Мисс Грейнджер решает умереть?

Май в школе выдался насыщенным. Даже слишком. Префекты метались между подготовкой к празднованию первой годовщины Второй магической войны, которая должна была пройти в Хогвартсе, и подготовкой к Ж.А.Б.А. — Я чертовски устала. У тебя есть сигареты? — Гермиона с грохотом опустила сумку на пол у камина и плюхнулась в кресло. Немедленно скинула кеды и поджала ноги под себя, свернувшись клубком. Драко округлил бы глаза от этого вопроса, но не мог, потому что устал еще больше девушки. Уже неделю он старался взять на себя как можно больше работы по украшению Большого зала или составлению меню для эльфов, чтобы разгрузить Гермиону. — Знаешь, в эту минуту я даже жалею, что Поттер победил. Не пришлось бы бегать, развешивая тут повсюду флажки, — протянул он и тут же пожалел о сказанном. Искоса поглядывая на Гермиону, он внутренне сжался, ожидая её реакции. Они не упоминали Поттера и Уизли в разговорах с момента, когда Гермиона оказалась в больничном крыле в самом начале весны. Тогда она сбивчиво рассказала ему, что её, на самом деле, плевать на свадьбу. Её было больно не из-за этого рыжего дурака, а из-за того, что она считала себя в принципе недостойной любви. А уже завтра на пороге снова появятся Шрамоголовый и Вислый, и Драко внутренне настраивал себя на то, что она может снова впасть в истерику. В ту ночь в палате их отношения изменились. Гермиона больше не боялась прикосновений. Но и не стремилась расставить точки над i. А Драко не хотел давить на неё. Он жалел, что тогда не рассказал ей о том, что чувствует, просто не смог. А теперь не было подходящего момента. Они засыпали в объятьях друг друга, проводили все время вместе. Драко наплевал на то, что об их отношениях («которых не было», — болезненно усмехался он про себя) узнает отец или мать. Гермиона поняла, что слухи о том, что они с Драко вместе, и так поддерживает вся школа. Рон и Гарри и так все знали, и переубеждать их не было ни смысла, ни желания. — Сигареты есть. Уверена, что хочешь? — Да, идем во внутренний двор? Время отбоя уже наступило, так что два префекта школы шли по пустым коридорам, по инерции стараясь не попасться Филчу, но, при этом, не сильно и скрываясь. Повернув по ошибке в один из коридоров, который редко использовался, они случайно потревожили потрет Астромилиуса Кирши — волшебника с отвратительным характером, известного тем, что он умудрился попасть в желудок дракона, бродя по лесам Румынии, и выбраться оттуда, вспоров бедному зверю брюхо. — Погасите свет! Что вы делаете! Я сообщу директору, что вы шляетесь по ночам, непослушные дети, — голос Астромилиуса громом разнесся по коридору. — Бежим, — крикнул Драко и схватил Гермиону за руку. Она подыграла и они , смеясь, понеслись как можно дальше от злосчастного портрета, слушая удаляющиеся крики нарисованного сноба. Во внутреннем дворе было тихо, с отцветающей яблони осыпались редкие лепестки. Драко молча достал портсигар и открыл его. — Ты себе не изменяешь верно? — Гермиона уже почти отдышалась после их спонтанной пробежки, но продолжала посмеиваться. — Да, я легко привязываюсь к чему-то, что мне нравится, — ответил ей парень и закурил. — А что еще тебе нравится, — подначивала его Гермиона. «Ну же, скажи ей, трус» — крутились шестеренки в голове Малфоя. — Знаешь, в Мэноре есть дворик, похожий на этот. И там круглый год гуляют белоснежные павлины — любимые птицы отца, — зачем-то произнес Драко и опустил глаза. — Белый павлин — символ бессмертия у христиан, ты знал? Слышал про Адама, Еву и запретный плод, — Гермиона не сводила с него взгляд, выдыхая дым. — Да, ты мне рассказывала про религию у магглов. — Ну так вот, в христианской мифологии считается, что павлин отказался есть запретный плод в Райском саду и был вознаграждён за своё воздержание нетленностью плоти, — Гермиона не понимала, почему они это обсуждают, но желание поделиться знаниями всегда было сильнее неё. — Я бы хотел, — Драко нервно сглотнул и поднял глаза, — чтобы ты увидела их. Это очень красивые птицы. Если хочешь, конечно. — Да, хочу, — тихо ответила девушка. — Я не могу заставить тебя, после всего, что случилось в Мэноре… — Черт, Драко, я правда хочу увидеть этих павлинов. И слов назад не возьмешь, так что после окончания Хогвартса познакомишь меня с ними. И с Нарциссой, — девушка тепло улыбнулась. И он ответил на эту улыбку. Вечер в честь годовщины войны начался пафосно. Оркестр играл, столы ломились от закусок. Хорошо, что Золотое трио не стали вызывать на сцену и произносить речи (на этом настояла Макгонагалл). Кингсли на правах министра сказал несколько слов о падших и призвал всех присутствующих прожить жизнь так, чтобы она того стоила, ведь у них есть такая возможность. Гермиона и Драко пропустили всю официальную часть. С самого утра они бегали по школе, пытаясь устранить мелкие недочеты в меню и оформлении. Так что упустили момент, когда в зале появились Гарри, Джинни, Рон и Эмма. Драко как раз стоял у одного из боковых столов и пытался заклинанием заставить потолок светиться не так ярко, чтобы создать в зале уютную атмосферу, когда увидел в нескольких футах от себя Уизли с женой. Она наливала в бокалы пунш и что-то щебетала ему, а он кивал головой, явно не слушая и разыскивая кого-то глазами в зале. Тут его взгляд наткнулся на Малфоя и Уизли нахмурился. Взяв Эмму за руку, он сказал ей пару слов, и оставив её у стола, решительным шагом направился к Драко. — Сколько лет, сколько зим, Уизел, — иронично сказал Малфой. — Спасибо, — недовольство в лице Рона сменилось грустным выражением. Драко был действительно удивлен, — За что? — За неё, — Уизли махнул головой на стол в противоположном углу, у которого Гермиона говорила что-то паре эльфов. — Не надо. Ты сделал ДОСТАТОЧНО, — сквозь зубы произнес Драко. Он уже предполагал, что Рыжий скажет дальше. — Нет, правда, спасибо. Она выглядит почти как прежде, кроме этих рисунков на руках, — поморщился Уизли. — Это не твоя заслуга. И на её месте я бы уже нашел тебя и сломал бы тебе нос. Потому что ты заслуживаешь именно такого отношения. — Ты никогда не поймешь, Малфой. Не ты ЕГО победил. — Так ты тоже этого не делал, не причисляй себе заслуги Поттера, — ощетинился Драко. — После всего, что случилось, хотелось начать новую жизнь, и я её начал. — Ну да, я вижу. Начал её со свадьбы и мерзких писем. Чем ты думал вообще? — Скитер извратила половину из того, что я сказал! — Рон собирался было выйти из себя, но остановился и снова принял виноватый вид, — А письмо…ну, я был очень зол, когда мне сообщили, что она с тобой. Ты, вроде как Пожиратель, еще и наш враг. — Бывший Пожиратель, — Драко сделал акцент на первом слове, — Тут больше нет «врагов», не после Войны. И да, мы не вместе. Рон попытался скрыть удивление, но получилось у него, как всегда, плохо. — В любом случае я сделал ошибку, написав ей. Я не смогу извиниться перед ней, просто не смогу. Так что сделай это за меня, пожалуйста. — А красную дорожку тебе не постелить, Рыжий? — Малфой начинал закипать. — Милый, мы идем? — Эмма схватила Рона под руку, — О, Драко Малфой, наслышана. — Приятно познакомиться, — пробурчал парень, небрежно поцеловав протянутую руку. Счастливой семейной жизни. Мне пора, так что позвольте попрощаться. Он развернулся и оставил недоумевающую Эмму и растерянного Рона за спиной. Гермиона в десятый раз поправила спадающую тонкую лямку платья и вздохнула. Эльфы опять все перепутали и принесли сидр вместо шампанского на стол для почетных гостей. Хорошо, что она была рядом и смогла разглядеть надписи на бутылках прежде, чем их открыли. — Кхм, — послышался голос за спиной. Она обернулась и увидела Гарри и Джинни. Пара замерла в нескольких шагах от девушки, никто не решался прервать паузу. — Привет, — Джинни редко лезла за словом в карман и не любила напряженные ситуации. — Привет, — тихо ответила Гермиона, глядя Поттеру в глаза. Буквально через секунду Джинни подлетела и обняла девушку. — Прости-прости-прости, мой брат — полный идиот, да и мы не лучше, если бы мы только знали…, — речь Уизли лилась бесконечным сбивчивым потоком. Гарри все еще переминался с ноги на ногу. Когда Джинни перестала пытаться сломать ребра Гермионе и отстранилась, та задала один простой вопрос? — Почему? — Что именно ты имеешь в виду? — Поттер все еще выглядел смущенным. — Почему ты дал ТО интервью? Ты думал, я его не прочту? — Мы просили у Скитер написать опровержения на весь тот бред, что вышел из-под её Прытко пишущего пера, но безуспешно. Ты её знаешь. — А почему тогда… — Взрослая жизнь немного отличается от того, что происходит в школе. А потом я просто боялся сделать хуже, если напишу тебе. Макгонагалл рассказала, что случилось. И что ты и Драко… — Мы не вместе, — просто ответила Гермиона. Джинни молча наблюдала, как два эти упрямца впились в глаза друг друга. — Прости. Я знаю, что это ничего не исправит. И знаю, что Рон слишком труслив, чтобы сказать это лично, поэтому скажу и за него, за всех нас. Прости, пожалуйста, я не думал, что все так получится. — Ты прав, это ничего не изменит, — горько усмехнулась Гермиона, — Но спасибо, что нашел в себе силы это сказать. Мне это было нужно. — Скоро экзамены, потом ты останешься в Лондоне? — Думаю, да. — Мы могли бы встретиться у нас, на Гриммо, и нормально поговорить… — Не думаю, что получится, но спасибо за приглашение, — ухмыльнулась Гермиона. Теперь вся троица улыбалась, Джинни — облегченно, Гарри — виновато, а Грейнджер так, как это сделал бы Малфой. — Нам пора. Рад, что ты в порядке. — Рада, что у вас все хорошо. Может быть, как-нибудь увидимся еще раз. Гермиона повернулась с легкостью, которую сложно было ожидать от массивных ботинок, что она сегодня обула, и пошла к противоположной стороне зала, заметив там Драко. Драко лавировал между гостями и только сейчас заметил, что Грейнджер оставила за спиной Поттера и младшую Уизли. Он ускорил шаг, зацепив плечом какого-то парня. Казалось, что Гермиона готова заплакать. Но когда она подошла к нему, в её карих глазах плескался смех. — Все в порядке? — он склонил голову и разглядывал её. — Теперь — да, — выдохнула Грейнджер. Он окинул её взглядом. Целый день они провели в бегах, так что он только сейчас увидел, как смело она одета. Начиная от высоких ботинок с толстой подошвой, из которых ехидно выглядывали белые носки и заканчивая коротким облегающим черным платьем на тончайших лямках, которое открывало её ключицы и тату. Поднял глаза выше, окинул взглядом толстую золотую цепь на шее и алую помаду. Она выглядела потрясающе. Вызывающе, но не пошло. — Отличное платье. Как Макгонагалл пустила тебя в таком виде в Зал? — на его лице была привычная ухмылка. — В том, чтобы быть Героиней войны и Умнейшей ведьмой столетия, есть свои привелегии, — улыбнулась она, — А как тебя пустили в таком костюме? Ты как будто на похороны пришел! — она еще утром отметила его идеально сидящий черный костюм, рубашку и тонкий атласный галстук в цвет. — В том, чтобы быть Бывшим Пожирателем и аристократом, есть свои привелегии, — ответил с улыбкой он. — У меня есть идея. Сможешь призвать из башни мой проигрыватель и пластинку? — Ты снова забыла «Акцио», — засмеялся Драко. — Нет, просто мне нужно отвлечь оркестр на пару минут. Ну или на пару десятков минут… После недолгого спора Гермиона подошла к столу, на который Драко поставил проигрыватель. Бережно достала из конверта пластинку, поместила на подложку и опустила иглу. Несколько заклинаний — и зал наполнила энергичная музыка. На её лице появилось удовлетворение, а Драко сдерживался, чтобы не засмеяться. — Кингсли был прав. У нас есть шанс прожить эту жизнь ярко, а не тухнуть под нудную музыку не самого лучшего оркестра. Идем! — она взяла его за руку и повела в центр зала. Люди поняли, что официальная часть вечера точно окончена. Кто-то решил покинуть Большой зал, но часть гостей перешла на импровизированный танцпол в центре, в сердце которого были Драко и Гермиона. Он с широкой улыбкой кружил её, обняв за талию, а она хохотала и пыталась не отдавить ему ноги массивными ботинками. — Эта песня заставляет меня чувствовать себя живой, поэтому я её и люблю, — Гермиона почти кричала Малфою в ухо, стараясь перебить музыку. — А я люблю тебя, — сказал он так же громко. — Что, — она замерла. Люди вокруг продолжили танец. Он, все еще держа её за руку, опустил взгляд. — Драко Люциус Малфой, объясни, пожалуйста. Он поднял глаза, и не увидел в её лице того, чего опасался. Он не видел страха, или гнева. Только радость, плескавшуюся в её глазах. Растрепанные волосы и алые губы. — Я люблю тебя. Еще со времен Чемпионата. Я знаю, что точно не лучшая пара для тебя. Но ты меняешь меня, заставляешь становиться лучше. И я не хочу отпускать тебя. Это вряд ли честно, потому что я не знаю, нужно ли тебе это… — Нужно, — она сказала это так тихо, что он понял это только по движению губ. — Я эгоистичный аристократ, который не умеет получать отказы. Я не отличу Шекспира от Достоевского, Сартра от Набокова, панк-рок от диско. У меня ужасное прошлое. Люди видят во мне только денежный мешок на ножках или как ты там говорила. Но я люблю тебя и надеюсь, что ты сможешь принять меня таким. — Я героиня войны и невыносимая всезнайка, которая вечно сует нос, куда не следует и которую ненавидит пресса и половина школы. Я - грязнокровка, — Гермиона скривилась, произнося это слово, которое так давно не слышала от Драко, — и моя душа похожа на кузов машины, который сгорел, а потом 30 лет простоял под дождем и снегом. От меня прежней мало что осталось. — Я не говорил тебе, что давно хотел научиться водить, — подмигнул ей Драко, — отец бы убил меня за такое, но машины же поразительные… — Я не могу тебе ничего дать. Как и не могу ничего обещать. — Я тоже не могу тебе ничего обещать, кроме того, что сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. Он протянул ей вторую руку. Она приняла её и их взгляды все сказали за них. Малфой притянул её к себе и сделал то, что хотел так давно — поцеловал её. Гермиона едва сдержала смех, думая, устоит ли помада под его напором, и будет ли он похож на клоуна, когда отстранится? Им было плевать на толпу вокруг. А толпе на них, потому что над залом плыла музыка: «Сказал твое имя в пустой комнате Сказал твое имя в пустой комнате То, чего бы я никогда не сделал Когда я наедине с собой Я могу быть самим собой И моя жизнь возвращается Но я не знаю, когда Ты горела, а сейчас ты вся черная и серая Ты горела, а сейчас ты вся черная и серая То, чего бы я никогда не сказал Я снова одинок Вся моя жизнь с тобой. Вся моя жизнь с тобой. Я жду, ты уезжаешь» Эта пара никогда не будет образцом для подражания. Сложно быть рядом с таким же горящим, метущимся, сложным, как ты сам. Но пока играет музыка, пока они делаю друг друга счастливее — им стоит быть вместе. Любовь — это только не про букеты цветов и ласковые прозвища, но и про поиски компромисса, самопожертвование. И Драко, и Гермиона это понимают.