Не отпускай моей руки ни в счастливые минуты, ни в грустные…
Не отпускай моей руки, даже когда время продолжает идти…
Тору
…Волан-де-Морт поднял томный взгляд и прошёлся по каждому из присутствующих, останавливаясь на Драко. — Если, она добровольно к нам примкнёт, все просто. А если же нет, — он усмехнулся, — я извлеку из неё всю силу, до самых последних капель. Драко, сжав зубы, медленно дышал. Он смотрел в глаза Тёмному Лорду и видел в них ядовитую смесь ужаса и предвкушения. Когда Пожиратели смерти во главе со змееголовым покинули Малфой-Мэнор, блондин бросился в свою комнату. Схватив бокал и, налив туда холодного виски, он залпом осушил его. В глазах, отчетливо стояла жизнерадостная Силен, которой довелось связаться с таким, как он и его чёрной семейкой. В дверь его комнаты осторожно постучали. — Уходи, — прорычал Драко и отвернулся к окну. Дверь медленно отворилась и в комнату осторожно вплыла Нарцисса. Её тело, как будто слегка потряхивало, а глаза бегали из стороны в сторону. Она закрыла за собой дверь и уставилась в спину сына. — Драко…я…— она нервно теребила рукав платья.— Ты знаешь, эту девушку, верно? — обеспокоенно спросила мать. Вместо ответа, Малфой налил себе ещё виски и тут же выпил до дна. — Ты любишь её… — едва слышно прошептала она. Он молча смотрел в тёмное небо, а его рука, нервно сжимавшая бокал, заставила его разлететься на тысячи осколков, осыпая чёрный пол. Нарцисса, осторожным шагом, приблизилась и тихонько обняла его со спины, положив голову на плечо сына. Блондин тяжело вздохнул и закрыл глаза. Вечер был приятный и довольно спокойный. В этой части континента, птицы пели не умолкая, изредка, перебиваемые стрекотом кузнечиков. Силен, надев тёплый свитер и лёгкие шорты, манимая желанием найти, всё-таки, один экземпляр нашумевшей книги, отправилась на её поиски. Она подошла к фотографиям и внимательно их осмотрела. На каждой из них, девушка крепко сжимала одну из них. Глэйс сделала вывод, что скорее всего, Сения, так и не рассталась с ней после смерти. — В этом доме, должен быть чердак. Все женщины складывают всякий хлам туда, — сказала она, подняв указательный палец вверх. Силен, словно Нэнси Дрю, искала следы утраченных мыслей писательницы. Поднявшись на второй этаж, она нашла кольцо на веревке, потянув за которое выпала лестница, ведущая в темноту и неизвестность. Два раза чихнув и три раза поёжившись, девушка двинулась наверх. Когда её голова оказалась на уровне пола, тело ощутило холод и уловило некую энергию. Пахло сыростью, затхлостью и невероятным запахом лаванды. Толстый слой пыли, нетронутый следами, говорил о том, что никто сюда не поднимался уже очень давно. Силен осторожно ступила на половицы, скрип которых, взбудоражил чердак. Когда глаза немного привыкли ко мраку, царящему вокруг, она сумела разглядеть занавешенное старой тканью зеркало, несколько старых вещей по типу; ламп, скляночек, различных мягких игрушек, покрытых многовековым слоем пыли и сырости, пару дряхлых ботинок, так же, здесь стояло небольшое трюмо белого цвета, прокрашенное патиной, и невероятное количество различных книг. Глэйс медленно подошла и, подцепив пальцем ветошь, потянула на себя. Зеркало показалось девушке зловещим и кривым. На мгновенье, она увидела в нём не своё отражение, а девушку с фотографий, молодую и живую. Глэйс передернуло, и она опустила глаза ниже. Дрожащей рукой она медленно потянула один из ящичков на себя. Кроме старинных украшений причудливой формы и цветов, напоминающие то животных, то овощи, в нём ничего не нашлось. — Полумна бы оценила, — усмехнулась Силен и попыталась закрыть ящик, но он настойчиво не хотел этого. — Да, чтоб тебя… Силен присела на корточки и попыталась разглядеть, что же мешает ему встать на место. Оказалось, что дно ящика немного обломилось и теперь задевало нижнюю часть, не давая ему закрыться. Глэйс прищурилась и с силой дернула его на себя, тот с грохотом вылетел и, разбившись на три части, показал двойное дно. — Простите, Сения за моё любопытство, — сказала Силен, прижав руку к груди. Глэйс присела и аккуратно собрала открытые конверты в стопочку, их было не меньше тридцати.— «Моему любимому Лео Бонсейоре.
Я не знаю, что происходит и почему эти странные люди приходят каждый раз в мой дом, под какими-то предлогами и задают непонятные вопросы по поводу моей книги… Веришь или нет, я стала ненавидеть чай, который мне приходится пить, каждый раз с ними из вежливости…
Хотела рассказать тебе о моей новой задумке для истории, она заключается в том, что в мире появится тёмный волшебник, который захочет власти, он должен быть жесток и неуловим..я думаю, людям понравится противостояние тёмной и светлой магии.
Лео, каждый раз, когда засыпаю, я вижу всё новые и новые образы, жалко, что память моя уже не та что прежде, в последнее время, вовсе забываю то, что вижу во снах…буду надеяться, что это от того, что я очень скучаю, любимый..Я не видела тебя уже больше трёх лет, милый... я не знаю доходят ли до тебя мои письма или ты уже забыл свою старую Сению…».
Силен отложила письмо в сторону. — Ну, конечно, ты стала забывать, потому что каждый раз, когда ты пила чай, в нём была сыворотка правды, а она имеет свойство со временем стирать память…— Силен глубоко вздохнула и вытерла пальцем слезинку, таившуюся в уголке глаз. Следующие письма были написаны неразборчиво, а в некоторых местах и вовсе невозможно было прочитать, что написано, из-за старинных капель на нём. Силен медленно провела рукой по пожелтевшему от времени пергаменту. — Это слёзы… её слёзы. Глэйс могла увидеть только некоторые чёткие слова: «люблю» встречалось чаще всего, «скучаю», на одном из писем она сумела разглядеть: «боюсь, что я совсем теряю память…». — Письма все были подписаны и аккуратно сложены в конверт, скорее всего, она просто забывала их отправить…— девушка сжала их в руках.— Это не он тебя забыл…это ты не смогла отправить ни одного письма, — Глэйс прикусила губу и закрыла глаза. Силен почувствовала ту боль, что испытывала писательница. Она думала где-то там, любимый забыл её, а она продолжала писать и складывать письма в ящик. Она ждала, а ответа и не могло быть. Любовь, пронесённая через года, даже на бумаге отчетливо ощущалась. Силен уловила звук приближающейся машины и рычащего двигателя. — Драко. Нужно ему рассказать! — Силен быстро спустилась по лестнице и, натянув тапки, выскочила на крыльцо. Малфой вышел из машины, хлопнув дверью и поднял глаза на Силен. По одному взгляду на парня, то каким он был мрачным и бледным, словно туча, было понятно — что-то не так. Его глаза были холодны, словно в самый первый день их знакомства. Силен спустилась по лестнице и осторожно подошла к нему. — Драко, я хотела тебе кое-что рассказать, я такое узнала…— она говорила быстро и воодушевленно, надеясь разбудить в парне интерес. — Эта писательница, она теряла память и не могла отправить письма любимому… мы должны отыскать его и…— но несмотря на то, что он смотрел ей в глаза, он не видел её. Он смотрел сквозь девушку, словно она была пустым местом. — Силен…— он заговорил медленно и холодно. — Нет никаких «мы». — Ну, если ты не хочешь…я могу сама его найти, но эта история… — Ты не поняла, — он медленно выдохнул. — Я говорю, нет никаких «мы» потому что, мы не должны быть вместе. Раскат грома разбудил небо. — Что? — Силен не верила в услышанное и непонимающе смотрела на парня. «Чёрт, почему это так больно…», — думал блондин, сжимая кулаки. — Изначально, всё это было большой ошибкой, — он продолжал медленно дышать. — Тебе не нужен такой человек, как я. — Может, я буду решать кто мне нужен? — прохрипела Силен, кусая губы. — Пойми, я не хочу тебя обманывать. Я не чувствую к тебе ничего. Он посмотрел в сторону. — Ты говоришь какой-то бред… я… — она покачала головой, не веря в его слова. Её тело начало покалывать, а ладони вспотели. — Ты просто очередная игрушка в моих руках, вот и всё, — безразличный голос резал по юному сердцу больнее ножа. Силен смотрела в глаза парня и не видела в них ничего, кроме льда. — Ты не такой, ты только пытаешься казаться плохим! — крикнула Силен и подошла к нему ближе. — Ты глупая девочка, если действительно думала, что у нас что-то может получится,— выплюнул он, заправляя волосы назад. Силен ощущала всеми фибрами души, как ледяная стена, которую они вместе разрушали столько времени, неумолимо воздвиглась снова. Ветер, понемногу, начал усиливаться. — Тогда…я не понимаю зачем ты…всё это делал? Зачем говорил те слова…— волосы Силен развевались на ветру. — Скажем, это была игра, которую ты проиграла, — он отвёл глаза в сторону. Руки Глэйс предательски затряслись. Он просто холодно это сказал, но Силен почувствовала, как ледяная сосулька только что врезалась в её маленькое сердце точно в цель, распаляя новоиспеченную рану. Несколько молний в одно мгновение осветили небо. — Нет… Силен, схватив его за пиджак, притянула к себе. Его губы были холодные, как лёд. Мгновение, он просто стоял не шевелясь, а затем медленно ответил на поцелуй. Глэйс почувствовала вкус виски и горечи. Поцелуй был коротким и неимоверно болезненным. Драко отстранился и, нагнувшись к её уху, медленно прошептал: — Я же сказал. Я ничего не чувствую. Силен прикусила губу и подняла на него глаза полные слёз и боли. — Я уезжаю, ты можешь оставаться здесь сколько пожелаешь. Не возвращайся в Хогвартс, у тебя там могут быть проблемы, — бросил он, открывая водительскую дверь. Наконец, дождь решил прорваться, и залил собой всю землю, размывая тропинки. — Драко… Малфой слышал этот умоляющий шёпот в темноте, от чего его сердце сжалось до размера атома. Боль, что чувствовала девушка, он ощутил в тройном размере. Глэйс видела, как он медленно разворачивает машину. Видя свет задних фар, её слезы рванули нескончаемой рекой. Тело Глэйс содрогалось в рыданиях, мокрые волосы прилипли к лицу. Неужели, человек, которому она могла доверить тело и душу, мог поступить подобным образом? Если вы когда-нибудь спросите, какого это быть разбитым, вспомните девушку, под холодным дождём, в слезах, брошенную одну, с огромной дырой внутри, которую прожёг единственный человек в мире, которого она любила всем своим маленьким сердцем. Она медленно опустилась на колени, всё ещё, сжимая письма в руке. Ливень хлестал по лобовому стеклу импалы. Драко смотрел в зеркало заднего вида и видел её. «Почему это сделать оказалось столь тяжело?», — Малфой с силой прикусил нижнюю губу и почувствовал металлический привкус во рту. Он хотел бросить всё, развернуться, подойти к ней, возможно, получить пощечину, и сказать, что это всё было сделано для её же блага. Драко ненавидел себя за то, что причинил ей боль. Он ни разу не посмотрел на неё, боясь, что не сможет уйти. Этот поцелуй, как он боролся с тем, чтобы тут же не поднять Силен на руки и унести, спрятать ото всего в мире. Сердце бешено колотилось, пытаясь достучаться до мозга, но там уже стояла железная дверь. Он, всё ещё, видел её содрогающееся тело под дождём, крепко сжав руль и нажав на газ, уносился дальше, прочь во тьму, в которой ей не было места. Драко почувствовал, что-то мокрое и горячее на своей щеке. Силен потеряла счёт времени. Сколько она просидела под дождём? В какой-то момент слёзы кончились и только сильный ливень с ветром били по лицу. Она помнила, как чьи-то тёплые руки аккуратно подняли её и, втащив в дом, раздели, уложив на диван под тёплое одеяло, рядом с камином. Глэйс закрыла глаза и провалилась в беспокойный сон. Звук визжащих шин по гравию заставил павлина вскрикнуть, но Драко не обратил на это никакого внимания. Он уже несся по лестнице Малфой-Мэнор с одной единственной целью — добраться до своей комнаты. Захлопнув за собой дверь, он тяжело вздохнул. В ход шло всё, что он видел, начиная от вещей на столе и заканчивая самим столом, который теперь был перевернут и без одной ножки. Чернильница разлетелась по полу, окрасив его в чёрный, а перья разодранной подушки, витали в воздухе. Драко не помнил, как разбил дорогие, по словам отца, настенные часы. Он сорвал портрет Люциуса со стены. — Это всё из-за тебя, вся боль из-за тебя! — кричал он и, плюнув на портрет, швырнул о стену. Тот с треском разлетелся. Когда ломать стало нечего, Драко медленно опустился на колени, пряча лицо в ладонях. Он вспоминал, как Силен спасла его жизнь тогда на пляже, как сказала ему самые тёплые на свете слова, он помнил каждое мгновение, проведённое с ней, с девушкой, которая изменила его жизнь и его самого. А он бросил её, причинив самую жестокую боль. Малфой винил себя за то, какими глазами она смотрела, за то, что она смогла полюбить такого как он. Драко винил себя за любовь, в которой не хотел признаваться. Блондин слышал, как отворилась дверь и лёгкие, еле слышные шаги матери. Нарцисса медленно подошла к сыну, осматривая комнату и результат его разрушений. Она аккуратно положила руку ему на плечо и крепко сжала. — Сынок, так будет лучше для неё… — Я принёс ей столько боли и оставил одну, как это можно назвать лучшим для неё?! — прохрипел он. Нарцисса опустилась рядом с сыном и, мягко обняв, поцеловала в макушку. Силен открыла глаза, мутный силуэт, сидящий рядом с ней, что-то делал, но она не могла рассмотреть ни кто это, ни его манипуляций. Она уловила запах трав и её глаза снова закрылись. Во сне она снова и снова видела его. Как он выходит из машины и разбивает хрупкое сердце на тысячи осколков. И с каждым сном, на душе всё больнее. «Нельзя себя вечно мучить», — подумала Глэйс, нахмурившись, прикусив губу. Силен пыталась вырваться из этого круга и проснуться. Наконец, ей это удалось. Открыв глаза, с чётким пониманием ясности происходящего, она увидела человека. Парень, на вид, ему было чуть больше семнадцати, кудрявые волосы медного цвета небрежно спадали на лицо, он что-то делал с её чашкой. — Ты кто? — охрипшим голосом спросила девушка. — О, наконец-то ты проснулась, — неизвестный посмотрел на Силен и мягко улыбнулся. Его глаза словно два янтаря, настолько ярких, что невозможно было отвести взгляд. Черты лица, были не совсем правильные, прямой небольшой нос, чуть пухлые губы и ярко выраженные скулы. Он был привлекателен и вызывал смущение у девушки. Она понимала, как замучено и беспомощно сейчас выглядит, укутанная несколькими одеялами. — Сколько я спала? — Хм…— парень в задумчивости посмотрел на часы. — Где-то…дней пять, — пожав плечами, ответил незнакомец. — Что?! — девушка вскочила. — Тихо, тебе нужен покой. Не скачи как лань, — он аккуратно коснулся её плеч и уложил на место. — Что со мной было? Незнакомец нахмурился. — Было где-то около двенадцати, когда я шёл домой ночью. Был страшный ливень, я даже не помню, когда такой последний раз вообще был, — покачал головой парень. Силен отвела глаза. — И увидел, что ты лежишь на дороге, вся мокрая, дрожащая, словно котёнок, под холодным дождём. — Это ты принёс меня сюда… — Верно, я не мог просто пройти мимо. Моя бабушка, в ту ночь зашла сюда и, увидев в каком ты состоянии, сразу понеслась готовить свои отвары и сказала мне не отходить от тебя. — Твоя бабушка? — Да, это она показала вам дорогу сюда, — он тепло улыбнулся. — Когда ты выпила отвар, тут же вырубилась. Спала, не просыпаясь совсем, я уже подумал чего дурного, но бабушка сказала, что это нормально, — он смотрел на огонь в камине, выплясывающий на дровах свой страстный танец. — Ты изредка вскрикивала и хватала меня за руку. — Ты всё это время был здесь?! — Силен в недоумении смотрела на парня. — Ну, а как же? Я жил здесь всё это время. Иногда, меня сменяли, но я всегда был рядом. Резко покрасневшее лицо Силен выдавало её смущение. — А имя у моего спасителя есть? — Ферн, — парень мягко улыбнулся и протянул девушке руку. — Силен, — слизеринка пожала руку в ответ. — Спасибо тебе, Ферн. Глэйс не чувствовала от него враждебности или каких-то неприятных мыслей, только доброту и свет. Одно только то, что он спас неизвестного ему человека, говорило о многом. Прошло несколько дней и, когда Силен смогла оправится, Ферну не было необходимости постоянно наблюдать за ней, и он смог вернуться домой. Всё это время он был рядом, отвлекал разговорами по душам и глупыми шутками, которые, казалось, были как нельзя кстати. Оказалось, он потерял родителей ещё когда был совсем маленьким. Они разбились на самолете, и бабушка с дедушкой воспитывали его одни. Мальчик рос непросто, дети во дворе часто обзывали его и всячески издевались. Но время шло, и мальчик превратился в прекрасного юношу, с удивительным чувством юмора и невероятно добрым сердцем. Конечно же, его семья была маглами чуткими, добрыми и отзывчивыми. Глэйс сидела возле камина с бокалом виски в руках и вспоминала разговор с Драко. Она помнила каждое слово, произнесённое им в тот день. Помнила, какой он был холодный, словно внутри у него ничего не осталось. Силен не понимала, неужели всё это действительно было только игрой и на самом деле, все то, что происходило между ними последние полгода, было ненастоящим. Израненное сердце Глэйс отказывалось в это верить, но мозг понимал, что тогда он не бросил бы её одну в неизвестном месте на произвол судьбы. Тяжело вздохнув, она осушила стакан. Как бы девушка ни старалась, а верить было всё труднее. Мысли в голове вертелись в танце, так же, как и огни в костре, на который она смотрела неотрывно уже около двух часов. Силен приложила руку к груди и тут же почувствовала, как то, отбивает чечётку. — Драко…как же ты мог…— шептала она в одиночестве, закутавшись в старый плед. — Тц, почему же так больно… В груди поселилась трещина, подобная перелому, но это было другое, эту уже не срастить и никак не залечить. Её отвлек лёгкий стук в дверь. Она медленно поднялась и, накинув махровый халат, любезно предоставленный бабушкой Ферна, открыла дверь. — Не помешал? — спросил кудрявый юноша. — Нет, Ферн, заходи, — устало ответила Глэйс. Парень вошёл в дом и огляделся. — Пахнет грустью и виски, не очень-то хорошая компания, — улыбнулся он, слегка нахмурившись. — Не могу ничего поделать, они заставили меня, — Силен достала ещё один стакан. — Будешь? — Если только немного. Наполнив бокалы янтарной жидкостью, они поудобнее сели на диван. — По какому поводу пьем? — спросил Ферн, смотря на девушку поверх бокала. — Провожаю старую жизнь, — усмехнулась Силен. Как бы ни хотелось жалеть себя, а по-другому и вовсе не получалось. — Ну…что же, хороший повод. После двух бутылок выпитого виски и несколько часов разговоров, Силен смогла улыбнуться и выдохнуть. — Первый раз вижу, как ты улыбаешься, — сказал раскрасневшийся Ферн. — Ну, и как тебе? — Самая красивая улыбка, которую я когда-либо видел, — признался юноша. Щёки Силен запылали ещё больше. Ферн смотрел на неё тем же самым взглядом, что и Драко, от чего на душе стало чуть тоскливее. — Ты знаешь, я умею читать мысли, — заплетающимся языком произнесла девушка. — Да, ты что? — ехидно спросил Ферн. — И о чём я сейчас думаю? Ферн саркастически сложил руки на груди и посмотрел на Силен. Глэйс села поудобнее и всмотрелась в яркие глаза парня, которые искрились огоньками. Она погрузилась в пучину его воспоминаний и мыслей. — Ха, в данный момент ты думаешь о том, что бабушка убьёт тебя, если увидит в каком ты состоянии, — Силен улыбнулась. — Не плохо, но это слишком логично, — покачал головой парень. — Давай, я сейчас подумаю ещё раз. Силен усмехнулась, но согласилась. Парень полностью развернулся к девушке и посмотрел ей в глаза. Глэйс увидела в его воспоминаниях, как он спит рядом с её кроватью и подскакивает, когда она начинает кричать, Ферн гладит её по голове и что-то шепчет, успокаивая. Ещё, Силен увидела, как она сильно хватает его за руку, а он спокойно сидит рядом и нежно поглаживает её, тихо напевая что-то успокаивающее. Видит, как она вся в холодном поту начинает бредить, а он меняет ей компрессы. Видит, как бабушка просит его сменить, а он отказывается и продолжает оставаться с ней. Совсем чужой человек, относится к ней как к родной. В своё время, даже друзья не относились к ней так же трепетно. Силен выплыла из его воспоминаний и прошлась по поверхности. Она победно откинулась на спинку дивана и улыбнулась. — Ну, что? — заинтересованно спросил Ферн и отпил из своего бокала. — Ты хочешь поцеловать меня. Он тут же поперхнулся и, откашлявшись, посмотрел на девушку. Его щёки ещё больше порозовели. — Может быть, — улыбнулся он. На следующий день, Силен проснулась с болью в груди и ужасным горьким чувством одиночества. Силен притянула к себе подушку и вдохнула. Она, всё ещё, пахла духами Драко. Невольно слёзы Силен оставили на ней пятна. Глэйс понимала, что забыть его она уже никогда не сможет, да, и не хочет этого, как бы ни старалась. Всё-таки, это было лучшее время в её жизни. Время… в котором она жила и верила всем сердцем… Поначалу, Силен бродила по тем местам, где они были с Драко, пещера, горы, конюшня — всё это вызывало столько эмоций, что, находясь рядом с этими местами она, всё ещё, ощущала его энергию. Ночами, она раз за разом просыпалась от того же сна, что и раньше. Драко разбивал её сердце каждую ночь снова и снова, не давая забыть о себе. Глэйс понимала, что так продолжаться не может. Она должна была отвлечься и чем скорее, тем лучше для неё. Занятий оказалось предостаточно, она решила заняться домом и его уборкой, а чтобы не было скучно позвала Ферна. Он с готовностью принялся за работу. Для начала, стоило избавиться от различного мусора, скопившегося за многие годы. Когда они решили разобрать кладовку, оттуда выполз небольшой чёрный паучок, заставивший Силен забраться на табуретку и кричать: «Ферн, убей его скорее! Фу!» Под громких смех парня и визжания Силен, паучок сам покинул дом. — Господи, испугалась маленького паука, — Ферн вытирал слёзы. — Они мерзкие, а их лапки…фу, просто, — передёрнула Силен плечами. — Для него мерзость — это ты, ведь у тебя две руки, а не восемь противных лапок, — смеялся парень, пряча руку в кудрявой шевелюре. — Ах тебе смешно, а ну иди сюда! — Ой-ой. Силен гонялась по всему дому за смеющимся Ферном, пытаясь достать до него шваброй, а когда она выдохлась, ей пришлось принять поражение. Так они вычистили дом, вытащили с чердака трюмо и поставили его на законное место, отчистив от пыли. Теперь зеркало, уже не казалось таким зловещим. Когда вся работа была сделана, они усталые лежали на диване, Силен слушала приятный голос Ферна, кажется он рассказывал о летучих мышах, которые якобы были в подвале. Силен провалилась в сон. Ей снова снился Драко, но на этот раз он просто стоял и молчал. Вскоре, она проснулась на диване, укрытая тёплым пледом, одна. Входе их генеральной уборки по дому, Силен обнаружила в подвале старое пианино. Благодаря Ферну и его дедушке, они смогли поднять инструмент наверх. Силен удивилась, что несмотря на сырость в подвале он хорошо сохранился. Отчистив от пыли и грязи, Силен смогла осмотреть его. Пианино было шоколадного цвета, с вырезанными на нём различными символами. Спереди была надпись на латинском, гласившая: «Не дай никому погасить огонь в твоей душе». Глэйс улыбнулась и обошла с другой стороны, помимо вырезанных различных узоров, на нём, так же были выцарапаны руны, значения которых так и осталось загадкой для девушки. — Умеешь играть, Силен? — спросил Ферн. — Нет, но хотела бы, — мечтательно произнесла Глэйс и провела пальцем по поверхности пыльных клавиш. — Могу научить. — Правда? — Силен с огнём в глазах посмотрела на парня и тот улыбнулся. — Если ты обещаешь быть послушной ученицей, — усмехнулся он. — Не обещаю, — смеялась Силен. С того дня, они каждый вечер проводили вместе, сидя за инструментом. Поначалу, Силен вообще не понимала, как Ферн так играет. Его длинные красивые пальцы умело перебирали по клавишам, заставляя ноты смешиваться воедино, чтобы получить прекрасную мелодию. Силен наблюдала за парнем в полном восторге. Его сосредоточенное лицо было невероятно красивым в лунном свете, а его непослушные волосы спадали на лицо. Когда он повернулся к ней, видимо почувствовав взгляд, Ферн улыбнулся. — Ну, что, попробуешь? — Эм… Давай, что-нибудь попроще, я не такая умная, чтобы запомнить всё то, что ты сейчас делал, — смущённо произнесла Силен. — Может, если бы ты смотрела не на меня, а на клавиши, запомнилось бы лучше? — усмехнулся парень, запуская пятерню в копну кудрявых волос. Глэйс, пойманная с поличным, залилась краской. Спустя долгие оры и скандалы, начинавшиеся со слов Ферна: «Нет не эту» или «Силен, так сложно запомнить?», Глэйс, наконец, смогла сыграть одну из его мелодий. Её пальцы, так же умело перебирались от клавиши к клавише, практически, как у Ферна, но с ещё большим изяществом. Парень стоял довольный проделанной работой и улыбался. Теперь, когда боль от расставания поутихла, но не испарилась, Силен, каждый вечер садилась за инструмент и пыталась придумать свою мелодию, но вечно что-то шло не так. Эта боль, эта безысходность, это страдание, воплощённое в музыке, — они оттесняли, маршировали вперёд. Уродливые, безнадёжные, бесцветные. Темп мелодии всё нарастал — жёстче. Резче. Неправильнее. — Хватит! Резкий выкрик Ферна заставил девушку вздрогнуть и остановиться. — П… прости…— Глэйс нахмурилась, наблюдая, как трясутся пальцы. Ласковая рука Кодстера мягко коснулась её и сжала. Возможно, отсутствие настроя, или саднящая боль в сердце, не давали сосредоточится. Или то, что жизнь, полная ярких красок, наполнилась чёрно-серыми полосами? В одну из ночей Глэйс мучила бессонница, ставшая вечным незримым гостем в этой комнате. Она ворочалась в холодном поту, ей казалось, что слышит голос Драко где-то совсем рядом. Мягкий и такой родной баритон, заставлял душу слизеринки выворачиваться наизнанку. — Я же сказал. Я ничего не чувствую. Силен проснулась и её плечи содрогнулись от рыданий. Такие ночи случались достаточно часто и Глэйс, набравшись смелости, попросила Ферна ночевать иногда с ней, на соседнем от кровати, диване. Была тихая ночь. Свет луны медленно разрезал пространство, падая на ноги девушки. Силен лежала с открытыми глазами и всматривалась в ночное небо за окном. Голос Драко в её голове, сменился его молчаливым образом. Слизеринка зажмурилась, стараясь стереть его ластиком, но он неумолимо возникал снова и снова. — Я так с ума сойду, — прошептала она и, тихонько выскользнула из кровати. Ферн мирно спал рядом, тихо посапывая. Одна кудряшка, спала на его лицо, и теперь, легонько подымалась от его дыхания. Глэйс, еле слышно ступая по деревянным половицам, осторожно спустилась. Глаза, опухшие от каждодневных слёз, и так, мало что различали в темноте, а потому, приходилось придерживаться стен, что в сознании Глэйс, ходили ходуном. Неведомая сила тянула её к инструменту, и она поддалась. Закрыв глаза, Силен шумно выдохнула. Пальцы легко находили нужные клавиши и легко их касались, точно пархали бабочки. Словно мелодия всегда жила в ней и ей, наконец, дали свободу. Глэйс вложила все свои эмоции, всю радость, боль и грусть прошедших месяцев. Её чувства полностью отражались в музыке. Сейчас они звучали мягко и нежно, с легкой ноткой горечи. — Силен? — Ферн потёр сонные глаза и, услышав незнакомую мелодию, тихо спустился по лестнице вниз. Ему предстала интересная картина: Глэйс, в одной ночнушке, склонилась над инструментом с закрытыми глазами и мягко водила пальцами по бело-чёрным клавишам. Силен пропустила тот момент, когда появился Ферн. Она играла. Вкладывала в музыку саму себя. Сама была музыкой. Невероятно лёгкий танец грусти и печали с нимфами, что весело тянули её за волосы, стараясь вызвать улыбку. Силен отдавала миру своё страдание, что заточило её в клетку, получая взамен то самое успокоение, что приходит с щебетом птиц и мельканием разноцветных крылышек бабочек. Музыка становилась пёстрой как цветущий луг. Ферн в изумлении подошёл ближе к девушке, наслаждаясь приятной мелодией. Звуки и чувства вырываются из пианино, вьюгой и шквалом заполняют комнату, бьются о стены и вылетают в окна. Силен летит вместе с ними — живая! Инструмент вибрирует в финальном аккорде, Глэйс — вместе с ним. Когда мелодия закончилась, Силен медленно открыла глаза. — Это было нечто, — тихо признался Ферн. Глэйс подпрыгнула от неожиданности. — Ферн, ты меня напугал. — Это просто потрясающе, я никогда такого не слышал, — не унимался он, его восторженные глаза стали неопровержимым подтверждением. — Я не знаю, как это получилось…— смущённо ответила девушка и посмотрела на свои руки, что ещё слегка, подсвечивались белым. — Знаешь, моя бабушка говорит, что у каждого человека есть песня. Песня души. Так вот, я думаю, сейчас прозвучала твоя, — он присел на стул рядом с Силен и посмотрел ей в глаза. — Она была одновременно и грустная, и веселая, полная чувств! Когда я её слышал, то ощутил непередаваемые эмоции, у меня даже сейчас, сердце стучит как бешеное, — взволнованно проговорил юноша. — Перестань, это просто мелодия, — покачала головой девушка. Ферн взял ладонь Глэйс и приложил к своей груди. Сердце, действительно билось быстро. Силен удивлённо подняла на него глаза. — Скоро ты поймёшь. Глэйс частенько ночью спускалась вниз поиграть, это успокаивало её тело и душу. Это помогало уснуть лёгким сном сразу же, как голова слизеринки касалась подушки. Ферн всегда просыпался и приходил вниз, посмотреть на Силен и послушать её необычную мелодию, иногда засыпая калачиком на диване во время игры. Заканчивая играть, она смотрела на него с трепетом в сердце. Глэйс ценила Ферна, она понимала, что он был рядом всегда, когда съедаемая болью она безутешно страдала. Глэйс ценила Ферна, словно тот был даром небес, что решили в своё время залечить израненное сердце юной девушки и послали на землю это кудрявое чудо. Кодстер был лекарством, что мгновенно проникало в организм и расправлялось со всей тревогой. В этом кудрявом засранце было столько тепла, что им с лихвой хватало на двоих. В одну тёмную, холодную ночь, Силен приснился беспокойный сон. Драко стоял рядом с каким-то большим чёрным предметом, напоминающим шкаф, закрыв глаза. Силен стояла позади него и ощущала дикий, липкий страх, сковавший тело слизеринца. — Драко… Девушка попыталась подойти к нему, но невидимая стена, вдруг, выросла перед ней. — Что за…— Глэйс нахмурилась, стукнув несколько раз по невидимому стеклу, так мешающему подойти ближе. Тени сгустились. — Драко, услышь меня! Прошу…— её голос звучал приглушённо. Она стучала изо всех сил, пытаясь добиться его внимания. Глэйс ворочалась в холодном поту. Малфой медленно открыл глаза и стянул ткань с предмета. Это был исчезательный шкаф, Силен сразу узнала его, он стоял в захламленной выручай-комнате. Глэйс могла только догадываться зачем он понадобился блондину, но предчувствия были, настолько сильными и неумолимо болезненными, — она понимала, что-то не так. Чернота, что появилась из шкафа заволакивала его тело, кутая в своих объятиях. — Драко, нет! — крикнула Силен, протянув руку вперёд. Глэйс открыла глаза, они светились ярко-зелёным. Медленно встав, Силен бесшумно покинула комнату. Перед глазами стоял какой-то непонятный морок, затуманивающий рассудок. Слизеринку неумолимо влекло на улицу. Подол её ночнушки цеплялся за ветки кустарников, а ноги колола холодная земля, но она, словно этого не замечала. Тёплый ветер ласкал её лицо, играл с волосами, зазывая с собой. Легко спустившись вниз по склону, нос Глэйс защекотал запах водорослей и тины. Она склонила голову на бок и двинулась вперёд в тёмные, студёные воды. Холод, что должен был её разбудить, не произвёл должного эффекта и Силен в трансе нырнула, позволяя воде поглотить себя целиком. Она плыла по течению, мягко и плавно. Вода была чёрная, как само небо, что отражалось в ней, один только свет благородной луны освещал тьму. В какой-то момент, Силен остановилась и, поджав под себя ноги, свернулась в комочек, зависнув в воде, словно в пространстве. В её голове проносились воспоминания, точно Хогвартс-экспресс. «Я не хочу, чтобы кто-то причинял тебе боль…не хочу, чтобы ты плакала или чтобы тебя что-то расстраивало! — он сжал кулаки.— Я хочу, чтобы ты была рядом. Потому… потому что… Чёрт возьми, мне приятно, когда ты рядом!» Она чётко слышала его голос, помнила его лицо и холодные глаза… «Дура! Я попросил держаться подальше, чтобы тебя защитить!». Помнила первый поцелуй… «Что нагулялась с близнецами и понабралась всякого дерьма?!». Ревность… «Ты должна поменять одно или помочь поменяться одному, и тогда ты, возможно, повлияешь на ход истории его»… Голос профессора Трелони заставил провалиться глубже. Образы пришли в голову, словно шторм в июньский ясный день. Что-то страшное, неумолимо надвигалось, противно скалясь, оно с упоением посматривало в будущее, готовое прибрать к своим склизким рукам всё, что тебе так дорого. Астрономическая башня. Малфой, на его руке метка Пожирателей смерти. Глэйс в ужасе хмуриться. Дамблдор о чём-то беззвучно разговаривает, яркий свет от заклинания… Авада Кедавра… Она распахнула глаза. Силен закричала и в её легкие хлынула студеная вода. Девушка начала барахтаться, смотря на единственный маяк в темноте — серебряное блюдце луны, но её только сильнее затягивало озёрную пучину. Лёгкие горели. Силен попыталась успокоится и вызвать силу, но отсутствие воздуха было ключевым фактором. Тело обмякло и последнее, что она видела был лёгкий свет на водной глади и её рука, так отчаянно тянущаяся к нему. Темнота. Как люди понимают, что это конец? Или же, всё-таки, новое начало? Когда ты умираешь, ты видишь свет или тьму? Холодная, обволакивающая, заставляющая тело содрогаться. Беспросветная, не дающая выхода. Но что, если свет души будет сильнее и ярче? Тогда тьма не сможет поглотить тебя и забрать в свои адские сети… Последний образ, что она видела, светлый образ парня. «Драко». Может, темнота и не так уж и плохо? Она всегда тебя защитит, не жалея никого вокруг. Сметет всё на своём пути… Глэйс видела его лицо прямо перед собой, она вытянула руку, но не могла дотянуться. Он был так близок и так далеко. — Драко… — хрипела девушка во тьме. — Раз, два, три…ну, давай же… Силен чувствовала, что-то тяжелое у себя на груди, заставляющее её лёгкие двигаться. Боль. Страх. Отчаянье. Смешались воедино, не давая открыть глаза. — Иди к нам и тебе наконец-то станет легче… Сладкий, точно медовый, голос разливался в сознании, заставляя падать вниз, глубже. Зачем пытаться жить, если рядом нет того, кто может согреть сердце? — Ну, же, Глэйс! Раз, два, три… Грудь стала болеть сильнее. Лицо Драко начало медленно растворятся. — Тебе нельзя сдаваться… — еле слышно проговорил образ, исчезая дымкой. «Драко, нет…». — Силен, давай! Глоток воздуха. Глэйс открыла глаза и, откашлявшись, выплюнула холодную воду. Девушка тяжело дыша посмотрела на человека. — Ферн… — Господи, ты жива… Слава богу, — парень схватил Силен и прижал к себе.— Какого хрена, ты туда попёрлась?! Он тоже был мокрый, с его волос спадали холодные капли ей на спину. Силен медленно отодвинулась от парня и посмотрела на небо, которое только что оправилось от бушевавшего урагана. — Ты не видела, что происходит?! — Ферн, обеспокоенно рассматривал Глэйс. — Это моя вина… Я не услышал, как ты встала! — он провёл рукой по мокрым волосам и взъерошил их. — Ты не виноват… — прохрипела девушка, приходя в себя. — А если бы я тебя не спас?! Хорошо, что тебя видели рыбаки, — он смотрел на девушку, её пустой взгляд, говорил о том, что она даже не слушает его.— Глупенькая… никогда так не делай! — Ферн, снова прижал её к себе, но уже сильнее, его сердце бешено колотилось. Силен задрожала и Ферн, больше не задавая вопросов, поднял её на руки и понёс в сторону дома. Малфой-Мэнор был мрачнее, чем обычно, передавая настроение, что царило внутри него. Тихие, безмолвные комнаты были пусты, за исключением одной. Малфой лежал в своей кровати и мирно спал, впервые за долгое время его не мучала бессонница. «Драко…». — Почему я слышу её голос? Силен, ты здесь? Малфой бродил во тьме, пытаясь услышать, зацепиться… «Драко». — Силен?! Где ты?! Не оглядываясь по сторонам, он бежал по коридору, погрузившемуся в безмолвную тьму. Драко бежал на голос, эхом отдающийся от стен. Когда глаза привыкли ко мраку, он понял, что вокруг нет ничего. Только кромешная тьма и невообразимый холод, сковавший юное тело. «Драко…». Остановившись, Малфой пригляделся и обнаружил не менее чёрную дверь, сливавшуюся с пространством, если бы не голос Силен, так яро доносившийся оттуда, он бы её и не заметил вовсе. — Силен, ты здесь? — блондин прислонился к двери, стараясь расслышать хоть что-то. Ответа не последовало. Его накрыла звенящая тишина. Драко сглотнул. Дрожащей рукой, Малфой открыл её и на него тут же хлынул поток морозной воды, наполняя тёмное помещение, не давая сделать спасительный вдох. Он оказался в ловушке. Драко пытался выплыть наверх, но что-то неведомое тянуло его вниз, цепляясь когтистой лапой за его щиколотку. Малфой задыхался. «Драко, нет...» «Силен… я слышу тебя!», — его сердце сдавило тупой болью, он зажмурился. Драко попытался протянуть руку на голос, но что-то, будто стеклянное, не позволило ему это сделать. Прозрачный аквариум не давал и шанса. Малфой закричал. Он почувствовал, как в его лёгкие хлынула вода. Блондин открыл глаза, задыхаясь и кашляя он сел на кровати. Воды больше не было. — Силен…