Искра – безумие

На снимке белокурая девочка с белым бантами на голове крепко держит в руке потрёпанного плюшевого медведя. Платье её украшено розочками, похожими на воздушное безе. Обычно такое прелестное дитя провожают умильными взглядами прохожие. Улыбаются, качают головами, говорят: «Ох, до чего ж славная!» – О, а это Сонгёна в детском саду! – раздался счастливый женский голос. – Такая здесь хорошенькая, правда? А левой ладошкой прикрыла порванный карман. Представляете, из-за этой игрушки с мальчиком подралась… Закатила такой скандал! Если присмотреться, можно увидеть, что у медвежонка ухо оторвано. Оно-то парнишке и досталось! Вот рёву было… А нашей Сонгён – весь медведь целиком! – Женщина негромко рассмеялась. – А здесь она с папой в зоопарке! Может, хотите ещё чаю? Я сейчас принесу!.. * * * Переполненный вагон гремел и резко раскачивался. Пару раз неприятно мигнул свет. Чжихён сначала забавно заикалась, а потом и вовсе надолго пропала в трубке. – Коко Шанель говорила: «Мне наплевать, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще!» – высокопарно заключила я. Тут же меня бесцеремонно толкнули в спину. Охнув, я врезалась в какого-то парня и, кажется, оставила на его светлой рубашке след от губной помады… – Мужчина, вы выходите? – протиснувшись к выходу, угрюмо поинтересовалась я. – Нет? Ну так дайте дорогу! Бесцеремонно пихнув локтём мужика, который так и не собирался сдвинуться с места, пропыхтела в трубку: – Чжихён, ты меня слушаешь вообще? Коко Шанель говорила… Поезд резко затормозил, и двери тут же открылись. Вагон в спешке выплюнул толпу на платформу. – Чжихён? Чжи-хён? Трубка хрюкнула. Помолчала. Тяжело вздохнула. – Ну ты, Сонгён, конечно, сравнила себя… – неуверенно начала моя подруга Чон Чжихён. – С Коко! Шанель! В этот раз точно допуск на экзамен не получишь… Я равнодушно пожала плечами. Чжихён, которая, разумеется, не могла видеть это действие, по-своему расценила моё молчание. – Да не переживай ты! Ну подумаешь, она тебя двоечницей и лентяйкой при всех обозвала, а другие поддакнули… – Ой, Чжихёна, да я и не переживаю! – раздраженно ответила я. Толпа между тем подхватила меня и потащила в сторону эскалаторов. Обычно в такие моменты я ощущаю себя щепкой, попавшей в бурную горную реку… – Пф, вот ещё мне о всяких там думать! Погоди, кто кого обозвал? Кто поддакнул? Встав на ступеньку эскалатора, уставилась на проплывающие мимо угрюмые лица завсегдатаев метрополитена. – Бли-ин! – снова вздохнула подруга. – Чжихёна, отвечай! – Ну ладно! Ладно! Чимин рассказал кураторше, что ты ещё и философию прогуливаешь… – Вот мудак! – ахнула я. Чёрт, какая же здесь духота! Поднявшись, отбежала в сторону, достала из сумки бутылочку воды, жадно отпила. – Сонгён, ну ты чего молчишь? Всё-таки переживаешь, да? – Чжихёна, вот скажи мне, этой выскочке больше всех надо, что он за моими прогулами следит? – закрутив крышечку на бутылке и закинув воду обратно в сумку, поинтересовалась я. – Ну вообще-то он староста группы, – резонно проговорила Чон. – Ему положено отмечать посещаемость… – Какая дрянь! – пропустив мимо ушей слова подруги, возмущалась я. Вестибюль метро быстро опустел. Что ж, до следующего прибывшего поезда… Ко мне подошел щуплый мальчишка и заканючил ломающимся голосом: – Аджумма, дайте, пожалуйста, денежку! На поездку не хватает… – Нет, я ему такое устрою, мало не покажется! – продолжила я, зажав телефон между плечом и ухом. Полезла за кошельком, в то время как мальчик продолжал внимательно за мной наблюдать. Протянула несколько монет. «Как раз избавлюсь от мелочи!» – подумала про себя. – Перестань! – в третий раз горестно вздохнула в трубке подруга. – Не трогай его! У Чимина и так дела неважно идут… Помнишь же, что Сольхён из четыреста десятой группы его бросила. – И правильно сделала! Я бы с такой выскочкой и не начинала встречаться… А ты, Чон Чжихён, больно сердобольная! – А ты больно мстительная! – не осталась в долгу она. – Сама ж говорила, что Коко Шанель… – Да-да! – поморщилась я. – Ладно, к чёрту этого Чимина… На нём и так уже природа отдохнула! Я злорадно расхохоталась. Чжихён же, как обычно, тактично промолчала. Я продолжила хохотать, пока не встретилась взглядом с мальчишкой, который от меня так и не отходил. – Чего тебе? – вопросительно кивнула я, прикрыв ладонью трубку. – Чё так мало? – Ты ж сказал, что на поездку… – Ещё дай! – Ага! Полай! – огрызнулась я. – Нельзя же так грубо, Сонгён! – между тем сказала подруга, разумеется, имея в виду мою речь про нашего одногруппника. – Нельзя? – рассердилась я. Попыталась обойти наглого мальчишку, но малолетний нахал перегородил мне путь. – А закладывать меня преподам, значит, можно? У твоего Чимина извилина, которая в единственном числе, прямая… Эскалаторы снова закишели людьми. Пацан, не церемонясь, вцепился в рукав моего пиджака. Попыталась отделаться от мальчишки, но не тут-то было! Пришлось потянуть его за собой. Мы немного поборолись в дверях… – Ты помнишь про пятницу? – решила перевести тему Чжихён. Не любила она, когда я принималась обсуждать других. – А что в пятницу? – пропыхтела я, вывалившись вместе с наглым пацаном на улицу. – Тусоваться в кои-то веки идём? – Вообще-то ты обещала помочь мне с переездом! – напомнила Чон. – Я на работе даже два отгула взяла! Пацан продолжал монотонно бубнить: – Ну дай, дай! Я видел, у тебя ещё есть! – Да отвали ты! – гаркнула я на мальчишку. – Могла бы тогда не обещать, – обиженно проговорила подруга. – Чжихён, я не тебе! Тут клещ один прицепился… – Клещ? – перепугалась Чон. – А ты где? Я думала, ты в метро… Я только поморщилась. Снова убрала трубку от уха и злобно прорычала, глядя в глаза наглому попрошайке: – За «аджумму» не нужно было тебе и этого давать! А теперь ноги в руки и топай отсюда, понял? Затем с самым невозмутимым видом вернулась к телефонному разговору с подругой: – Ты за этот год переезжаешь уже в третий раз! Утомила, Чжи! – На кухне тараканы! – принялась жаловаться она. – Эту плиту несчастную на кухне только я мою! А самое главное, что мой сосед... – Ладно! Помогу я тебе в пятницу! – перебила я. Точно так же, как Чжихён не любила моё перемывание косточек, я не желала слушать очередную жалобу подруги на жизнь… – Но с тебя конспекты по уголовному праву! Принесешь вечером? – Сегодня? – ахнула она. – Ну а когда ещё, Чон Чжихён? – вздохнула я. Сообразила, что давненько меня никто за рукав не дергал… А обернувшись, обнаружила целую ватагу беспризорников. – Вот она! – хрипло выкрикнул наглый пацан, ткнув в меня пальцем. Я уставилась на попрошайку. Губы плотно сжаты, ноздри раздуваются, и майский ветер треплет взлохмаченные тёмные волосы… Стоим друг напротив друга, как ковбои в старых вестернах… – Лови её! – заорал пацан. – Что? – возмутилась я. – Вы чего удумали, балбесы? Но балбесы уже пошли в наступление. Я резко развернулась и, звонко стуча шпильками, побежала прочь от метро. «Жадина!» – самое приличное, что доносилось мне в спину. В трубке продолжала мямлить Чжихён: – Сонгён, у меня там в одном конспекте кое-что недописано! За пятнадцатое число, где про виды наказаний, предусмотренных для несовершеннолетних… – Потом, Чжи, потом! Жду тебя вечером! – прохрипела я на бегу, сбрасывая вызов. Успела перебежать проспект на мигающий зелёный. Кто-то из подростков кинулся следом, но его тут же остановил пронзительный нервный сигнал. – Ага! – злорадно выкрикнула я, выглядывая своих преследователей сквозь летящие в обе стороны машины. Первый раз в жизни радовалась, что на этом светофоре «красный» для пешеходов горит целых 140 секунд. Подростки скакали на противоположной стороне и что-то выкрикивали. Из-за шороха шин я не могла разобрать, что именно, но наверняка это были не очень лестные слова в мой адрес. Мне же захотелось станцевать победный танец на глазах у многочисленных прохожих, столпившихся возле светофора. Однако вместо этого я лишь сердито буркнула себе под нос: – Ненавижу детей! Поправила на плече лямку чёрной сумочки, одёрнула подол клетчатого пиджака и быстрым шагом направилась по оживлённому проспекту. Достала из кармана телефон и набрала номер куратора нашего потока. – Здравствуйте, миссис Ким! Это Ли Сонгён из двести семнадцатой группы. Да, я по поводу своих прогулов. Пропусков то есть. Я по семейным обстоятельствам на философии не была. Понимаете, у моей двоюродной тети… Дойдя до набережной, облокотилась на гранитный парапет и уставилась на воду. Кураторша нудно и сердито выговаривала мне, а я смотрела, как тёплый легкий ветерок гоняет по реке рябь. Какая тоска… Мама просила после пар (которые я снова бессовестно прогуляла) не задерживаться. Дома нужно навести порядок… Просто удивительно – эта женщина вспоминает обо мне лишь в те дни, когда необходимо помыть полы! «Надеюсь, придёшь вовремя и всё сделаешь! Ты ведь не хочешь меня огорчить?» Этот вопрос я слышу всю свою жизнь! Разумеется, не хочу, ма-моч-ка! Распрощавшись с кураторшей, убрала телефон в карман пиджака. Ветер приятно дул в лицо, трепал волосы… Солнце разогнало сизые облака, и город стал выглядеть празднично, совсем по-летнему. Вспомнив, что в книжном сегодня большие скидки, неспешно побрела вдоль набережной. Ещё можно купить любимый мятный раф и почитать в зелёном скверике недалеко от кофейни. Домой я не торопилась… * * * Чон Чжихён – самая добрая и наивная девушка в мире. А ещё – самая непунктуальная. Вот, например, в эту минуту я топталась на крыльце, выискивая взглядом подругу. Домофон которую неделю не работал, поэтому пришлось спуститься, чтобы открыть подруге дверь… А её-то всё нет! Я же выбежала из квартиры в домашних тапках-единорогах, пижамных шортах и растянутой безмерной толстовке, в которой когда-то ходил отец. Ещё и на голове чёрт-те что. Вернувшись домой, я проигнорировала мамино задание вымыть полы и завалилась спать. Чжихён позвонила и пропыхтела в трубку, что у неё от быстрого шага уже колет в боку и будет она у моего подъезда буквально через пять минут. – Давай быстрее! – сердито поторопила я. – Знала бы, что ты так долго, хоть принарядилась бы! Стою тут, как пугало посреди огорода! Люди смотрят! – Бе… гу… – пропищала Чон. Я тяжело вздохнула и оглядела оживлённый двор. Недалеко от меня несколько мальчишек пинали друг другу потрёпанный кожаный мяч, совсем не опасаясь попасть им в окно первого этажа или в припаркованную машину. Мяч монотонно стучал: «стук! стук! стук!» И этот стук отдавался глухой болью где-то в затылке. Ненавижу спать днем… – Привет! – раздалось звонко откуда-то сбоку. И снизу. – Привет! – вяло отозвалась я, не повернув головы в сторону бодрого детского голоса. Соседская девчонка Шин Боа проходу мне не давала уже пару лет… – Смотри, какая у меня кукла! – Ага! Супер! – У неё есть способность пить. А потом плакать и ходить на горшок! – Чудесно! – сердито произнесла я, выглядывая Чжихён. – Твоя кукла просто Вандер-Вумен! – А у тебя есть? – дернула меня за рукав толстовки Боа. – Что? – повернулась я наконец к девочке и посмотрела на неё сверху вниз. – Способность ходить на горшок? – Ну нет же, нуна! У тебя есть такая кукла? – Я уже давно не играю в куклы, Боа! Она театрально вздохнула и уставилась в ту же сторону, что и я. – Кого ждёшь? – Чон Чжихён! – А мы на майские к бабушке ездили… У меня там в поселке тоже подруга есть! Лиён! – Класс! – Мы у бабы в огороде выкапывали дождевых червяков тяжелыми лопатами… – Превосходно! – А потом этих червяков – хр-рясь! Пополам! – Ошеломительно! – Нуна, поиграешь со мной? Во дворе никто не хочет со мной играть… – Ммм? – промычала я. Кажется, у первого подъезда показалась Чжихён в чём-то неоновом… Чон всегда носит яркую и неординарную одежду. – Червяков боишься? – Червяков? – Ну да! Знаешь, как прикольно рубить их лопатой? Вот так: хрясь! хрясь! хрясь! хр-рясь! А футбольный мяч под ухом: «стук! стук! стук!» – Господи, Боа, помолчи! Девочка обиженно замолчала. А запыхавшаяся Чжи, миновав кусты с зацветающей сиренью, подлетела к нашему подъезду и взбежала на невысокое крыльцо. – Ой, Сонгён, давно ждёшь? – Полчаса! – проговорила я, скрестив руки на груди. – Да нет, минут десять! – возразила Боа, посмотрев на свои розовые наручные часы. – Я сразу за нуной вышла! Как только из окна её увидела… Боа жила на первом этаже и целыми днями после школы торчала у окна с планшетом в руках. Подруга перевела взгляд на девочку и едва сдержала улыбку. – Ну ладно, – поморщилась я, – не так уж долго я тебя и жду! Просто время, проведённое с Шин Боа, тянется целую вечность… Сказывается моё неоднозначное отношение к детям. Я, вспомнив об утренних попрошайках, которые погнались за мной от метро, только зубами от злости скрипнула. – Мне папа часы на день рождения подарил! «Касио»! Почти как у тебя, нун… – Да-да. – И научил время определять… – С ума сойти! – Они с подсветкой! Нуна, а почему ты на мой день рождения не пришла? Боа со своими вопросами, как вечный двигатель. Если её не остановить, она сможет задавать их до пенсии… Сначала моей, а потом и своей. – Боа, иди погуляй! – не выдержала я. – Столько девчонок во дворе! – Они со мной не играют! Сказала же тебе! – пожаловалась девочка. – А почему? – заинтересовалась Чжихён. Я рассерженно взглянула на подругу. Ей правда интересны детские разборки? Боа растерянно отозвалась: – Они не говорили… Я взяла девчонку за худенькие хрупкие плечи и подтолкнула к лестнице. – Если не спросишь их об этом, никогда не узнаешь! – А если обидят? – Шин подняла на меня голову. В правом глазу девочки появилась крошечная слезинка. – Они уже в средней школе! А я только в начальной… Я равнодушно дернула плечом. Не мои проблемы! Чжихён же нахмурила брови, хотя суровости ей это не прибавило. – Обидят – будут иметь дело с нами! – проговорила Чон. Я снова уставилась на подругу. Вот еще, не хватало разбираться с малолетками! – Давай-давай, Боа, дуй! – снова подтолкнула я в спину девочку. – Пора заводить подруг! И смотреть своим страхам в лицо… Девочка, сунув куклу под мышку, обречённо опустила голову и начала медленно спускаться с крыльца. – Зачем ты так с ней? – упавшим голосом спросила Чон. – Как «так»? – не поняла я. – Чжихён, не устраивай драму! Мать Боа вечно по-соседски просит нас за дочуркой присмотреть… Я пару раз оставалась с ней в квартире наедине, так чуть не повесилась от всех этих детских разговоров! Чон только вздохнула. – Если тебе так хочется, можешь к ней в няньки наняться, её родители часто в разъездах! Расплатятся с тобой, как с нами, рассадой… – А? – не поняла она. – Семенами кабачков, говорю! Тебе это интересно? Подруга замялась. – Господи, да шучу! Давай сюда конспекты! – протянула я руку. Чжихён полезла в пакет. – Что там у тебя? – заинтересованно спросила я. – Да я чего опоздала-то, – залепетала Чжихён, – со смены по дороге в продуктовый забежала, а там всего одна касса работала… Ну и я… – Ладно не суть! – поторопила я подругу. – Вот! – она, наконец, отыскала тетрадь и протянула мне. – Только там в конспекте за пятнадцатое число… – Да, да, да! Я слышала об этом ещё по телефону!.. Разберусь! Тяжёлая железная дверь подъезда с протяжным скрипом распахнулась и задела меня по спине. – Ой! – пискнула я. На крыльцо вышла Суён – ещё одна моя соседка, только этажом выше. Высокая, стройная, стильная… Суён старше меня на два года, и я всегда относилась к ней с благоговением и немым трепетом. Вот и сейчас, оглядев её с ног до головы, пришла в восторг. Вот это пла-а-атье! Тут же осмотрела свою растянутую толстовку. Перевела взгляд на смущённую Чжихён в неоновой ветровке… Да, рядом с Суён мы просто два клоуна. Чон не была знакома с моей соседкой, зато много наслышана о ней от меня: «Суён то, Суён сё!..» – Никого не задела? – спросила она. Впрочем, в голосе её не было особого беспокойства. – Нет, что ты! – нарочито бодро отозвалась я, хотя спина ещё саднила. – Привет, Суён! – Привет, Сонгён! – поздоровалась соседка. Осмотрела двор и капризно надула губки. – Ждёшь кого-то? – спросила я, самой себе напомнив надоедливую Боа. – Ну! – лениво отозвалась Суён. – Тачка тут спортивная не проезжала? Чёрный «Додж»… Мы с Чжихён, не отрывая взглядов от девушки, покачали головами. Суён вздохнула и потянулась к сумочке. Достала пачку тонких сигарет. Вытащила одну и предложила нам. – Будете? Мы снова синхронно мотнули головами. – Не курим! – прочистив горло, ответила я. Чон промолчала. Почему-то в компании Суён дар речи теряешь… Ох, такой классной она мне казалась! Правда, сама Суён вечно относилась ко мне как к какой-то мелюзге… Хотя разница в возрасте у нас была всего два года. Девушка придирчиво осмотрела наши с Чжихён прикиды и вальяжно затянулась. Тишина. Только мяч продолжает своё монотонное: «стук! стук! стук!» – Ты сейчас в каком классе-то? – наконец проговорила соседка. Мы с Чон переглянулись. – Суён, я уже на втором курсе… – ответила я. Она только головой покачала: – Как быстро чужие дети растут! Чжихён, закашлявшись от сигаретного дыма, пялилась на Суён, а заметив туфли на шпильке, посмотрела на меня и усмехнулась. Я перехватила взгляд подруги. Ну да! И у меня есть такие же туфли! И я специально искала их по всем магазинам, чтобы как у Суён… – Совершеннолетняя, значит! – хмыкнула соседка, выпуская струйку дыма. Недовольно покосилась в сторону мальчишек, играющих в мяч. Пару раз он пролетал слишком близко от нас. – Давно уж, – пробормотала я. – Тусуетесь? – Ну так, – неуверенно отозвалась я, пытаясь вспомнить, когда мы с Чжихён в последний раз были на какой-нибудь классной тусе… И что-то ничего в голову не приходило… А так хотелось! Если я и ходила потанцевать, то чаще всего без подруги, с другими девчонками из группы – Наён и её компанией. Чон же постоянно пропадала в кофейне, где подрабатывала официанткой. Да и не любитель она шумных вечеринок и ночных заведений. Я постаралась продолжить беседу с Суён как можно беспечнее: – Сразу и не вспомнишь, где на этих выходных были… Знаешь, то там, то сям… Но Чжихён тут же подала голос: – Помнишь, мы в воскресенье ходили к твоей тёт… Я пихнула Чжихён в бок. Подруга обиженно засопела. Хотя Суён нас в тот момент и не слушала, ведь в наш двор заезжал тот самый чёрный «Додж». Она выбросила в куст сирени окурок и приосанилась. Автомобиль медленно, словно ядовитый змей, полз по тротуару, и мы втроем следили за ним как завороженные. За Суён всегда ухаживали самые симпатичные крутые парни. Помню, когда мне было тринадцать, а Суён – пятнадцать, она гуляла с парнем из моей школы, который мне жутко нравился. В столовой, где мы редко пересекались, при взгляде на него мое сердце пело… И вот на летних каникулах, в сумерках, я заприметила новоявленную парочку. Они стояли у подъезда под светом фонаря и о чем-то негромко переговаривались. Мне пришлось прятаться в кустах сирени, чтобы понять, насколько далеко у них все зашло. Какая же несправедливость! На меня этот парень, конечно, ни разу в школе не взглянул, а перед Суён застенчиво прятал руки в карманы толстовки и даже не пытался поцеловать. Когда соседка первой потянулась за поцелуем, я без чувств опустилась на землю, затрещав ломающимися ветками. – Что там? – испугался парень. – Дворняга какая-нибудь! – пожала плечами Суён. Как же мне было горько и обидно! Моя первая безответная любовь! Слезы навернулись сами собой… И впившаяся в левую лопатку сломанная ветка будто прошла насквозь, до самого сердца. Тогда я и решила, что парни всегда будут с такими, как моя соседка, – самоуверенными, наглыми, крутыми девицами… «Додж» притормозил рядом, и я в восхищении замерла, словно ко мне в санях подкатил сам Санта. Из салона долго никто не выходил, и я, кажется, даже подпрыгнула в нетерпении. Кто там? Кто? Наконец, дверца машины приоткрылась и на асфальте показалась нога в зауженной джинсовой штанине и модной кроссовке. А потом целиком явил себя свету парень, знакомый мне по универу… Нам. Ох, он нравился всем девчонкам нашего потока! Не глядя на нас с Чжихён, Нам поправил тёмные волнистые волосы и обаятельно улыбнулся Суён. Моё сердце заколотилось в такт потрепанному мячу: «стук! стук! стук!» Треск! Чон вскрикнула. Теперь-то Нам точно обратил на нас внимание. И Суён недовольно покосилась в нашу с Чжихён сторону. Кожаный мяч угодил по пакету, который держала в руках подруга. – Смотри, куда пинаешь, кретин! – сердито гаркнула я одному из пацанов. Дети! Не-на-ви-жу! Тут же встретилась с заинтересованным взглядом Нама и смущённо опустила глаза. Будто это не я секунду назад горланила обзывательства в сторону «цветов жизни». С Намом мы периодически сталкивались в коридорах университета, и я не раз замечала на себе его взгляды. А ведь я даже не знала его настоящего имени… «Нам» – так обращались к парню все друзья и знакомые. Он классный! Высокий брюнет на чёрном «Додже»… Сегодня он, как обычно, выглядел просто потрясающе! И угораздило же меня выйти в таком непрезентабельном прикиде встречать Чжихён! Как говорится, знала бы, где упасть, соломки бы подстелила… Теперь стою перед парнем-мечтой как кулёма. Спросонья, в растянутой мужской толстовке и с вороньим гнездом на голове. Того и гляди, из спутанных волос высунется неоперившийся птенец и, протянув к Наму крылья, прощебечет: «Папочка!» Чжихён же вовсе не смотрела на местного красавчика, ей он был до лампочки. Подруга раскрыла пакет и, склонившись над ним, горько причитала: – Яйца! Расколотили мне все яйца! Ну ты представляешь? Хорошо, что я тебе успела конспект передать… Тугие каштановые кудри закрывали расстроенное лицо подруги. Чжихён все бормотала: «Яйца! Яйца! Ну надо же!» Я от стыда была готова сквозь землю провалиться! Нам перевел взгляд на Суён, улыбнулся ей и кивнул: мол, прыгай в салон. – Сейчас! Минуточку! – прощебетала моя соседка. Парень усмехнулся и сел обратно в машину. Из салона доносилась легкая ритмичная музыка. Суён повернулась к нам: – Рада была повидаться, девчонки! – Ты тусуешься с ним? – все-таки не выдержала я. Он был почти нашим ровесником… Значит, для Суён я – малолетка, а смазливый мажорчик – ровня? – Ну да, тусуюсь с Намом! – пожала плечами Суён. – Вы встречаетесь? – бесцеремонно поинтересовалась я. Даже Чжихён отвлеклась от своего пакета с разбитыми яйцами и удивлённо посмотрела на меня большими карими глазами. – Встречаемся? – усмехнулась Суён. – Нет, конечно! Просто… из одной компании! – Понятно! – угрюмо отозвалась я. Что мне дала эта информация? Суён (самая классная Суён в мире) тусуется в компании самых классных парней нашего факультета! Чему тут удивляться? Ей всегда достаётся всё самое лучшее… Соседка внимательно разглядывала моё печальное лицо, а затем, коварно улыбнувшись, спросила: – Какие планы на пятницу, Сонгён? – На пятницу? – откликнулась я. – Ага! Не хочешь повеселиться? – Суён не переставала хитро улыбаться. Перевела взгляд с меня на машину, за рулём которой сидел Нам. – Вообще-то мы в пятницу… – несмело начала Чжжихён. – В пятницу я свободна! – быстро известила я. «Веселиться»! Какое сладкое слово… – Отлично! – отозвалась Суён. – У моих друзей тусовка намечается. Я тебя приглашаю! – Сонгён… – Чон осторожно тронула рукав моей толстовки. – Я буду, – закивала я. Перед глазами так и стоял красавчик Нам. Интересно, как его зовут на самом деле? – Тогда я тебе скину адрес, – пообещала Суён. – Супер! – Я не могла перестать улыбаться. – Буду ждать! Суён помахала нам на прощание и села в машину. Тачка легко тронулась с места и покатила по зелёному двору, сигналом распугав пацанов с футбольным мячом. Я, все так же глупо улыбаясь, повернулась к молчаливой Чжихён: – А-а-а! Меня приняли в их тусовку! – Угу, – сердито буркнула она. Я схватила подругу за плечи. – Ты слышала? Меня Суён на тусу пригласила! – Очень рада за тебя, Сонгён, – сдержанно отозвалась Чжихён. – А ты чего такая кислая? – спросила я. – Из-за яиц своих расстроилась, что ли? Как наседка! Так убиваешься, будто сама их высиживать собиралась. Я тебе ещё десяток куплю, не страдай! – Вообще-то ты мне обещала с переездом помочь, – проговорила подруга. – У меня же два отгула… И тараканы на старой кухне! – Да? – Я закусила нижнюю губу. – Блин! Если сообщу Чжихён, что совсем забыла о своем обещании, то, конечно, слукавлю… О переезде я прекрасно помнила, когда соглашалась прийти на вечеринку. Просто чаша весов медленно, но верно склонилась в пользу Нама… – Чжи, совсем из головы вылетело! – быстро сказала я. – А что там у тебя с лунным календарём на пятницу? Я решила перевести тему разговора. Чон на этом лунном календаре просто помешана… – Вообще-то не очень! – тяжело вздохнула она. – Довольно неблагоприятный день ожидается! Луна в Тельце… Я даже планировала переезд на другой день перенести… – Ага! – обрадовалась я. – Вот видишь. Значит, перенесём! – И тебе бы не советовала куда-то идти в этот день, – продолжила наставительным тоном Чжихён. – Ой, не занудничай! – поморщилась я, беря подругу под руку. Повела её к двери. – Пошли, чаем тебя угощу! Мама ещё не скоро с работы придёт… Ты видела укладку у Суён? – Укладку? – эхом откликнулась подруга. – Как считаешь, мне такая подойдет? – Ты помешалась на своей Суён! – укоризненно покачала головой Чжихён. – Ты и без этого подражательства очень хорошенькая, Сонгён! – Ну спасибочки! – кивнула я. Пропустила подругу первой в подъезд. – Только жизнь прожигает Суён, а я – вон… – потрясла в воздухе тетрадью с конспектами по уголовному праву. – Вся в долгах перед сессией! Я вызвала лифт, и тот загудел. Мы с Чжихён, подняв головы, уставились на циферблат. Девятый, восьмой, седьмой, шестой… – Если бы ты не пропускала столько занятий… – начала подруга. Третий, второй, первый… Двери лифта открылись, и я подтолкнула Чон в кабину. – Давай, давай, Чон! Не бухти. Мне нравоучений и от мамочки хватает!