III. Бёрдмэн
У дороги развилка,
Где хранится молчание.
Кристинн сидит за партой и потирает глаза. Эта неделька выдалась тяжелой. Похороны, события в классе, так не вовремя свалившиеся на неё с другими, ещё и месячные, от которых живот крутило, словно она отравилась. Просто комбо. Очень хотелось выпросить у Грю что-то покрепче чапмана, от последних уже тошнило. Приторность тоже не скрашивала ей настроение, как обычно бывало. Щелкает ручка. Джордж заваливается на стул с недовольной миной. — Ньюфелл сказала, чтоб мы поработали сверхурочно из-за банки разбитых огурцов. Я скоро с ума сойду, это ж жесть какая-то! А всё из-за него, чёртов растяпа! — Угомони-ись, — простонала Крис, утыкаясь лицом в ладони. Локти её заскользили по деревянной лакированной поверхности. — Я тоже скоро сойду с ума, курить-то как хочется… У тебя нет ASBP или чего терпкого? — Конечно, у него не было. После того как его спалила мать, отец для виду отобрал все карманные деньги и посадил под недодомашний арест. Джордж огорчённо хмыкнул, переводя взгляд на друга, сидевшего у окна. После новостей… он знатно раскис. Да и, в целом, все они тоже. На прошлой перемене, которая была одной из больших, Кемпбелл докурил оставшуюся пачку. Под его глазами залегли огромные тени, а лицо пожелтело от недавнего супер-запоя. Еле-еле, Вудсу всё же удалось вытащить его из дома. Только Батлер и Мел, присоединившиеся к ним не столь давно, перебрасывались взглядами, поглядывая на Грэгори. Джордж посмотрел в раскрытую тетрадь Кристинн, где были какие-то непонятные надписи и страшная рожа. — О, боги, ты решила стать одной из них?! Кри-и-ис, что за хрень, это ужасно. Это как смесь фёрби с челом из «Резня Бензопилой» и… и куклами, которые мы делали в началке. Ты решила детство вспомнить? — А что если да?! — Грозный и раздраженный взгляд поднялся на лицо парня, который пытался хоть как-то пошутить. Выходило у него в последнее время ещё тупее, чем было до этого. — Заткнись, Андерсон. — Проспипела Кристинн. Грю даже не взглянул в их сторону. Джордж зажмурился. — Три, блять, недели прошло. Сколько мы ещё будет ходить и убиваться? Я её знаю. Она не была бы рада этому… Я больше не могу смотреть на вас. Вы ходите и просто… просто приближаете свои жопы к могиле! ЭТО НЕПРАВИЛЬНО! Неужели вы верите им? Они даже не показали труп! Допустим, допустим она правда мертва, но, блять, мы-то нет! Мы живы! Так какого хрена вы ведёте себя как те придурки, косящие под эмо?! Руки трясутся… Голова кипит… Горячие слёзы капают на поверхность… Голова не принимает, голова вертится, голова… Джордж ударяет по парте, выхватывает карандаш и перечеркивает уродливую рожу на листе Кристинн. Мелоди, Бутлер и остальные, кроме компании Вудса, поджимаются и с сочувствием смотрят на него. Лицемерные уроды… Джордж выбегает из класса и уносится прочь, домой. Крис тихо воет под себя, закусывая губы. Грю прикрывает глаза, абстрагируясь от всего. Через шесть минут звонок. Снова заскрипит мел, зашелестит голос учителя и всё станет не таким уж и важным. Кто умер, когда умер. Только цифры в клеточках его волнуют. Настолько, что он не может сконцентрироваться и тоже трясётся (на самом деле, понимает, что обманывает себя, но признавать этого не хочет). Блядская осень, очень блядская осень.***
Кристинн плетётся дворами, доходя до нужного дома только под вечер. Она задумчиво поднимает руку в попытке нажать звонок, но проигрывает в этом бессмысленном бою. Дом Андерсона пестрит горящими окнами с злосчастным жёлтым светом. Она прижимается лбом к забору, стоит несколько минут и идёт обратно. В доме тихо. Кристинн вваливается в дверь, захлопывая её за собой. По темноте проходит в свою комнату и, постояв, включает свет. Не то чтобы ей страшно, но и не то чтобы она чувствует себя в безопасности. Дыра внутри всё растёт. Она не спит до прихода матери с отчимом, те громко ругаются на кухне, выясняя что-то. Чапман ред валяются пустой пачкой на столе, по которому она тарабанит рукой. Достаёт лист с перечеркнутым рисунком. На неё косится недолев-недоволк с тряпичной мордой. Что-то смутно схожее с тем, что было там. Она выдыхает сквозь зубы и падает на стул. Играет пластинка Queen. Хлопает входная дверь. Крис прислушивается к шагам в коридоре и поджигает сигарету. Седьмую за этот день. Пришлось уговорить Вудса поделиться, в итоге на её долю выпал шлак и пара хабонов. Открытая бутылка с пепси со вчерашнего дня сиротливо притаилась в углу. Типичная комната типичного подростка. Всё везде валяется на самом видном месте. Крис тушит сигарету об лицо чудовища, бумага тлеет под ней так же быстро, как остывает обёртка с капсулой, и на её пороге встаёт другое. Тихое, нависающее грозно над её пространством. Кристинн смотрит на надписи около рожи, потом в компьютер. Тарабанит пальцами по столу. — Ты бы хоть прибралась. — Дверь за отчимом закрывается. Ледяные руки ложатся на её плечи. — Что это? — Не твоё дело. — Она тушит сигарету об его руку. Он морщится, но не убирает ладони. — Не сиди до поздна, я начну проверять. — Не стоит. Смазанная улыбка, искорка в рыбьих глазах, которую она не видит. Волосы спадают с плеч, щекотя коленки. Их осторожно убирают с лица, делая хвостик. Она напрягается, словно сейчас — вот-вот, прям в эту секунду — произойдёт что-то, что взбудоражит маленький мирок. Но нет. В этот раз он недовольно касается татуировки на её шее и выходит, задерживаясь на пороге совсем чуть-чуть. Как обычно стоит с минуту, не торопясь уйти. Шрамы на руках отчима пугают её больше, чем свои. Когда-нибудь он точно повесится. Придётся успокаивать мать… Фотография на стене за ноутбуком приковывает её взгляд. Она вспоминает бумажку, выпавшую из тетради Даф. Что же там было написано? Вспомнить никак не выходит. — Её съели… — Что? — Тихий голос из-за порога звучит как выстрел, когда пластинка с визгом перестает играть. — Её ведь съели… Даф сказала только один раз, что ей приснился кошмар… Тапочки шуршат по паркету, тонут в мягком ковре. — Монстры… Они… — Они всегда рядом.***
Когда-то давно они сидели на скамье. Большой, за спортзалом, и курили. Все по очереди. Их было троё на одну длинную дешёвую сигару. Лицо у Грю было же таким жёлтым как в пятницу и противным, как повисшее молчание. Джорджи стряхивал пыль с ботинок, тёр слюнявым пальцем по псевдокожаной поверхности, изредка поглядывая сквозь отверстие ступенек, на которых не так давно сидели болельщики. В итоге блондин не выдержал: — Что-то случилось, Кемпбелл? Опять поругался? Грэгори молча встал, медленно, трясясь изнутри, словно чем-то сильно болен, просипел тихо пару слов и повернулся к ступенькам спиной. В его глазах не было жизни. То было холодное мартовское утро. Дафни была в их жизни уже как пару месяцев, но стать близкой подругой ей удалось только ещё какое-то время. Кристинн перекосило. — Твой отец работает стоматологом, неужели просёк про конфетки? — Несмотря на издевательский тон, сказала она это опечалено. Чисто небо над её головой медленно плыло, как шевелились руки Грю. — Не, недавно к нему приходил… очень странный тип. К отцу много кто ходит, но… Он был… был просто ужасным. Отец, — это он выдавил из себя нехотя, с каким-то отвращением внутри. — отошёл ненадолго и… чёрт, его глаза не выходят из моей головы. Словно я снова смотрю на чёрного. Понимаешь? Этот бешенный, убийственно-выпученный зрачок, пугающий меня до ужаса. Я сначала подумал, что у него не было глаз… — Сочная трава под его ногами захрустела. Грю улыбнулся. Надломлено, согнувшись пополам. — Сэм накричал на меня за то, что я в открытую пялился на его гостя. Это, блять, так неприлично. — Смех из его горла врезался в уши Крис, заставляя сморщиться. Тема про отца Грю всегда давила его и они оба, Джордж и она, знали это. — Я… Знаете… А, впрочем, где Даф? — Нхэ-э, тьфу на вас, голубки. Мы так долго сидели здесь, чтобы ты рассказал нам про убийцу в своём доме? Да даже те стариканы страшнее… Фливсы. — О, Господи, Джордж! Упаси… — Воскликнула Крис и, вспоминая сморщенное лицо старика, когда-то приходившего в их школу, сама сморщилась. Инцидент с отцом господина Фливса-старшего навсегда останется в её памяти. — В прошлый раз мы оттирали стену от его дерьма, а не медсестра, которая свалила только узнав обо всём этом. Фу… Как будто снова руки в… чёрт! — Грю понимающе сглотнул, прикрывая глаза и растягивая сухие губы в сломанной улыбке. — Ладно, пойдём уже. Даю сотку, что Даф опять потерялась. Мне тоже интересно, где она сейчас. Джордж ненадолго остался у скамьи, бросая взгляд в обратную сторону, на лес. За тёмной гущей деревьев ничего не было видно…***
— Т-т-ту-у-уз! Йе-ес! Выкуси! — Он перебирает её мягкие, шелковистые волосы, утыкается в голову сухими губами и с замиранием, с трепещущим сердцем смотрит на то, как другие играют в карты. Вечеринка в доме Вудса затягивалась, а он был только и рад этому. Ещё немного побыть с ней, расцеловать мягкую кожу и вдохнуть сладкий, пленящий аромат, исходивший отовсюду. Кто-то курил кальян. — Я люблю тебя… — Холодные пальцы лезут ей под топик, щекочут. — Я люблю тебя… — Зубы смыкаются на хрящике уха, заставляя тихо и сладко посмеиваться. Пальцы обводят любовно рёбра и прижимают ещё ближе к себе. — Я люблю тебя, Мур. — Дафни смущённо ёрзает, выдыхает в его губы, что-то тихо шепчет. Рваные, почти невесомые, быстрые поцелуи. От шеи до щёк и обратно. — Я тебя тоже. — Он заставляет её подняться, вылезти из пледа, которым они укрылись, ведёт туда, где никого нет. Тёмная комната даёт им шанс без стыда любоваться друг другом. Чувствовать ещё ближе… и ещё…Пока что-то склизкое не проходит по её щеке.
— Грю, фу, блин, — она смеётся. Заливистее и звонче. Грю начинает дышать, как собака. Сипло втягивать то ли ртом, то ли носом воздух. И снова лижет её. Хотя, Дафни уже не уверена, что это он. У Вудса точно не было собаки? — Грю, ну, хватит, пожалуйста. — В ответ ей ничего не отвечают. Что-то со скрипом открывается. — Грю? Грю-у? Грю! Не смешно. Хэй? Ты где?.. Грэгори, блин?! Что это? Что это?! Отпусти!ОТПУСТИ
ОТПУСТИ…
отпусти…
нет…
Дафни сдавленно пищит, падая на пол. Ударяется об что-то жёсткое, будто бы каменное. Слюни всё капают и капают на неё. А может и не слюни. Разведённый водой клей? Она захлёбывается в нём. Открывает глаза. — Гр… — Сиплое дыхание у самой шеи. Перед ней — непонятная рожа, словно сшитые друг с другом мешки. Две тёмные дыры, видимо, для глаз, покрытые кровью и гноем. Дафни не понимает, в какой момент крик вырывается из её горла, а в голове насмешливо, почти что детским голоском проносится «я люблю тебя». Папочка не врал, когда говорил, что монстры существуют.to be continued...