***
Люси показалось, что она здесь уже больше суток, ведь за все время она даже не взглянула на часы, а так как окон тут не было, словно они находились под землей, то и посмотреть, когда наступает ночь или день, было невозможно. Она так и не смогла уснуть, мучаясь мыслями, что тяготили ее голову. Осознание того, что ей делать дальше не приходило, как и осознание, что она сделала не так. Потому что ей казалось, что она абсолютно все делает не так. Все ее действия имеют последствия и, к сожалению, не лучшие для неё. Она шла по длинному и тёмному коридору, несколько лампочек мигали, словно она находилась в одном из фильмов ужасов, и вот вот кто-то выпрыгнет из-за угла. Комната, в которой она сидела, душила ее и единственный вариант освободиться от этого гнетущего чувства — с кем-нибудь поговорить. В ее случае, на данный момент, был ее дядя. После того, как ей все рассказали, злость к нему ушла. На его месте она поступила бы так же, ведь все это было только ради семьи. И Бен, кажется, Клаус упоминал о нем, и она видела его на одной из фотографий. В сердце поселилось странное чувство того, как эта семья была с ней тесно связана. Девушка думала, что у неё никого нет, кроме ее друга и дяди, но оказалось все наоборот. Хоть она и потеряла своего друга, но зато она обрела новых родственников, как бы смешно это не звучало. Лип. Наверно, она так и не сможет с ним общаться как раньше. Не после того, что он сделал. Возможно, он и правда любил ее, но это была уже больная любовь, а его угрозы только ухудшили ситуацию. То, как он пригрозил убить Пятого, заставило ее сердце больно защемить где-то в глубинах своего подсознания. А в голову влезла мысль о том, что такая ситуация может случиться и ей придётся сделать выбор, который она не хотела бы делать. Девушка остановилась у одной из дверей, чтобы заглянуть в неё в поисках дяди. И она не прогадала. В комнате был тренировочный зал, примерно такой, как в их доме, только оборудован он был намного больше. Посередине висела борцовская груша, возле которой тренировался Джейсон. Что-то ей это напомнило, как иронично. Дядя был серьёзен при каждом своём ударе. Его футболка была мокрой от пота, а по лицу стекали капельки проступающей влаги. Он даже не заметил, как она вошла и наблюдала за ним, пока девушка не подала голос, заставляя мужчину вздрогнуть. И снова ирония. — Как ты? — такой глупый вопрос, но она не знала, с чего ей начать разговор, но и молчать ей не хотелось. Мужчина посмотрел на неё, снимая бинты с рук. — А ты как думаешь? — он грустно и тяжело вздохнул, ставя руки на пояс и уводя от неё свой взгляд. — Все, что я делал для твоей защиты, пошло крахом. — Прости, — девушка поджала губы, кусая щеку изнутри, лишь бы заглушить свою нервозность. Она была виновата, потому что она разрушила все, и потеряла всё хорошее, что было в ее жизни, не ценив это. — Ты не виновата. Возможно, если бы я рассказал тебе все раньше, этого бы не случилось. Моя ошибка. Так что, это я должен просить у тебя прощения, — он потёр свой лоб, вытирая стекающий пот. — Что будет дальше? — она задала волнующий для неё вопрос. В принципе, девушка знала ответ. Она отомстит, просто пока не придумала как. Все, что принесла комиссия в ее семью, это боль от утрат и разочарование. Пора и им узнать, что такое утрата близких людей. — Я не хочу, чтобы ты в это влезала, знаешь? Я не могу потерять и тебя, — мужчина подошел к ней ближе, складывая руки на груди. — Но я уже влезла, и теперь это и моя война тоже. Я хочу помочь, — Люси нахмурилась, качая головой. — Но не ценой своей жизни, — он был на нервах, и его тон голоса стал выше. Джейсон не мог позволить ей участвовать в этом, она была ему слишком дорога. Несмотря на ее способности и возможности, он хочет, чтобы она держалась от этого подальше, хоть это и невозможно сейчас. — На войне всегда есть жертвы по обе стороны. И я насчитываю, что с их стороны их будет больше, — последнее сказанное предложение было произнесено почти шепотом, но Джейсон смог уловить тон, которым она это сказала. Он знал это потому, что уже видел это. — С каких пор у тебя такая позиция? — мужчина был хмур потому, что его волновало ее состояние. И сейчас, когда он не видел ее столько времени, она так изменилась. Теперь в ее глазах не было той маленькой и постоянно улыбающейся девушки. Сейчас в них была пустота, и жизнь, словно она пережила кучу невзгод. — С тех пор, как я впервые убила. А потом ещё, и ещё, а самое смешное, что я даже не чувствую угрызения совести. Мне плевать, — казалось, весь воздух из его легких вышел, ведь он до последнего надеялся на то, что она так и не получила задание от комиссии и все прошло мимо неё. Но это были глупые надежды. Она так смотрела на него, когда говорила это, словно велась светская беседа, и все так и должно быть. — И теперь, я уверена в том, что они поплатятся. Я хочу быть частью этого. Я хочу мести. Я хочу убить каждого из них, чтобы они поняли, какого это, когда внутри тебя нет ничего живого. — Хватит! Прекрати! — Джейсон не выдержал. Слышать для него такое было не впервые, но от неё, он такого не ожидал. — Что с тобой стало? Посмотри на себя! Ты что говоришь такое?! — Жизнь помотала, — засмеялась Люси, прислоняясь к холодной стене, и складывая руки на груди, как сделал ее дядя. А на что он рассчитывал? Что она будет отсиживаться в стороне? Теперь это не для неё. Если она стала частью всего этого, то Люси пойдёт до конца, даже ценой своей жизни. — Не все решается насилием! — мужчина развёл руками в стороны, казалось, он был на грани, и готов был взорваться. Джейсон не хотел видеть ее такой, он не так ее воспитывал, не такие принципы ей прививал. — Это ты мне говоришь? — ее губы искривились в злобной усмешке, будто все это для неё только шутка. Если не все решается насилием, тогда что они вообще тут делают? — Это совсем другое, — возмутился дядя. Одно дело они, но другое она. Эмоции, которые она испытывала, уже привели одного его близкого человека к смерти, и он не хотел, чтобы эта участь постигла и ее. — Это одно и тоже, разве ты не хотел, чтобы они понесли наказание? Поплатились за то, что и тебя лишили семьи?! — теперь уже повысила голос и Люси, отрываясь от стены и приближаясь к нему, жестикулируя перед ним руками. Пустота забрала все хорошие эмоции, оставив только ярость, подпитываясь ей все больше и больше. — Эта ненависть! Эта жажда мести! Таким был твой отец. Но тебе нельзя такой быть. Я не позволю, — пыл Люси встал в ступор, казалось, внутри неё все лопнуло и исчезло, при упоминании ее отца. Ее губы приоткрылись, задрожав, а взгляд забегал по лицу дяди, открывая вид на то, как в них скапливалась слезная жидкость, которую она пыталась сдержать. Он видел в ней ее отца. Его брата. Таким был он. Его брат жаждал мести, за то, что его лишили одного из членов семьи, заставили отказаться от семьи и скрываться. Ее отец мыслил так же, как сейчас это делает она, и это привело его к смерти. Его необдуманные действия, его вспыльчивость и яростное желание — все это уничтожило мужчину. Джейсон ненавидел все эти качества, пытался уберечь ее от этого, но она становилась копией своего отца и делала все те же ошибки, что и он, полностью копируя. Люси даже не знала, что ему ответить, все слова и вся ее речь полностью пропали. Это был ее пик и барьер, которые ничтожно были разрушены. Значит ее отец был таким, вот почему его убили. Она понимала, что дядя старается ради ее благополучия, а Люси просто топчет это и превращает в прах. Поэтому все, что она смогла сказать ему, было тихое: — Мне жаль, — и вышла из тренировочной комнаты, быстрым шагом направляясь подальше от туда.***
В ее горле встал ком, а идти было тяжело, словно ноги стали вовсе ватными. Она не хочет быть в таком ключе похожей на отца, но девушка уже стала такой, впервые пролив чью-то кровь. И теперь мысли о том, что все труды и защиту дяди она пустила по ветру, разрушали ее сознание, пробиваясь сквозь пустоту ее силы, но этого было недостаточно, чтобы разрушить ее до конца. Где была ее грань? Разве может человек столько испытывать за раз, и при этом терпеть и запирать все это внутри себя? Иногда ей казалось, что все внутри неё, все, что она копила в себе, взорвется огромной волной, разрушая на своём пути абсолютно все и губя все живое. Казалось, что ее тело раздиралось изнутри, пытаясь что-то выплеснуть наружу. Каждая клетка разрушалась, каждый уголок ее сознания открывался и был виден всем. Она так старалась быть сильной, что это губило ее, превращая в замедленную бомбу. Люси даже не заметила, как зашла слишком далеко, ведь место, где она находилась, было слишком огромным. Если вначале все было более менее прилично, то сейчас это было похоже на подвальное помещение, словно тут держат пленников, и как только эта мысль поселилась в ее голове, из дальней двери послышалось тихое мычание, словно кто-то страдал от физической боли. Девушка тихо подошла к двери, прислушиваясь. Внутри что-то или кто-то шевелился, но голосов не было. Поэтому тихо повернув ручку, она приоткрыла дверь, заглядывая внутрь, и то, что она увидела, заставило внутри неё взорваться ещё одну дверь спрятанного сознания. В середине, привязанный к стулу, сидел Номер Пять, и по его виду можно было понять, что его пытали. Она тихо зашла внутрь, прикрывая за собой дверь, и подошла ближе к нему, обращая его внимание на себя. Что-то в его глазах блеснуло, но тут же угасло. Его лицо было испачкано в запекшейся крови, которая успела высохнуть. Они солгали ей о том, что он успел сбежать. Солгали, потому что не доверяли ей. И это разжигало новую волну раздражения. Хотя, девушка даже не удивилась. — Ты ведь уже знаешь, не так ли? — прохрипел парень, сплевывая сгустки крови на пол, и ухмыляясь кровавой улыбкой. — Знаешь, — начала девушка, словно размышляя, но при этом внутренне пытаясь заглушить нагнетающее чувство жалости к нему и к его виду. А так же и желание броситься и тут же развязать его и вывести отсюда, за что ее по головке не погладят. Пятый смотрел на неё в упор, словно ждал ее гневных речей, избиения и разочарования во взгляде, но ничего из этого не было. — Я должна радоваться увиденной картине. — А ты не рада? — даже в таком состоянии он умудряется смеяться ей прям в лицо, словно даже не боится смерти. Или же это просто его защитная маска? Что же у него внутри? — Не совсем, — она подошла к нему ещё на шаг ближе, пряча руки за спиной, чтобы он не увидел, как нервно она теребит пальцами. Почему-то, изначально она дала себе слово, что не покажет ему, что рядом с ним ее сердце ходит ходуном, как и ее разум. И даже пустота не справляется с задачей, оставляя ее в спокойствии. Но он смог разглядеть жалость в ее глазах, что привело к всплеску агрессии внутри него. — Не нужно меня жалеть. Я не пай-мальчик из детских сказок, ты должна ненавидеть меня! Хотеть убить, отомстить, но не жалеть! — зашипел он, отрываясь от спинки стула и наклоняясь к ней. Внутри неё все сжалось, ведь ей было безумно обидно за саму себя. Он был прав, но тогда почему ее тело и рассудок отказывалось это принимать. — Должна, но не могу, — Люси пыталась сглотнуть ком, вставший в ее горле, но попытки были тщетны. Казалось, сейчас она была перед ним, как открытая книга, что заставило его отвести от неё взгляд. Пятый не мог смотреть на неё. Внутри него все разрывалось на части от мысли, что ничего уже не исправить, и то, как она относится к нему. Он видел это, видел, что она испытывает к нему, и прекрасно понимал, ведь признаться честно, это девушка стала для него чем-то родным, своим, тем, чем не хотелось делиться ни с кем. Но его рассудок говорил ему о том, что нужно искоренять это, ради ее блага и блага всего будущего. У него были другие цели, и она в них не вписывалась. — Почему? — тихий вопрос сам сорвался с его губ, и парень даже не успел подумать. Он знал ответ, но не хотел его слышать, ведь это полностью бы разрушило его самообладание, но почему-то все равно задал этот идиотский вопрос. Но девушка успела только открыть рот, чтобы что-то ответить, как их прервали заходящие в помещение мужчины, которые со страхом уставились на неё. Их ложь раскрыта, и последствия могли быть ужасающими. — Что ты здесь делаешь?! — озадаченно спросил Джейсон, понимая, что вновь мог разрушить доверие своей племянницы.