В лазоревых небесах ярко светило солнце и било в глаза своими прямыми и жарящими лучами. Гермиона, державшая на руках Живоглота, стояла на веранде и наблюдала за утренней разминкой Долохова и Яксли, которая проходила на лужайке.
Глотик неожиданно зашипел и вцепился когтями в рукав платья Гермионы. Она обернулась и увидела на пороге веранды, закутанного во всё чёрное, Тома. Он весьма контрастировал со всеми в доме, даже со слугами, что носили больше белого, чем чёрного. Даже любитель одеваться мрачно, Антонин, в такую жару носил лёгкие свободные льняные рубашки и облегающие коричневые бриджи. А Яксли и вовсе был в шёлковой блузе серебристого цвета, которая была расстёгнута до живота, и узких потёртых джинсах, что, в свою очередь, тоже весьма сильно удивило Гермиону, не привыкшую видеть чистокровных волшебников в маггловской одежде.
Сама же Гермиона предпочла простое хлопковое платье, которое почти полностью скрывало её фигуру, правда, у платья был один маленький нюанс — оно просвечивало на свету.
— Тебе не жарко?
Том подошёл к ней ближе и протянул к Гермионе руку, но Живоглот рывком двинулся к нему и вцепился зубами в пальцы. Хозяйка охнула, Том сделался бледным как мел, а потом нервно рассмеялся, увидев собственную кровь на зубах кота.
— Ох, прости. Живоглот, а ну-ка извинись. В смысле, ты не будешь? — полужмыр выбрался из рук Гермионы, грациозно приземлился на деревянные доски и ушёл в кусты, покачивая своим длинным пушистым хвостом из стороны в сторону. — Он… — девочка нахмурилась. — Нужно обработать твои раны.
— Не стоит, я…
— Неправильно использовать магию налево и направо по разным пустякам, — Гермиона взял его за здоровую руку и повела за собой в дом.
Его руки были всё ещё холодными. Ей не показалось в прошлый раз.
— А где у вас аптечка? — ей ни разу не потребовалась помощь, поэтому она не знала, где лежат подобные вещи. Том остановился и осмотрелся.
— Понятия не имею.
— Будто ты этому дому не хозяин и здесь не живёшь, — пробубнила себе под нос Гермиона, но, встретив слугу, который нёс начищенное до сияющего блеска серебро, она его остановила. — Будьте любезны, Сэм, скажите, пожалуйста, где находится аптечка.
Сэм поставил серебро на стол и поклонился.
— Мисс Грейнджер, аптечка находится на кухне. Вам принести?
— Не стоит, — Гермиона покачала головой. — Большое спасибо.
Они с Томом отправились на кухню. Гермиона всё ещё не очень хорошо разбиралась в коридорах особняка, но отыскала её гораздо быстрее, чем предполагала. Том ей не мешал. Более того, он выглядел так, будто по этим коридорам ходил впервые.
На просторной светлой кухне работало несколько поваров и слуг, которые им помогали: мыли за ними посуду, чистили овощи, приносили необходимые тяжёлые вещи. Все работали дружно и, зашедшие в помещение люди, на несколько мгновений прервали их шумную и слаженную работу. Воцарилась тишина, в которой было различимо томление говяжьего бульона и пыхтение белого соуса.
— Простите, что мы вас прерываем. Нам нужна аптечка. Не стоит на нас отвлекаться. Извините, пожалуйста. А в каком шкафу она находится?
Маленький поварёнок указал на верхний крайний шкаф, что был в самом дальнем углу кухни.
— Здесь, мадмуазель Мион.
— Не отвлекайтесь, я сама возьму всё необходимое и верну на место, — Гермиона всё ещё не отпускала руку Тома, протаскивая его за собой в узких проходах, в которых стояли повара. — Простите. Извините. Мне очень жаль. Ох, я не хотела вас задеть.
Добравшись до шкафчика с аптечкой, Гермиона посмотрела на Реддла исподлобья, взяла из аптечки баночку с жидкость Кастеллани* и ватный диск. Обработав ранки, она заклеила их разноцветными пластырями. После чего всё убрала на место и вернулась к выходу.
— Большое спасибо.
Гермиона закрыла дверь, после чего Том громко рассмеялся, глядя на свои пальцы, обклеенные пластырями. Это выглядело очень непривычно и странно.
— Что смешного? — Гермиона надула губки, встав в позу рассерженного воробушка.
— А у тебя всё всегда так сложно? Можно ведь просто исцелить заклинанием или… проигнорировать какие-то маленькие укусы и царапины.
— У тебя шла кровь — это раз. Ты весь побледнел — это два. Тебе явно больно — это три. А четыре — всегда —
запомни! — нужно обрабатывать раны, даже если после ты будешь их залечивать магией. Ах, да, ещё: разве тебя не предупреждали, что магию ни в коем случае нельзя использовать по всяким пустякам? Так вот, не будь неженкой, Том.
— Зачем было идти на кухню?
— То есть, ты считаешь, что я должна была послать за антисептиком и пластырями занятого слугу? — Гермиона упёрлась руками в бока. — Или что? Я же не виновата, что у тебя нет своих лекарств и они есть только у персонала, которому, вообще-то, должен был сказать «спасибо» и
ты. И вообще, — она топнула ногой и развернулась, — я считаю, что искупила вину Живоглота.
— Я хотел пригласить тебя на прогулку этим вечером. Ты помнишь о своём обещании?
— Конечно, — щёки Гермионы порозовели. — Я помню. Благодарю за то, что вернул мне Глотика и за Яксли, хоть я его терпеть не могу, тоже спасибо. Было максимально неловко, когда он пострадал от твоей, — она тыкнула в его чёрный пиджак пальцем, — ревности.
Том многозначительно хмыкнул, после чего осторожно провёл пальцами по её щеке. У Гермионы едва ли получилось унять лёгкую дрожь от его прикосновения.
— Мне пора на работу, милая.
***
Вспотевший после тренировки Долохов, сидел на диване в гостиной, откинувшись на спинку дивана, и стирал со лба пот белым свежим полотенцем.
Корбан брезгливо корчился, обнюхивая свою одежду после очищающего заклинания, которое наслал в третий раз.
— Ненавижу жару, — Корбан скривился, проводя по своим слегка влажным волосам рукой. — Мне срочно необходимо в душ.
Гермиона, зашедшая в гостиную, столкнулась с Корбаном. Тот замер и не двигался, держась от неё в каком-то опасном дюйме. Между ними было опасное напряжение, которое ощутил даже Долохов, поэтому он отбросил своё полотенце в сторону, поднялся с дивана, медленно подошёл к ним и опустил свою большую ладонь на плечо Яксли.
— Ну тогда пошли в душ, — Антон широко улыбнулся, выглядывая из-за спины Корбана. — Чего застыл?
Гермиона отступила в сторону, пропуская их в коридор.
— Извините, — пролепетала Гермиона почти что шёпотом. — Простите Тома!
Корбан же растёр затылок и сказал ей:
— Прекращай извиняться. Бесишь.
***
Поздний завтрак прошёл за дружескими разговорами двух давних приятелей. Причём за завтраком Корбан выглядел так, будто после еды отправляется на съёмку в Ведьмополитен, а Долохов, сидящий напротив Корбана, выглядел на его контрасте ещё более расслабленным и домашним. Простая одежда, слегка растянутая, босые ноги. Гермиона, сидевшая в босоножках, не могла не заметить, как он положил одну ногу на другую и задумчиво разминал свою икру левой рукой, пока правой поедал из своей тарелки коричневую кашу, залитую молоком и присыпанную сахаром.
Корбан предпочитал фруктовый смузи, свежие булочки с персиковой начинкой и яйцо-пашот на простом хрустящем тосте.
Оба были голодные. Гермиона же всё ещё едва ли могла сделать хотя бы пару глотков простого куриного бульона, который для неё, скорее всего, попросил приготовить Том. По крайней мере, она предполагала, что это был он.
Хрустящие тосты лежали рядом с Гермионой на тарелке. Повидло и варенье тоже были поблизости. Горячий травяной чай медленно остывал. Гермиона молча ковырялась в своём бульоне.
Антонин приступил к яблоку. Корбан поедал банан, а после него свежую клубнику, которую макал в сбитые сливки.
Когда они закончили с едой и Гермиона встала из-за стола со всеми, Корбан взял из вазы с фруктами персик и отдал его ей.
— Спа…
— Бесишь.
***
Живоглот развалился на красной подушке с золотыми помпонами и даже позволил почесать себя за ухом Долохову. Корбан читал газету. Гермиона забралась с ногами в кресло и принялась за чтение очередной книги про… Ах, да…
У Тома была обширная библиотека, в которой были собраны, как маггловские книги, так и магические. Гермиону же заинтересовали последние, и она окунулась в магию с головой. Жаль, что её палочку отнял Том, когда она только попала в этом дом без сознания.
Но зато она может практиковаться в беспалочковой магии, в которой она не очень-то и была сильна, но считала это весьма полезным навыком.
Долохов даже задремал и перестал почёсывать Живоглота за ухом, из-за чего полужмыр потянулся, упёрся в бедро Антона передними лапами и медленно выпустил когти, немного помял его ногу, после чего встал и перебрался к нему на ноги, уткнувшись мордочкой в живот.
Заметив это, Корбан достал из магического расширения камеру и сделал колдографию.
— Тебя любят животные.
— Завидуй молча, — пробормотал Антон, принявшись снова гладить кота, — зайчик.
***
— Не люблю ленивый отдых, — Долохов ткнул Корбана в бок после ужина. — Поехали со мной, раз уж ты теперь свободный.
Яксли вздрогнул, его нижняя губа легонько задрожала.
— В бордель, — добавил Антон.
Гермиона смотрела на этих двоих, видя, что Корбан ещё немного и сорвётся. Почему-то она это ощущала. Возможно, то была магия понимания Яксли после того, как он её чуть не придушил.
— Вот если ты хочешь — иди туда сам. Я не пойду.
— А вот и пойдёшь.
— Не пойду.
— Тогда поехали забирать с работы твою Долли и… — Антон не успел договорить, как Корбан согласился.
— Поехали. Заодно заберём Алекто и Риту.
— У тебя дурной вкус, но что поделаешь. Поехали.
— К Абраксасу?
— Доводить Люциуса до припадка?
Корбан хитро улыбнулся:
— Ограбим малфоевский винный погреб.
Антон по-мальчишечьи заулыбался, а после посмотрел на Гермиону:
— Предлагаю только сегодня: поедешь со мной или останешься ждать своего женишка?
