— Люди становятся сильнее, потому что у них есть воспоминания, которые они не могут забыть…
Цунаде.
Драко долго не мог прийти в себя и бродил по комнате полный раздумий. «Что это было? Почему я её так отчётливо слышал…». Остановившись возле окна, он посмотрел на ночное небо. Вспомнил, как они, совсем недавно, беззаботно лежали на траве и говорили про звёзды. «Такая чушь… Но мне было хорошо.». Блондин усмехнулся и провёл рукой по волосам, закрывая глаза. «Что со мной происходит?» Ощущение рваной души преследовало его везде. Он чувствовал, как сильно ему не достает этой вредной девчонки, с этими вечными перепалками и взвинченными нервами. Казалось бы, какая-то простая девушка заставляет думать о ней каждый миг и каждую секунду. «Нет, — Малфой качнул головой, — она не простая, Глэйс — лучшее, что было у меня». Драко чётко понимал, что Силен никогда не будет места в его мире, пока семья Малфоев прислуживает Тёмному Лорду. Самое страшное для него сейчас, если она узнает правду. Правду о том, кто он есть и какое ужаснейшее задание ему дал Волан-де-Морт. «Убить Дамблдора! Как это вообще возможно?!», — он сжал кулаки и стиснул зубы. В голове роились сотни мыслей, от самых жалких о бегстве, до самый абсурдных, связанных с убийством самого Лорда. Это было не выносимо для юноши. Каждый день, Драко просыпался от кошмаров, в которых он ходит во тьме, тонет в ней, задыхаясь в немом крике, а вокруг ни души. И тьма эта, никогда не кончалась, он бежал по тёмным коридорам в поисках лучика света, который выведет его из небытия собственного кошмара. Огонька, что всегда был рядом… Но этого не происходило. Слизеринец устало вздохнул, услышав гневный голос отца, донёсшийся с нижнего этажа. Малфой в очередной раз понял, что Люциус готов на всё что угодно, даже поставить собственного сына в безвыходное положение, лишь бы быть любимым приспешником змееголового. Он понимал, что выбора у него нет. Либо так, либо смерть. От этого на душе становилось ещё неприятнее. Чувство безразмерной вины и горечи сливалось в бешеный поток, сносивший на своём пути остальные мысли, превращая мозг, в котором всегда всё было разложено строго по полочкам в разрушенную библиотеку. Одиночество… Густое и вязкое, неумолимо отвратительное. Сколько раз он хотел сорваться и уехать к ней, но не мог поступить подобным образом. Малфой не мог позволить себе такую роскошь, лишь для успокоения собственных страданий, подвергнуть на смерть родного человека… Ощущение безысходности происходящего, понемногу, убивало его. Глаза юноши безучастно смотрели в окно, наблюдая, как тучи заволакивают бледное небо. Он бросил быстрый взгляд на свою руку и поморщился. Драко помнил тот злосчастный день. Малфой-Мэнор, юноша стоит в кругу Пожирателей смерти, родители притихли где-то в углу, и тьмой пропитанный дом. Волан - де- Морт схватил Драко за руку и с силой закатал рукав. Малфой видел его страшное лицо так близко, что чувствовал вонь тысячи трупов совсем рядом с собой. Эта ужасающая улыбка и высунутый язык. Его длинные ногти неприятно впивались в кожу, оставляя следы. Другой рукой он направил палочку и, произнеся некое заклятие, заставил появится ужасающую метку — череп со змеёй, выползающей изо рта… Руку Драко неимоверно жгло, словно раскаленным ножом. Он упал на колени, но Лорд не отпускал его. Отвратительный смех повелителя наполнил обеденный зал. Когда юноше уже стало совсем невыносимо от боли, Малфой-Мэнор огласил пронзительный рёв. Рёв зверя, загнанного в угол. Драко поднял измученный взгляд на отца, но тот лишь стоял в стороне и улыбался, глаза его были наполнены безумием. Змееголовый отбросил руку младшего Малфоя, на ней была метка Пожирателя Смерти, такая же мерзкая, как и её создатель. — Поздравляю, теперь ты один из нас, — улыбнулся Лорд. Обжигающий, чёрный яд скользил по его руке, навсегда запечатавшись на бледной коже. Мерзкий рисунок черепа с движущейся змеёй замер. Первое, о чём подумал Малфой было: «Твою мать, как же это больно». Когда Драко рассматривал метку, то думал о том, как отреагировала бы Силен, узнай она о том, кем он стал и во что превратился. Парень не помнил, как добрался до своей комнаты, развязал галстук и кинул его куда попало. В отчаянии он был готов выть. Весь его внутренний мир растаскивался по швам, только сейчас он начал осознавать всю реальность происходящего и это, уже не страшный сон, а невыносимый кошмар наяву, который никогда не кончится. «Пока он жив». Недолго думая, он открыл ключом верхний ящик стола и вынул оттуда металлическую коробочку. Блондин вышел на балкон и, сев на пол, закурил. Это была пачка «Danhill» чёрного цвета, элитная лимитированная коллекция. Длинные тонкие сигареты, которые курили, практически, все аристократы Англии. Когда едкий дым коснулся его легких, он закашлял, но затянулся ещё. В голову дало дурманом и, казалось, немного отпустило. В аккуратной бледной руке, черная сигарета выглядела более, чем эстетично. «Никогда не думал, что сделаю это». Драко с отвращением взглянул на дымящийся яд у него в руке. Когда он сделал очередную затяжку, его совсем отпустило, но мысли снова и снова возвращали за стол в обеденном зале, заставляя выть от отчаяния и собственной беспомощности. Тёплые лучи солнца падали ему на плечи и плавно спускались к ногам. Выкинув сигарету с балкона одни щелчком, он подумал, что было бы здорово, если бы все проблемы решались так же. Драко понимал, нужно было играть до конца, в игру в которой не было твоего хода… Платиновый блондин стал раздражительным и вспыльчивым. Драко донимали жуткие кошмары, звуки, которых на самом деле не было. И постоянное пианино в одно и тоже время. По началу, он просто пугался, а потом понял, что мелодия ему нравится. Он стал осознавать, что сходит с ума, когда ему послышался голос Силен, точнее песня под аккорды пианино в её исполнении. У Малфоя появилась привычка, вечером, когда играло пианино выходить на балкон, курить сигареты и выпивать один бокал огневиски. Он смотрел на тёмное небо, пытаясь разглядеть звёзды, такие же яркие и далёкие как она. Парень надеялся, что именно в этот момент, Силен, тоже смотрит на них. В последнее время, он стал мрачный и невыносимый даже дома, постоянно ругался с домовиком, от малейшего своего бессилия начинал крушить всё вокруг, старинные картины, витрины с реликвиями его дома. Завидев такой очередной выплеск эмоций сына, Нарцисса хотела его обнять, но тот лишь развернулся и со слезами на глазах послал мать как можно дальше. Затем, в ход пошли зеркала. Драко ненавидел их, ведь, он видел своё бледное отражение, и от этого становилось с каждым разом всё более мерзко. Он понимал, что снова становится тем мальчишкой, что был когда-то. Тем, кого Силен так старалась излечить. Малфой шагал по улице — один, без матери. Проходя мимо «Всевозможных волшебных вредилок» он, оглядевшись по сторонам, юркнул в Лютный переулок. Это была лавка «Горбин и Бэрк», предлагавшая широкий ассортимент весьма зловещих предметов. Там, среди витрин с черепами и старинными бутылями, спиной к окну стоял Драко. Его наполовину заслонял тот самый здоровенный чёрный шкаф, в котором когда-то Гарри прятался от Малфоя с его палочкой. Драко оживленно размахивал руками — видимо, что-то с увлечением говорил. Напротив, него стоял владелец лавки, мистер Горбин, сутулый человечек с маслянистыми волосами. У него было странное выражение лица — недовольное и в то же время испуганное. — Вы знаете, как починить эту вещь? — Возможно, — сказал Горбин. По его голосу ясно чувствовалось, что он не хочет брать на себя никаких обязательств. — Но для этого мне нужно её осмотреть. Почему бы вам не доставить её сюда, в магазин? — Не могу, — ответил Малфой. — Вещь должна оставаться на месте. Вы мне только скажите, что надо делать. Горбин нервно облизал губы. — Заочно, я могу сказать одно: работа эта трудная, может быть даже невыполнимая. Я ничего не могу гарантировать. — Не можете? — переспросил Малфой, и презрительно скривил губы. — Может быть, вот это придаст вам уверенности, — он шагнул к Горбину и совсем скрылся за шкафом. Вид у Горбина стал насмерть перепуганный. Глаза Драко сверкнули враждебностью, наполнившей его силой. — Скажешь хоть кому-нибудь, — произнёс Малфой, — будешь жестоко наказан. Знаешь Фенрира Сивого? Он старый друг нашей семьи, будет заходить к тебе время от времени, проверять, занимаешься ли ты этой проблемой. — Нет никакой необходимости… — Это мне решать! — отрезал Малфой. — Ну, я пошёл. И не забудь, береги вот это, мне потом понадобится. — Может быть, вы хотели бы забрать прямо сейчас? — Нет, конечно, дурак, как я эту штуку потащу? Держи у себя, только не продавай никому. — Ни в коем случае… сэр. Горбин поклонился так же низко, как когда-то кланялся Люциусу Малфою. — Никому ни слова, Горбин, в том числе и моей матери, ясно? — Разумеется, разумеется, — забормотал Горбин, снова кланяясь. Громко звякнул дверной колокольчик, и Малфой вышел из лавки, очень довольный собой. Почему-то его не отпускало чувство, чьего-то присутствия. Его глаза горели. В этом году Драко Малфой, всё так же оставался старостой факультета, но только в этот раз, его помощницей была Панси Паркинсон, самая настоящая заноза в заднице. Он сидел на диванчике Хогвартс-экспресса, не отводя холодного взгляда от окна, наблюдая как тянется пейзаж, ему было тошно думать о том, что в их вагоне, не хватает самого яркого человека на свете. «Чёртов Хогвартс, одни воспоминания», — его лицо исказила недовольная гримаса. Его отвлек шум в проёме. — Да, что с ней такое? — разозлился Забини, дергая раздвижную дверь купе. Дверь с силой дёрнуло в сторону. Драко прищурился, заметив что-то странное. Блейз, державшийся за ручку, повалился на колени к Грегори Гойлу, началась свалка. Малфой фыркнул и отвернулся. Гойл и Забини сцепились друг с другом, а остальные смотрели на них. — Усядетесь вы или нет, наконец-то?! — рявкнул Малфой. Гойл захлопнул дверь и спихнул с себя Забини. Растрёпанный и недовольный Блейз рухнул на сиденье, Винсент Крэбб вернулся к своим комиксам, а Малфой, посмеиваясь, улёгся на два сиденья сразу, положив голову на колени Панси Паркинсон. Странные ощущения. Драко, было представил на её месте Силен, но как только та коснулась его волос, он отбросил эту мысль. Паркинсон стала перебирать его блондинистые пряди с самодовольной ухмылочкой, словно другие девчонки только могут и мечтать о том, чтобы оказаться на её месте. Драко старался молчать и не выказывать неприязни, свои волосы он разрешал трогать только одной. Но здесь её не было. Качающаяся под потолком лампа ярко освещала эту троицу. — Ну что, Забини, — сказал Малфой, — что нужно этому Слизнорту? — Просто подыскивает людей со связями, — ответил Забини, всё ещё злобно косившийся в сторону Гойла. — Не сказать, чтобы он так уж много их нашел. Этот ответ, похоже, не понравился Малфою. — Кого он ещё позвал? — требовательно спросил он. — Маклаггена из Гриффиндора, — сказал Забини. — Ну да, у него дядя большая шишка в Министерстве, — сказал Малфой, кивнув. — Ещё какого-то типа по фамилии Белби из Когтеврана… — Вот еще, он такой придурок! — ввернула Панси. — А еще Долгопупса, Поттера и малявку Уизли, — закончил Забини, загибая пальцы. Малфой резко сел, сбросив руку Панси. — Он пригласил Долгопупса?! — Ну, наверное, пригласил, раз Долгопупс там оказался, — равнодушно ответил Забини. — Да чем Долгопупс мог заинтересовать Слизнорта? Забини пожал плечами. — Поттер — понятно, драгоценный Поттер, очевидно, Слизнорт хотел поглядеть на Избранного, — злобно усмехнулся Малфой, — но эта малявка Уизли! В ней-то что такого особенного? — Многим мальчишкам она нравится, — сказала Панси, искоса наблюдая за реакцией Малфоя. — Даже ты считаешь её хорошенькой, правда, Блейз? А ведь мы все знаем, какой ты разборчивый! — Да, я бы побрезговал прикоснуться к такой предательнице, которая ни во что не ставит чистоту крови, будь она хоть раскрасавица, — холодно отозвался Забини. «Да, и вообще к кому-либо другому, от вас одни неприятности», — фыркнул про себя слизеринец. Панси была очень довольна. Малфой снова улегся к ней на колени и позволил ей дальше гладить его волосы. — В общем, вкусы Слизнорта оставляют желать лучшего. Может быть, он впал в старческий маразм, — пожал плечами Драко. — А жаль, отец всегда говорил, что в своё время это был неплохой волшебник. Папа был у него любимчиком. Наверное, Слизнорт не знает, что я тоже еду этим поездом, не то бы он… — Я бы на твоём месте не особо рассчитывал на приглашение, — сказал Забини, усмехнувшись. — Когда я только пришёл, он спросил меня про папу Нотта. Вроде они старые друзья, но как услышал, что его арестовали в Министерстве, не обрадовался и Нотта так и не пригласил, верно? — Блейз покосился в сторону молчаливого друга, что положил голову на сложенные на столе руки и делал вид, что вовсе не подслушивает чужой разговор. —По-моему, Слизнорта не привлекают Пожиратели смерти. Малфой явно разозлился, но выдавил из себя исключительно невеселый смешок. — Да, кому вообще интересно, что его привлекает? Кто он, в сущности, такой? Просто дурацкий учителишка, — Малфой демонстративно зевнул. — Я, о чём — может, в будущем году меня и в Хогвартсе-то не будет, так какая мне разница, как ко мне относится какой-то толстый старикан, обломок дряхлого прошлого? — Как это — в будущем году тебя не будет в Хогвартсе? — возмутилась Панси и даже прекратила ухаживать за волосами Малфоя. — Да так уж, кто знает, — ответил Малфой со слабым намёком на самодовольную улыбочку, — может быть, я… ну… пойду дальше, буду заниматься более важными вещами. «Свалить бы отсюда подальше, вот самая важная вещь», — усмехнулся блондин про себя. Крэбб и Гойл вытаращились на Малфоя, разинув рты; как видно, они не подозревали о его планах. Даже Забини позволил любопытству отразиться на своём красивом лице. Панси снова принялась медленно поглаживать Малфоя по волосам, вид у неё был ошеломленный. — Ты говоришь… о нём? Малфой пожал плечами. — Мама хочет, чтобы я закончил школу, но я лично считаю, что это теперь не так уж важно. Ну, подумайте сами… когда Тёмный Лорд придёт к власти, разве для него будет иметь значение, кто сколько сдал СОВ и какие у кого оценки по ЖАБА? Да нет, конечно… Он будет смотреть, кто как ему служил, кто больше был ему предан…— лениво размышлял блондин. — И ты думаешь, что можешь как-то послужить ему? — с убийственной иронией поинтересовался Забини. — В шестнадцать лет, даже ещё не закончив школу? — Я же только что об этом говорил, нет? Может быть, для него не имеет значения, закончил я школу или не закончил. Может быть, для того, что он мне поручил, совсем не требуется свидетельства об образовании, — тихо сказал Малфой. Крэбб и Гойл сидели с разинутыми ртами, словно горгульи. Панси смотрела на Малфоя чуть ли не со священным трепетом. — Уже видно Хогвартс, — Малфой, явно наслаждаясь произведенным эффектом, показал в темноту за окном. — Пора надевать мантии. Его тело вдруг пронзило странное чувство. «Что это?» Драко прищурился, посмотрел на багажную полку, задумчиво сдвинув брови. Блондин спешно натянул на себя мантию, запер чемодан, а когда поезд начал рывками замедлять ход, застегнул у горла новенький плотный дорожный плащ. Гойл открыл дверь и вышел, расталкивая толпу второкурсников. Крэбб и Забини поспешили за ним. — Ты иди, — сказал Малфой Паркинсон, которая поджидала его, протянув руку, как будто надеялась, что они возьмутся за руки. — Мне тут нужно кое-что проверить. Девушка ушла. Чувства Драко обострились, он прислушался. Ученики проходили мимо, один за другим спускались на тёмную платформу, освещённую старым фонарём, повидавшим на своём веку множество учеников, но так и не дрогнувшим. Малфой подошёл к двери и опустил шторки. Теперь из коридора не было видно, что происходит в купе. Потом он наклонился и снова отпёр свой чемодан. — «Петрификус Тоталус!» Без всякого предупреждения Малфой нацелил волшебную палочку на Гарри, и того мгновенно парализовало. Словно в замедленном кино, он свалился с багажной полки и грохнулся на пол, так что всё купе задрожало. Он лежал у ног Малфоя, мантия-невидимка распахнулась, и почти вся оказалась под ним, так что он остался на виду, как был, с нелепо поджатыми ногами. Гарри не мог пошевелиться, мог только смотреть, не мигая, на Малфоя, который широко улыбался. — Так я и думал, — сказал Малфой, ликуя. — Я слышал, как Гойл задел тебя чемоданом. И мне показалось, я видел, как мелькнуло что-то белое, когда Забини вернулся… — его взгляд задержался на кроссовках Гарри. — Это, наверное, ты держал дверь, когда Забини хотел её закрыть? — он задумчиво взглянул на Гарри. — Ничего особенно важного, ты не услышал, Поттер. Но, раз уж ты мне попался… Он с силой ударил Гарри ногой в лицо. Поттер почувствовал, как у него хрустнул нос, кровь брызнула фонтаном. — Это тебе за моего отца… а теперь…— Малфой вытащил из-под неподвижного тела Гарри мантию-невидимку и набросил на него. — Вряд ли тебя найдут раньше, чем поезд вернется в Лондон, — тихо проговорил он. — Увидимся, Поттер… а может, и не увидимся. И, не забыв по дороге наступить на пальцы Гарри, Малфой вышел из купе. «Что бы сказала Глэйс? — усмехнулся он, прикрыв глаза. —Опять устроила бы мне разнос, что я отношусь к нему плохо? Плевать». Парень вышел из поезда и, на секунду обернувшись, прошёл вперёд. Малфой шёл по тёмной тропинке, изредка освещаемой фонарями, вдыхая студёный вечерний воздух, думая о том, что теперь сам по себе, один, идёт против системы. От этого на сердце стало жутко тоскливо. Драко поднял голову и, устремив взгляд в ночное небо, закурил. Руки предательски дрожали. —…Желающие играть в команде своего факультета по квиддичу, записывайтесь у деканов факультетов, как обычно. Кроме того, нам требуются новые комментаторы, желающие пусть, также записываются у деканов… Малфой сидел за столом в окружении своей благоверной свиты, его руку обвивала Панси, казалось бы, ничего не изменилось. Его мрачный взгляд прошёлся по столу и наткнулся на то место, на котором всегда сидела она. Блондин увидел, что Астория оглядывается по сторонам и дёргается каждый раз, когда поскрипывали тяжёлые, двери Большого зала. «Мне жаль, Астория». Драко, на мгновенье, вспомнил полное слёз лицо Глэйс, что тихо всхлипывала, пытаясь подавить подкатывающую истерику. Малфой тяжело вздохнул и снова уставился перед собой. —…В этом году мы рады представить вам нового преподавателя. Профессор Слизнорт! — Слизнорт встал, сверкая лысиной в свете свечей, его обтянутый жилетом живот отбрасывал тень на весь стол. — Мой бывший коллега, согласился снова преподавать у нас зельеварение. — Зельеварение? — Зельеварение?! Слово эхом разнеслось по Большому залу. Ученики переспрашивали друг друга, сомневаясь, правильно ли они расслышали. Драко слегка усмехнулся. — Тем временем профессор Снегг, — Дамблдор повысил голос, перекрывая ропот в зале, — возьмёт на себя обязанности преподавателя по защите от Темных искусств. «Тут бы ты не обрадовалась, так что должна ещё спасибо сказать, что я оставил тебя там», — усмехнулся Драко. —…Далее… Как известно всем присутствующим в этом зале, лорд Волан-де-Морт и его сторонники снова действуют в открытую и собирают силы. При этих словах Дамблдора молчание сделалось натянутым, как струна. Гарри оглянулся на Малфоя, тот, не глядя на Дамблдора, удерживал в воздухе вилку при помощи волшебной палочки, как будто речь директора школы не заслуживала его внимания. — Мне хотелось бы всячески подчеркнуть, насколько опасна сложившаяся ситуация и насколько важно, чтобы каждый из нас заботился о безопасности Хогвартса, — Дамблдор сложил руки в замок за спиной. — Магическая охрана замка за лето была усилена, у нас появились новые, более мощные средства защиты, но тем не менее все мы, и ученики, и преподаватели, должны быть крайне осторожны и не допускать ни малейшей беспечности, — директор сделал паузу, его глаза мазнули по ученикам и, убедившись, что все достаточно внимательно слушают, продолжил: — Поэтому я прошу вас, в целях безопасности соблюдайте все ограничения, о которых будут говорить вам учителя, пусть даже это покажется вам обременительным, и в особенности строго выполняйте правило о запрете ученикам выходить после отбоя из своих спален…. Заклинаю вас — если заметите что-нибудь необычное или подозрительное в замке или за его пределами, немедленно сообщайте об этом кому-либо из преподавателей. Я верю и надеюсь, что вы будете постоянно помнить о своей безопасности и о безопасности других учеников. Голубые глаза Дамблдора обвели взглядом зал, и он снова улыбнулся. — Но сейчас вас ждут уютные, тёплые постели, какие только можно пожелать, и главная ваша задача на данный момент — хорошенько выспаться перед завтрашними уроками. А потому давайте скажем друг другу: «Спокойной ночи! Пока!». Малфой поднялся первым из-за стола слизеринцев и, скинув руку Панси, вышел за двери. Он прошёл по длинным коридорам, устремляясь в Астрономическую башню. Закрыв за собой дверь, он, наконец-то, выдохнул. Тяжелая маска безразличия сползла с его лица, освобождая своего носителя, разбиваясь где-то внизу. Драко вышел на балкон и опёрся о его перилла руками. Морозный воздух приятно остужал лёгкие, даруя, мнимую свободу. Юноша мотнул головой. — Никто не свободен. Даже птица привязана к небу, — томно произнёс он, рассматривая зеленовато-чёрные крылья заблудшего Авгурея, что парил над Запретным лесом. Малфой бросил взгляд на потрескавшиеся плиты рядом с собой. Воспоминания сами лезли в голову. Звонкий смех девушки отдавался эхом в пустой башне. Здесь, он подарил Глэйс новую метлу и почил старую, учил её концентрировать свои силы. Малфой говорил о том, что не хочет, чтобы кто-то причинил ей боль, но сам стал этим кем-то. Малфой зажмурился, пытаясь прогнать эти мысли. «Я не сдержал обещания…». Он сжал кулаки и посмотрел на небо, которое заволокло тёмными тучами, предвещающими небу, весёлую ночку. — В класс! — приказал Снегг. На всём уже был виден отпечаток личности Снегга. В комнате было темнее, чем обычно, потому что занавески на окнах были задернуты и класс освещался свечами. На стенах красовались новые картины, в основном изображавшие людей в мучениях, со страшными ранами или невероятно искажёнными частями тела. Ученики рассаживались молча, нервно оглядываясь на зловещие картины. — Я не велел вам достать учебники, — сказал Снегг, закрыв дверь и остановившись возле учительского стола. Гермиона поспешно бросила свой экземпляр учебника «Лицом к лицу с безликим» обратно в сумку, а сумку затолкала под стул. — Пока что просто послушайте меня. И попрошу не отвлекаться. Его чёрные глаза прошлись по лицам учеников, задержавшись на лице Гарри, на какую-то долю секунды дольше других, а затем на Малфое, который никак не выказывал интерес к занятию. — Насколько мне известно, за время учёбы у вас сменилось пять преподавателей по этому предмету. «Будто ты не хотел стать следующим, Снегг», — усмехнулся Драко. — Естественно, у каждого из этих преподавателей были свои задачи и свои методы. При таком бессистемном обучении меня удивляет, что многие из вас всё-таки наскребли проходной балл на экзамене СОВ по данному предмету, — профессор неприятно скривился, выказывая всё своё отвращение. — Ещё больше меня удивит, если все вы справитесь с объемом работы на уровне ЖАБА, значительно более углубленном и обширном… Снегг двинулся вдоль стены в обход класса; теперь он говорил, понизив голос, и ученикам приходилось выворачивать шеи, чтобы видеть его. — Тёмные искусства, — говорил Снегг, — многочисленны, разнообразны, изменчивы и вечны. Бороться с ними — всё равно что сражаться с многоголовым чудовищем. Отрубишь одну голову — на её месте тут же вырастает новая, ещё более свирепая и коварная, чем прежде. Это битва с противником, непостоянным, неуловимым, вечно меняющим обличья, и уничтожить его невозможно. «Силен бы назвала вас придурком, кто может говорить с такой любовью о темных искусствах?». Северус в это же мгновенье свирепо посмотрел на Драко, но тот выдержал его взгляд, и преподаватель продолжил. — Следовательно, ваша защита, — чуть громче продолжал Снегг, — должна быть такой же изобретательной и гибкой, как те Искусства, которые вы тщитесь одолеть. Эти картины, — он на ходу махнул рукой в их сторону, — дают довольно точное представление о том, что происходит с человеком, подвергшимся, к примеру, воздействию заклятия Круциатус, — он указал на изображение волшебницы, скорчившейся и кричащей от боли, — испытавшим поцелуй дементора, — на картине волшебник бессильно привалился к стене, безучастно глядя прямо перед собой пустыми глазами, — или спровоцировавшим нападение инфернала, — кровавая каша на земле. Драко вспомнил, как сам недавно корчился от Круциатуса, и нервно сглотнул. — Значит, инферналы действительно появились? — тоненьким голоском спросила Парвати Патил. — Это уже точно известно, он их использует? — В прошлом Тёмный Лорд использовал инферналов, — ответил Снегг, — а значит, имеет смысл исходить из предположения, что он может использовать их снова. Итак, — он двинулся вдоль противоположной стены, возвращаясь к учительскому столу, и снова ученики, как заворожённые, провожали его глазами. Тёмная мантия развевалась у него за спиной. — …полагаю, вы абсолютно незнакомы с невербальными заклинаниями. В чём состоит преимущество невербальных заклинаний? Рука Гермионы взметнулась вверх. Снегг не торопясь оглядел класс, убедился, что выбора нет, и сказал отрывисто: — Очень хорошо, Мисс Грейнджер! — Противник не знает заранее, какое именно заклинание вы собираетесь осуществить, — сказала Гермиона. — Это даёт вам крошечное преимущество во времени. — Вы практически дословно повторили текст учебника «Стандартная книга заклинаний» для шестого курса, — пренебрежительно заметил Снегг. Малфой злорадно захихикал в дальнем углу. — Но, по сути, ответ верен, — нехотя согласился Северус. — Действительно, тот, кто овладеет умением колдовать, не выкрикивая во всё горло заклинания, получает выигрыш во времени и возможность застать противника врасплох. Разумеется, это подвластно не всем волшебникам. «Глэйс стала бы лучшей в этом». Малфой по привычке хотел обернуться и посмотреть на красноволосую, но увидел только пустое место рядом с Асторией и нервно поджал губы. — Здесь важную роль играет способность сосредоточиться и сила духа, которой… — его злобный взгляд снова задержался на Гарри, — наделены далеко не все. Сейчас, вы разделитесь на пары. Один партнёр попытается без слов навести порчу на другого. Другой будет пытаться, также молча, отвести от себя порчу. Приступайте, — скомандовал он, всплеснув руками. Снегг не знал, что Гарри в прошлом году обучил по крайней мере половину курса, (всех участников ОД), выполнять Щитовые чары. Но никто из них раньше не пробовал делать это без слов. Естественно, многие стали жульничать — произносили заклинание не вслух, а шёпотом. Само собой, через десять минут после начала урока Гермиона сумела без единого звука отразить направленное на неё Невиллом заклятие-подножку. Малфой недовольно посмотрел на Панси, которая предложила ему быть его парой. Пока ученики упражнялись, Северус расхаживал по классу, как всегда похожий на гигантскую горгулью, около Гарри и Рона он остановился посмотреть, как они справляются с заданием. Была очередь Рона насылать порчу на Гарри; Рон весь побагровел, крепко сжав губы, чтобы случайно не поддаться соблазну прошептать заклинание. Гарри высоко поднял волшебную палочку, готовый в любой момент отразить заклятие, которого, похоже, ему не суждено было дождаться. — Какое убожество, Уизли, — сказал Снегг, понаблюдав за ними некоторое время. — Дайте-ка я покажу, как это делается… Он так быстро взмахнул волшебной палочкой, целясь в Гарри, что Гарри среагировал чисто машинально: напрочь позабыв о невербальных заклинаниях, он завопил: — «Протего!» Щитовые чары получились у него такими мощными, что Снегг отлетел назад и врезался в соседнюю парту. Весь класс оглянулся и теперь смотрел, как профессор, злобно нахмурившись, поднимается на ноги. Малфой стоял с открытым ртом, не в силах выразить свои эмоции. Он не заметил, как Панси без слов, применила к нему заклятие «Приближения» и, подтащила его очень близко к себе. — Что за хрень, Панси! — негодовал блондин, пытаясь оттолкнуть девушку. Паркинсон весело засмеялась. Ему было неприятно находиться на таком расстоянии от неё, он нахмурился и вспомнил про заклятие «Остолбеней». Паркинсон отлетела в столпившихся студентов. — Вы помните, что мы сегодня занимаемся невербальными заклинаниями, Поттер? — Да, — сдавленно ответил Гарри. — Да, сэр. — Совсем необязательно называть меня «сэр», профессор. Слова вырвались прежде, чем Гарри понял, что он говорит. Несколько человек ахнули, в том числе и Гермиона. Зато Рон, Дин и Симус одобрительно заулыбались за спиной у Снегга. «Дерзкий Поттер? Что-то новенькое», — усмехнулся Драко, поправив волосы. — Явитесь в субботу вечером ко мне в кабинет, — приказал Снегг. —Наглости, Поттер, я не потерплю ни от кого… даже и от Избранного. Уголки губ Драко поползли вверх. Когда урок был окончен, у них появилось немного свободного времени и Малфой решил прогуляться по саду, углубившись в свои мысли. И похоже не только в свои. Ему казалось, что где-то далеко, в глубине его мозга, произошёл сбой и он услышал голос Силен, но настолько далеко, что еле расслышал. — Черт тебя дери, Драко Малфой! «Не послышалось?!», — глаза Драко расширились, на секунду он остолбенел. Обернулся. — Ало, я к кому обращаюсь?! — Астория щёлкнула пальцами возле его лица. — Привет, Стори, — цокнул языком блондин. «Глупо было думать, что она может быть где-то здесь. Наивный Малфой…», — корил себя Драко, нахмурившись от досады. Глубоко в душе, он хотел, что бы это оказалось правдой. — Отвечай немедленно, куда ты дел мою подругу?! — глаза девушки светились неподдельной злобой. — Понятия не имею, — бросил Малфой и уже собирался уйти, но Астория схватила его за руку и оттащила в дальний угол коридора. Малфой сначала опешил, а потом вспомнил и это место. Именно здесь он ругал Силен за Поттера. «Как прозаично», — грустно усмехнулся Драко про себя. Астория схватила его за грудки и дёрнула, заставляя посмотреть ей в глаза. — Где она?! — Я не знаю, мы расстались, — небрежно сказал Драко. Секунду Астория смотрела в его холодные глаза. Затем, отвесила ему такую громкую пощечину, что птицы, сидящие рядом на дереве, испугались и улетели прочь. Глаза Малфоя широко раскрылись, он потёр ладонью ушибленное место. Щека стала ярко-розовой. — Какого… — Если ты сейчас мне не ответишь, где она, я на тебя нашлю заклятие «Аморникус», оно разделит тебя на части, на всю жизнь таким останешься, — процедила сквозь зубы девушка, метая молнии. От неё исходила такая мощная аура злости, что блондин мог ощутить её у себя на коже. Драко долго смотрел в глаза Астории, взвешивая свой ответ. — Ты слишком мала и неопытна, чтобы наслать его. Даже не у всех хороших волшебников оно получалось, — язвительно произнёс Драко и сложил руки на груди. Астория глубоко вздохнула. — Значит, я тебе сейчас яйца оторву, честное слово, ты меня вынуждаешь, — когда её рука, потянулась к его штанам, он очнулся. — Ладно, ладно. Я понял, у тебя серьёзные намерения, — усмехнулся он, предусмотрительно отодвигаясь от Гринграсс. — Не смешно. «Серьёзности ей точно не занимать», — судорожно подумал слизеринец. — Она в безопасности там, где никто её не найдет, — шёпотом произнёс он, оглядываясь. — А почему она должна быть в опасности? — с укором спросила Гринграсс, сложив руки на груди. Драко тяжело вздохнул. — Из-за меня. — Не удивлена, — фыркнула Астория, потерев переносицу. — Я хочу связаться с ней, и узнать, как она и всё ли у неё хорошо. — Исключено, — отрезал Драко, отвернувшись. — Что?! — лицо девушки побагровело. — Я сказал, это исключено, — раздражённо проговорил Малфой. — Только я знаю, где она, — выпалил Драко и вновь посмотрел по сторонам. — Но ты же откуда-то знаешь, что у неё всё хорошо. Ты не был бы так уверен, если бы не списывался с кем-то или с ней самой, — подвела итог слизеринка. — Браво, Шерлок, — язвительно ответил Малфой, похлопывая. Малфой посмотрел на Асторию и его сердце сжалось. Он не помнил её без Силен. Две самые громкие слизеринки всегда были вместе и оглашали блёклую гостиную факультета своим звонким смехом, внося какой-то свой особенный шарм. Они не были похожи на других, им было плевать на мнение окружающих, именно поэтому они делали всё по-своему, выходя за рамки привычных пафосных учеников Слизерина. Его холодные глаза смотрели в тёмные глаза Астории и видели там своё холодное отражение. — Чёрт, ладно, — он сдался. — Напиши, всё что хочешь, я сам отправлю сову. — Не вздумай меня обмануть, Малфой. Почерк Силен, я знаю, — сплюнула Астория и удалилась. Малфой закатил глаза. «Девчонки». Радостно улыбаясь из-под пышных, как у моржа, усов, Слизнорт одного за другим пропускал учеников в класс, причём, с особенным энтузиазмом приветствовал Гарри и Забини. В подземелье непривычно клубился разноцветный пар и витали удивительные запахи. Малфой с интересом принюхивался, проходя мимо огромных котлов, в которых что-то кипело и булькало. Четверо слизеринцев уселись вместе за один стол, другой заняли четверо когтевранцев, а Гарри, Рону и Гермионе осталось сесть с Эрни. Гриффиндорцы выбрали себе стол поближе к котлу с золотистой жидкостью, от которого шёл самый заманчивый аромат. Запах от этого зелья царил во всём кабинете. Малфою он напомнил одновременно лаванду, шоколад, запах ванили и что-то ещё сладкое, кажется так пахло, когда они с Силен вытирали лужу у Снегга. А ещё, так пахло от самой Глэйс. «Амортенция?» Он поймал себя на том, что дышит глубоко и медленно, а пар от зелья, понемногу, наполняет его до краев, словно чудесный напиток. Его охватило ощущение невероятного довольства. — Ну-те-с, ну-те-с, — проговорил Слизнорт, очертания его массивной фигуры мерцали и расплывались в мареве многоцветного пара. — Все достали весы, наборы для приготовления зелья, и не забудьте учебники «Расширенный курс зельеварения»… Что-то сказал святой Поттер, но Драко не замечал ничего вокруг, его полностью поглотил аромат. Он навевал приятные образы. — Ну-с, — Слизнорт снова встал у доски, выпятив и без того объёмистую грудь, так что пуговицы на жилете грозили оторваться, — я приготовил для вас несколько зелий — так, для интереса, знаете ли. Такого рода зелья вы должны будете уметь готовить к экзамену ЖАБА. Вы наверняка о них слышали, даже если пока ещё ни разу не варили. Кто-нибудь может мне сказать, что это за зелье? Он указал на котёл рядом со столом слизеринцев. Гарри приподнялся со стула и увидел, что в котле кипит жидкость, с виду похожая на обыкновенную воду. Гермиона отработанным движением подскочила и подняла руку раньше всех, Слизнорт указал на неё. «Противная Грязнокровка. Ты так же скачешь на члене своего дружка Поттера?», — скривился Малфой, фыркнув. — Это сыворотка правды, жидкость без цвета и запаха, которая вынуждает того, кто её выпьет, говорить правду, — сказала Гермиона. Малфой предусмотрительно отодвинулся чуть дальше от котла. — Очень хорошо, очень хорошо! — одобрил Слизнорт. — А теперь… — он указал на котёл возле стола когтевранцев. — Это зелье также широко известно… В последнее время не раз упоминалось в министерских брошюрках… Кто знает?.. Гермиона снова быстрее всех подняла руку. Драко закатил глаза. — Может их оставить наедине? — прошипел блондин. — Это Оборотное зелье, — сказала она и, повернув голову в сторону Драко, скорчила рожу. Гарри тоже узнал густую, тягучую, медленно булькающую субстанцию цвета глины во втором котле, но он не обиделся на Гермиону за то, что та ответила первой; в конце концов, именно она сумела изготовить это зелье, когда все они ещё учились на втором курсе. — Отлично, отлично! Ну, а это… Да, моя дорогая, — сказал Слизнорт, слегка ошарашенный активностью Гермионы, которая снова подняла руку. — Это «Амортенция»! — В самом деле. Как-то даже глупо спрашивать, — сказал потрясенный Слизнорт, — но вы, вероятно, знаете, как оно действует? «Спросите лучше, чего она не знает. Например, как закрыть свой рот», — язвительно подумал Драко. — Это самое мощное приворотное зелье в мире! — сказала Гермиона. — Совершенно верно! Вы, видимо, узнали его по особому перламутровому блеску? — И по тому, что пар завивается характерными спиралями, — с большим воодушевлением ответила Гермиона, — и ещё оно пахнет для каждого по-своему, в зависимости от того, какие запахи нам нравятся, — например, я чувствую запах свежескошенной травы, и нового пергамента, и… Тут она слегка порозовела и не закончила фразу. «Так…Приворотное зелье пахнет Силен?», — удивился Драко, вспоминая знакомые ароматы. Малфой с прищуром посмотрел на Грейнджер. Сердце предательски кольнуло. — Позвольте узнать ваше имя, моя дорогая? — спросил Слизнорт, будто, не замечая смущения Гермионы. — Гермиона Грейнджер, сэр. — Грейнджер… Грейнджер… Вы, случайно, не в родстве с Гектором Дагворт-Грейнджером, который основал Сугубо Экстраординарное Общество Зельеварителей? — Нет, не думаю, сэр. Видите ли, я из семьи маглов. Малфой наклонился к Нотту и зашептал ему на ухо: — Какая жалость, всезнайка оказалась из семьи маглов. Неужели, она думала оказаться его любимицей, — фыркнул Драко. — Интересно, кто ей нравится больше, Святой Поттер или толстячок Слизнорт? Кому она отдаст предпочтение в выручай-комнате? Нотт и Малфой гаденько рассмеялись. Но Слизнорт нимало не огорчился — напротив, он так и лучился улыбкой, переводя взгляд с Гермионы на Гарри, который сидел рядом с ней. — Ага! «Моя лучшая подруга — из семьи маглов и учится лучше всех на нашем курсе»! Полагаю, это и есть та подруга, о которой ты говорил, Гарри? — Да, сэр, — сказал Гарри. — Очень хорошо, мисс Грейнджер, примите заслуженные двадцать очков в пользу Гриффиндора, — добродушно проговорил Слизнорт. У Малфоя было такое же выражение, как в тот раз, когда Гермиона врезала ему по физиономии. Гермиона, сияя, повернулась к Гарри и зашептала: — Ты правда сказал ему, что я лучшая на курсе? Ой, Гарри! — А что тут такого особенного? — непонятно почему насупился Рон. — Ты и есть лучшая, я бы тоже так ему сказал, если бы он меня спросил! Гермиона улыбнулась, но приложила палец к губам, потому что Слизнорт опять начал что-то говорить. — Разумеется, на самом деле Амортенция не создает любовь. Любовь невозможно ни сфабриковать, ни сымитировать. Нет, этот напиток просто вызывает сильное увлечение, вплоть до одержимости. Вероятно, это самое могущественное и опасное зелье из всех, что находятся сейчас в этой комнате. О да, — прибавил он, серьезно кивая недоверчиво ухмылявшимся Малфою и Нотту. — Вот поживете с моё, наберетесь жизненного опыта, тогда уже не станете недооценивать силу любовного наваждения… «Есть одна сила, которая сильнее любого зелья на свете», — фыркнув, подумал Малфой. Но тут же осекся, мысли о Глэйс, отдавались тупой болью, где-то глубоко внутри чёрствого сердца слизеринца. — А теперь, — продолжил Слизнорт, — пора приступать к работе. — Сэр, вы не сказали, что в этом котле, — Эрни Макмиллан указал на маленький чёрный котёл, стоявший на учительском столе. В нём весело плескалась жидкость цвета расплавленного золота, большие капли подскакивали над поверхностью, точно золотые рыбки, но ничего не проливалось наружу. — Да. Это. Что ж, леди и джентльмены, это весьма любопытное зельице под названием «Феликс Фелицис». Насколько я понимаю, — с улыбкой повернулся он к Гермионе, которая громко ахнула, — вы знаете, как действует «Феликс Фелицис», мисс Грейнджер? — Это везение в чистом виде! — взволнованно произнесла Гермиона. — Оно приносит удачу! Малфой поднял голову и внимательно прислушался. — Совершенно верно, ещё десять очков Гриффиндору. Да, забавное это зелье, «Феликс Фелицис», — сказал Слизнорт. — Невероятно трудное в изготовлении, и, если процесс хоть немного нарушен, последствия могут быть катастрофическими. Но если зелье сварено правильно, вот как это, например, то все, за что вы ни возьметесь, будет вам удаваться… по крайней мере пока длится действие зелья. — Почему же его не пьют постоянно, сэр? — азартно спросил Терри Бут. — Потому что, при неумеренном употреблении оно вызывает головокружение, безрассудство и опасный избыток уверенности в себе, — пояснил Слизнорт. — Хорошенького понемножку, знаете ли… В больших дозах это зелье чрезвычайно токсично. Но изредка, по чуть-чуть… — А вы когда-нибудь принимали его, сэр? — спросил Майкл Корнер с живым интересом. — Дважды в своей жизни, — ответил Слизнорт. — Один раз, когда мне было двадцать четыре года, и ещё раз — когда мне было пятьдесят семь. Две столовые ложки за завтраком. Два идеальных дня. Он мечтательно устремил взор в пространство. — И это зелье, — сказал Слизнорт, словно очнувшись, — будет наградой на нашем сегодняшнем уроке. Наступила такая тишина, что бульканье зелий в котлах, как будто стало в десять раз громче. — Один малюсенький флакончик «Феликс Фелицис», — Слизнорт вынул из кармана миниатюрную стеклянную бутылочку и показал её всему классу. — Доза рассчитана на двенадцать часов удачи. От рассвета до заката вам будет везти во всех ваших начинаниях. Но я должен вас предупредить, что «Феликс Фелицис» запрещён к использованию на любых официальных состязаниях, таких, как спортивные соревнования, экзамены и выборы. Поэтому наш победитель должен будет использовать его только в обыкновенный день… и пусть этот день станет для него необыкновенным! Так, — продолжил Слизнорт, внезапно переходя на деловитый тон, — что же нужно сделать, чтобы выиграть этот сказочный приз? Обратимся к странице десять «Расширенного курса зельеварения». У нас осталось немногим больше часа, и этого времени вам должно хватить на пристойную попытку сварить «Напиток живой смерти». Я знаю, что до сих пор вы не приступали к таким сложным зельям, и потому не жду идеального результата. Во всяком случае, тот, кто добьётся наилучших результатов, получит в награду этого маленького «Феликса». Начали! — хлопнул он в ладоши. Ученики дружно загремели котлами, кто-то уже со звоном ставил гирьки на весы, но никто не произносил ни слова. Сосредоточенную целеустремленность, царившую в классе, можно было, кажется, пощупать рукой. Малфой лихорадочно листал «Расширенный курс зельеварения». Драко совершенно необходим хоть один удачный день в его жизни. — Сэр, я думаю, вы знали моего дедушку, Абраксаса Малфоя? — как бы невзначай, произнёс Драко, увлечённо перелистывая страницы потрёпанного учебника. — Да, — сказал Слизнорт, не глядя на Малфоя. — Меня очень огорчило известие о его смерти, но, разумеется, это нельзя назвать неожиданным — драконья оспа в его возрасте… И пошёл дальше. Ясное дело, Малфой рассчитывал, что с ним будут обращаться не хуже, чем с Гарри и Забини, а может, даже и лучше — он привык к этому у Снегга. Похоже, в борьбе за флакончик «Феликс Фелицис», Малфою придётся рассчитывать исключительно на собственные таланты. Он прочитывал внимательно каждую строчку, пытаясь делать всё в точности так, как написано. Краем уха он слышал разговоры Поттера и Грейнджер. Дремоносный боб никак не хотел поддаваться. «…Надеюсь, что ты неправильно начнёшь и этот боб отскочит тебе в глаз..». Рука Драко дёрнулась, и он слегка порезал палец. — Черт, — шёпотом сказал он, облизывая багровую каплю. Согласно учебнику, дальше нужно было помешивать зелье против часовой стрелки до тех пор, пока оно не станет прозрачным, как вода. Зелье Драко оставалось лилово-розовым и не хотело поддаваться. Он всё мешал и мешал, сравнивая прочитанное. Вена на его шее вздулась от напряжения. Малфой злился, потому что всё было правильно, а чёртово зелье не хочет становиться прозрачным. «Твою мать!», — гневно подумал он, ударив кулаком о стол. Ему хотелось скинуть котел на пол и послать всё к чертям. «Посчитай до трёх». Малфой обернулся. — Нотт, ты что-то сказал? — обеспокоенно спросил блондин. — Нет, — пожал он плечами. — Наверно, послышалось… «Не послышалось, посчитай до трёх и выдохни». Малфой лихорадочно смотрел на учеников в классе, но все были увлечены зельем, не обращая на него, ни малейшего внимания. Он нервно сглотнул, но решил последовать совету голоса в голове. «Раз. Два. Три». Он выдохнул и его, понемногу, отпустило. «Похоже, придётся смириться, что я чокнулся», — смеясь и, прикрывая рот рукой, подумал Драко. — Время вышло! — объявил Слизнорт. — Прошу всех прекратить помешивать! Слизнорт медленно двинулся между столами, заглядывая в котлы. Он не делал никаких комментариев, только иногда принюхивался или помешивал в котле. Наконец, он добрался до стола, за которым сидели Гарри, Рон, Гермиона и Эрни. Печально улыбнулся при виде вещества, напоминающего дёготь, в котле Рона. Прошёл мимо темно-синей стряпни Эрни. Зелье Гермионы удостоилось одобрительного кивка. Тут Слизнорт увидел зелье Гарри, и на лице его выразилось недоверие, смешанное с восторгом. — Безусловная победа! — воскликнул он на всё подземелье. — Отлично, отлично, Гарри! Боже праведный, вижу, вы унаследовали талант своей матери. Лили была великой мастерицей по зельям! Ну, вот вам приз — один флакончик «Феликс Фелицис», как обещано, и смотрите используйте его с толком! «Чёртов Поттер!», — глаз Драко предательски задёргался. Астория, наконец, получила возможность написать подруге, которую так давно не видела, что забыла, как та выглядит.«Силен какого хрена происходит? Почему этот блондинистый хорёк сказал, что вы расстались? Оливер очень переживает за тебя. Близнецы постоянно пишут и спрашивают, как ты… Я тоже очень волнуюсь… скучаю, родная… Не давай никому себя в обиду, жду ответа.
Твоя Стори».
Гринграсс с недоверчивым лицом передала конверт Малфою. Рано утром, Драко поднялся в совятню и выбрал самую неприметную сову-сипуху. — Лети сюда, — тихо сказал он. Малфой привязал письмо к лапке и отпустил. — Доставь его незаметно и быстро, — шептал он. — Уху. Блондин посмотрел в след птице и грустно вздохнул. Новый день в Хогвартсе для Малфоя был невыносим. Каждый угол, каждая парта, каждый кабинет, и даже Филч, напоминали ему о той, что так рвала его душу. Он постоянно ловил себя на мысли, что оборачивается посмотреть на Силен или что-то сказать, а в итоге видел только душераздирающую пустоту. Вскоре, игра на пианино прекратилась. Без неё теперь стало очень тоскливо на душе. Драко думал, что один единственный плюс от того, что он сошёл с ума в том, что он слышит её голос у себя в голове. Но и он болезненно исчез, точно никогда не существовал. А в одно пасмурное утро, он получил письмо. Открыв его в выручай-комнате, его глаза расширились, то ли от удивления, то ли от злости, а может и всё вместе. «Кто такой, этот чёртов Ферн?!» Он смял письмо в руке. — Я конечно рад, что она под присмотром и всё такое…— он выдохнул, но тут ярость заполнила его с новой силой. — Какой-то хрен трётся около неё, а меня даже нет рядом! — он с силой толкнул ногой стул, что тот отлетел к стене. — То есть, я тут схожу с ума, а она с каким-то парнем там развлекается?! Его глаза сверкали злобой. Он медленно прислонился к стене и зачесал волосы назад. — Я сам её там оставил одну. Чёртов дурак…— Драко с силой ударил кулаком о стену, тяжело выдохнув. Эмоции, заполнившие его через край, осыпались так же, как и камешки от удара. Он достал сигареты, сел на пол и облокотился спиной к холодному мрамору. Щёлкнув железной зажигалкой, Драко сделал одну большую затяжку и, выдохнув ядовитый дым, зажмурился. Чёрная сигарета медленно тлела в его руке. «Силен…прости меня». Утром, Малфой сидел за столом и со скучающим видом листал «Ежедневный Пророк»:«Стэнли Шанпайк, кондуктор популярного среди волшебников автобуса «Ночной рыцарь», арестован по подозрению в пособничестве Пожирателям смерти. Мистер Шанпайк, двадцати одного года, взят под стражу вчера поздно вечером в результате облавы на его дом в Клэпеме…»
«Бред собачий», — подумал он и, отбросив газету на стол, отпил из кубка тыквенного сока. Его лицо стало совсем худым, а мешки под глазами придавали болезненности. Когда Гермиона бросила на него обеспокоенный взгляд, он лишь фыркнул и отвернулся. Свободные уроки оказались для шестикурсников не временем блаженного безделья, на что так надеялись многие, а единственной возможностью худо-бедно справляться с чудовищным объёмом работы, которая на них навалилась. Мало того, что по всем предметам каждый день задавали столько, будто на завтра назначены экзамены, так ещё и сами уроки стали намного труднее, чем прежде. Малфоя радовало, что под тяжестью домашних заданий он может забыть, хотя бы ненадолго, о девушке с красными волосами. Одной тёмной ночью, блондин, снова ворочался в своей кровати. Пока Малфой бродил по тускло освещённым коридорам своей души, вновь услышал пианино. — Не может быть…— радостно подумал юноша, ускоряя шаг, двигаясь в сторону звука. В этот раз, оно было громче, чем обычно, словно находилось в соседней комнате. Мягкие ноты приятно ложились на слух и заставляли сердце колотиться, как бешенное, словно только после схватки с дементором. Он дёргал запертые двери коридора, но те не поддавались. Только сейчас, слизеринец понял, что звук идёт снаружи. Далеко за пределами его бессознательного. Прислушиваясь, Малфой закрыл глаза, погружаясь в мелодию, точно в тёплый океан. — Я иду… Драко проснулся в холодном поту, тяжело дыша и, не надевая ботинок рванул на звук. Холодные плиты Хогвартса обжигали его ноги, но он ничего не чувствовал, просто бежал, как во снах. Почему же так хочется бежать? От чего сердце заходится неистовым зовом? Ему было уже всё равно, поймают ли его ночью, накажут ли. Это все было на втором плане, музыка его звала. Она его звала. Пробегая по тёмным пролетам, он не заметил, как по дороге пнул Миссис Норрис. — Мявк! Драко устремился вверх по знакомой лестнице, которая тут же очнулась ото сна и что-то непонятно прошипела ему в след. Добежав до тяжелой двери, он прислонился к ней ухом. Пианино играло очень громко, он молился, чтобы ему это не казалось. — «Шасая…хасат»,— прошептал Малфой и дверь медленно исчезла. Он ступил на ковёр, который был покрыт тоненькой корочкой льда. Драко вовсе не волновало то, что вокруг стоял дикий холод, окна распахнулись, а змеи шипели так, что могли разбудить весь замок, он видел только её. Волосы, всё так же были красные, и сейчас мерцали в свете луны. Красивые, длинные пальцы девушки нежно перебирали клавиши, а песня сама ложилась мягким покрывалом на них. Её голос так притягивал и зачаровывал, что Драко невольно сравнил её с русалками в Чёрном Озере. Он медленно шёл к ней, ведомый таинственной силой, которой был готов поддастся. Платье девушки оказалось ночным, оно было совсем легкое, дуновение ветра слегка колыхало его, раскрывая прелесть красивых, бархатных ног и нежность кожи её бёдер. Драко не мог поверить в то, что видит. — Не может быть… Глэйс? — шептал он хриплым голосом. Во рту тут же пересохло. Блондин подошёл к ней сзади и, чуть коснулся носом её волос, они пахли лавандой и шоколадом. Самый родной аромат из всех, что довелось ему ощущать. Малфой хотел было провести рукой по ним, но не смог больше шевельнуться, его парализовало. — Силен, неужели, ты здесь, и я не сошёл с ума? — мягко спросил блондин. Девушка закончила песню и встретилась взглядом с Драко в отражении лакового покрытия. Её глаза горели зелёным огнём, самым ярким, который он когда-либо видел. Девушка медленно встала и повернулась к нему. Лицо Силен, вовсе не изменилось, тот же милый носик, чуть пухлые губы, мягкие щёки с легким румянцем. Она провела рукой по его щеке, давая почувствовать своё тепло. Драко прикрыл глаза, так было приятно прикосновение. Он тут же ощутил, как его сердце, медленно впускает теплоту юной девушки, что с удовольствием, стремилась ему её подарить. Малфой нахмурился. Его глаза блестели. «Даже если ты всего лишь часть моего воображения, я готов сойти с ума», — думал он, скрепя сердце. — Силен…мне так жаль, — тихо проговорил Драко, сжимая кулаки. Глэйс провела тонким, невидимым пальцем по его губам. Юноше, казалось, что весь свет в этом мире, на мгновенье, сконцентрировался в этой хрупкой девушке. Драко закрыл глаза, с силой зажмурившись. — Не исчезай, прошу, — молил он, хватаясь за полупрозрачный образ. Силен встала на носочки и прошептала: — Я уже давно свела тебя с ума, Драко… — тихий, еле-различимый шёпот. Он прикусил губу и открыл глаза, девушка перед ним растворилась, оставив после себя дымку, с запахом горечи и боли.