Мисс Грейнджер решает умереть?

«Дракл тебя дери, Грейнджер, что это за маггловское дерьмо?» — низкий мужской голос настойчиво пытался перекричать надрывные гитары Placebo. Подкрепление в виде хаотичного стука в двери одной из двух спален башни префектов тоже не дали результата. Негромкая, но отборная ругань, пара заклинаний и дверь распахнулась, открыв вид на необычную картину. Грейнджер в укороченной заклинаниями форменной юбке, высоких ботинках, из-под которых выглядывали белоснежные носки, и кружевном черном бра отплясывала прямо на пушистом ковре, подняв тонкие руки к сводчатому потолку. Серые глаза прошлись по хрупкой женской фигуре снизу вверх, задержавшись на тату, и странно заблестели. Увлеченная танцем и лавирующая на ритмах гитар, девушка с головой погрузилась в печальный текст песни и полностью отпустила свое тело — танец был похож на ритуальную пляску. Серебряное сердце билось о грудную клетку снаружи, собственное сердце девушки — изнутри, волосы превратились в подобие метлы от резких взмахов головой. Интуитивно ощутив на себе чужой взгляд, девушка резко остановилась, выпрямилась и открыла глаза. И увидела ухмылявшегося Малфоя, прислонившегося плечом к косяку двери. — И как это понимать? Ты совсем с ума сошла вдали от Вислого и Мальчика-который-умер-и-снова-выжил? Тут кроме тебя есть люди, которые предпочитают смотреть сны, а не слушать это маггловское дерьмо! — парень сменил усмешку на молнии, которые теперь скользили в глазах цвета стали. Грейнджер в первую секунду смутилась и постаралась прикрыть отсутствие чего-то, кроме бра, выше пояса, руками. Но уже через секунду опустила руки и вздернула подбородок. — Какого черта ты тут забыл, Малфой? Это моя комната, если ты еще не сообразил, и я могу делать тут, что захочу. Или ты от Паркинсон тупостью заразился и забыл заклинание, глушащее все звуки извне? На фоне продолжала играть музыка, так что после выпада в сторону Драко, Гермиона резко развернулась и подошла к проигрывателю, чтобы остановить пластинку. — Не тебе рассуждать о глупости. О твоей нелепости слышали даже за пределами Магической Британии. Даже Рыжий не оценил это, — он махнул головой в сторону кусочков кружева на теле девушки, и уронил прядь волос на глаза, — тем более что оценивать нечего. А тебе впредь не советую меня будить. Иначе можно и пожалеть, что ты пережила Войну. — Серьезно? Не слышала, чтобы твоего дорогого папочку выпустили из Азкабана, — девушка блефовала, ведь она не брала «Пророк» в руки с начала лета, после выхода всех ужасных статей о ней, — иначе у меня нет объяснений твоей дерзости. Не вздумай, что можешь мне указывать, а то... — А то что? Не вижу тут Поттера или кого-то еще, кто готов за тебя заступиться. — лицо Драко исказила гримаса после слов об отце, но он тут же взял себя в руки и принял привычно-ироничный вид, — Золотое трио распалось, ты тут совсем одна и после всех чудесных сплетен никому не нужна. Может, наконец, начнешь контролировать свой поток сознания, который зовешь речью, и ответишь за свои слова, не прикрываясь Вислым? Радуйся, что твои старания наконец «оценили по достоинству», дали место префекта и не высовывайся. Иначе с радостью применю к тебе все свои познания Непростительных. — Угрожай кому-то другому, хорек. А сейчас вон из моей комнаты. Гермиона, все еще стоя у проигрывателя, опустила иглу на пластинку и в комнате вновь зазвучали гитары. Спустя мгновение, до того как Малфой успел что-то сказать или хоть как-то отреагировать на очередной подкол, она начертила хитрую руну, и Драко чуть не скатился по ступеньками вниз, в гостиную башни. Рыча и перепрыгивая через ступеньки, он снова ударил кулаком во вновь захлопнувшуюся дверь, выругался и, признав, что не стоит в первый же день снова ругаться с умнейшей ведьмой столетия, повернулся и прошел по короткому переходу над лестницами в свою комнату. Год предстоял долгий. Часом ранее. Чугунная голова, спутанные волосы и сухие губы — именно так началось первое утро последнего года учебы Грейнджер. Она проснулась рано и, завернувшись в одеяло, перебирала в голове события вчерашнего вечера. Косые взгляды, перешептывания и сплетни не покидали голову, как бы девушка не твердила себе, что это не имеет значения. Сумбурный набор картинок — вот она вновь входит на дорожку, ведущую мимо заново отстроенной хижины Хагрида к мосту и главному входу в замок и буквально заново пересматривает все события прошлой весны. Кажется, каждый камень здесь пропитан воспоминаниями, часть из которых хотелось бы удалить из головы Обливиэйтом, но она стойко решила помнить. Кажется, возвращаться сюда было не самым верным, хотя и нужным решением. Дальше зал, ужин, смешки, слезы, которые она все же смогла спрятать под маской невозмутимости, объявление ее и Малфоя префектами. И вот она уже вытаскивает из чемодана, заколдованного заклинанием Невидимого расширения, книги и пластинки. А дальше душ, попытки не встретить этого хорька в гостиной башни и сон без сновидений. — Раз уж вернулась, то держи себя в руках, — прошипела себе под нос сонная девушка. Привычка говорить сама с собой стала её неотъемлемой частью за три месяца добровольного заточения дома. Душ из кипятка и попытки оттереть от себя вчерашние взгляды с помощью любимого мыла с запахом меда. Ругательства, произнесенные шепотом, и сломанный зубчик гребня, которым девушка пыталась расчесать непослушные мокрые кудри. Обернутая в пушистое белое полотенце, девушка вернулась в спальню из общей с Малфоем душевой (она обещала подумать об этом позже). Наконец, Грейнджер смогла разглядеть комнату, которая должна стать ее убежищем на весь следующий год. Макгонагалл (или кто бы то ни был) постаралась на славу — просторная комната вся сияла красным и золотом. Ковер на полу, покрывало, декоративные подушки, флаг в изголовье — все было с эмблемой факультета. Видимо, чтобы Гермиона не забыла о том, кто она. Однако, сейчас Грейнджер не разделяла этот ура-патриотизм, поэтому пробормотала несколько заклинаний и поменяла цвет стен на белый, а покрывала, подушек и ковров - на черный и оттенки морской волны. Вся стена напротив кровати стала стеллажем для книг и пластинок, которые девушка взяла с собой вместе с проигрывателем, обнаружив заклинание, позволяющее работать электроприборам без розеток. — Собраться. Нужно собраться с мыслями. Так, музыка…, — пробормотала девушка и, расставив парой взмахов палочкой привезенные вещи по местам, подошла к шкафу, достав одежду. Надев белье и юбку, она решила обуться, а потом уже выбрать рубашку. Наполовину одетая, она поставила в проигрыватель пластинку группы, которая особенно запала ей в душу во время изучения маггловской музыки — даже название оказалось символичным, потому что песни этой группы служили своеобразным лекарством, хотя, порой, и погружали в пучину отчаяния еще сильнее. Девушка откинула начавшие высыхать кудри за спину, откинула голову назад и отдалась музыке. А дальше случился Малфой…