Чего не хватает диктатору?

      Громко.       Гермиона закрыла уши руками, слезла с кресла и подошла к окну.       Стёкла дрожали, Том причудливо танцевал, держа в руке бутылку вина.       И вдруг, когда скрипки достигли пика, а на глаза от боли в голове навернулись слёзы, всё затрещало. В одно мгновение за окном в воздухе оказалась пыль, стёкла, изломанные куски дерева и, Мерлин, камни!       Наверху всё грохотало. Наверху была спальня Гермионы. И она чудом оказалась в этот момент в библиотеке.       Гермиона отбежала от окна, а потом и вовсе выскочила в коридор. Она не успела обуться в балетки, которые остались у кресла. Босиком по холодному мраморному полу она пробежала до задней двери, что вела в тот самый злосчастный сад. Там творилось адище.       Том левитировал в воздухе, рыскал по её спальне и что-то кричал. Кажется, её имя. Музыка заглохла. А вместо окон и фасадной стены на втором этаже особняка виднелась огромная дыра.       Гермиона всхлипнула, зажав руками рот и усевшись на траву. Он сумасшедший, окончательно обезумевший, абсолютно несчастный человек.       Жутко.       Гермиона уселась на траву, обхватила руками колени и опустила голову.       Скорее всего, она была бы уже мертва.       Ладонь осторожно коснулась её плеча, и рядом с ней очутился Том.       — Какое счастье, что тебя не было внутри, — сказал он, проведя пальцами по её руке, а потом накрыл своей ладонью её ладонь.       — Ты знал?       Если он ответит, что знал, то Гермиона воспримет это как поступок, который должен был её устрашить. Если нет, если он думал, что она внутри, что она там — за окном, то… то… Гермиона сглотнула. Что ей думать тогда? Он хотел её убить? У него бы получилось её убить?       — Почему ты не пришла ко мне?       Он был пьян. Он развернул её плечи к себе. Он был чертовски пьян. Гермиона скривилась, когда он приподнял пальцами её подбородок и погладил щёку.       Его руки были грязные, кожа кровоточила и губа была разбита. За несколько минут? Он стоял под окном? На него попало стекло или?.. Чёрные волосы были припылены.       Он не знал.       Гермиона закусила щёку, каменея от ужаса, вдруг плотным кольцом обхватившего её.       — Почему же ты не пришла?       Он мазнул её щёку своей кровью.       — Почему я не могу проникнуть в твою голову и узнать, что ты думаешь?       Гермиона всхлипнула. Всё-таки она заплакала.       — Почему я не слышу твои мысли?       Том приблизил своё лицо к её.       — Что скрывает от меня моя принцесса?       Его губы были вкуса земли и крови.       Он обхватил руками её голову, притянул к себе, жадно поглощая все её вздохи, стоны, каждое её мельчайшее движение, даже то, как она пыталась от него отстраниться, от него избавиться, легко, но настойчиво его отталкивая. Как её веки всё никак не опускались и перепуганный, влажный от слёз, взгляд всё переполнялся отчаяньем, пока она не сдалась под его натиском.       Гермиона опустила веки, шумно втянула в себя воздух и выдохнула через рот, размыкая влажные губы. Сладкая и нежная, будто патока. Она была очень тёплой. Человеческое воплощение счастливого лета. Его счастливого лета.       Её вкус сводил его с ума.       — Смотри на меня. Только на меня.

***

      Гермиона спала в гостевой спальне и проснулась ранним утром от шума строителей, которые начали свои работы с первыми солнечными лучами.       Едва ли она проспала больше двух часов. Голова болела. В теле ощущалась слабость.       Гермиона спустилась вниз, плотно закутавшись в большой махровый халат, и встретилась с Долоховым в холле, который откуда-то возвращался на рассвете.       — Поздравляю, — Антон кивнул ей, проходя мимо.       — С чем?       — Ну как же? — Долохов остановился на ступенях чуть выше Гермионы. — Разве Том не сделал тебе предложение вчера?       — Нет.       Антон почесал затылок рукой, посмотрел на её пальцы, потом присвистнул.       — Так ты не пришла, как я и предсказывал… Мама будет рада моим внезапно проснувшимся способностям провидца. Умница, девочка. Ещё немного больше бесстрашия и упорности, и ты освободишься от него.       — Простите?       — Однажды он не выдержит и выгонит тебя, я уверен. Не только из этого дома, а вообще из этого мира. Тебе же лучше.       Он быстро поднялся по ступенькам вверх, держа руки в карманах.

***

      — У меня есть три условия.       Гермиона скрестила руки на груди, сидя в кабинете Тома на стуле у его стола. Том отложил письмо, которое только недавно распечатал, и обратил всё своё внимание на неё.       — Слушаю.       — Первое — ты вернёшь всех, кто из-за меня был выслан или пострадал из-за твоей ревности.       Том в ответ хмыкнул, но мизинец загнул.       — Второе — ты снимешь с меня этот чёртов ошейник.       Том загнул безымянный палец.       — Третье — позволишь мне забрать Глотика.       Том открыл рот и закрыл его, будто рыба на суше.       — Это ещё кто такой?       Гермиона посмотрела ему прямо в глаза.       — Живоглот, мой полужмыр.       Том загнул средний палец.       — А что ты мне дашь взамен?       — Я пойду с тобой на свидание.       Том усмехнулся. Гермиона сглотнула.       — На одно свидание?       Гермиона кивнула.       — Хочешь поторговаться? Одного свидания недостаточно?       — Хочу. Недостаточно. Тем более, полужмыр… Полужмыр — это лишние хлопоты, шерсть на одежде…       — Ладно, на два свидания.       — Да и возвращать всех, кого недавно отослал, тоже нелегко. Это же затраты на билеты, письма, бумагу, чернила… А самое ценное — моё время…       Гермиона прикусилу губу. Ей хотелось на него наорать.       — Три свидания, за каждое условие. И точка.       Воинственно сверкнув глазами, Гермиона подалась вперёд и ударила по покрытой глянцевым лаком деревянной столешнице ладонями. Она наклонилась так, что была видна ложбинка между грудями. Том сей факт проигнорировал, хотя и с трудом.       — Договорились. Первое свидание пройдёт прямо сейчас. Подойди ко мне, Гермиона.       Он протянул ей руку, в которую она нерешительно вложила свою ладонь. Том откатил своё кресло от стола, потянул Гермиону на себя и усадил на колени.       — Наклонись немного.       Гермиона послушно поддалась вперёд. Их лбы почти соприксались. Гермиона кончиком своего носа касалась его переносицы. Том провёл пальцами по её спине к шее, наощупь нашёл застёжку и легко расстегнул ошейник.       — Красивая безделушка. Она тебе шла.       — Она меня чуть не убила.       — Если бы ты не хотела причинить мне вред, — Том положил ошейник в ящик своего письменного стола, — то тебе этот ошейник ничего бы не сделал, — он провёл по розоватому следу на её коже указательным пальцем, после чего улыбнулся. — Это ты себя чуть не убила. Понимаешь? — Он уткнулся носом в её шею и вздохнул. — Хотя, конечно, я тоже был неправ, заставляя тебя подчиняться мне силой и страхом.       — Свидание…       — Да?       — Куда мы пойдём?       — А куда ты хочешь?       Гермиона ни мгновения не раздумывала:       — Хочу увидеть место, которое тебе больше всего нравится. Твоё любимое место.