось, что на секунду всё внутри него оборвалось. Он должен был поздравлять своего хёна, говорить, что он гордится им, но всё, что он тогда сделал — это зарыдал.       — Я… счастлив, — выдохнул он, всё ещё не веря в произошедшее. — Но я ни с кем не встречался. Я ничего не знаю об отношениях и… ухаживаниях? Что я должен делать дальше? Подарить ему цветы или приготовить ужин? Что…? Почему ты так улыбаешься? — обратился он к Джину, надув губы.       — Ты сейчас говоришь об ужине, как об ухаживании. Но ты кормил его уже несколько дней и всё еще утверждал, что вы просто друзья, — хитрая улыбка не сползала с губ Кима.       — Здесь и так всё плохо! Перестань его смущать! — хихикнул Тэхён, подмигивая своему парню.       — Вы оба просто худшие, — поражённо выдохнул Чон, опустив плечи, а затем и откинувшись на спинку стула.       — Неправда, ты нас любишь, — отмахнулся от него Сокджин, а затем встал из-за стола, заскрипев ножками стула по паркету. — Но, я думаю, тебе не стоит спешить. Вы только что впервые поцеловались, поэтому просто посмотри, что будет дальше? Вам еще многое стоит прояснить.       — Я не… боже, ладно, — отмахнулся Чон, поняв, что если начнёт говорить о своей беспомощности и неопытности, то это перерастёт в поддразнивание от старшего.       — Он прав, тебе не стоит напирать, — кивнул Тэ, наклоняя голову к прикосновению своего парня, который подобрался к ним двоим поближе. — Если ты готов броситься в отношения, это не значит, что Чимин такой. Подожди день, два, понаблюдай. Если он будет в порядке с флиртом и прикосновениями, значит, можешь действовать. Есть люди, которых даже после первого поцелуя можно напугать.       — А что, если он пожалеет о том, что поцеловал меня?       — Именно поэтому мы и говорим тебе немного подождать. Понаблюдай за ним, — голос Кима-младшего был мягким, успокаивающим, из-за чего Чонгук почувствовал себя еще более расслабленным. Он понятия не имел, что бы делал без своих хёнов.       Спустя некоторое время в полной тишине, Чон поднял взгляд именно в тот момент, когда услышал шорох и поймал Сокджина на том самом поцелуе в волосы своего собственного парня. Его любящий взгляд скользнул по сплетенным рукам Кимов, а затем вернулся к младшему.       — Я думаю, нам пора домой, — нежно выдал он, потирая большим пальцем тыльную сторону ладони Тэ.       — Верно, — зевнул Ким-младший, согласившись. — А, и… по поводу того, что мы звонили. Одна из твоих собак, кажется, Гэул, не ела корм.       — А? — нахмурился Чонгук, выпрямляясь на стуле. — Не ела? Совсем?       — Даже не притронулась, — подтвердил Сокджин, кивнув головой.       — Это странно, — шатен поднялся из-за стола, задвигая стул обратно. Он поправил футболку, а затем взглянул на настенные часы, тяжело выдохнув. — Я иду в амбар, а вы езжайте домой.       — Ты уверен? — решил переспросить Тэхён.       — Да, просто… она ведь в порядке? Никакого отравления или…       — Нет, она действительно здорова, но выглядит немного, я не знаю, расстроенной? — предположил Ким-младший, поднимаясь из-за стола следом за Чонгуком. — Может быть, она пережила сильный стресс, находясь в воде.       — Всё может быть, — задумавшись, подтвердил Сокджин. — Во всяком случае, если завтра ничего не изменится, сразу же звони нам, хорошо?       — Да, конечно, — кивнул Чонгук, раскрывая объятия для Тэхёна, а затем и старшего хёна. — Хорошо вам добраться домой.       — Не наделай глупостей, Ромео, — выходя из кухни, усмехнулся Джин, на что Чонгук фыркнул, закатив глаза.       Как только оба его хёна покинули дом, Чонгук встряхнул руками, а затем выдохнул, направляясь к москитной двери. На улице уже смеркалось, поэтому парень включил уличный свет и осмотрел забор на наличие забытых поводков, ведь возвращались они с Чимином сегодня в спешке после внезапных водных процедур.       В амбаре, к его большому удивлению, было тихо. Чон подошёл к правой стороне, где отдыхали питомцы среднего размера, и заметил Гэул у собственной миски, к которой она, действительно, даже не притронулась.       Открыв ограждение и шагнув внутрь, Чонгук сразу же был встречен Юной и её радостным скулением, как только он коснулся её шерсти, чтобы погладить. Гэул в это время всё так же неподвижно лежала возле миски, так и не подняв головы.       — В чем дело, Гэул? — решил он поинтересоваться у собаки, на что та вяло вильнула хвостом. — Разве тебе не нравится этот корм? Должен ли я заменить его на консервы?       Чонгук не так часто балует собак на передержке консервами, только тогда, когда они проделают хорошую работу на тренировке. Но Гэул выглядит действительно опечаленной, поэтому, выпрямившись, парень вернулся в подсобку за банкой консервов со вкусом говядины, а затем вытолкал содержимое в дополнительную миску, наблюдая за тем, как собака даже не подняла голову с пола.       — Что же мне с тобой делать? — чуть ли не заскулил Чон, почёсывая шерсть на голове хаски. — Я не могу запихивать в тебя еду насильно, поэтому, пожалуйста, постарайся съесть всё это за ночь?       Поражённо опустив плечи, Чонгук поднялся на ноги и вышел за ограждение, наблюдая за тем, как Юна приблизилась к еде Гэул, на что получила низкий рык и тут же вернулась на свою лежанку. Может быть, завтра у Намджун-хёна получится уговорить её съесть хоть немного?       Пройдясь от начала до конца и обратно, Чонгук убедился в том, что всё в порядке и питомцы сыты, а затем остановился у самых дверей, чтобы погасить общий свет. Как только двери были закрыты, парень засунул ключи в карман и уже собирался отправиться домой, как замер, вспомнив, что собирался вернуться к Чимину.       От одной только мысли о старшем по спине шатена пробежался холодок, а сердце вновь застучало слишком быстро, чувствуя возбуждение своего хозяина. Закусив нижнюю губу, он пересёк владения ранчо Чон и перелез через забор, направляясь к дому хёна.       Сидя на ступеньках и поглаживая шерсть Пуха, Чимин обернулся на шорох и нахмурился, как только заметил нервозность на лице младшего. Это было похоже на возбуждение и печаль, смешанную вместе, поэтому, недолго думая, парень спросил в лоб:       — Что случилось?       Чувствуя некоторую неловкость, Чонгук присел на ступеньки рядом с Паком и поджал под себя ноги, наблюдая за пухленькими пальчиками хёна, что запутались в шерсти собственного питомца.       — Гэул отказывается от еды, поэтому я немного обеспокоен, — выдохнул он, проведя ладонью по лицу.       — Она в порядке? — Чимин казался искренне встревоженным, отпуская Пуха на волю из собственных рук.       — Да, она… просто выглядит немного опечаленной? Возможно, у неё стресс после сегодняшнего, — он неловко взмахнул рукой, а затем закусил губу, вспомнив всё то, что произошло за сегодняшний день.       Бабочки снова порхали в его животе, предвкушая.       — Я надеюсь, что это так, и завтра она вернётся к еде.       — Я тоже, — только и выдохнул Чон, опустив голову и рассматривая маленькие камушки на тропинке, посыпанной гравием.       — Эй, — услышал он рядом, а затем вздрогнул, как только рука Чимина легла на его бедро, медленно поглаживая. — Всё будет в порядке, я уверен.       Тяжело сглотнув, Чонгук еще несколько раз прокрутил в своей голове слова Сокджин-хёна о том, что не стоит торопиться, но не смог сдержаться и накрыл собственной ладонью ладонь Пака. Облегчение захлестнуло все его тело, когда старший перевернул руку, чтобы обхватить собственными пальцами тонкие пальцы шатена.       — Д-да, — выдавил из себя Чон, вновь ощущая биение собственного сердца где-то в горле.       Знал бы он, как чертовски нервничает сейчас сам Пак, боясь спугнуть парня рядом, чьи глаза всегда были полны звёзд.       Как он должен был его успокоить? Раньше, когда Чонгук чувствовал себя неважно, Чимин заталкивал его в постель и обнимал, словно коала дерево, поглаживая то грудь, то шею. Но Чон повзрослел, и Чимин не знал, какие способы могли быть действенными прямо сейчас?       Пока он ломал голову над тем, что должен сделать, чтобы поступить правильно, Чонгук, кажется, решил всё за них двоих, наконец-то без стеснения оборачиваясь к своему другу детства.       — Хён, ты можешь научить меня? — видя замешательство на лица Пака, шатен решил пояснить. — П-поцелуи.       — Это то, что ты хочешь сейчас? — уточнил блондин.       — Я… д-да? — полные надежды глаза, казалось, смотрели ему в душу, и Чимин не смог сдержаться, чтобы мягко не улыбнуться.       — Да, я могу, — кивнул он, опустив две ноги на ступени ниже, а затем попытался сдержать хитрую улыбку, видя, как разволновался младший. — Садись.       — С-садиться? Между…       — Ко мне на колени, щеночек, — он потянул младшего за руку и тот повиновался, поднимаясь со ступеней.       Чонгук неуверенно перекинул левую ногу через колени старшего и медленно опустился, ощущая своими бедрами чужое тепло тела. Он чертовски нервничал, поглядывая из стороны в сторону, и Пак это заметил. Решив немного успокоить Чона, блондин положил обе ладони тому на грудь и начал медленно массировать, наблюдая за реакцией парня напротив.       Спустя какое-то время, младший полностью осел, расслабив плечи и даже наклонившись так, что его лоб касался щеки Чимина.       — Ты готов? — прошептал Пак, заправляя выбившуюся прядь чужих волос за ухо.       — Мм, — промычал тот, немного отстраняясь.       Если бы Чимин знал, что будет вот так сидеть с Чонгуком на коленях, который попросит о том, чтобы тот научил его целоваться, он бы никогда не поверил. Он вообще до сих пор не понимал, как так получилось, что он… нравился младшему? Он что, сорвал с неба звезду?       — Хорошо, давай начнём с легкого, — шёпотом прямо в губы напротив.       Он удивился, когда первым двинулся шатен, касаясь уже влажными губами всё ещё сухих губ старшего. Это даже не было поцелуем, по меркам Пака, но он должен был потерпеть, чтобы постепенно помочь с этим Чонгуку.       Когда Чон сделал несколько неуверенный клевков, казалось, приспосабливаясь, Чимин решил перейти на новый уровень, обхватив затылок шатена правой рукой.       — Хорошо, а теперь приоткрой губы и сделай тоже самое, — скомандовал старший, придерживая левой рукой младшего за бедро, чтобы тот не ёрзал и не создавал лишнюю проблему.       Повинуясь, Чонгук неуверенно приоткрыл собственные губы и немного дрожаще выдохнул. Сердце Чимина трепетало от этой картины, в то время как его мозг буквально орал, чтобы он захватил эти губы в плен и долго не отпускал.       Когда младший несколько раз коснулся губами его губ и замер, Пак услышал тихое:       — Так?       — Да, детка, — вырвалось у того, и короткий поток горячего воздуха опалил его губы. — Можешь попробовать с языком, знаешь… облизать мою губу, или…       Чимин не успел договорить, потому что Чонгук был очень настойчив в своих желаниях, тут же пустив в бой язык. Он не стал аккуратно облизывать губы старшего или, для начала, исследовать территорию, чтобы позже забраться внутрь. Нет, он повалил как танк, цепляясь руками за плечи хёна и напирая собственным телом так, что блондину пришлось вцепиться руками тому в талию, чтобы удержаться на месте.       Его влажный язык проник в рот старшего моментально, облизывая зубы и даже нёбо, из-за чего Пак задохнулся, почувствовав, как закружилась голова от такого внезапного и сильного давления сразу на две эрогенные зоны.       Губы Чимина для младшего ощущались словно конфета или леденец, который он хотел рассасывать и покусывать снова и снова. Что уже говорить о языке, в который он вцепился зубами, чтобы позже облизать и напасть снова. Незаметно для себя, он начал двигать собственными бёдрами, ощущая, как чужая ладонь забралась к нему под футболку, ощупывая горячую кожу.       Сбитое дыхание, тихий скулёж и чавкающий звук — это всё, что слышал Чимин, и это всё, что выводило его из себя. Он нахмурился и одумался лишь тогда, когда край ступени слишком больно начал надавливать на его спину, от чего парень тут же двинулся вперед, сталкиваясь зубами с чужими.       — Чонгук-а? — выдохнул он, схватив того за подбородок и глядя в стеклянные глаза. — Детка, мы должны притормозить, ладно?       Надутые губы — это всё, что он получил в ответ.       Чонгук был уже достаточно взрослым, чтобы понять, к чему могут привести такие поцелуи, и сейчас он, действительно, ещё не был готов. Со сбитым дыханием и сердцем, грохочущим в его груди, парень положил голову на плечо хёна, обхватив того руками, чтобы успокоиться.       Находясь в коконе чужих конечностей, Пак быстро привёл собственное дыхание в норму, а затем и голову, поглаживая спину младшего и нежно втирая в неё круги, как раньше. Когда он услышал сопение возле своего уха, то решил, что пора возвращаться домой, ведь в конце августа в это время на улице уже заметно холодало.       — Чонгук-а? — позвал он, немного встряхивая младшего, чтобы тот зашевелился. — Не хочешь остаться со мной?       — О? — выглядя немного одурманенным сном, Чон поднял голову с чужого плеча, взглянув на друга детства.       — Ничего такого, просто… уснуть со мной, как раньше?       Закусив свою нижнюю, немного распухшую, губу, шатен ненадолго задумался, даже отчасти нахмурившись, а затем прошептал:       — Мне нужно поставить будильник.       — Да, — усмехнулся Чимин, вспомнив сегодняшнее утро, — тебе обязательно нужно поставить будильник.       Безмолвно кивнув, Чонгук сполз с колен своего хёна, и Чимин соврёт, если не скажет, что был чертовски счастлив позже выйти из душа и обнаружить в своей постели скрутившегося в позу эмбриона младшего, что уже сладко сопел, пуская слюни на большую белую подушку.