Трещины

      Бывает так, что люди встречаются много лет подряд, любят друг друга по-настоящему, но все равно в какой-то момент, по каким-то причинам все начинает рушиться, и это накрывает обоих с головой как нечто необратимое. По строившемуся много лет подряд дому под названием «Любовь» начинают расползаться трещины, которые могут рано или поздно доползти до самого фундамента. И залатать их можно, только если оба возьмут некий инструмент в руки и начнут пытаться починить – только тогда есть шанс что-то исправить.                     - Понимаешь, меня гнетет чувство, что это нужно только мне, - говорит Чимин Тэхену, отпивая глоток кофе.       Тэхен понимающе кивает:       - Что, он совсем никаких телодвижений не делает?       Чимин горько усмехается и смотрит куда-то в сторону.       - Иногда мне кажется, что я для него не существую. Как будто я какой-то призрак. Как будто он просто предпочитает меня не замечать.       Теперь усмехается Тэхен. Чимин спрашивает:       - Что?       - Да нет, ничего. Просто мне сложно понять, что ты чувствуешь, потому что мне кажется, что он всегда был таким.       - Да нет, Тэ, не всегда. Не был он таким раньше. Ну, для вас может да. Но не для меня. Он правда был очень нежным и ласковым. Все эти годы. Что пошло не так? Я не понимаю. Я совсем не понимаю, что с ним происходит. Я перестал его понимать, и это так пугает. Я не могу уловить. Я так боюсь, что я что-то упустил из виду… Я знаю про все его проблемы, это был тяжелый год для него… Отец, работа… Но не было раньше ничего такого, что мы не могли бы обсудить, с чем не могли бы справиться вместе, понимаешь? Но в последние недели, даже месяцы он замкнулся абсолютно, как будто ему рот кто-то зашил. И меня как будто совсем не существует. Я прекрасно знаю, что ему нужно время наедине, что ему часто нужно побыть с самим собой, что он чаще предпочитает справляться со всем в одиночку – но неужели он правда думает, что я не могу ему помочь? Что не могу его защитить, что не могу его поддержать? Неужели он думает, что лучше одному со всем этим дерьмом вариться, а меня предпочитать не замечать? Я совсем ничего не понимаю, вдруг я в чем-то виноват?..       - Чимин, ты ни в чем не виноват. Я уверен, что это всего лишь какие-то тараканы в его голове.                     Чимин и Тэхен были лучшими друзьями уже больше шести лет – они вместе окончили бакалавриат искусствоведческого факультета, затем магистратуру, а теперь учатся на первом курсе аспирантуры, все еще бок о бок. У них совершенно не было секретов друг от друга, в частности, потому, что они оба проживали постоянно одно и то же и чувствовали одно и то же.       Тэхен начал встречаться с Чонгуком больше четырех лет тому назад, Чимин же подоспел за ним чуть позже, три года назад начав встречаться с Юнги.                     - Тэ, ну от этого же совсем не легче. Я пытаюсь пробиться к нему внутрь, но он не впускает меня, понимаешь? – Тэхен кивает головой в ответ. – Я стучусь в закрытую дверь, и я так устал. Он просто не идет на диалог, постоянно отмахивается и говорит сухо: «Все в порядке». Я так устал. Я устал. Я не понимаю, что мне делать.       - Не говорил с ним насчет врача?..                     Чимин вновь горько усмехается и стискивает брови к центру лба.       - Тэ… Когда я только произношу это слово, он начинает злиться и сразу уходит. Ты же знаешь. Он считает, что они все «мозгоправы», которые берут деньги ни за что…       Они посидели немного в тишине, оба смотря куда-то в пол.       - Да… - протягивает Тэхен.                     Чимин глубоко вздыхает. Говорит:       - Ну, все. Все. Не хочу больше об этом. Расскажи лучше: а у вас как с Чонгуком?       - Как в сказке, - ядовито процедил Тэхен, поморщив лицо.       - Все также?..       - Да…       - Два месяца прошло, Тэ.       - Я знаю.       - Все также больно?       - Да…       - Совсем не отпускает?..       - Вообще.       Они снова помолчали.                     Чонгук изменил Тэхену два месяца назад. У них еще давно, может быть, месяцев шесть-семь назад начались конфликты, недопонимания, ссоры, которых раньше не было. И у них тоже что-то треснуло, надломилось, пошло не так. Но Чонгук перечеркнул какую-то черту совсем окончательно. Тогда, в тот вечер, они крупно повздорили, как никогда до этого, и Чонгук ушел. На утро он вернулся с похмельем и плаксивым признанием. Тэхен выгнал его. Чонгук вымаливал прощение – все, как в лучших традициях, как у всех. Тэхен в конечном итоге сдался и сказал, что прощает, потому что он любил. Любил его. Но с каждым днем становилось все тяжелее и тяжелее. Он не мог отпустить и простить по-настоящему.                     - Тэхен, но ты ведь сам сделал этот выбор…       - Я не мог по-другому. Чимин, ты же знаешь, как я к нему отношусь. Что он для меня значит.       - Мы же с тобой это обсуждали, правда? Секс – это всего лишь секс, - сказал Чимин и увидел, как Тэ заметно передернуло, как он поежился на месте; но Чимин продолжил. – У тебя правда не получается поменять отношение к этой ситуации?       Тэхен глубоко вздохнул. Чимин говорил:       - Ну давай, вспомни первый курс… Основы социологии, Зигмунд Фрейд… В основе любого общества лежит табу, и самое распространенное – это табу на секс… А потом… Концепция социальной моногамии… которая является… довольно поздним явлением в эволюции большинства обществ… Ты знаешь это лучше меня, Тэ. Это у тебя тогда была пятерка, а не у меня, - сказал Чимин и улыбнулся, заглянув в него, а Тэхен тепло усмехнулся в ответ. – Забей. Верность – это всего лишь концепт. Придуманная норма. Тебя приучили так думать, тебя воспитывали в такой системе, в таком обществе. Научили так это воспринимать. Ну попробуй… Попробуй? Перестроить себя и изменить свое отношение к этой ситуации, ты сможешь… Ведь ты правда любишь его, а он так ненормально любит тебя, и это очевидно.       Тэхен снова глубоко вздохнул и поднял глаза вверх.       - Я пытаюсь, Чимин, правда. Пытаюсь. Не получается…                            Накануне вечером в квартире Чонгука и Тэхена       Тэхен сидит за письменным столом в комнате и занимается. За окном стоит глубокий вечер. Он чувствовал себя уставшим и подавленным. Он чувствовал себя так каждый день, потому что находиться в этой квартире стало так холодно.       Чонгук осторожно заходит в комнату и подходит к нему сзади. Кладет ладони и начинает аккуратно массировать затекшие плечи. Но Тэхен не расслабляется от того, что это приятно, а лишь наоборот сильнее съеживается от его прикосновений. Чонгук чувствует это и убирает руки. Тихо спрашивает:       - Что делаешь?       Тэхен не стал грубить в ответ, хоть в голове и пронеслось едкое: «Разве не заметно?» Ответил безучастно:       - Диссертация.       - Понятно…       Чонгук предпринимает еще одну попытку приблизиться и проводит пальцами по волосам с заботой, с нежностью. Тэхен вздрагивает и произносит:       - Чонгук, мне правда нужно дописать аннотацию к завтрашнему дню. И мне завтра вставать к первой паре.       Чонгук глубоко вздыхает и моментально отходит, садится в стоявшее подле стола кресло:       - Ясно.              Повисло напряженное молчание.       - Хватит дуться. Как маленький.       - Я не дуюсь, Тэхен.       - Тогда сделай лицо попроще… - все равно не получилось не нагрубить.       - Прости, - Чонгуку стало обидно, поэтому он не сдержался и сказал. – Просто я вдруг вспомнил, как на втором курсе мы трахались всю ночь, а потом ты спал от силы час и тащился на пары с утра. И, тем не менее, выглядел счастливым…       Тэхен стиснул зубы и повернулся к нему:       - Чего ты от меня хочешь? – шикнул тихо и довольно злобно.       - Ничего. Прости. Не надо было этого говорить, - искренне и с сожалением отрезал Чонгук, поняв, что это действительно было лишним. Тэхен опустил взгляд в книгу. Чонгук выудил из кармана джинс пачку сигарет и закурил прямо в кресле.       - Не кури здесь, пожалуйста, - сказал Тэхен сдержанно и встал со стула, подойдя к окну и открыв форточку. – Я же просил не курить в комнате. Очень пахнет потом.       Чонгук вздохнул и сразу же потушил едва начатую сигарету в пепельнице. Сжался от горечи, потому что опять сделал что-то не так.                     Тэхен рассказал это Чимину. Тот ответил, покачав головой:       - Не спать со своим парнем два месяца – это жестко, Тэ…       - Чимин…       - Прости… Прости, правда. Ты, естественно, имеешь право переживать это столько, сколько тебе потребуется. Ты не должен себя заставлять, но… Не заниматься сексом два месяца подряд – это правда жестко. Я говорю это лишь потому, что понимаю, что чувствует Чонгук. Потому что меня самого Юнги стал трахать так редко… От этого я прекрасно знаю, что он чувствует.       - Ты его защищаешь?..       - Нет, нет, Тэ. Прости, пожалуйста. Конечно, нет. В этой ситуации ты, естественно, прав. Я тебя не критикую, не осуждаю ни в коем случае. Прости.       - Я сам все понимаю, Чимин. И от этого только хуевее. Потому что я знаю, что ему не хватает… И от этого так страшно, мол, вдруг он повторит?.. Понимаешь? Вдруг еще раз сделает это…       - Не сделает. Это точно. Но я понимаю.       - Мне очень плохо, но я не могу себя переломать.       - Прям противно?       - Да… Как только он старается обнять меня или поцеловать, то у меня сразу мерзкие картинки в голове всплывают, и прям тошнота к горлу подкатывает. Чисто психосоматика. Но прям физически тянет вырвать.       - Жестко…       - Я не могу…       - Даже не позволяешь ему поцеловать себя?       - Иногда. Но все наши поцелуи такими неловкими стали. Мне неуютно. Холодно как-то, некомфортно. Передергивает постоянно.       Они помолчали. Чимин осмелился спросить:       - Все еще не выяснил, кто это был?       - Нет, нет, - резко ответил Тэхен. – И не хочу. Слишком не просто. Я даже влезать в это не хочу. Представлять не хочу. Не расспрашиваю. Неинтересно… Если я вдруг узнаю, что это был кто-то, кого я знаю, кто-то из наших с ним общих знакомых, то я сойду с ума. Я не хочу ничего выяснять. Было и было. Надо просто переступить через это как-то и идти дальше. Не хочу добивать себя подробностями.       - Правильно. Это правильно, Тэхен. Все правильно.              Через несколько минут Тэхен спросил:       - К Сокджину вместе с Юнги придешь сегодня?              Сокджин был их однокурсником, у которого сегодня был день рождения.       - Не знаю. Если он согласится. А вряд ли… Скорее всего, один. Жопой чую, что он не захочет пойти. А ты?       - Мы вместе, наверное. Надо развеяться. Как никак, праздник – есть праздник.       - Правильно. Приходите вдвоем. А мне как? С Чонгуком разговаривать нормально или игнорировать его?       - Да нет, конечно, ты чего. Разговаривай. Мы же не в ссоре, мы встречаемся вроде как. С чего ты не должен с ним разговаривать?       - Просто спрашиваю, как тебе было бы комфортнее.       - Нет, все в порядке. Общайся, как раньше.       - Хорошо. А то я Чонгука уже, наверное, два месяца и не видел как раз.       - Правда, Чимин. Не бери в голову, даже не загружай себя этим. Не парься. Веди себя естественно.       - Ладно. Ок, я понял.              Этим же вечером в квартире Чимина и Юнги       Юнги кушал у них на кухне. Чимин подсел к нему:       - Ну что, пойдем к Джину сегодня?       - Давай без меня, Чима, - протянул коротко, даже не взглянув на него.       Ну вот. Он же говорил.       Чимин встал со стула и глубоко вздохнул. Посмотрел куда-то в сторону. Потом подошел к нему и обнял сзади, пока тот ел. Шепнул ласково и протяжно на ухо:       - Ну пойде-ем… Будет весело… Выпьем, повеселимся… Мне будет ужасно грустно без тебя…       Юнги ничего не ответил и лишь дернул плечами. Чимин обиженно выпалил:       - Да правда что ли? Тебя обнимать уже даже нельзя?       - Я не хочу никуда идти, Чимин. У меня много работы.       - Будем играть в детские отмазки? А у меня много учебы. Юнги, прекрати себя так вести, это правда обидно и неприятно.       - Ну я же не отмазываюсь, я говорю правду: я не хочу. И все.       - Понятно. Ладно, я пойду один… - ответил Чимин холодно и начал уходить в комнату. Потом обернулся и спросил:       - Любимый, может ты хочешь, чтобы я тоже не пошел? Хочешь я останусь с тобой, проведем время вместе?..       - Нет, что за бред. Иди, конечно, это день рождения твоего друга, - Юнги все еще не взглянул на него, безучастно смотря что-то на ноутбуке.       - «Что за бред»… - процитировал его Чимин тихо, себе под нос; так, что тот его даже не услышал. Обиженно хмыкнул, с горечью поджав губы, и ушел.                            На дне рождении Сокджина       Празднество давно уже было в разгаре, когда Джин встретил только что пришедших Тэхена и Чонгука в прихожей. Тэхен извинился за опоздание и вручил подарок, поздравив его от них двоих. Именинник ответил:       - Спасибо! Ничего страшного, проходите, я очень рад вас видеть, - сказал и обнял Тэхена тепло и нежно. Тот коротко обнял его в ответ – Тэхен знал про отношение Сокджина к нему, с первого курса знал, но Джин также хорошо знал про отношение Тэхена к Чонгуку. И не лез, никогда не давил. Они все всё прекрасно понимали, немаленькие. Но никогда ничего не говорили вслух, потому что и так все понятно, тут обсуждать нечего. После Джин пожал руку Чонгуку:       - Привет. Спасибо, что пришел. Рад тебя видеть.       - Привет. С днем рождения…              В гостиной, где собрались гости, Чонгук встретился лицом к лицу с Чимином, а Тэхен вошел вслед за своим бойфрендом. Он увидел, что Чимин как-то смутился и покраснел:       - Привет, Чонгук… - и сразу отвел взгляд, посмотрев на Тэхена. Чонгук вроде промычал что-то такое же в ответ и пошел к столу. А Чимин взял Тэхена за руку и отвел в сторону:       - Можно тебя на пару слов?       Чимин рассказал Тэхену про сегодняшнюю ситуацию с Юнги.       - Ну и придурок же он. Жесть… - ответил Тэхен тихо, с сожалением и пониманием погладив друга по плечу. – Чимин, не расстраивайся сильно, ладно? Все наладится. Все будет хорошо. Слышишь? Ты ни в чем не виноват.       - Просто… Я не знаю, как ему помочь.       - Ты что-нибудь обязательно придумаешь, мы придумаем вместе. Но сейчас тебе нужно отдохнуть самому. Слышишь? Надо всем развеяться сегодня. Пойдем… - отвечает Тэхен, а Чимин кивает головой в знак согласия, и они возвращаются к друзьям.                     Кажется, все неплохо напились, и через несколько часов Тэхен и Чонгук оказались один на один на кухне. Чонгук полез к нему обниматься – без намеков и пошлостей, просто его тянуло к своему парню. Тэхен произносил тихо:       - Чонгук… - и смотрел в пол. Не обнимая в ответ.       - Тэхен, правда… Ну я так истосковался по тебе, сил никаких нет… - начал шептать Чонгук жалостливо и тихо ему на ухо. – Ты вроде рядом, но при этом тебя как будто нет, и ты постоянно отстраняешься, постоянно отталкиваешь меня, Тэхен… Ну пожалуйста, ну не отвергай меня, я же так тебя люблю…       Последняя фраза кольнула Тэхена очень больно, и теперь он вырвался из объятий:       - Чонгук. Я просто попросил. Не надо. Не дави на меня.       - Нет, прости, я не хотел… Не хотел давить на тебя.       Тэхен не нашелся, что сказать. Чонгук сглотнул и сказал:       - Я не хочу натворить лишнего. Или наговорить чего-нибудь. Я лучше поеду домой.       - Да. Так правда будет лучше. Езжай. Езжай домой.       - Я буду тебя ждать.       - Хорошо… - отвечает Тэхен тихо, с трудом подняв на него взгляд.                     Чонгук уехал, а Чимин спустя примерно минут тридцать нашел своего друга, которого потерял, на этой же кухне. Тэхен сидел на полу, потерянный, и выпивал в одиночестве.       - Чонгук уехал?.. – спрашивает и садится к нему рядом, обнимая за плечо.       - Угу… - протягивает и закрывает лицо руками, начиная плакать.       - Ну, ну… Тэхен, ну не надо… Не надо…       - Ну почему он поступил так со мной, Чимин? Ну почему?.. – жалобно заскулил.       - Тэ…       - Ну я знаю, что у нас все было не так гладко, но правда, неужели все было плохо настолько, что он позволил себе поступить так со мной? Почему все дошло до этого, неужели нельзя было по-другому? Неужели?.. Ну почему, почему он поступил так со мной, Чимин-а? Ну почему, ну почему-у…       Чимин обнимал его и молча успокаивал тем самым, потому что они проходили это уже очень много раз за эти два месяца. Одно и то же. Но Чимин знал, что Тэхену необходимо выплакать все это, выстрадать все это, поэтому покорно принимал это раз за разом, поддерживая его; он был рядом и успокаивал его всегда, пока Тэхен в очередной раз проговаривал это непонимающее и такое болезненное, ноющее, душераздирающее «ну почему»…       Потом Тэхен успокоился. Они встали, и он сказал:       - Я поеду домой.       - Тэ, ты уверен? Хочешь этого? Ты можешь переночевать у нас, если хочешь.       - Нет. Я уверен. Я хочу домой.       - Ты в порядке?       - Да. Да, да…       - Что ты чувствуешь сейчас?       - Я люблю его. Я хочу к нему. Хочу домой.       - Тэхен, хорошо… Это хорошо, это очень хорошо… Езжай, езжай скорее. Все хорошо, - Чимин обнимает его лицо руками, говоря все это. Целует в щеку. – Езжай.              Тэхен извинился перед Джином, но тот все понял и сказал, мол, конечно, все в порядке, спасибо, что пришел, езжай, если хочешь, все хорошо.       Дома Тэхен застает Чонгука стоящим в их спальне. Тот поворачивается на звук шагов и смотрит на него с таким сожалением в глазах, пытаясь высмотреть в нем, в каком он расположении духа сейчас, боится сказать что-нибудь. Молчит и смотрит.       Тэхен подходит к нему ближе, морщит лицо, потому что слезы отчего-то наворачиваются. Смотрит на Чонгука с горечью.       - Тэхен?.. – протягивает тот еле слышно.       - Не говори ничего.       Чонгук кивнул головой.       Тэхен посмотрел на него еще с минуту, раздумывая. Чонгук терпеливо ждал, боясь даже вздохнуть лишний раз и спугнуть его.       Но Тэхен все-таки решился. Он подошел к нему вплотную, сначала смотря в пол, а затем подняв глаза на него. Он увидел в глазах Чонгука столько отчаяния, при этом столько тепла и раскаивающейся нежности, поэтому решился окончательно.       Он притянул его в поцелуе, и Чонгук был настолько податлив, настолько торкнут и неописуемо благодарен от того, что Тэхен целует его сам; поэтому с аккуратной, но все-таки резкостью потянулся к нему в ответ. Тэхен закрыл глаза и впустил язык ему в рот; впервые, кажется, за эти два месяца целуя его по-настоящему глубоко; он услышал, как Чонгук издал рваный выдох, исполненный неподдельной влюбленности.       Тэхен то ли от того, что был пьян; то ли от того, что соскучился, истосковался сам, но начал возбуждаться так быстро, что, оторвавшись от поцелуя, взял Чонгука за плечи и сказал ему прямолинейно и четко, заглянув глубоко в глаза:       - Будешь снизу. Понятно?       Чонгук лишь истошно закивал головой, сглатывая слюну и не разрывая контакта взглядов; да потому что хоть сверху, хоть снизу, хоть сбоку, хоть как – лишь бы наконец почувствовать, что они все еще вместе, все еще близки, все еще влюблены. Зачем вообще уточнять такие мелочи, Тэхен? Чонгук начал терять контроль от того, как сильно его хотел, поэтому так спешно прильнул к нему губами вновь и потянул края футболки наверх, стягивая ее.       Тэхен отвык от его прикосновений, в которых скрывалась такая рьяная сексуальная подоплека, но он хотел его очень сильно, отчего начал расстегивать рубашку, помогая раздеться, и не уклонялся от поцелуев, подаваясь им навстречу. Потому что тепло и влажность Чонгука – они такие родные, и любимые, и знакомые, и без них все так серо, и холодно, и бессмысленно.       Но было все равно непривычно, по-особенному видеть его сейчас лежащим голым на спине и ожидающим, что станет делать Тэхен, который просто смотрел, пытаясь распознать, идентифицировать, какие эмоции он сейчас испытывает от всего этого, помимо пьяного ревущего возбуждения.       Тэхен сунул ему тюбик в руки и сказал:       - Сделай это сам.       Не командовал, не грубил, но сказал достаточно отчетливо и тихо, и Чонгук стал подготавливать себя пальцами, смотря ему в глаза, и от этого что-то прожигало внутри.       Чонгук издавал хриплые вздохи, а Тэхену стало сложно, и он опустил взгляд на его тело – такое же любимое и родное обычно, но сейчас какое-то незнакомое и как будто новое. Он провел ладонью по его груди, животу, отчего Чонгук дернулся, как от разрядов электрического тока, не переставая любоваться им.       Взгляд Тэхена и движение его рук доползли вниз, и он медленно положил ладонь тому на член, отчего Чонгук тихо замычал, боясь неосторожным даже стоном разрушить какую-то образовавшуюся вдруг разгоряченную элегию. Тэхену нравилось делать ему приятно, ему нравилось держать Чонгука и водить рукой; от этого он заводился сам, как ненормальный, и не скрывал этого от себя, несокрушимо признавался себе в этом – Чонгук его пиздецки заводит с полоборота, и так было всегда, с самого начала.       Так хотелось поскорее войти в него, выгнать, вышибить из того всю дурь, все самодурство, всю придурь, и Тэхен неспешно, но по-свойски раздвинул ему ноги своими и уперся ладонями в матрас, расставляя руки возле лежащего под ним Чонгука.       - М? – мычит непонятно что значащий вопрос, но Чонгук понимает его без слов и кивает головой, пытаясь обнаружить эту влюбленную взаимность в его глазах.       Но Тэхен резкий, решительный; он входит грубовато, угловато, отчего Чонгук слабо вскликнул и схватился своей рукой за его плечо; но Тэхен все еще не смотрел на него и не обнимал, как он это делал обычно, как они это делали обычно. Он входил в него толчок за толчком, резким, не вполне аккуратным. И хоть это было приятно, это было жарко, но все равно это было не так, а по-другому. Они и раньше любили делать это грубо, но совсем не так; раньше они всегда обнимали, целовали бесконечно, стараясь сделать так, чтобы каждая клеточка тела была в нерасторгаемой близости друг от друга – но не сейчас. Но Тэхену сносило крышу, потому что это было так хорошо и так горячо; он глухо выстанывал, выхрипывал себе что-то под нос, вбиваясь в него; и могло показаться, что он хочет доставить удовольствие только себе, но все-таки он шепнул:       - Неприятно? – потому что в ответных стонах Чонгука было скрыто что-то болезненное, и чувствовалось, как он сжимался, потому что давно не был снизу.       - Нет, нет, нет… - зашептал в ответ, сильнее сжимая его предплечья своими пальцами и поддаваясь навстречу, потому что ему было плевать на любые свои неприятные ощущения, потому что такая физическая недо-боль не значит ровным счетом ничего, пока они вместе, пока он наконец-то трахается с ним. – Пожалуйста, еще…       «Интересно, а он тогда был сверху или снизу?» - проносилось в голове у Тэхена, пока он продолжал втрахивать это ноющее от возбуждения и лежащее под собой тело.       «Нет, он обычно бывает сверху…» - пронеслось вслед, и Тэхен старался отогнать от себя эти противные, тошнотворные мысли, пока Чонгук все еще беззвучно вымаливал, стараясь встретиться с Тэхеном глазами.       А Тэхен чувствовал это, но не мог.       Поэтому он перевернул Чонгука на живот; и опять же – не навалился сверху, как раньше, стараясь исцеловывать при этом шею, выдыхать горячее тепло на ухо, шептать то ласковые, то грязные и пошлые слова; а лишь уперся ладонями ему в плечи, стараясь трахать его быстро и грубо, рвано, глубоко и до изнеможения.       Он хотел Чонгука, а Чонгук хотел его – это так сильно и так очевидно, и удовольствие это было жарким и удивительным, лихорадочным и страстным. Но Тэхен и подумать раньше не мог, что в их эмоциональном кипятке может быть примешано столько вот этой холодной и грязной боли, которая не отпускала даже в этот момент – момент опьянения и возбуждения – все равно висело какое-то давящее, гнусное напряжение, которое было не выбить, не снять вот так запросто даже самым запредельным и самым раскаленным обоюдным вожделением.              После того, как это закончилось, Тэхен лежал и смотрел в потолок, чувствуя, как Чонгук лежит рядом – такой разгоряченный и при этом такой поледеневший одновременно: как такое возможно? Тэхен тихо выдавил, повернув голову:       - Где сигареты?       Чонгук молчал и только показал пальцем в воздухе на тумбочку, стоявшую возле письменного стола. Тэхен вскоре вернулся, лег обратно и закурил прямо на постели, нарушая все собственные запреты, – сегодня абсолютно все.       А Чонгук не курил. Он лежал и кусал себе губы. Он не чувствовал себя использованным или вроде того, ему было приятно неописуемо, ему было хорошо и тепло просто от того, что Тэхен рядом.       Но он чувствовал себя опустошенным. Безумно опустошенным и отчего-то таким несчастным, будто никому не нужным, будто самым плохим. Чудовищное опустошение, такая холодная и глубокая яма внутри, что вздохнуть страшно.       - Тэхен… - шепчет, поворачиваясь к нему и аккуратно кладя на него ладонь – не съежился, не сморщился, не оттолкнул. Хорошо. – Тэхен… Давай поговорим? – спрашивает мучительно и хлипко.       - О чем? – спрашивает слабо куда-то в воздух.       - Тэхен, ну есть о чем… Ну пожалуйста… Не закрывайся, прошу.       - Только не скули.       - Ладно… А ты не сбегай от меня. Слышишь? – произносит, стараясь нащупать его.       - Хорошо, - Тэхен поворачивает голову и смотрит ему в глаза с горечью. – Давай поговорим.