Капкан для Империи

*** Последнее время я только и делаю, что жалуюсь. То себе, то некоему эфемерному наблюдателю. Ты там меня слышишь? Мне плохо, пожалей меня. Не хочешь? Ну и правильно. Огромную мощь нытья и жалоб я осознал где-то лет в двенадцать. Наверное, подсмотрел у матери. Так вот, зарядив жалобник на предмет того, какие все мальчики во дворе классные и как их любят родители, а я один как лох без велосипеда, где-то через полгода желаемый велосипед я получил. О боже! Оно работает… Следующим на очереди оказался дед. У деда в сейфе лежал наградной пистолет ТТ и снятый с трупа какого-то особо вредного немецкого генерала Вальтер. Того генерала дед сам удавил, точнее взорвал, но суть не в этом, а в том, что до упомянутого оружия я жаждал своими маленькими ручонками добраться. И обязательно так, чтобы с патронами и чтобы со знакомыми мальчишками пострелять за городом по бутылкам. Это позже я узнал, что для исполнения мужской мечты всего-то и надо что взять лопату и пойти с ней в лес, туда, где гремели жестокие бои ВОВ, но сейчас жалобы казались единственным рабочим вариантом. Увы, не на того нарвался. На мои осторожные намёки, что у Васи есть кортик, а у меня ничего такого нет и что Васю, Петю и Машу дедушки с бабушками очень любят, а меня не пойми что, дед, хитро улыбаясь, задал простой и предельно подлый для двенадцатилетнего парня вопрос: «А что ты делаешь, чтобы это исправить?» Сволочь морщинистая, как же я ему благодарен. Частенько задавая данный вопрос себе, я отучил себя жаловаться, а задавая его другим, я сильно сократил круг своего общения. Нытики от данного вопроса разбегаются как мухи от дихлофоса, главное уметь его правильно поставить. И так, что я делаю сейчас, чтобы исправить моё текущее положение? Правильно, жалуюсь… А что мне, блин, ещё остаётся? Несколько часов назад надо мной совершили четвёртую процедуру. А может не часов, может суток. Помните того киномеханика, который крутит проектор моего мыслительного процесса. Так вот, он опять напился и засыпает на работе, отчего иногда отключаюсь и я. И всё же моё положение разительно изменилось. До этого я ощущал себя куском говна, который периодически засовывают в духовку, а после опять бросают в ведро с водой. Сейчас же я чувствую себя пешкой. Да, мной походят и меня выбросят, однако, походят очень серьёзные игроки и сожжёт эта пешка весьма крупную фигуру. Помните, я описывал вам процедуру? Ага, сначала в моё тело проникает бесчисленное количество трубочек-насосов, а после… После очень хочется сдохнуть. Сегодня всё началось ровно так. Проникновение в тело чего-то постороннего, прорыв неких телесных барьеров, океан боли и страданий. Однако далее что-то пошло не так… Точнее очень даже так. «Я» отделился от своего агонизирующего тела, из которого безжалостно выкачивали жизненную и ментальную энергию. И нет, я не оказался вне его, я именно отстранился находясь внутри. Тело стало словно чужим, посторонним. Да ему плохо, да оно дергается и кричит от боли, а мне то что. Я тут в сторонке стою, отдыхаю… Шиза, придя наконец в себя от свалившегося на нас счастья, потрудилась разъяснить: <Благословение богини Амертис оберегает ваши сознание и душу> Спасибо камрад богиня, с меня цветы, мороженное и шампанское. Если встретимся конечно. А после зашевелился «Он». Шиза молчала, но я чувствовал, как этот парень за мной наблюдает и что-то обдумывает. Всегда считал, что анус у меня один – физический. Оказалось, что есть ещё и ментальный, так как он в этот момент очень сильно сжался. Собственно, вот так, без пяти минут замечательно, и прошла четвёртая процедура. Так чем же я недоволен? Да тем, что потерю энергии никто не отменял. Несите уже свой элирум и поите меня им! Боже, ну как же тяжко. Я не то что пошевелиться, я даже думать нормально не могу. Вот так, в блужданиях между сном и полуявью, тянулось это унылое время. Дайте элирума. Мне ведь недолго осталось, и я хочу провести оставшееся время максимально осознанно. Вы знаете, я кажется обделался... Не сказать, что меня это особо смущает, но всё равно неприятно. Вроде и штаны сухие, а вонь вокруг стоит такая, что хоть топор вешай. Да нет же, я здесь ни при чём, мне такого смачного душмана в жизни из себя не выдавить. В углу моей камеры точно лежит протухший мамонт на последней стадии разложения. В этот момент что-то вязкое и мокрое скользнуло на мои ноги, растёкшись по ним солидной такой блямбой. Далее же ни нижнюю часть моего тела плеснули кислотой! Будь я в нормальном состоянии, сейчас бы орал на запредельно высокой ноте и как ошпаренный бегал по своей камере. Но я не могу этого сделать, так как тело мне не подчиняется. Больно то как! Походу меня заживо жрёт какая-то хрень. Лязгнул засов, дверь в мою камеру отворилась. Замерцал неясный свет и не фонаря, а самого настоявшего факела, которым зачем-то ткнули в мои ноги. Ровно туда, где находился очаг нестерпимой боли. Нет ребята, это уже слишком, вы тут развлекайтесь, а я отключусь пожалуй. Здесь я, собственно, отключился. *** То, что «краник» открывается и начинает напитывать силой моё тело и сознание я почувствовал, ещё будучи в отключке. В последнее время я вообще много чего нового начинаю чувствовать, но это новое ещё необходимо осмыслить. Конкретно сейчас мне важно одно, я прихожу в себя и прихожу полноценным человеком. Относительно полноценным. Вот зашевелились конечности и что-то мне в моих конечностях не нравится. На хватает чего-то что ли. Открыв глаза, я огляделся вокруг и оглядел себя. Результаты неутешительные. Ноги болели. Особенно сильно они болели там, где болеть не должны были в принципе. Как может болеть то, чего у тебя нет? Знаете насколько хреновая штука процедура? Настолько, что тот факт, что от моих ног осталось два перебинтованных окровавленными бинтами обрубка, трогает меня неприлично мало. Может у меня крыша съехала, ведь от такого кипятком писаться надо? Съехала… В этом сомневаться не приходится. Держится ещё, конечно, но покосилась солидно. Думаю, дело здесь в элируме, походу он не только восстанавливает силы, но и действует как успокаивающее, точнее заставляет мыслить очень взвешенно и прагматично. И сейчас моя прагматичность уверенно говорит, что конкретно сейчас ноги мне всё одно не понадобятся. Более того, пару раз отмучаться и будут как новые. Наверно… Куда интереснее другое, я нахожусь в совершенно новом месте, сильно отличающемся от того, где меня держали до этого. Не без труда приподнявшись на пятую точку и привалившись спиной к стене, оглядываюсь. Оглядываться здесь вроде не запрещают… Ого, за хорошее поведение меня перевели из карцера в место общего содержания? Сомнительно, что за поведение, однако перевели точно. Представьте себе помещение метров пятидесяти в длину и что-то около десяти в ширину. Его, надвое, разрезает отгороженный решётками двухметровый коридор. То, что решётками от стен отрезано, поделено на небольшие, метра три на четыре камеры. Вышло компактно и много, что-то около двадцати с гаком, а то и все тридцать. У меня привилегированное место, а может и нет, я в подобном не разбираюсь, но находится моя камера у самого входа, отчего в ней целых две стены. В соседней через решётку камере сидит безразличного вида заросший мужчина, который периодически поглядывает на меня и мои культи сочувственным взглядом. Ещё один узник кидает на меня любопытные взгляды из камеры напротив. А на всех нас, народу здесь стоит заметить хватает, внимательно и устало смотрят два расхаживающих туда сюда между рядами камер стражника. И с чем, интересно, связаны подобные изменения? Не с тем ли, что сожрало мои ноги? Чтоб ему тысячелетний запор заработать! Вот сейчас я это и узнаю, точнее попытаюсь узнать, ведь мой, не брившийся лет триста сосед, находится буквально в нескольких метрах от меня. Кстати, сам я сижу на набитом соломой колючем матрасе, а в углу у стены имеется замечательное деревянное ведро. Почему замечательное? Да потому что с крышкой. - Эй? Друг? – дождавшись пока стражники разойдутся так, чтобы находиться подальше от меня и моего соседа, тихим полушёпотом произношу я. Сосед поднимает на меня глаза, на губах его появляется слабая улыбка. - Друг, с тобой всё нормально? Ты меня слышишь? – осторожно косясь в сторону стражников, спрашиваю я. Изобразив на лице что-то вроде грустной ухмылки, мой привалившийся спиной к стене сосед делает глазами странный круговой жест, обводя свою камеру взглядом. Далее он не менее непонятно качает головой и указывает пальцем на свой рот и не только указывает, но и что-то мне говорит. Что-то, чего я не слышу. После мужчина принимает безразличный вид, успев стрельнуть глазами в сторону приближающегося к нам стражника. Может он язык проглотил? Или ему его отрезали… Нет, здесь другое. Пытаясь понять происходящее, я начинаю внимательно оглядываться. Я говорил вам что я сумасшедший? Так вот, мне ещё и всякое странное мерещится. Занимаясь разглядыванием своего окружения и меняя фокус, я внезапно начал видеть что-то вроде полупрозрачных щитов от потолка да пола. Поиграв восприятием и настроившись, я обнаружил, что ясно вижу, камеры - это не только клетки, но и разделённые полупрозрачными желтоватыми стенками «коробки». Проснувшаяся шиза дала понять, что не всё так плохо и вижу я вполне конкретные вещи: <Звуковой барьер - магическая пелена полностью поглощающая звуки> Ага. Хитро и полезно. Жаль только не мне полезно. Поверчу как я зенками, может что ещё интересное увижу. Увы, ничего особо любопытного, кроме взглядов содержащихся здесь узников я не узрел. Ну может убедился, что недостатка в заключённых камеры не испытывали и были заняты похоже все. Разных возрастов узники, в основном мужчины за сорок, бросали на меня заинтересованные, сочувственные и даже презрительные взгляды. И всё же, не увидев ничего полезного, кое-что я однако почувствовал. Нечто новое, странное и никогда ранее не испытываемое. Здесь, рядом со мной, находилось нечто мне подобное – родственное и дружественное и при этом очень разное, почти противоположное. Одно – горячее и шебутное, находилось напротив и левее, а второе – спокойное и доброе, в моём ряду, почти в самом его конце. Сейчас это хорошее и доброе отдыхало. Непонятно… Так как в конец своего ряда заглянуть я не могу по причине расстояния и множества рядов решётки, решено было попытаться понять, что там напротив и левее. Ища глазами порождающий столь странные ощущения объект, я столкнулся взглядом с очень колоритным созданием. Из буйства рыжих волос на меня смотрели острые, насмешливые и наполненные какой-то непередаваемой силой глаза. На меня смотрел рыжий «Торрин Дубощит», разве что в разы суровее и раза в полтора шире в плечах. На меня смотрел гном и по глазам этого гнома я понял, что он - настоящий дьявол. <Вы встретили подобного вам. Вас объединяет благословение тёмного бога Айнзатерха. Доступно телепатическое общение> Эй, эй, шиза, помедленнее, я не успеваю записывать, точнее осмысливать. Прерывая моё удивление, в голове раздался чужой и при этом похожий на мои собственные мысли голос: <<Привет неудачник…>> Поймав мой взгляд, гном оголил свои желтоватые зубы, растянув рот в едкую и даже слегка жуткую улыбку. Вот так поворот… *** Закран Тирро, человек, который обычно представлялся незнакомцам Зааком и просил называть себя просто Зак, заливал свои печали посредственным Ритмарским пивом и это при том, что брали за него в этой дыре как за Гортомирское. Хотя что жаловаться, даже в десяти милях от столицы уровень жизни падал на порядки, а ведь за день пути его группа прошла более тридцати. Cтоит отметить, что заливался Закран весьма специфически, сильно по-своему что ли. Кружку он попросил одну и не «губительницу печалей» в 0.4 имперского галлона, а скромную «вечернюю». Да и пиво на столе играло не главенствующую роль, к нему мужчина притрагивался лишь в перерывах между общипыванием румяной половинки жареного цыплёнка и отправкой в рот похожих на капустные листов. И тем не менее, Закран заливался, ибо даже пиво он пил очень редко, лишь по необходимости или вот как сейчас, от внутренней злости и плохого настроения. «Этот пустоголовый идиот Даниил, ну как можно быть таким тупицей, - в который раз вспыхнул про себя мужчина. – Ну какого, спрашивается, ему пришло в голову продать кристалл Арингтону. Почему не посоветовался? Почему соврал, что кристалл ушёл брату. Арингтон дал сильно больше? Сомневаюсь. Тогда что? Что, что, одним словом, придурок. Пусть не был им при жизни, но закончил точно им…» Из-за столика у окна поднялась засидевшаяся компания из четырёх местных работяг. Один из них, видать местный задира, бросил на Закрана долгий неприязненный взгляд. Поймав его, Закран устало улыбнулся. Буквально против воли улыбнувшись в ответ, работяга махнул ему рукой, мол, хорошего вечере. Закран махнул в ответ. Конфликт был исчерпан не начавшись. Хмыкнув про себя, мужчина подумал: «Боги, зачем вы дали моим амбициям такую внешность? Незнакомцы обычно считают меня самым замечательным парнем на деревне». Работяги ушли и в просторном зале придорожного трактира остался лишь заросший чернобородый трактирщик и заканчивающий с поздним ужином Закран. Поселковая жизнь диктовала строгий уклад и стоило солнцу за окном начать клониться к горизонту, как и местные начинали привычно готовиться ко сну. «И так, каковы мои перспективы?» - отхлебнув из кружки, подумал мужчина. «Не такие плохие, вот только надо раздобыть где-то денег… - заключил он, после чего принялся обдумывать своё положение: - Может всё же махнуть на Юг от греха подальше? Обидно, Евгений прижал нашу долю. Оно и понятно, он не дурак, отчего решил подстраховаться. И всё же, если Император узнает, что кристалл ушёл Арингтону по недосмотру Евгения, или, точнее, по моему недосмотру, мне снимут голову с плеч? Вряд ли, я слишком мелкая сошка. И в этом моя проблема…» Неприятность с Закраном случилась следующая. Не вняв предупреждениям, столичный торговец Даниил Аментис продал один из контрафактных кристаллов продления жизни опальному лорду Арингтону Арталло. Суть неприятности в том, что до Императора какими-то окольными путями дошло, что данный кристалл висит сейчас на груди жёнушки Арингтона. Немедленно был вызван глава Особого управления Евгений Ардон. Выслушав суть претензии, он сразу же занялся расследованием, «выяснив», что кристалл перепродал Арингтону «Золотой» барон Кранц Вильбург. Вызванный на разнос барон в грехе моментально признался и покаялся, оправдавшись тем, что немолодая герцогиня приходится ему родной тётей, заменившей в своё время мать. «Ну ещё бы ему не признаться, ведь барон у Евгения на крепком крючке. Точнее на двух крючках, по одному на каждый из своих драгоценных «бубенцов» подвешен», - хмыкнул про себя Закран, после чего принялся обсасывать свои беды дальше. Можно сказать, опасность миновала. Да и не было никакой опасности. До императора и до этого доходили слухи, что кристаллы всплывают в руках тех, у кого всплывать они не должны. И он прямо задал неудобный вопрос Евгению и Евгений не менее прямо ответил, что да, приторговываем мимо Имперского совета и что кристаллы продаются в основном «сомневающимся», которые, лет через пять, примерно столько данный артефакт работает, приползут к императору лизать руки, чтобы получить новую порцию самого ценного в этим мире ресурса – самой жизни. А вырученные деньги, в большей их массе, идут не в личные карманы, а на нужды верного императору Особого управления. Так почему же тогда он, Закран, отправлен отсиживаться на задворки империи? Да потому что он мелкая сошка, которая, тем не менее, в курсе множества важных дел. Обычный, пусть и по-своему талантливый бандит, завербованный в своё время лично Евгением для подобного этому дел. И продажа кристалла не в те руки Даниилом послужила той точкой, на которой Евгений решил продажу налево сворачивать, так как уже и Имперский совет начал задавать ему неудобные вопросы. Само собой такие люди как Евгений предпочитали работать чисто, с минимум хвостов. Даниила быстренько обвинили в особо крупном незаконном обороте магических артефактов, которые он якобы отправлял на враждебный Юг. А это уже государственная измена, за которую полагается смерть. Хотя не лоханись он с Арингтоном, мог бы отделаться лёгким испугом. Его же, Закрана и нескольких непосредственно подчинённых ему и связанных с делом людей, отправили отсидеться на годик - другой подальше от столицы. И опять же, не попади в это дело фамилия Арингтон и не соври ему Даниил, всё могло бы обернуться куда более мягко. «Чёртов ублюдок, поломал мне все планы», - глядя на дно пустой пивной кружки, в который раз вспыхнул внутри мужчина. Хотя какого он переживает? Евгений пообещал, что через год они смогут вернуться, после чего получат причитающиеся им деньги и, по желанию, места шпиков в его управлении. Хорошее предложение, да и слово своё Евгений обычно держит. Обычно… «Мне неспокойно, надо валить на Юг. Дело пахнет войной, а война аннулирует обязательства. Сейчас же мне есть что предложить Ордену. Как там говорят: «Пирожки продаются лучше пока горячие» И всё же соваться на Юг с пустым кошельком не хотелось. Кто знает, как оно там обернётся. Дверь трактира скрипнула и в помещение вошла стройная фигура в тёмно-зелёном дорожном плаще. Скинув намокший капюшон: мелкий весенний дождь шёл с самого утра, посетитель, точнее посетительница, оглядела таверну. «Какие глаза! А волосы! Да за одни такие волосы…» - невольно подумал Закран, не подав, однако, виду. Эльфийка - стройная, тонкая, обладательница бездонных аквамариновых глаз и чудесных золотистых волос, подошла к трактирщику и завела непринуждённый разговор. Трактирщик, явно привыкший ко всяким клиентам, воспринял нелюдя спокойно и даже приветливо. Ну ещё бы, любой мужчина не прочь поболтать с красивой женщиной. Ну и что, что уши длинные, переживём. Закран-человек исчез, на его месте появился Закран-делец. У Закрана-дельца всё просто. Есть товар - необычайной красоты эльфийка. Есть торговец - он, есть покупатель - его старый подельник, находящийся всего в сорока имперских милях отсюда. Да, товар специфический, об него, если не умеешь обращаться можно обжечься, а то и сгореть. Но он и его ребята умеют, ведь у них есть с собой кое-какие препараты, а один из его подельников обладает очень полезными в таких делах способностями. После обработки она поедет с ними сама, разве что со слегка пустыми глазами. А ещё, если девчонка не девственница, можно будет по пути позабавиться, а то ребята напряжены и недовольны. А если девственница? Если девственница, то это джек-пот. Девственные эльфийки стоят очень дорого. «Эй, эй, притормози друг, – одёрнул себя Закран, - а с чего ты решил, что она одна? Да, мы можем справиться и с её кавалером, а то и с двумя-тремя. Но нам не нужен разбой, ведь имперский сыск получает свои деньги не зря. Овчинка стоит выделки, если дело провернуть предельно чисто. Тем временем эльфийка сделала заказ и, пройдя в угол зала, села за стол так, чтобы полностью видеть помещение трактира. Трактирщик, прокричав на кухню содержание заказа, достал из-за стойки несколько питаемых летучим маслом фонарей, зажёг их и принялся привычно развешивать по залу. Напуганный ярким светом вечерний полумрак начал отступать, освобождая место простому сельскому уюту. Как бы невзначай, Закран опустил руку в карман своей кожаной куртки и нащупав небольшой продолговатый цилиндр, обхватил его ладонью, отдав после мысленный приказ. Да, это не кристалл связи, а обычная «звонилка», но даже она в определённой ситуации незаменима. Прошла всего минута и со второго этажа спустился крепкий, одетый в дорожную куртку мужчина. Лениво осмотрев помещение трактира, он, безразлично мазнув глазами по эльфийке, сел за стол к товарищу. - Ну как там комнаты? Клопы останутся нами довольны? - так, чтобы было хорошо слышно, обратился Закран к спустившемуся. Подельник, с ходу понимая и принимая игру произнёс: - Да, как и везде в нашей «Империи клопов». Эх, зря мы не уехали сегодня, с утра бы уже были в Аркане. Я соскучился по жене и детишкам. «Ага, по борделю ты соскучился», - хмыкнул про себя Закран, удовлетворённо подумав, что члены его группы совершенно не похожи на бандитов. - Тише едешь, дальше будешь Фарго, - покачал головой Закран. – Или ты хочешь застрять в эту мокроту в лесу? Пусть места здесь спокойные, да вот простуда порой бывает хуже гоблинов. Тем временем лежащая на столе рука Закрана, на известном лишь в узких воровских кругах кодовом языке, едва заметными движениями пальцев давала подельнику указания: <<Девушка цель, проверь приехала ли она одна. Если одна, пусть Найти вырубит трактирщика и хозяйку, только чтобы чисто, никакой крови и синяков. После берём её и в темпе уезжаем. Как быть дальше, решим после>> Фарго невзначай кивнул, вслух же произнёс: - Пойду гляну погоду и проверю лошадей. «До чего же удачно, - подумал про себя Закран. – Посёлок при лесопилке находится дальше, у леса, почти в половине мили отсюда. У дороги только этот, одинокий трактир и сегодня он пуст, и даже мальчишка конюх вот-вот уйдёт домой. Прямо веление богов какое-то. Извини красавица, сегодня не твой день. Ничего личного, бизнес…» Подняв глаза, он взглянул на девушку и невольно залюбовался. «Такая печальная и хрупкая, - подумал мужчина. – Начинаю понимать богатых ублюдков, которые алкают подобного. Источник получаемого ими удовольствия не в сексе, а именно в желании унизить, сломать и растоптать что-то подобное. Надо проследить чтобы и мои ребята не заигрались». Подняв глаза, эльфийка поймала его взгляд. Закран виновато улыбнулся и развёл руками, мол, простите леди, не удержался и залюбовался. При его внешности и исполнении, данный жест выглядел благородно и невинно. Девушка грустно улыбнулась в ответ. Дверь таверны открылась, вернулся Фарго. Устало зевнув, он в какой-то апатии проследовал к лестнице наверх, по пути незаметно «произнеся» пальцами прижатой к груди руки: <<Одна. Снаружи чисто. Суть понял, сейчас заряжу парней>> С кухни с подносом вернулся чернобородый трактирщик. Похлопотав вокруг эльфийки, он поставил на стол миску с горячим супом, хлеб, сыр и зелень. После, непривычно галантно для своей грубоватой внешности поинтересовался, что прекрасная леди будет пить. Эльфийка попросила морса. Изображая сытую дорожную усталость, Закран откинулся на спинку стула, закрыл глаза и принялся ждать. Осталось лишь дождаться пока его парни сделают своё дело. Прогоняя в уме цепочку событий, он размышлял: «Риго и Фарго вылезут сейчас через окно, проверят отсутствие нежелательных лиц снаружи, после чего встанут сторожить у входа. Ламир также воспользуется окном, но его задача прошмыгнуть в чёрный ход под покровом невидимости и усыпить хозяйку трактира и работника смазанной сонным ядом иглой. Подыграет Лимару Найти, он же подстрахует меня. Что и как делать ребята знают, главная наша опасность в том, что внезапно может нагрянуть кто-то посторонний. Вот только погода и позднее время сводят шанс подобной внезапности к нулю». В ожидании прошло около пяти минут. Эльфийка не торопясь ела, трактирщик, что-то бубня себе в бороду, взял метлу и принялся подметать не особо то и грязный пол. Буквально скатившись с лестницы, вниз спустился здоровый угловатый детина в легкой броне и мечом на поясе. По легенде, да и по документам, они отряд сопровождения, проводивший своего клиента до столицы и теперь возвращающийся в свой родной провинциальный городок. - Боос! – оказавшись внизу, обращаясь к Закрану буквально проорал детина. – Ты вот как хочешь, а я решил выпить. Сейчас напьюсь и начну приставать вон к той прекрасной леди, - повернувшись к эльфийке, он преувеличенно поклонился, после чего заорал уже трактирщику: - Уважаемый, мне бы ещё кружечку вашего восхитительного пойла. Ой, простите, пива. Да вы не переживайте, сил буянить во мне уже не осталось, это так, горло промочить. Привычно поворчав и оставив метлу, трактирщик отправился исполнять заказ, детина же бухнулся за стол к Закрану и принялся причитать о трудностях их работы и о том, что за неё слишком мало платят. Почувствовав на себе взгляд, Закран поднял глаза, столкнувшись с другими глазами - зелёными и бездонными. Найти, так звали детину, почувствовав неладное, замолк. - Он умер. Любовь всей моей жизни. Я чувствую, его убили. Мне шепчет это моя богиня… - тихо и грустно, но слышно произнесла эльфийка и в полном безысходности жесте, обхватила себя руками за плечи. - С вами всё в порядке? – выпалил Закран на миг позабыв, что девушка всего лишь товар, а товары, как известно, берегут, но не жалеют. Замотав головой, эльфийка всхлипнула, заплакала и сквозь слёзы запричитала: - Добрые хозяева отчего-то отдались богине сновидений, за дверьми стоят сейчас два злых человека, еще один злой человек крадётся ко мне из кухни, я слышу, как скрипят половицы под его мягкими ботинками. Четвёртый человек, настоявший демон, он холоден и лицемерен, он разговаривает сейчас со мной. Пятый же, - взглянула она на Найти, - в мыслях своих душит меня и срывает мою одежду. «Чёртова эльфийская колдунья!» - чертыхнулся про себя Заркан и выскочив из-за стола, задействовал свой боевой навык «Многократное ускорение». За секунды подскочив к столу с эльфийкой, он первым делом ударил стол ногой, чтобы сбить и ошеломить добычу. На пол полетела посуда и стулья. Ловко извернувшись, девушка успела выскочить из-за стола и оказалась стоящей на свободном от мебели пространстве. Выхватив из-под плаща длинный, формой молодого полумесяца кинжал, она, встав в защитную стойку, приготовилась встретить противника. Закран, пользуясь своей нечеловеческой скоростью, которая вот-вот должал была сойти на нет, занося кулак для удара, успел подумать: «Главное не переборщить. Ладно сломаю руку, так ведь могу банально убить…» Порой боевые навыки калечили не только цель, но и своих владельцев. Кулак, значительно опережая кинжал противника, не долетев до головы цели всего ничего, ударился во что-то невероятно твердое и невидимое. Потеряв концентрацию от боли, мужчина дезориентировался и на рефлексах отскочил. Догнав его своим кончиком, изогнутый эльфийский крис, сверкнув полумесяцем, перерезал Закрану горло. Кинжал оказался настолько острым, что сначала бандит почувствовал хлынувшую ему на грудь горячую кровь и лишь после осознал, что именно с ним произошло. Ужасное открытие подтвердила наконец добравшаяся до мозга боль. Дверь в таверну распахнулась, в помещение ворвались ещё двое мужчин. Один, с ходу поняв, что бескровный захват провалился, вскинул небольшой арбалет и выстрелил. Болт попал в цель, однако победы нападающим это не принесло. Отскочив от вовремя поставленного защитного барьера, он упал на пол, удивив наблюдателей своим сплющенным наконечником. Эльфийка тем временем потеряла интерес к арбалетчику и его товарищу. Изящно извернувшись, она перехватила невидимую руку с кинжалом, заломила её хитрым приёмом, после чего с неженской силой сломала в суставе. Невидимка, навык которого был прерван чудовищной болью, заорал, выпустил из покалеченной руки кинжал и отшатнувшись, упал под стойку. Тем временем сидевший с Закраном за столом Найти, выхватил из ножен меч и бросился в атаку. Сложно сказать, что именно подвело здоровяка - недостаток удачи, ловкости или банальная невнимательность, но он буквально напоролся глазом на лезвие брошенного в него кинжала. Развивая полученное яростной контратакой преимущество, девушка, не жалея рвущихся застёжек, сорвала и отбросила свой зелёный плащ, под которым обнаружилась тонкой работы мифриловая кольчужная броня. Ловко подхватив с пола выроненный невидимкой кинжал, она бросилась с ним на растерявшихся от такого поворота событий бандитов у двери. Один из них, отбросив в сторону бесполезный сейчас арбалет, рванул из ножен меч. Второй, взвесив в уме за и против, кинулся на улицу. Первый, не ожидая такого предательства, бросил ему в спину ругательство и обернувшись к противнику, замахнулся мечом. Эльфийка же сделала безумное с точки зрения ножевого боя действие, она схватила лезвие чужого меча голой ладонью. «Подобные барьеры держатся всего несколько мгновений», - промелькнуло в голове у бандита. Увы, упомянутых мгновений хватило, чтобы кинжал подлым и ловким ударом вонзили в его подбородок. Выдернув кинжал и забрав меч у оседающего на пол тела, девушка выскочила на улицу и не смутившись опускающихся на мир сумерек, метнула кинжал в затылок убегающего бандита. Тот, не успев толком отбежать, пал жертвой легендарной эльфийской ловкости. Ковыляющего на кухню покалеченного «невидимку», смерть настигла грубо и безжалостно, в виде простого удара мечом по голове. Оставив непривычный тяжёлый меч у трупа, эльфийка, вернувшись в зал, выдернула из головы детины свой кинжал, с которым подошла к лежащему на спине Закрану. Жизни в зажимающем своё горло руками главаре бандитов осталось совсем немного, почти вся она алой лужей растеклась вокруг его головы. - Почему ты не послушал меня Лайтеран, почему?.. - прошептала девушка, после чего погрузила тонкое лезвие своего кинжала в грудь неудачливого похитителя. «Сколько же в ней печали…» - удивляясь своей же мысли, за миг до смерти подумал Закран.