Теперь я парень.

Утро. Из-за плотно задернутых штор слышно, как капли дождя мерно стучат по стеклу. Где-то в глубине дома раздаются звуки утренней суеты: мама встала, чтобы собрать Цзинь Шань в детский сад, Вэнь Сяо с кем-то разговаривал по телефону, попутно попивая кофе, лишь отца — У Мин Не¹ — нигде не было. (У — «не», Мин — «ясный», Не — «шёпот») Из всей семьи только Гуан Синь тихо сопел в своей комнате, укутавшись в одеяло с головой. Но всё до поры, до времени. Пока сплю, мне снится странный сон: я, все так же в теле Гуан Синя, бегу по лугу. Позади маленький, но довольно тёмный лес, а впереди бескрайние поля. Остановившись, разворачиваюсь и вижу: в лесу, в тени под деревьями, стоит тот самый парень с фотографии. Он ловит мой взгляд, улыбается и протягивает руку, призывая подойти к нему, вторая рука у него за спиной. И хотя я знаю, что в ней, всё равно бегу к нему с глупой улыбкой на лице. Но не успеваю добежать до парня, как нога цепляется за что-то, и я стремительно падаю. Во время падения земля уходит из-под ног, и я проваливаюсь куда-то в бездну. Последнее, что увидел перед падением — это хищный оскал парня с фотографии, кровь, стекающая с его клыков по подбородку, и красные глаза. В них читается злость, ненависть и самодовольство, но, не смотря на это, — его улыбку и глаза — он выглядит грустным. Ещё какие-то пару мгновений — и я падаю, сильно ударяясь спиной, начинаю кашлять и выплевывать кровь. Боль пронзает тело, словно тысячи маленьких лезвий живут своей жизнью внутри меня, отрезая по маленькому кусочку мою плоть, превращая всё вокруг в ад. Глаза застилала красная пелена, я потерял сознание. Мой крик смешивается с мелодией будильника, и наш «дуэт» заканчивается грандиозным «Бах!» с кровати. Я пытаюсь выбраться из пучин большого одеяла, в котором потерялась, безуспешно барахтаясь. Через минуту мне, наконец, удаётся собраться и «вырваться из захвата». Я вылезаю из одеяла, заползаю на кровать и сижу минут пять в немом изумлении, а со лба течёт холодный пот. Это что за сон такой? Почему тот парень был с ножом? А главное, разве реально во сне так ясно ощущать боль?! Это же было просто адски больно! Я почесал затылок. — К чему бы это? От состояния «я ничего не понял и не понимаю» меня отвлек стук в дверь комнаты. — Братик, это Цзинь Шань, — она постучала ещё раз. — Входи, — крикнул я, попутно слезая с кровати и подбирая одеяло, которое так и осталось лежать на полу после моего неудачного пробуждения. Дверь открылась, и девочка вошла, легонько ступая по полу своими маленькими ножками. Казалось, что любой порыв ветра, даже самый слабый, способен подхватить её и унести далеко-далеко. Она подошла ко мне, улыбнулась и раскрыла руки для объятий. — С добрым утром, гэгэ. Я долго думать не стал — обнял сестру, из-за чего её улыбка стала ещё шире. — С добрым утром, Цзинь Шань. Я понимаю, что знаю эту девочку всего несколько дней, но она очаровала меня своей добротой и непорочностью пока ещё маленького, несозревшего дитя, которое относится ко всему по-доброму и умеет говорить только правду. Наши объятья разомкнулись, и я отошёл к шкафу. Тут же понял, что в моем твёрдом решении пойти сегодня в университет были недочёты, а точнее то, что я не знаю, на кого учусь и как обычно одевается на учёбу Гуан Синь. Я обернулся и заметил, что Цзинь Шань ещё никуда не ушла. Она всё также стояла посреди комнаты и осматривалась. М-да. Видимо, прошлый владелец этого тела действительно никогда не пускал родную сестру в свою комнату. Она до сих пор насмотреться не может. Да, мы вчера убрали здесь не все места, но я решил, что перебрать ящики и шкаф в состоянии сам. Девочка заметила мой взгляд и смутилась. — Извини, братик, — она опустила голову и спрятала руки за спину, словно в чем-то провинилась. — Я раньше не была в твоей комнате, и мне очень интересно. Никак не могу привыкнуть. — Всё в порядке, — отмахнулся я. — Ты можешь приходить сюда, когда пожелаешь. — Правда? — глаза девочки заблестели, точно два драгоценных камня. — Мгм, — я кивнул. Цзинь Шань от радости запрыгала и захлопала в ладоши. Я подошёл к ней и улыбнулся. — У меня к тебе есть вопрос. — Какой, братик? — Ты же знаешь, я почти ничего не помню из своей жизни, — осторожно начал я, пытаясь ясно обрисовать ситуацию. — Так вот, я надеюсь, ты помнишь, в чем ходил твой братик в университет? — Конечно, помню! — Цзинь Шань осмотрелась по сторонам и её взгляд упал на шкаф. — Если братик позволит, сестрёнка покажет вещи, в которых обычно учится гэгэ. Я кивнул. Мы подошли к шкафу, открыли дверцы, и Цзинь Шань начала копаться в куче вещей, выискивая мой повседневный образ. А пока это маленькое хрупкое существо копалось в куче вещей, я стоял и думал, что после учёбы стоило бы разобрать эту самую кучу. Это же каким бардачником надо быть, чтобы жить практически не выходя из комнаты, полностью набитой мусором, где в каждом углу что-нибудь валяется, а в шкафу и на столе творится вообще непонятно что? Спустя какое-то время на моей кровати лежат самые обычные брюки, белая футболка и тёплая кофта, по своим объёмам больше напоминающая свитер. Ну, вроде, ничего необычного. — И ещё, — моя сестра подошла к прикроватной тумбочке и достала из неё очки. — Братик на учёбу всегда ходил в очках. Я удивился. Вроде и так зрение хорошее. Очки на вид, конечно, не очень, но если надо, значит, будем носить. Я принял этот предмет по улучшению качества видения и надел их. Честно говоря, ничего не изменилось. Вот буквально, совсем! Я надел то, что мне подобрала сестра и посмотрел на себя в зеркало: парень блондин среднего роста, с кучерявыми волосами и, должен сказать, отличной фигурой, стоял и прятал свою красоту за «образом». Брюки ещё ничего, хорошо сидели, а вот толстовка, которая надевается поверх футболки совершенно не смотрелась. Она скрывала всю фигуру и стройность тела. А очки вообще тут были ни к чему. Я честно не понимаю, зачем их носить, если, что в очках, что без них — разницы никакой. Ещё раз поглядев на себя в зеркало и мысленно ставя свечу за безвкусие прошлого Гуан Синя, я разворачиваюсь и благодарю маленькую сестрёнку, которая так и светится от счастья. Внезапно раздался стук, и дверь легонечко приоткрылась. Из-за неё показалась голова Вень Сяо. Увидев, что я в комнате не один, он открыл дверь и, не церемонясь, сказал: — Гуан Синь, я тебя подвезу до университета, — он осмотрел меня, и его лицо помрачнело. — Завтракай и поехали, если не хочешь опоздать. Я поклонился, и брат вышел. — Я тоже пойду, — сказала Цзинь Шань. — Мне уже пора. Она помахала своей маленькой ручкой и вышла из комнаты. Я осмотрелся. Думаю, что с той сумкой, которая лежит возле стола, я и ходил. Взяв сумку, я бросил в неё пару тетрадей и ручек, после чего пошёл завтракать. Пока я завтракал, к нам в дверь позвонили. Наконец, заявился отец, он поприветствовал меня и пошёл открывать дверь. Это была домработница. Я быстренько поел, оделся, и мы с братом ушли, не забыв попрощаться с родителями. Мы сели в машину и поехали. Пока ехали, я разглядывал всё вокруг и, на всякий случай, пытался запомнить путь от дома до университета. Находился он, как оказалось, не очень далеко, но и не сказать, что близко. Машина остановилась. Я выглянул в окно, да так и замер: университет являлся огромным роскошным зданием, представляющий собой на вид не место получения знаний, а дворец с огромной площадью, где росли самые необычные и экзотические цветы и деревья, а клумбы и дорожки являли собой произведения искусства. Само здание выглядело величественно, и это место просто не вписывалось в серый и мрачный мегаполис. Оно казалось уголком отдыха и местом для восхищения прекрасным, но никак не университетом. — Ты выходить собираешься? — процедил Вэнь Сяо сквозь зубы. — Я могу опоздать на совещание. — А где ты работаешь? — последовал вполне закономерный вопрос. — Мне некогда, выходи. Я понял, что он действительно спешит и не настроен на разговор. Попрощавшись, я вышел из машины, достал зонт, зажал в руках покрепче сумку и направился в «обитель» знаний. Во дворе, несмотря на дождь, находилось довольно много людей, и все они были под зонтами. Дешёвых и простых зонтов здесь не наблюдалось, всё было изысканно и дорого. На зонтах были самые невероятные вышивки и узоры от самых именитых брендов. Всё это, в купе с задним фоном — университетом, проходило на какой-нибудь фильм про век балов, богатых господ и их слуг. Я поднялся по широким ступеням и остановился напротив массивных, резных дверей. Люди всё прибывали и заходили в университет через эту дверь, для них вся эта роскошь была обыденным делом, в то время как я боялся даже прикоснуться к этому великолепию. Дверь открылась в очередной раз, и оттуда вышла какая-то девушка. Она огляделась. Её взгляд остановился на мне. Она улыбнулась, помахала рукой и направилась в мою сторону. — Гуан Синь, привет, — она подошла и обняла меня. — Я рада, что ты в порядке. Девушка отстранилась, и я начал её рассматривать: тёмные волосы, уложенные в необычный хвост, лёгкое повседневное, но в то же время элегантное платье, которое подчеркивало достоинства весьма неплохой фигуры. Она заметила, что я рассматриваю её с интересом, и улыбнулась. — Извини, — девушка взяла меня за руку и повела внутрь здания. — Вэнь Сяо сказал мне, что после того случая ты потерял память. Я, — она приложила мою руку к себе, — твоя подруга Чень Юань². Скоро начнутся занятия. Я провожу тебя в аудиторию. У меня занятие в другом учебном крыле, но я потом приду к тебе. Вместе на обед пойдём. (Чень — «драгоценность», Юань — «родник») И не успел я сказать и слова, как меня быстро повели на второй этаж, спеша доставить в нужное время в нужное место. Пока мы шли, я рассматривал окружающую обстановку: огромные залы, многоступенчатые лестницы, большие аудитории, библиотеки невероятных размеров и даже комнаты отдыха. А главное, была идеальная гармония между современными высокотехнологическими вещами и интерьером «господа, добро пожаловать в мой «скромный» дворец». Мы остановились возле двери в аудиторию. — Ты учишься здесь, факультет «перевод и переводоведение». К обеду я за тобой зайду, — Чень Юань развернулась и побежала прочь по коридору. Я смотрел в след убегающей подруге и где-то внутри радовался. Это же как мне повезло! Я в своём прошлом теле, или лучше сказать, в своей прошлой жизни, тоже училась на переводчика! Хотя бы проблем с учёбой не будет. По крайней мере, не должно быть. Я обернулся и посмотрел на дверь — не менее прекрасная и искусно отделанная, чем все остальные. Набрав побольше воздуха в лёгкие, обхватил ручку и толкнул дверь. В аудитории было так же, как и снаружи: искусная резьба и современные технологии. Когда я вошёл, все взгляды устремились на меня — а их здесь было не мало — от чего я почувствовал неудобство. Даже несмотря на то, что в моем прошлом университете было тоже немало народу, это не шло ни в какое сравнение. Во многих взглядах можно было прочесть отвращение — меня это напрягло. Присев за свободное место, в первых рядах, я достал из сумки тетрадь с ручкой и стал осматриваться. В аудиторию с громким смехом зашла группа парней. Они спокойно переругивались и смеялись, нет, ржали, как кони! Они мне почему-то напомнили группу бандитов, из-за чего внутри всё сжалось. К неизвестно откуда взявшемуся чувству страха прибавилось и немало, или даже много, удивления. Среди всей этой группы стоял тот самый парень, чьи фотографии были развешены по всей моей комнате и кто, по словам сестры, являлся моим возлюбленным. Он, как я и думал, одевался стильно и со вкусом, чем выделялся из своей компании. Чёрные, как смоль, волосы были хорошо ухожены, а глаза тёмные, словно дно океана, куда не попадает ни одного луча света, так и притягивали, словно зазывали, шептали: «Давай тонуть вместе?». Так и хотелось броситься у нему и ответить: «Давай». Я мотнул головой, отгоняя от себя эти странные мазохистские мысли. И чего это я? Может, что-то от прошлого Гуан Синя всё ещё осталось. Один из парней банды, тот, что весь в шрамах, указал пальцем на меня и хищно улыбнулся. — Парни, — окликнул он остальных. Те сразу же повернулись в указанном направлении, и на их лицах расцвели улыбки, а глаза опасно заблестели. — Гляньте, кто припёрся! Наш амнезийный гомик! Парни засмеялась, и лишь тот самый остался серьёзен. Мысленно ставлю свечку, чтобы мой якобы парень защитил меня. — Эй, Вэй Сун, — «мой парень» оборачивается, и я наконец узнаю, как зовут того самого. — Посмотри, какое уродство сюда осмелилось явиться! Вот, я так и знал, что прошлый стиль Гуан Синя — полный отстой. Вэй Сун осматривает меня. На его лице появляется улыбка, но отнюдь не доброжелательная. Он перехватывает свою сумку поудобнее и направляется ко мне. Моё тело напрягается, и хотя я всё ещё надеюсь, что у «нас» не токсичные отношения, всё равно ожидаю подвоха. И он не заставил себя долго ждать. Я не успел ничего понять, как в меня полетела сумка Вэй Суна и врезалась мне прямо в лицо. На мгновенье показалось, что в своей сумке он носит кирпичи, ведь было очень больно. Чёрная брендовая сумка приземлились аккурат на стол, где и осталась лежать, пока я пытался прийти в себя. — Чего сидишь, упырь? — сказал тот, что в шрамах. Видимо, он тут самый голосистый. — Вэй Сун, по-твоему, сам готовится к лекции должен?! Вэй Сун на это только улыбнулся. Я так и остолбенел. — Эй, ты глухим стал? — парень в шрамах схватил меня за свитер и вытянул из-за стола одним рывком, едва не порвав одежду прямо на мне. — Так он же память потерял! — выкрикнул кто-то из их банды. — По-моему, он вместе с памятью страх потерял, — парень в шрамах тряхнул меня и приблизился, обнажая зубы, словно хотел укусить. Нет, словно хотел перегрызть мне горло. Наконец, мой шок прошёл, я мотнул головой и оттолкнул парня «шрамовика». Я немного не рассчитал силу, и тот чуть было не упал. Его глаза налились кровью, а лицо до страшного сильно перекосилось. — Ты охренел! — он было рванулся ко мне, но Вэй Сун одним движением руки остановил его. — Эй, ты чего? — Он же забыл, так вот, я напомню, — мой «парень» подошёл ко мне и посмотрел свысока. — Ты — гей, у нас на побегушках. Ты безответно влюблен в меня и души во мне не чаешь. Выполняешь беспрекословно всё, что тебе велю я и мои друзья, — он наклонился и прошептал над самым ухом. — Или будешь страдать. Он отстранился, и вся группа рассмеялась, видя моё замешательство. То есть, Гуан Синь реально такой безвольный? Как можно любить человека, когда он так к тебе относится?! А ведь в семье думают, что у нас тут сюси-пуси! Да этот Гуан Синь больной мазохист! Ну уж нет, теперь это моё тело и моя жизнь, и я это терпеть не буду! Я взял сумку Вэй Суна, которая так и продолжала лежать на столе, и кинул её под ноги владельцу. — Я не буду выполнять твои прихоти, — я поднял голову и со всем презрением взглянул ему в глаза. — Думаю, не первый день на ногах — и сам справишься. Вэй Сун остолбенел от моего заявления. В его взгляде проскользнуло неподдельное удивление. Улыбки парней медленно сошли, а лица исказились в уродливой гримасе ненависти и агрессии. Только сейчас я заметил, что в аудитории царит полная тишина, а все взгляды устремлены на нас. — Ах ты ж сволочь! — парень со шрамами обогнул Вэй Суна, приблизился ко мне и ударил кулаком в живот. — Решил перечить нам? Смелый стал? Удар был настолько сильный, что мне казалось, будто все органы внутри поменялись местами. Я согнулся вдвое. Остальные парни банды окружили меня и начали разминать кулаки. В их движениях читалось не просто желание покалечить, а прямо-таки разорвать в клочья. Я, всё так же держась за живот, поднял взгляд на «своего парня». Он стоял чуть поодаль и с улыбкой наблюдал за происходящим. Теперь я понял, к чему был этот сон. Остальные сидящие в аудитории делали вид, что ничего не замечают, из чего я сделал вывод: эту банду боятся и стараются не лезть в их дела. Или же Гуан Синь был реальным придурком, позволявшим всё это, поэтому остальные не беспокоились. — Сдохни, щенок! — парень со странной причёской и зелёными волосами попытался ударить ногой, но я успел увернуться, отчего все остальные только сильнее завелись. — Сукин сын! — Урод! — Пидор! Ещё мгновенье — и, думаю, меня бы размазали по стеночке, но… — Что здесь происходит? — раздался молодой, но твёрдый и уверенный голос. Все разом угомонились. — Бин Гэ³, Сянь Цзюэ⁴, а ну быстро отпустили Гуан Синя! (Бин — «лёд», Гэ — «песнь»; Сянь — «зависть», Цзюэ — «решительность») Парень с зелёными волосами, как я понял — Бин Гэ, а тот, что весь в татуировках — Сянь Цзюэ. После слов лектора они сразу же отпустили меня и отошли, продолжая скалить зубы. Учитель подошёл ко мне и протянул руку, предлагая помощь. — Ты в порядке? Боль немного поутихла, и я смог разогнуться. Подняв глаза, я увидел красивого человека, на вид лет 27. У него был приятный вид: темно-каштановые волосы, гладкие и красивые, хорошая фигура, которую выгодно подчеркивал деловой костюм, а самое главное, что отличало его ото всех сидящих здесь — дружелюбное выражение лица, изумрудного цвета глаза и милая улыбка, обнажающая прекрасные белые зубы. Я подал руку, позволяя помочь мне. Лектор удивился, но через пару секунд его лицо засияло, а улыбка стала ещё шире. — Ты действительно ничего не помнишь? — спросил преподаватель, когда я сел на свое место. — Или есть то, что ты помнишь? — Нет, — я помотал головой. — Абсолютно ничего. Лектор тяжело вздохнул и призадумался. После недолгого молчания он развернулся и улыбнулся. — Что ж, начнём. Все открыли тетради и навострили уши, готовясь впитывать новый материал. Я было тоже собрался, но сзади мне прилетела записка. Я развернулся и увидел на верхнем ряду Вэй Суна и его друзей. Они указали на записку. Я нахмурился, но развернул листок и прочёл содержимое: «На заднем дворе, после четвёртой пары. Не придёшь — тебе конец». Я смял записку. Сзади послышался смех. Я почувствовал, как кровь начинает вскипать, а кулаки так и чешутся вдарить по чему-нибудь. Ну нет, я это терпеть не буду! Думаете, я слабак?! Нашли, тоже мне, козла отпущения! Я вам ещё покажу, кто тут главный! *** У Мин Не сидел на кухне и читал книгу, Чен Ян готовила ужин: запечённая утка, рис, свинина в кисло-сладком соусе, печенье и на подходе торт. (Напоминаю: У Мин Не и Чен Ян — отец и мать Гуан Синя) — Как думаешь, — заговорила Чен Ян, вытаскивая утку из духовки. — Наш сынок скоро всё вспомнит? — Скорее всего, он вообще ничего не вспомнит, — У Мин Не закрывает книгу, ложит на стол и подходит к жене. — У него было сильнейшее сотрясение мозга, и он потерял слишком много крови. То, что он выжил — уже чудо. Чен Ян кивнула. Мужчина обнял свою женщину и начал гладить по спине, успокаивая. Они простояли так некоторое время. — Уже темнеет, — вновь подала голос женщина. — Не пора ли Гуан Синю вернуться? Не успел мужчина ничего сказать, как раздался звук открывающейся двери. Обеспокоенные родители поспешили в коридор. — Сынок, что случилось? — Мать подошла ко мне и начала ощупывать моё лицо. — Кто это сделал?! Да, выглядел я и вправду не лучшим образом: одежда порвана и в грязи, на лице уже запеклась кровь, руки избиты до жутчайшего состояния, хоть живот не видно, но он весь в синяках. Да что там говорить, у меня вообще сложилось впечатление, что половины внутренних органов точно нет. Вдобавок ещё и очки потерял. — Мам, пап, всё хорошо, не волнуйтесь, — говорил я, еле стоя на ногах. — Но… — мама не успела ничего сказать, отец её прервал. Он кивнул и они отошли, давая пройти. Я кивнул в ответ отцу и направился прямиком в душ. Мне нужно смыть с себя всё это. Да, я принял вызов, хотя знал, что меня изобьют серьёзно. Но я должен был прийти и отстоять свою честь! Я больше не хочу и не буду пытаться быть похожим на прошлого Гуан Синя. Сейчас и теперь это моё тело и моя жизнь! И я не позволю прошлому этого мазохиста-сталкера испортить моё будущее. Я здесь, а значит, всё будет так, как это нужно мне! Я вам ещё покажу нового Гуан Синя, или настоящего меня!