Байки у костра

Вариант Хэлики. Натаниэль Хоу/ж!Кусланд, юмор       Очередной приём баннов Амарантайна проходил… скучно. Натаниэль уже не знал, чем себя занять: уйти, как Веланна, он не мог – это было бы грубо; напиться, как Огрен, и ни о чём не думать – тем более. Оставалось улыбаться и пытаться вежливо отбиваться от баннов с их назойливыми вопросами о его семье. К счастью, его быстро оставили в покое, переключившись на Сигрун – Легион Мёртвых интересовал многих. Побродив немного по тронному залу, Натаниэль взял кубок с вином и прислонился к одной из колонн в углу комнаты так, чтобы его не было видно.       - Ой, вы видели, как прекрасно сегодня одета Кусланд?       - Да! А какая у неё причёска!       Хоу осторожно высунулся – в паре метров от него стояли две женщины: леди Мораг и леди Тамра.       «Да уж! Прекрасное платье, прекрасная причёска… Видели бы вы, как она сопротивлялась и орала, что не хочет надевать «эту треклятую тряпку, в которой так легко запутаться и упасть» и делать причёску «знаешь, как голова болит от шпилек?» А сейчас – да, стоит и мило улыбается».       - Какая она всё-таки женственная! Не чета остальным женщинам из ордена! – восторженно голосила тем временем Тамра.       Натаниэль чуть не подавился вином – сознание некстати подкинуло ему образ напившейся в хлам и развалившейся на столе Меллисы, которая решила доказать, что может перепить Огрена…       …Утром, ругаясь так, что даже гном запомнил для себя пару новых слов, держась за больную голову, волосы на которой стали похожи на стог сена, цепляясь за все косяки и проходящих мимо людей, девушка пыталась добраться до своей комнаты и, конечно же, выглядела ну о-о-очень женственно.       - Всё-таки, то, что она из знатного рода, не может не давать о себе знать!       - О да, конечно! А как она дипломатично решает все вопросы!       «Да она гений дипломатии!» - ехидно подумал Хоу, вспоминая, как эта особа из знатного рода, грозно размахивая над головой мечом, с улыбкой, которая больше походила на оскал, «уговаривала» торговцев вернуться в Башню Бдения, а то «мало ли что с вами может случиться!».       - А ещё, говорят, что она хороша в поэзии!       Хоу вздрогнул. Как была «хороша в поэзии» Командор, в Башне знали все. Все её стихи, поэмы и рассказы, хоть и заканчивались на «они жили долго и счастливо», поражали и ужасали своей кровожадностью. Герои её творений умирали самыми изощрёнными способами – Огрен утверждал, что всё это – плохое влияние одного белобрысого убийцы-эльфа и ведьмы из Дикий Земель, но Натаниэль был уверен, что и без чужого влияния Меллиса была… своеобразной личностью.       - Ой, а где же она сама? Вот только что тут была… Я так хотела спросить её, что она думает о влиянии Андрасте на фольклор...       - Как интересно! Мне тоже весьма любопытно узнать её мнение…       И дамы, не переставая восхищаться Стражем-Командором, отправились на её поиски.       - А вовремя я свалила!       Натаниэль, вздрогнув, обернулся: позади него, прислонившись к стене, на корточках сидела главная тема разговора двух старых сплетниц.       - Ну и что вы думаете, миледи, о влиянии Андрасте на фольклор?       - Ой, да пошёл ты, – беззлобно отмахнулась девушка и полностью села на пол, наплевав на платье.       - О да-а-а, ты такая женственная и утончённая! Прямо пример для подражания!       Меллиса презрительно фыркнула, тем самым показав, что она о нём думает, и вдруг лукаво улыбнулась:       - Но ты же всё равно меня любишь?       Хоу, пытаясь подавить стон отчаяния, уныло посмотрел на довольное лицо Командора. Хотя чего уж там говорить - сам ведь виноват! Нашёл, в кого влюбляться… Вариант Tia ж!Хоук|Варрик, прочие сопартийцы. Ангст, местами дарк.       -...а затем Хоук появилась за спиной одержимого прямо из воздуха и двумя точными ударами своих острейших клинков прекратила его существование, помешав злодейским планам этого...       Мариан, сидящая за неприметным угловым столиком "Висельника", давится элем, услышав очередную реплику Варрика. Изабелла, поймав взгляд Защитницы, салютует ей кружкой из-за барной стойки и понимающе ухмыляется. Хоук натягивает капюшон почти на самый нос и пытается окончательно слиться с интерьером.       Конечно, Варрик и сам помнит, что на того одержимого они наткнулись случайно, обыскивая попавшуюся по пути пещеру, явно бывшую прежде пристанищем контрабандистов. Причём наткнулись на него Варрик и Фенрис, пока Хоук обшаривала соседнюю "комнату". Услышав шум, Мариан устремилась к источнику звука и, не заметив прямо перед собой старый раздолбанный ящик, споткнулась об него и рухнула прямо на одержимого. Со спины – и это единственная правдивая часть рассказа гнома. Не то чтобы кого-то здесь особо волнует правдивость – россказни о похождениях Хоук народ всегда слушает с раскрытым ртом. ***       Хоук сидит на кровати, притянув к груди колени и прижимая к ним подбородок. Кажется, если его прижать посильнее, то губы, бессвязно шепчущие: "мама... мама... мама...", не будут предательски трястись. А если обхватить себя руками как можно крепче, то тело перестанет так дрожать. Наверное. Хоук сидит так уже третий час, уставившись мёртвым взглядом прямо перед собой. Нервная дрожь не проходит, даже когда Варрик накидывает на плечи подруги толстое одеяло и с трудом втискивает ей в руки бокал с вином. Мариан некоторое время непонимающе смотрит сквозь гнома, а затем делает неуверенный глоток, вызывая у Тетраса едва слышимый вздох облегчения. Он не особо силён в выражениях сочувствия и поддержки, поэтому просто садится рядом и методично надирается за компанию.       - Нет, Хоук, это не твоя вина, - произносит он в конце концов, хотя Мариан так и не задала мучающий её вопрос.       Она медленно кивает и через какое-то время спрашивает, еле ворочая заплетающимся языком:       - Твоя история... О наших приключениях... Как ты собираешься её закончить?       - "И жили они долго и счастливо" - простой и стандартный вариант, Хоук. Люди любят хорошие концовки.       - Звучит не очень-то правдоподобно.       - Разве? Ну, зато обнадёживает. ***       Себастьян гневно сверкает глазами, требуя немедленно выдать ему на расправу Андерса. "Выдать" – это очень громкое слово, потому что Андерс – вот он, стоит перед Хоук, убеждённый в своей правоте и отчего-то считающий, что вот сейчас Защитница проникнется его идеями и возглавит восстание магов.       - Пошёл. Вон, – раздельно произносит Мариан, в недвусмысленной угрозе касаясь острием клинка груди мага. Побелевшие пальцы сжимают эфес сильно и уверенно, и твёрдость голоса не позволяет усомниться в принятом решении.       Переход от Андерса – странноватого (а кто из них без странностей?), но преданного друга к Андерсу – одержимому убийце и предателю слишком резкий, и Хоук не намерена вот прямо сейчас на месте выносить ему – "им" – смертный приговор. К тому же, есть проблема, которая требует незамедлительного вмешательства куда сильнее, так что разборки могут и подождать.       Себастьян не согласен, сыплет ругательствами и угрозами, но все присутствующие понимают, что выступить против Хоук он не решится. Наткнувшись на откровенно угрожающий взгляд Варрика, слегка поглаживающего пальцами рукоять Бьянки, принц резко затыкается и поспешно уходит, обещая вернуться и отомстить. Почему-то уже Хоук и Киркволлу, а не Андерсу.       В другое время кто-то из компании обязательно бы ехидно поинтересовался, какого именно размера армию дорвавшийся наконец до власти Себастьян собирается противопоставить одной женщине, но сейчас все слишком заняты и взволнованы для этого.       - Авелин, организуй солдат, нужно разобрать завалы. Там могут быть выжившие, – говорит Хоук на бегу.       Фенрис уже там, к нему на помощь спешит Варрик; через некоторое время подтягивается Изабелла с подкреплением в виде десятка матросов – завсегдатаев "Висельника"; Мерриль, стараясь не привлекать особого внимания, слегка приподнимает магией наиболее крупные обломки, облегчая работу добровольных спасателей, и спешно вспоминает все целительные заклятия, которым успела научиться у Андерса. ***       Больше сотни мёртвых тел различной степени обезображенности. Несколько десятков раненых – многие из них останутся инвалидами. Если выживут. Одна девочка, чьи ноги в кашу размолотило обломком плиты, умирает прямо на руках Изабеллы, и из горла пиратки вырывается звук, подозрительно напоминающий рыдание. Глаза, однако, остаются сухими и полными ярости. Пыль и кровь смешиваются, оставляя на одежде тошнотворную корку грязи. Сейчас каждый из спутников Хоук готов лично разорвать Андерса голыми руками. Но все они, не сговариваясь, решают, что это можно сделать и позже – в городе уже начались беспорядки, и не похоже, что они обойдутся малой кровью.       - Жили... все... б####... долго... и счастливо... – шипит Хоук сквозь зубы.       Она только что вытащила из-под обломков очередного служителя церкви, раны которого вряд ли позволят ему дожить до следующего утра. Мариан смутно помнит, что он постоянно держал в руках какую-нибудь книгу, от которой всегда отрывался, чтобы приветливо поздороваться с Защитницей и её друзьями. Сейчас служитель их даже не узнаёт, слепо вращая глазами и издавая хриплые стоны. Возможно, он пытается что-то сказать. Никто особо не пытается прислушаться.       Тяжело дыша, Мариан садится прямо на землю и на несколько секунд прислоняется лбом к плечу присевшего рядом Варрика. Гном слегка сжимает её плечо в безмолвном жесте поддержки.       - Для начала попробуем просто выжить.       Хоук согласно кивает. Самое трудное ещё впереди. Вариант NannyN Мариан Хоук/Фенрис. Гет, ангст, POV.       - …победили злых храмовников и спасли Киркволл от разрушения. А потом, когда буря улеглась, каждый из них пошёл своей дорогой.       - Мама, мама, скажи, а у них ведь всё хорошо было потом, ну, на этом неизвестном пути?       - Конечно, родная, у них всё было хорошо, и жили они долго и счастливо.       - Правда?       - Конечно, правда, это все знают, ты спроси кого хочешь, да вот хоть эту тётеньку.       Девочка, до этого слушавшая мать, затаив дыхание, с подозрением посмотрела на меня. По-видимому, я оказалась достойна её внимания, и малышка, набравшись смелости, всё же решила ко мне обратиться:       - Тётенька, а вы тоже верите, что Защитница и её эльф жили долго и счастливо?       - Как же иначе, малышка, как же иначе, - ответила я и улыбнулась. – Я тебе больше скажу – они купили себе большой дом в Антиве, поженились и нарожали много-много хорошеньких детишек.       - Ух ты! – радостно воскликнула девочка. – Я так и знала! Мама, представляешь, у них родилось пять, нет, десять маленьких хорошеньких деток! Это так здорово!       - Вот видишь, милая моя, как всё хорошо закончилось, а ты боялась! – ласково ответила ей мать и поплотнее укутала одеялом. – А теперь засыпай, завтра нам предстоит долгий путь…       Женщина ещё что-то говорила своей дочери, но я уже их не слушала, пытаясь мысленно представить себе этот самый дом в Антиве, свадьбу с Фенрисом и наших детей. Получилось не очень. Всё это казалось таким нереальным и фантастичным, особенно сейчас, когда я находилась в очередном лагере беженцев где-то недалеко от Редклиффа. Фенрис остался в Денериме, под защитой короля Алистера, который обязался никуда не отпускать его от себя под разными благовидными предлогами, благо тевинтерские работорговцы за последние десять лет обнаглели и снова стали выискивать себе товар в ферелденской столице и окрестностях; а я держала путь в Скайхолд.       И вот сейчас, сидя у костра и слушая историю своей жизни из уст какой-то крестьянки, мне отчаянно хочется вот этого самого «долго и счастливо», но окружающая меня действительность больно бьёт по глазам и сердцу, не оставляя никакой надежды. Всюду, где я шла, идёт война. Горят деревни, ставшие полем боя для сошедших с ума магов и храмовников, а где-то, особенно в крупных городах, горят на кострах эти самые маги или те, кого таковыми считают. Там же, где нет сражений, есть беженцы. Тысячи людей, в один миг потерявших всё, идут по дорогам Ферелдена, Орлея и Вольной Марки. Такие разные и такие одинаковые в своём горе, они пытаются спастись от войны, неся её в своих сердцах и рассказах. В такие моменты, как сейчас, я особенно сильно ненавижу Андерса, ставшего катализатором всего этого безумия. Не он был причиной – конфликт назревал уже давно – но тот чудовищный взрыв уничтожил последнюю надежду на мир, и теперь всё идёт не так, а я снова пытаюсь это исправить.       Быть может, я доживу-таки до своего «счастливо», даже если оно будет длиться совсем не долго.