Искра – безумие

– А это наш пикник… Сонгён здесь всего четыре года. И старая плетеная корзина по сравнению с ней кажется такой огромной… Как сейчас помню тот день! Мы остановились возле небольшого пруда. От железнодорожной станции всего полтора километра. Рядом дом отдыха… И деревья вокруг! Много деревьев! Запах какой! Голова кругом… Здесь Сонгён катается на спине у папы… В то же утро. Помню, как после она носилась по влажной от росы траве, а потом подбежала ко мне… В волосах запутались седые нити паутинки… Я в тот момент плела венок из одуванчиков, а она со смехом залезла ко мне на руки. До сих пор помню ее маленькие горячие ладошки на своей шее… Любимая Сонгён. Да, на самом деле, это было так давно, а мне все кажется, что только вчера… * * * Избежать скандала не удалось. Как только я распахнула дверь, в нос мне ударил запах хлорки. Из ванной доносился сердитый плеск воды. Как мама успела добраться до дома быстрее меня? Еще и уборку с порога затеять… Разве что сообщение «Скоро буду» она написала мне непосредственно перед тем, как вставить ключ в замочную скважину. Я осторожно прокралась мимо ванной на кухню. Плита была до блеска отмыта. Видимо, после кухни мама решила переключиться на сантехнику. Родительница не терпит дома беспорядка, именно поэтому у нас всегда все разложено по полочкам. Выглаженные простыни, полотенца, носки, футболки и кофточки по цветам. В общем, рай для перфекциониста. Заглянула в ванную. Мама в ярких желтых перчатках отмывала и без того белоснежную раковину. – Привет, – негромко произнесла я, прислонившись к дверному косяку. Мама даже не обернулась. Мне осталось лишь тяжело вздохнуть… – Я очень хотела убрать убежавший кофе, но мне позвонила Чжихён… У нее там проблемы. Гм, с новой квартирой… Ты ведь помнишь, что она решила переехать? Вчера об этом с тобой говорили. Мама принялась шоркать раковину еще яростнее. Я топталась на месте, не зная, что еще сказать в свое оправдание. – Мам! Я, честное слово, вчера не пила… То есть много не пила. Мам, веришь? Со стороны все это, правда, чем-то странным кажется… И почему Дахён не спит так поздно? Может, ей снотворное какое прописать? Лишь щеткой нервно о раковину: «Ш! Ш! Ш! Ш!» – Ну, разумеется, ты мне не веришь! – воскликнула я. Мама наконец развернулась и внимательно посмотрела мне в глаза. И в них было столько отчаянья, что на секунду мне хотелось в панике вскрикнуть. Она мне не верит! – Верю, Сонгён. Я всегда тебе верю. С рукой что? – Порезалась утром… Мама снова отвернулась. Склонила голову, устало оперлась ладонями о край раковины, свела лопатки… Я молча разглядывала мамины острые худые плечи, тонкие бретельки на ее майке… Воображаемые вертолеты снова возникли неожиданно и затарахтели над головой. – Верю я тебе, верю. А толку? Ты все равно каждый день меня разочаровываешь только сильнее… Я подавленно молчала. Если честно, думала, что мама снова закатит мне традиционную истерику. Наверное, никто из моих подруг так часто не ругается с мамой. Но уж лучше бы накричала. Эти тихие фразы только выбивают из колеи… – Нужно было отправить ее жить к отцу… Как она и хотела! – Думаешь, сейчас я отцу нужна? Мама вздрогнула и развернулась. – Про отца я ничего не говорила, – сказала мама. – Не говорила? – растерялась я. – Но подумала? – Возможно, – сдержанно отозвалась мама. – Наверное, тебе бы с отцом было действительно лучше, чем со мной. Я первой отвела взгляд и вышла из ванной. Только в спину мне тут же донеслось: – Ночами из-за тебя не сплю… Хоть бы раз вызвалась помочь по дому… Все это я слышала от мамы сотню раз, только теперь голос ее звучал глухо, будто в моей голове. Тогда и начали закрадываться подозрения… Эти фразы по поводу отца мне доставили поселившиеся с утра в моей голове вертолеты. Больно разрезая острыми лопастями воздух, открыли мамину душу и вложили ее переживания в мою голову… От этого открытия подкосились ноги. Я дошла до своей комнаты, рухнула на кровать и уставилась на забинтованную обожженную ладонь. За окном качались зеленые верхушки деревьев, а серые мрачные облака неспешно ползли по небу. Или я медленно схожу с ума, или эти вертолеты приносят мне помимо своих еще и чужие мысли. Но этого просто не может быть. Внезапно меня озарило. А что, если вчера Умник подсыпал мне в коктейль какой-нибудь наркотик? От которого меня до сих пор глючит? Мамочки, как страшно! Я вытащила из кармана пиджака телефон и зашла в сеть. Суён в онлайне до сих пор не было. А вдруг она затащила меня в какой-то притон? Точно. Наркотический притон! Так развлекаются богатенькие ребята. Приглашают на свои закрытые вечеринки наивных дурочек, спаивают, а потом отвозят… Куда отвозят? Я ничего не помню! Только запах медикаментов! И ведь мой адрес знает только Суён… Господи, во что она меня втянула? От всех сумбурных неприятных мыслей даже тошнота к горлу подступила. Суён вдруг показалась мне подозрительной. И Нам тоже. И Умник. Вообще вся их дружная компания. В голове послышался истеричный женский хохот рыжей… Или брюнетки-близняшки… Я так себя накрутила, что от волнения тошнить начало еще сильнее. Возможно, если бы за окном ярко светило солнце, я не мыслила бы настолько мрачно. Но на улице сделалось совсем пасмурно. О стекло начали царапаться мелкие капли. На ватных ногах я поднялась с постели и распахнула окно, потому как свежего воздуха в комнате стало резко не хватать. Ветер шевелил листву, пахло дождем… Из-за двери послышался мамин голос: – Сонгён, мы с тобой не договорили! – Мам, ну пожалуйста! Уйди! – взмолилась я, оборачиваясь к двери. Вдруг галлюцинации снова вернутся? Я стояла у открытого окна и прислушивалась к себе. Нет, в тот раз это говорила действительно мама, а не голоса в моей голове. Пасмурная погода склонила в сон. Свернувшись на кровати калачиком, я быстро уснула. Весь оставшийся день я избегала маму и пыталась связаться с Суён, чтобы узнать, что со- мной произошло и как я добралась до дома. Действительно ли Нам не видел меня после несчастного случая? Суён ответила лишь под вечер, когда я была уже совсем измотана собственными мыслями. «Ничего не помнишь? Тебя ударило током. Я отвезла тебя в больницу, потом домой…» Я задумалась. Кого же тогда видела из окна Дахён? Может, это был парень Суён, с которым она все-таки встретилась потом на крыше? Насколько мне не изменяет память, водительских прав у соседки нет… «Как ты?» – прислала мне следующее сообщение Суён. Я и сама не понимала, как я. Весь вечер только и прислушивалась к себе. Тихо. Вертолеты больше не шумели. И мышцы после дневного сна не ныли. О случившемся напоминал лишь ожог на ладони… Поэтому я быстро ответила соседке: «Спасибо тебе! Все нормально». Ужинали с мамой порознь. Для нас эта ситуация была рядовой. Я утащила тарелку в свою комнату, загрузила на ноутбуке фильм. Из-за тревожных предположений совсем не могла вникнуть в сюжет триллера… После ужина решила себя больше не накручивать и завалилась спать. Снова всю ночь шел дождь. Периодически я просыпалась и прислушивалась к себе. Вертолеты молчали. А прошедшая суббота просто показалась странным сном. Мне все это приснилось – и внезапно появившийся на горизонте Нам, и сильный ветер, и ссора с мамой, и чужие мысли-вертолеты в голове… Утром на кухне обнаружила вчерашнюю записку от мамы. Самой родительницы после нашей ссоры дома не было. Видимо, чтобы не сталкиваться со мной, она ушла пораньше. Тоже обычная практика в нашей семье. Я открыла холодильник и тяжело вздохнула. Пусто. Мама серьезно на меня обиделась, раз решила оставить дочь без завтрака. Пришлось собираться в магазин. На улице так ярко и беззаботно светило солнце, что сложно было поверить в предыдущие два грозовых дня. Да и произошедшее со мной все больше походило на кошмар, который я вот-вот забуду. Во дворе я встретила Боа, которая в одиночестве играла в классики. Заметив меня, девчонка просияла, подскочила от радости на месте и припустила в мою сторону. – Привет, Сонгён! – звонким голосом поздоровалась она. – Привет! – добродушно отозвалась я. По сравнению со вчерашним днем настроение было просто отличным! Вот как на человека и его мысли может влиять погода. – Ты куда? – В магазин, Завтрак не из чего готовить. – Что ты ешь на завтрак? – увязалась за мной она. – Ммм, еще не знаю. – Мама мне обычно готовит кашу… На молоке. – Поздравляю. – А я хочу арбуз! – заявила девочка. – Какой же сейчас арбуз? – засмеялась я. – Совсем не сезон. Жди лета. – Мама так же говорит. А еще рассказывает твоей маме, что ты совсем распоясалась! Много это… ку-ро-ле-сишь! – Чего-чего? – нахмурилась я. Ну, Дахён! Вот кто маму против меня настроил после пятницы… – Ну это значит, много гуляешь! – Я в курсе, что такое «куролесить», Боа! – сердито отозвалась я. И негромко добавила: – Уже и потусоваться нельзя? Она меня расслышала: – Я на улицу вышла в восемь утра. Планирую гулять до обеда… Это я тоже потусовываюсь? – Ага, – отмахнулась я. – Когда вырасту, буду как ты, – заявила девочка. Я с удивлением посмотрела на Боа сверху вниз. Она решила быть похожей на меня? Ее широко распахнутые голубые глаза показались мне такими чистыми, как это майское утреннее небо… – Лучше не надо! – честно сказала я. – Все равно буду! Интересно, а арбуз – это фрукт или овощ? – донесся до меня детский глухой голос. У меня снова тошнота подступила к горлу, и сердце бешено заколотилось. «Тыр-тыр-тыр-тыр…» Вчерашние вертолеты возвратились. Нет, это были не галлюцинации. – Сонгён, а арбуз – это фрукт или… – решила озвучить свою мысль она. – Ой, Боа мне не до арбузов, – перебила я девочку. Захотелось сбежать. Подпрыгнув, ухватиться руками за шасси одного из вертолетов и взметнуться в небо, оставив на земле растерянную Боа и всю чертовщину, которая вдруг начала со мной происходить. Мы уже почти вышли со двора, когда я строго проговорила: – Все, брысь отсюда! Твоей маме не понравится, что ты со мной куда-то намылилась. – Это точно! – вздохнула Боа. – Мама считает, что ты можешь плохо на меня повлиять. И больше не будет оставлять меня с тобой! Не сказала бы, что расстроилась из-за этой новости. Маленькая соседка чаще всего чересчур назойлива. А еще я решила, что читать мысли Боа не составляет особого труда – в силу возраста девчонка сама все выдает как на духу. Купив продукты, я направилась домой. К подъезду пробиралась осторожно, вдоль кустов сирени, чтобы Боа меня не заметила. Но той было не до меня. Она стояла в кругу девчонок, которые отказывались с ней дружить, и о чем-то оживленно с ними спорила… В квартире я, поспешно разувшись и разобрав пакет с продуктами, набрала номер Чжихён. – Да? – тут же отозвалась она. – Привет! – выпалила я. Если с кем-то не поделюсь тем, что происходит в моей голове, то точно с ума сойду… – Привет, Сонгён! – голос подруги звучал счастливо и как-то удивленно. Издалека доносились раздраженные голоса. Наверное, неблагополучные соседи снова выясняют отношения… – А я газельку вот жду! Мои вертолеты снова взметнули вверх и зажужжали, то и дело сталкиваясь и с ужасным скрежетом царапая друг другу железные бока. – Значит, ты не забыла о моем переезде? Думала, ты и не позвонишь… Ах, блин! Чжихён всё со своим переездом… – Ну, разумеется, не забыла! Тем более у меня такое… Без тебя никак не обойдусь! – Опять что-то по учебе? – сухо спросила она. – Ах, если бы! – вздохнула я. – Короче, сейчас позавтракаю и бегу к тебе! Жди! Я положила трубку и задумчиво уставилась в окно. В какой момент моя жизнь превратилась в фильм? Ведь после похода на ту злосчастную вечеринку у меня появилась странная способность, и что с ней делать, я пока не представляла. * * * Чжихён расположилась на одной из коробок и, щурясь от солнца, болтала ногами. Я сидела рядом, на коробке пониже, и лениво разглядывала двор. Две обшарпанные бежевые двухэтажки, белье на веревках, облезлые турники… Женщина в длинном цветастом халате выбивала пыль из старого ковра. Мимо нас проехал мальчишка на трехколесном велосипеде. Обогнув картонные коробки Чжихён, он направился к ржавым мусорным бакам, к одному из которых была прислонена пожелтевшая лысая сосна. – Как думаешь, кто выбрасывает елку в мае? – спросила я у подруги. – А? – ошалело посмотрела на меня подруга. – Елку, говорю, до мая не выкидывали… – Я кивнула в сторону мусорных баков. Чжихён выглядела растерянно. – Блин, уже голову напекло… – донеслось до меня ее ворчание. – Если бы не отпустили водителя, он мог бы забраться на второй этаж, – продолжила я разговор, поглядывая на открытые окна новой квартиры Чжихён. – За бутылку… – За бутылку? Не, он не пьет! Я уже в третий раз с ним переезжаю… – Хорошо, что перед отъездом этот мужик стеллаж успел затащить! – проворчала я. – А то бы мы с тобой сейчас вдвоем пыжились… Дверь в квартире захлопнулась от сквозняка в тот момент, когда мы с Чжихён спустились за очередными коробками. Ключи она, конечно же, оставила внутри. Теперь мы ждали, когда хозяйка квартиры привезет запасные. Наверняка эта женщина «порадуется» новой квартирантке, которая без приключений даже въехать не может… – Вообще, тут можно дверь и не закрывать! – гордо произнесла Чон. – Хозяйка говорила, что здесь это не принято. Все свои. Чон сняла квартиру на самой окраине города. За этими двумя двухэтажными домами начинался дремучий лес. Чжихён рассказывала, что, когда только приехала смотреть квартиру, ей дорогу перебежал настоящий заяц. Но я в эту историю не особо верю, она и приукрасить может. Когда мальчишка на трехколесном велосипеде запутался в развешенных белых простынях, а тетка в цветастом халате пригрозила, что ему «руки-ноги переломает», я спросила: – Как тебя занесло-то сюда? – В этот район? – Нет, в девяностые… – Опять ее глупые шутки! Это все, на что мне хватило денег… И не надо было вчера в кафе рассиживаться! Курица! На залог и газельку последние кровные потратила… Она лениво отмахнулась от надоевшего комара, который кружил над ее головой. – До метро, конечно, далековато, – произнесла она нарочито бодрым голосом. – Но район хороший. Экология отличная, парк вон рядышком. Это ж настоящий лес! Душевно! – Душевно, – задумчиво произнесла я. Странно, Чон в последнее время не жаловалась на нехватку денег. Вечерами пропадала на работе в своем кафе… Да она, если честно, вообще никогда ни на что не жаловалась. А самой спросить, как у нее обстоят дела с финансами, мне и в голову не приходило. Внезапно Чжихён вскочила на ноги и, опрокинув коробку, на которой сидела, понеслась по двору навстречу высокой полной женщине – хозяйке квартиры. Под дробные хлопки выбивалки для ковра мы с Чон перетащили все оставшиеся коробки. Обои в цветочек, сервант с посудой, выцветшие репродукции в псевдопозолоченных рамах, деревянные скрипучие половицы… – Будешь чай? – спросила Чжихён, оглядывая безвкусную обстановку. – Отметим новоселье! – Чур, я проставляюсь, – быстро проговорила я, вспомнив её стенания по поводу нехватки финансов. А мне папа как раз на карманные расходы деньги прислал… – С чего бы такая забота? – удивилась подруга. Не сказав ни слова, я выскочила за дверь. Чай пили молча. Я задумчиво смотрела на подругу, которая уминала за обе щеки купленный мною торт. – Боже, невыразимо вкусно… И как жрать все это время хотелось, сил нет! – Ты когда в последний раз ела? – строго спросила я. – При тебе же ела, в кафе… – смутилась Чжихён, вытирая рукавом крошки у рта. – Так это было утром. Ты целые сутки не ела, что ли? – воскликнула я. – Да как-то с этим переездом… – пробормотала она. – Забегалась совсем! Не до того было… Я продолжала подозрительно смотреть на Чжихён. – А твой отец чего? Не помогает? Чжихён уже давно съехала от него, сразу после школы. Теперь мне не верилось, что когда-то мы жили с ней в соседних дворах… – Работает, дел много… На путь истинный встал! Чон подняла на меня карие глаза. А взгляд – честный-честный. – Да не просыхает господин Чон твой ненаглядный, – недовольно протарахтели в моей голове вертолеты голосом Чжихён. Я опустила голову и принялась ковырять вилкой крем на торте. Терпеть такой не могу! Но другого свежего торта в ближайшем магазине не было… – Слушай, – все-таки начала я, разглядывая теперь изгибы нарисованных на обоях цветов. На подругу взглянуть пока не решалась. – Ты можешь больше никогда не врать мне… Я теперь могу твои мысли читать! Чжихён, отправив в рот очередной кусочек торта, хихикнула: – Ага, а я летать умею… Как супермен! – Блин, Чон, я серьезно! – рассердилась я. – Не веришь? – Сонгён, перестань болтать глупости! Чжихён, взглянув на меня, снова улыбнулась. – Хван Сонгён – сумасшедшая женщина… Я возмущенно заерзала на стуле. – Чжихён, меня там, на крыше, током шандарахнуло! И на следующее утро эта способность появилась. – Да-а? – Чжихён не переставала широко улыбаться. Ну хоть развеселила человека, а то с утра букой ходила. – Это как Питера Паркера паук укусил? – Ну что-то вроде того, – промямлила я, осознав, как дико звучит моя история со стороны. – Хорошая попытка! Только я этот же фильм смотрела на днях! «Чего хотят женщины», с Мелом Гибсоном! Там его героя тоже в ванной шандарахнуло, и он мысли всяких теток начал читать… Я возмущенно фыркнула. Часы на стене звонко и нервирующе тикали. – Слушай, а может, твоя суперспособность всегда с тобой была? – оживилась Чон. – И вот после несчастного случая активировалась… – Может, и так, – согласилась я, сама слабо понимая, что в моей голове теперь происходит. – А письмо из Хогвартса тебе не приходило? – продолжала веселиться подруга. – тебя б шляпа точно в Слизерин распределила! Она звонко захохотала. – Ой-ой, заколыхалась! – закричала я, процитировав любимый фильм «Девчата». – Смейся, сколько влезет! А я правду говорю… Могу в глаза человеку посмотреть, а потом слышу в своей голове голоса… – Сонгён, тебе бы к специалисту… – озадаченно проговорила Чжихён. Я же схватила её за тонкие запястья и развернула к себе. – Проверим? – спросила я. – Вот подумай о чем-нибудь! Только в глаза мне смотри… Я по ним читаю! Чжихён с готовностью заглянула мне в глаза. Часы продолжали звонко наговаривать: «Тик-так, тик-так, так, так, так…» – Сонгён – редкостная дура! – Сама ты дура! – обиженно проговорила я. Чон открыла от удивления рот, а затем хитро улыбнулась. – Ну, это было предсказуемо! Догадаться можно… – Подумай же о чем-то менее предсказуемом! – злилась я. – Обзывается еще! – Хорошо, попробую снова… – кивнула Чон, тряхнув кудряшками. – Гражданское право – это совокупность правовых норм, регулирующих имущественные и личные неимущественные отношения между участниками гражданского оборота… – Слушай, мне учебы и в универе хватает! – отозвалась я, перебив Чжихён. – Или ты на самом деле такая зануда, что только об этом и думаешь? – А о чем еще думать? – возмутилась Чжихён. – То не подходит, это не подходит… Внезапно Чон замолчала и уставилась на меня: – Погоди-погоди… Ты поняла, что я дала в уме определение… – Гражданского права, – заключила я тихо. Внезапно огромные часы над головой пробили так громко, что мы обе взвизгнули. – Сонгён, прекрати меня разводить! – Чжихён как ошпаренная вскочила с табурета и понеслась в комнату, окна которой выходили на лес. – Это не развод, Чжихёна! – побежала я за подругой следом. – Говорю ж, со мной какая-то фигня приключилась! В комнате лежал всякий хлам. Чон говорила, что до нее здесь жил какой-то несобранный молодой архитектор. Чжихён смахнула с подоконника оставленные им чертежи и распахнула окна настежь. Деревянные створки нервно крякнули, а в душную, залитую солнцем комнату тут же проник свежий воздух. – Мне нужно подышать! – жалобно проговорила она. – Черт-те что! Ты меня так испугала! Я уселась с ногами на подоконник и обхватила колени руками. Перед темно-зеленым дремучим лесом, через дорогу от дома, располагался небольшой пруд. Мелкий и с тиной… – Гляди, ты как на курорте! – кивнула я вниз. – Лягушки квакают! Красота! Чон не сводила с меня встревоженного взгляда. – Сонгён, как ты это провернула? – Слышала? Слышала? Ква-ква! – Сонгён… – И выброси ради бога те часы, они такие громкие! У меня сердце в пятки ушло… – Слнгён! – прикрикнула на меня Чжихён. – Ничего я не проворачивала! Сказала же, что это началось после того, как через меня прошел разряд тока… Это ты накаркала со своим лунным календарем! Думаешь, мне нравится читать твои занудные мысли? Чжихён смутилась и нарочито уставилась на зеленый грязный пруд. – Уже пахнет летом и золотым солнцем, – задумчиво произнесла она. – По-моему, пахнет болотом, – встряла я. Чон сердито посмотрела в мою сторону. – Черствая душонка! Ни капли в ней романтики… – Нормальная у меня душонка! – запротестовала я. – Боже, ты опять меня слышала? – воскликнула Чжихён, на мгновение закрыв лицо ладонями. Затем схватила меня за рукав и принялась силой стаскивать с подоконника. – Все, по домам! – А новоселье? Новоселье-то, Чжи? Я торт не доела! – Я не знаю, как теперь с тобой общаться. К этому нужно привыкнуть, пожалуй. Мне кажется, я с ума схожу… – Не тебе одной так кажется! – проворчала я, все-таки направляясь в небольшую прихожую. На скрипучих деревянных половицах прыгали солнечные зайчики. Чжихён устало оперлась о дверной косяк и принялась наблюдать, как я нехотя зашнуровываю кеды. – В универ теперь с пересадками ехать придется, – проговорила наконец она. – Поэтому не теряй, если я вдруг завтра на пару опоздаю. Я выпрямилась и посмотрела на подругу. – Но все-таки постарайся не опаздывать, – сказала я строго. – Я у тебя еще списать хотела домашку на перемене… Самой даже разбираться лень. – Ох, еще и домашка… – взвыла про себя Чжихён. – Придется ни свет ни заря вставать, чтобы из этой дыры на учебу тащиться… На дорогу часа два уйдет! Она выглядела совсем расстроенной, поэтому я мягко начала: – А квартира мне твоя новая нравится! Провозглашаю это место нашей загородной резиденцией! Будешь под симфонию лягушек засыпать. Да тут же воздух, как в санатории… – Ты говорила, что болотом пахнет, – покачала головой Чжихён. – А внизу у крыльца грядки… Видела? Может, там клубника будет? – Не утешай меня, Сонгён! – замахала мне на прощание Чжихён. – Завтра у нас у обеих тяжелый день. Мне через весь город в универ пилить, а тебе… – она замолчала и жалостливо посмотрела на меня. – А тебе вообще капут! – Почему это мне капут? – спросила я, уже находясь на лестничной клетке. – Студенты, Чжихён! Студенты! Ты хоть представляешь, сколько голосов будет в твоей голове?