Colour me in

      Первое, что оба парня услышали, как только перешагнули порог коттеджа и отправились на кухню, было Намджуново:       — Четыре часа прошло, где вас черти носят? — но как только он обернулся, тут же застыл, приоткрыв рот. — Что за… вы что, приняли участие в съёмках фильма Поворот не туда?       — Мы были в порту.       — И? За вами гнались? Почему вы такие грязные? — словно отец, он отчитывал своих детей.       — Мы попали под дождь. На пляже, — вздохнул Чонгук, наконец-то проходя дальше и ставя пакеты с едой на столешницу возле холодильника.       Он не собирался упоминать о том, что после поцелуя, немного развеселившись, оба парня в компании промокшей собаки стали дурачиться и кидаться друг в друга грязью, как делали это в детстве. Пожалуйста, поймите их, они просто влюблённые дурачки.       — Ладно, — отмахнулся Джун, возвращаясь к завариванию чая. — Отправляйтесь в душ, а я что-нибудь приготовлю поесть.       — Ты-то сам что-нибудь ел, хён? — поинтересовался младший, направляясь в сторону всё ещё застывшего на пороге кухни Чимина.        — У меня не было времени, — качнул он головой. — После пробежки приезжали хозяева СиСун, а затем я прокатил их дочь на лошади. Донг сегодня был чем-то раздражён.       — Ты же знаешь, что он чувствует людей, — хмыкнул Чон, цепляясь за руку блондина. — Эта девочка всегда была вредной.       Кивнув в подтверждение слов младшего, Намджун взял кружку со столешницы и подошёл к оставленным с продуктами пакетам. Оба друга детства, тем временем, поднялись на второй этаж, куда младший повёл Чимина, чтобы тот принял душ, а сам выскользнул в комнату, чтобы порыться в ящиках и найти парочку чистых вещиц.       Когда чистая белая футболка вместе со спортивными серыми штанами была уже в его руках, Чонгук направился в ванную комнату, замерев только тогда, когда дверь позади него щёлкнула, а Чимин обернулся к нему с довольно сдержанным лицом, несмотря на то, что стоял перед младшим в одном нижнем белье.       Чон не смог скрыть своего восхищённого взгляда, исследуя тело напротив и останавливая взор на той самой татуировке. Кончики его пальцев покалывало от того, как сильно он хотел прикоснуться к чернилам на чужой коже, и, кажется, Пак это заметил, безмолвно кивнув и не сводя взгляда с лица младшего, что искрилось нескрываемым восторгом.       Сделав шаг вперёд в личное пространство блондина, Чон судорожно вдохнул уже, казалось, накалившейся воздух и медленно потянул руку к своей цели, нежно касаясь чёрных букв. Пак вздрогнул, а мышцы его живота напряглись, как только горячие пальцы начали обводить буквы, в то время как дыхание самого хозяина обжигало плечо Чимина.       Чувствуя некоторое головокружение от сложившейся ситуации, блондин протянул собственную руку, чтобы ухватиться за предплечье Чона и не упасть на пол от того, насколько внезапным и интимным всё это казалось. Он и не заметил, как их тела притягивались всё ближе, и очнулся только тогда, когда влажные губы коснулись его щеки, а широкая ладонь полностью накрыла его татуировку, надавливая.       — Красивая, — выдохнул Чон в ухо друга детства.       По спине Чимина пробежался холодок, а узел внизу живота скрутился. Он хотел толкнуть младшего, прижать его к стене и поцеловать так, чтобы у того закружилась голова. И, возможно, всё к тому и шло, потому что, как только губы шатена накрыли чужие, Пак уже обхватил другое предплечье Чонгука, чтобы толкнуть того к стене, как послышался крик Намджуна о помощи.       — Чонгук-а?       Обречённый вдох, сорвавшийся с губ шатена, не сулил ничего хорошего, поэтому Чимин тут же отступил.       — Если я не спущусь, он сожжёт чёртов дом.       — Тогда ты должен спуститься, — кивнул Пак, всё ещё находясь в некоторой прострации.       — Хорошо, только, — он вновь наклонился ближе к Паку, подхватывая своими губами чужие и покусывая их так, словно изголодался, — еще несколько поцелуев.       — Ладно, — согласился Чимин, наслаждаясь тем, как младший обхаживает его губы, облизывая, кусая и обсасывая.       В тишине чмокающие звуки были прерваны еще одним криком Кима, и Чимин с болью в сердце (и не только в сердце), оттолкнул младшего, успев провести ладонью тому по волосам в успокаивающем жесте.       — Иди.       Хоть Чон и надул губы, борясь с желанием остаться в ванной, всё же отступил, направляясь к двери, а затем исчезая, чтобы прийти на помощь своему старшему хёну.       Паку, однако, понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя и осознать оставленную младшим проблему, которую нужно было решить прежде, чем спускаться вниз. Разочарованно стянув нижнее белье, Чимин отрегулировал воду и ступил под прохладные капли, что стекали по его голове и загорелым плечам.       Накрыв рот ладонью, блондин попытался представить прямо перед собой голое тело младшего, его грудь или даже бедра, но сам факт нахождения Намджуна в доме этажом ниже максимально смущал Чимина, поэтому, встряхнув головой, он попытался успокоиться и сосредоточится на том, чтобы хорошенько вымыть себя после того, как полностью промок под дождём.       Нащупав то самое детское мыло с запахом ромашки, которым всегда пах Чонгук, Пак быстро намылился, наслаждаясь ароматом и думая о том, как бы поскорее остаться с шатеном наедине и уткнуться в его шею, чтобы ощутить кончиком носа исходящее от чужого тела тепло и…       Безопасность.       Хоть Чимин и был из тех, кто доминировал в постели, всё же иногда ему хотелось просто скрутиться клубком в чужих объятиях и наслаждаться тем, как кто-нибудь поглаживает его по голове или перебирает волосы. Ему нравилось, когда большое тело Чонгука окутывало его со всех сторон, позволяя чувствовать себя защищённым.       С нежной улыбкой на пухлых губах блондин вышел из душевой кабины и стал вытираться полотенцем, взглянув на оставленные Чонгуком для него вещи. Как только он был полностью готов и убеждён в том, что его возбуждение иссякло, Пак толкнул дверь ванной комнаты и тут же был встречен приятным запахом готовящейся еды.       Несмотря на то, что по дороге домой они успели перекусить несколькими пуноппанами, купленными на рынке, Чимин всё еще чувствовал голод, так как время близилось к четырём часам вечера.       Спустившись вниз, он заметил уже сидевшего за обеденным столом младшего с мокрой головой, капли воды с которой стекали по его шее, и как ястреб наблюдавшего за тем, что делает его хён. Намджун в это время поглядывал то в экран телефона, то на сковороду.       — Что он делает? — решил поинтересоваться Пак, присаживаясь на свободный стул рядом с Чоном. Немного изголодавшись по прикосновениям, Чимин наклонился вперёд, быстро коснувшись губами тёплой щеки младшего, пока старший хён его не застукал.       — Куриные желудки, — пояснил Чонгук, поворачивая голову так, чтобы словить ещё один поцелуй блондина, но на этот раз уже губами.       — Звучит вкусно, — прошептал Чимин, снова наклоняясь вперёд и чувствуя, как чужая ладонь легла на его поясницу.       — На вкус тоже ничего, — мягко, в губы напротив, — если только хён не напортачит.       — Я всё слышу, — фыркнул Намджун, и оба парня тут же разошлись, чувствуя себя пойманными. — Кажется, мне нужна твоя помощь, — обратился он к Чону, крепко схватив правой рукой сладкий перец, как будто тот может выскользнуть из его руки и сбежать.       Обречённо вздохнув, Чонгук поднялся из-за стола и принялся объяснять хёну все тонкости готовки, в то время как Чимин, заметив у пустой миски всё ещё грязного и голодного Пуха, чуть не схватился за грудь от ужасающей его душу картины.       Спрыгнув со стула, хозяин своего питомца схватил в одну руку пустую миску, а во вторую собаку, направляясь на выход из коттеджа, ведь покормить Пуха было нужно, а корм они забыли купить от слова совсем. Благо, в амбаре было полно этого добра даже для таких маленьких питомцев, как шпиц.       Шлёпая ногами в кедах по немного влажной, уже почти высохшей под вновь выглянувшим из-за облаков солнцем тропе, Чимин вошёл внутрь просторного помещения под возбуждённый лай собак, что собрались у забора, сторона которого находилась рядом с подсобкой с кормом.       Как только Пух получил свою заслуженную порцию еды, измотанный сегодняшним днём его хозяин, наметив пустую мойку на улице, решил, что как только корм будет съеден, он тут же организует принятие ванн для маленького комка шерсти.       А пока у него было время, блондин подошёл к уже ждущей его Гэул, что уткнулась носом в забор и виляла хвостом при виде своего любимчика. Почесав ей за ухом, Чимин так же решил не обделять вниманием и других собак, которые с большим рвением облизывали его пальцы и напрашивались на ласку. Он не мог поверить, что так спокойно контактировал с большими собаками, в то время как несколько дней назад боялся их присутствия, как огня.       Уже набивший своё пузо сполна Пух, подойдя к хозяину, начал грызть того за штанину, прося обратить на него внимание, за что был вознаграждён взглядом Пака. Подняв питомца с земли, Чимин направился к той самой мойке на улице, в которой несколько дней назад приводил в порядок Солнце и Луну.       В отличие от других собак, Пух казался самым спокойным и уже привыкшим к воде. Встав на задние лапы и зацепившись передними за край мойки, он смиренно ждал, когда Чимин намочит его шерсть, намылит, а затем смоет грязную пену. С сушкой дела обстояли немного хуже, но не так катастрофично, как всё могло бы показаться.       Когда звук компрессора затих, а собака была освобождена из специального ошейника, он обернулся на шум, доносящийся из амбара, и наблюдал за тем, как младший носит мешок с кормом и кувшином от забора к забору.       Он наблюдал за тем, как мускулистые руки другого напрягались под тяжестью корма. Как переливалась его золотистая кожа на свету опустившегося к верхушкам деревьев солнца. Как красиво волнистые волосы падают на его лоб и глаза, те же красивые глаза, что с озорством взглянули на старшего, поймав его пристальный и оценивающий взгляд.       — Нравится то, что видишь? — поддразнил его Чонгук.       Чимин оперся поясницей о мойку, скрестив руки на груди, и хитро улыбнулся, наблюдая за тем, как вальяжно к нему направляется младший, закончив с кормлением собак.       Откуда в этом ребёнке столько смелости в один момент и столько нежности и застенчивости в другой?       — А тебе? Нравится то, что ты видишь? — вскинул Пак подбородок, как только Чонгук остановился достаточно близко, заперев тело блондина в замок руками по обе стороны от него.       — Очень, — честно выдохнул Чон, наклоняясь еще ближе, чтобы коснуться кончиком своего носа чужого. — Но что же насчёт тебя?       — Мм, — промычал Пак, протягивая руку, чтобы коснуться чужой теплой щеки. Как только большой палец надавил на симпатичную родинку под аккуратными губами, те приоткрылись, выпуская поток горячего воздуха и опаляя губы Чимина. — Уверен, что без одежды мне бы понравилось это ещё больше.       Секунда молчания, а затем тихое:       — Чёрт, — с чужих губ, что сразу же жадно столкнулись с Чиминовыми.       Пак не смог сдержаться и простонал от удовольствия, нахлынувшего на него в момент, когда младший подался вперёд, прижимая их тела друг к другу. Руки блондина сразу же взметнулись к затылку Чона, притягивая того еще как можно ближе и углубляя поцелуй.       Ему нравилось целоваться с Чонгуком. Ему нравилось, какой голод испытывал к его губам Чон. Ему нравилось всё то, что он испытывал рядом с младшим, и не хотел, чтобы это когда-нибудь прекращалось.       Когда ладони шатена проникли под его майку, в голове Пака щелкнуло, и он медленно отстранился, слыша тихий и жалобный скулёж.       — Детка, мы на улице, и в любой момент сюда может ворваться Намджун-хён или кто-то из твоих клиентов, — пояснил Чимин как можно мягче, чувствуя нетерпение парня напротив. — Это будет выглядеть чертовски непрофессионально.       — Л-ладно, — кивнул Чон, отстраняясь с какой-то болью, отразившейся на его прекрасном лице.       — Это не значит, что я не хочу тебя прямо здесь и сейчас, — прерывисто выдохнул Пак, проводя большим пальцем по мягкой скуле.       Он бы продолжил разглагольствовать о том, что был бы не против склонить младшего прямо над этой мойкой и съесть его шикарную задницу, но понимал, что ни к чему хорошему эти разговоры не приведут. Только сведут их еще больше с ума. А он и так был нетерпелив весь сегодняшний день.       — Х-хён, — надул губы тот. — Я… хочу.       — Я знаю, — кивнул Чимин, достаточно хорошо ощущая напряжение, повисшее в воздухе между ними двумя. Если бы сейчас они находились в другом месте и в другое время суток (желательно ночью), Чонгук бы уже давно лежал под ним, стонущий и выгибающийся от удовольствия.       Он хотел позволить ему почувствовать всё самое лучшее. Он хотел ДАТЬ ему всё самое лучшее. И Чимин обязательно это сделает.       — Ладно, — вновь выдохнул шатен, но так и не отступил назад, стоя к Чимину опасно близко. — На самом деле, Намджун-хён уже приготовил ужин.       — Это съедобно? — озорно улыбнулся блондин.       — Тебе придётся проверить, — подмигнул младший и наконец-то сделал шаг назад, цепляясь своей рукой за чужую. — Так что идём.       Итак, пройдя через амбар и выйдя с другой стороны, Чимин наконец-то заметил белую лошадь в загоне, что стояла к нему мордой, что-то тщательно пережёвывая. Её чисто-белая шерсть переливалась на солнце серебристым оттенком, что буквально завораживало. Его руки так и чесались, погладить гриву прекрасного коня.       Как только они вновь оказались на кухне и перед ним поставили миску, полную куриных желудочков, парень, долго не раздумывая, принялся уплетать за обе щёки, заметив, что старший хён уже справился со своей порцией.       — Думаю, что на сегодня я свободен, — констатировал Ким, вытирая руки кухонным полотенцем после того, как убрал и помыл за собой посуду. — Только сначала отведу Донга к господину Хану.       — О, — подал голос младший с набитым едой ртом. — Не беспокойся, я отведу его чуть позже.       — Что? Почему? — Нахмурился Джун, не припоминая ни одного раза, когда бы Чонгук сопровождал лошадь обратно к своему хозяину. Этим всегда занимался Ким, как только покидал ранчо Чон.       — Я хочу прокатить на нём Чимини-хёна, — бросил он так легко, несмотря на то, что волосы на затылке Пака встали дыбом.       — Оу, — чуть заметная улыбка тронула губы Намджуна. — Ладно, но будь осторожен.       — Я так и сделаю, — кивнул младший, понимая то, о чём говорил Ким. — Доберись до дома в безопасности.       И как только он получил кивок от старшего, то тут же принялся дожёвывать еду в полной тишине, в которой Чимин уже давно перестал жевать и тупо смотрел на младшего.       — Чонгук-а? — позвал блондин, слыша, как на улице завелась машина хёна. — Ты ведь не шутишь?       — Мм? Нет, — качнул он головой.       — Я… я не седлал лошадь… сколько? Лет десять? — растерянно прошептал он, чувствуя, как теряет аппетит из-за нахлынувшей на него нервозности.       — Всё в порядке, я сделаю это сам, — наконец-то младший поднял голову от уже почти пустой тарелки, чтобы взглянуть хёну в глаза и накрыть своей широкой ладонью чужую в подбадривающем жесте.       — Ты… боже, — выдохнул Пак, наслаждаясь мягким прикосновением. — Я совсем не готов.       — Да ладно тебе, хён, — по-доброму улыбнулся младший, отодвинув миску в сторону. — Из нас двоих ты тот, что лучше справлялся с лошадью.       — Это была Рут, — усмехнулся Чимин. — Она просто жалела такого идиота, как я.       — Храброго идиота, — заключил Чон и, чтобы не получить в ответ возмущение за «идиота», сразу же наклонился, сцеловывая с пухлых губ остатки соуса.       — Ты невыносим, — отмахнулся от него Пак, как только получил еще несколько клевков. Он решил, что оставлять такую вкусную еду непростительно, поэтому схватился за палочки и принялся запихивать содержимое миски в рот.       — Даже не знаю, от кого я понабрался, — наигранно раздумывал Чон, за что получил локтем в бок и тут же поднялся из-за стола, потягиваясь. — Доедай, а я пойду оседлаю Донга.       Промычав в ответ, Пак решил как можно скорее покончить с едой, чтобы увидеть весь процесс подготовки лошади к верховой езде, но не подумал о том, что ему захочется выпить как можно больше воды после острой пищи, а затем еще и вымыть посуду, оставленную как Чонгуком, так и им самим.       Когда с уборкой было покончено, Чимин нервно провёл ладонями по волосам и выпрямил спину, направляясь на улицу. Чон уже вывел лошадь из загона и готов был отправляться в путь, поглаживая той шею и что-то нежно нашёптывая.       — Хён, — начал младший, довольно спокойно, — иди поздоровайся с ним.       Чимин, зная, что нельзя делать никаких резких движений, медленно подошел к коню, глядя тому в глаза, и аккуратно вытянул руку, чтобы Донг мог её обнюхать. К его большому удивлению, спустя некоторое мгновение конь ткнулся тому мордой в пальцы и Пак, недолго думая, провёл ладонью по гладкой шерсти.       — Молодец, — одобряюще прошептал Чонгук, глядя на старшего глазами, полными звёзд. — А теперь встань с левой стороны.       Прислушиваясь к указаниям шатена, Чимин медленно обошёл коня, останавливаясь у левой стороны и наблюдая за тем, как движется к нему Чонгук.       — Хорошо, держи повод и натяни его, — продиктовал друг детства, вручая ему повод.       Всё ещё дрожащими пальцами Пак обхватил повод и медленно потянул его, натягивая. Он даже не заметил, как правой рукой вцепился в футболку младшего, удерживая его рядом, словно спасательный круг.       — Теперь левой рукой возьмись за седло, — продолжал шатен, — а правой придержи стремя и вставь в него левую ногу.       — Ладно, — судорожно выдохнул старший, делая всё так, как ему сказали.       — Дальше справишься сам? — немного озабоченно поинтересовался Чонгук, наблюдая за тем, с какой нерешительностью Чимин держится за седло. — Эй, детка, ты не сделаешь ему больно, держись крепче, — подбодрил шатен и почувствовал, как напряглись мышцы Чимина, и как резко оттолкнулось его тело от земли, когда блондин перекинул ногу через седло, ставя правую ногу в стремя.       Быстро переложив повод в обе руки, Чимин нагнулся чуть вперёд, согнув руки в локтях, и положил кисти на холку.       — Потрясающе, — прошептал Чонгук, усмехнувшись в конце из-за того, каким напряжённым был его хён.       — Чонгук? — позвал он друга детства. — Ты будешь идти спереди?       — Нет, прямо сейчас я сяду позади тебя, — предупредил он хёна, аккуратно вынимая левую ногу того из стремени. — Держись и не делай резких движений.       Как только младший забрался на лошадь позади Пака, прижимаясь как можно ближе к седлу, чтобы Чимин мог почувствовать собственной спиной грудь Чона, то сразу же забрал поводья, готовясь к тому, чтобы двинуться с места.       — Ты готов? — поинтересовался он у блондина, наклонившись вперёд, чтобы клюнуть того в затылок.       Вздрогнув, Чимин рвано выдохнул, сглатывая.       — Да.       — Отлично. Просто расслабься.       Легко было сказать, но к его же большому удивлению, спустя какое-то время медленной езды, Пак действительно успокоился, расслабляясь в седле и растекаясь, словно желе. Когда конь медленно вошёл в лес по дорожке, которой только вчера они бежали с собаками, блондин откинулся чуть назад, удобно устроив голову на чужом плече.       Мурашки гуляли по всему его телу из-за тёплого дыхания, что равномерно ласкало его шею, а мягкие губы осыпали его подбородок поцелуями. Младший, казалось, не мог насытиться поцелуями и постоянно ёрзал позади хёна, пытаясь устроиться так, чтобы дотянуться губами как можно дальше.       Несмотря на то, что он управлял лошадью, Чон так же был достаточно голоден к чужому телу, чтобы накрыть собственными ладонями живот блондина, поглаживая большими пальцами мягкую ткань футболки.       На закате солнца, верхом на лошади в компании своего возлюбленного, Чимин, кажется, был на седьмом небе от счастья.       Он вздохнул с восхищением, когда проследовав мимо озера, они вышли в чистое поле, тропа в котором вела через маки и множество полевых цветов, пахнущих так же, как Чонгук. От этого вида сердце Чимина замерло в восхищении, и он почувствовал, как Донг остановился, немного поворачиваясь вправо, навстречу к солнцу и небу, окрашенному в красно-оранжевый цвет.       — Тебе нравится? — услышал он шёпот.       Не думая, что сможет вымолвить хоть слово, блондин лишь схватил широкую ладонь своего друга детства и накрыл ею грудь с левой стороны, там, где учащённо билось его сердце. Внизу его живота порхали бабочки и всё, что сейчас больше всего хотел Чимин, это повернуться лицом к младшему и затянуть аккуратные губы в долгий и глубокий поцелуй.       — Поцелуй меня, — скомандовал он, выворачивая шею так, что затрещали позвонки.       Не смея больше медлить, Чонгук наклонился вперёд, втягивая пухлые губы в глубокий поцелуй и сразу же врываясь мокрым языком в чужой рот. Его правая рука отпустила поводья, забираясь под майку старшего, чтобы жадно нащупать горячую кожу и услышать нетерпеливый стон, на который он ответил тем же.       Когда в свете заходящего солнца, широкая ладонь поднялась выше, задев пальцами чужой сосок, а горячий язык проник еще глубже, сам Чонгук не смог сдержаться и тихо заскулил, чувствуя, как нарастает его возбуждение, из-за чего сидеть без седла на одном лишь тканевом покрывале становилось до ужаса неудобно.        — Хён, — выдохнул он, чувствуя, как рука Чимина легла на его бедро, сжимая. — Боже… хён.       — Домой, — в приказном тоне. — Разворачивай Донга, мы едем домой.       Нетерпеливо кивнув, младший наконец-то схватил повод, широко раскрыв глаза, и убедился, что Чимин сидит достаточно крепко, чтобы не упасть. На этот раз они двигались куда быстрее, чем до этого. Всю поездку Пак только и мог думать о том, как бы побыстрее добраться до коттеджа Чон и утянуть младшего в глубокий поцелуй.       Он понимал, что они всё еще не могут заняться тем, чего бы ему сейчас больше всего хотелось, но был не против воспользоваться хотя бы дрочкой или минетом, лишь бы наконец-то почувствовать освобождение и потное стонущее тело под собой.       Он вынырнул из своих мыслей, когда Донг остановился и Чонгук спрыгнул с лошади, привязывая поводья к специальному забору. Младший протянул руку, чтобы помочь слезть с лошади Чимину, а затем повёл его в сторону входной двери, что вела на кухню, ведь она была ближе всего.       Как только двери за ними были закрыты, а тишина позволила им услышать собственное дыхание, у обоих сорвало крышу.       Всё ещё не особо опытный Чонгук сразу же набросился на Пака, сжимая талию и целуя глубоко, в то время как блондин обхватил шею того, что был повыше. Чавканья и стоны заполнили небольшое пространство, а возбуждение нарастало настолько, что давило не только в паху, но и в груди, требуя быть ближе.       Схватившись за край чужой футболки, Пак потянул её вверх, мельком заметив чернила на чужом теле. Рукав и даже грудь Чонгука были забиты татуировками, смысл каждой из которых он хотел знать. Стянув собственную майку и швырнув её куда-то в сторону, блондин притянул младшего к себе вплотную, а затем толкнул к стойке, поймав тихое шипение собственным ртом.       Когда их бёдра встретились, казалось, с глаз Чонгука и самого Чимина посыпались искры, а с губ сорвались долгие стоны. Поняв, что этого недостаточно, хён потянул младшего на пол, укладывая того на лопатки и не заботясь о том, что плитка может быть прохладной.       Раздвинув длинные ноги, Пак устроился между ними, а затем сделал первый толчок, сбито дыша в чужую шею. Чонгук же напротив тихо поскуливал, одной рукой обхватив затылок Чимина, а другой вцепившись ему в талию.       Когда маленькая ладонь его друга детства накрыла разгоряченную грудь, ведя ниже к кромке тренировочных штанов, Чонгук выгнулся, толкая бёдра навстречу ублажению.       — Могу я? — прохрипел ему на ухо блондин.       — Да, хён, — нетерпеливо простонал младший, чувствуя, как его щёки наливаются румянцем. — Пожалуйста.       — Хорошо, детка, расслабься, — мягко прошептал Чимин, целуя его лицо, а затем шею.       Немного приподнявшись на локтях над Чонгуком, Пак приподнял правую руку, чтобы своим длинным язычком лизнуть собственную ладонь, а затем направил её вниз, ныряя под лёгкую ткань и ощущая жар, исходящий от чужого возбуждения.       Его сердце трепетало от осознания того, насколько Чонгук был возбужден благодаря ему. Из-за него. И насколько Чонгук был большим в его руке. Он был чертовски идеален, и Пак был действительно настроен когда-нибудь осушить его до последней капли.       Стоны, которые покидали его аккуратный ротик, сводили Чимина с ума. Казалось, что с его глаз уже сыпятся искры всё то время, пока он медленно обводил горячую плоть, распределяя естественную смазку.       Он не мог отвести глаз от потной шеи младшего, от того, как напрягаются его мышцы, как приоткрывается его рот, а глаза блаженно закатываются. Не сдержавшись, он наклонился вперёд, обхватывая губами чужой, набухший сосок. Отклик, который он тут же получил, чуть ли не заставил старшего тут же кончить.       — Мой чувствительный щенок, — прохрипел он, отстраняясь от уже взбухшей и красной бусины.       — Хён… мне нужно… ты мне нужен…       — Я здесь, — решив не задерживаться, Чимин напоследок поцеловал младшего в приоткрытые губы, а затем отстранился достаточно, чтобы увидеть напрягшийся пресс парня напротив и сердито красную головку его члена, выглядывающую из-за его тренировочных штанов.       Левой рукой он скользнул под задницу Чона, приподняв ту над полом и цепляя ткань рукой, чтобы спустить её ниже и открыть себе самый потрясающий вид.       Чонгук зашипел, когда горячая кожа коснулась холодной плитки пола, а затем закатил глаза, стоило большому пальцу правой руки Пака потереть головку его члена и щель.       — Х-хён, иди сюда, — потребовал шатен. — П-поцелуй.       — Детка, я хочу взять тебя в рот, — довольно прямо сказал Пак, чувствуя, как его рот наполняется слюной.       — Н-нет, иди сюда, — хныкал Чон, вытянув руки, словно маленький ребёнок.       — Ладно, — кивнул Пак, выпуская чужой член из собственной руки.       Схватившись пальцами за собственные штаны, он одним рывком стянул их вместе с нижним бельем, тут же почувствовав вечернюю прохладу разгоряченной кожей, а затем перекинул бедро, опускаясь вниз.       Смесь стонов и облегчения наполнили кухню, когда оба тела соприкоснулись друг с другом. Чонгук под ним, как под кайфом, закатывал глаза, довольствуясь трением. Когда Чимин наконец-то смог поймать его приоткрытые губы, медленно двигая бёдрами, он почувствовал, как широкая ладонь накрыла его левую ягодицу, сжимая снова и снова.       Боже, а Чонгук, оказалось, был не так уже и невинен.       Когда обычного трения стало мало, а возбуждение давило на виски, Чимин схватил левую руку Чонгука, облизывая тому ладонь, и спустил её вниз, позволив обхватить оба их члена. Пот струился по шее младшего, в которую он уткнулся носом, тихо рыча и покусывая кожу, зная, что на несколько дней там останутся следы.       Облизывая его ухо, а затем целуя щёки, Пак начал толкаться навстречу руке Чона, создавая ещё больше трения и, в конце концов, увидел звёзды, прежде чем упасть вниз, чтобы захватить чужие губы своими и проглотить чужие стоны, наполнившие его глотку и грудь.       Время, казалось, застыло, как только они оба спустились с пика своего наслаждения, всё ещё прижатые друг к другу и испачканные спермой, лёжа на холодном полу.       Но пиком всего этого стал не оргазм, а тихое и мягкое «хён» ему на ухо, следом за которым последовал влажные поцелуй в висок и щёку. Грудь Чимина взорвалась теплом, а глаза горели от слёз, которые он ни в коем случае не хотел показывать Чонгуку. Он был счастлив. Вот так вот. Счастлив, лёжа на полу с человеком, которого любил всей душой и сердцем.